1. КРИСТИНА: ПРЕДЫСТОРИЯ
Двадцати девятилетняя Кристина была женщиной нелегкой судьбы. Девятнадцати лет от роду она покинула свой родной город, поступив в один из московских вузов. Но столичная жизнь, казалось бы, не приносила ей счастья. Одну за другой Кристина меняла работы и места жительства, не задерживаясь особо нигде. Почему-то ни на одной работе ее не считали хорошим и компетентным специалистом, да еще бы - человек с филологическим образованием, особенно русист, сейчас - как мусор. Таких полно, и они нигде и никому не нужны. Хозяева съемных комнат же регулярно поднимали цены, и Кристиана нигде не могла долго прижиться. Наконец, пару лет назад, казалось бы, счастье решило в кои-то веки наведаться в гости к несчастной девушке. Кристина устроилась на неплохую работу, где внезапно оказалась очень нужной и очень к месту. Там же она познакомилась с тридцатилетним симпатичным Павлом, за которого вскоре вышла замуж. А вскоре после брака забеременела, вышла в декрет и в положенный срок родила мальчика, которого назвали Артемом. В общем - все как у людей.
Но не знала тогда Кристина, что ее ребенок родился под звездой, очевидно несчастливой для нее - матери. На нее обрушились со всех сторон внезапные, нежданные-негаданные проблемы. Она стала часто и много болеть, а потом у нее обнаружились и такие неприятные хронические заболевания как астма, язва желудка и другие. Муж работал по ночам (он был таксистом и занимался ночным извозом), а придя домой - отсыпался. Свою помощь навязчиво предлагали родители мужа, живущие прямо через дорогу, в соседнем доме - Галина Георгиевна и Андрей Ефимович. Слово "помощь" они понимали, конечно, по-своему. Бывшие врачи, ныне пенсионеры, но еще бойкие и весьма активные старички, они в свое время родили только одного-единственного сына, да и с тем особо не возились, предпочитая навесить его на бабушек-дедушек, а самим уделить все внимание работе. И, как это часто случается, в пенсионном возрасте у них наконец проснулись родительские инстинкты, которые они со всей силы направили на маленького Артема, буквально усыновив его, отобрав у матери.
Кристиана от всей души ненавидела их, но была слишком слабой, чтобы защитить свое право быть мамой своего же ребенка. До года, пока Артем был на грудном вскармливании, он хотя бы жил формально с родителями, хотя бабушка Галя и дедушка Андрей забирали его к себе на целый день и кормили смесями из бутылочки. Кристиана в это время очумело валялась дома в депрессии, сцеживалась и выливала грудное молоко в раковину.
А затем в дом Кристины пришло еще большее несчастье. Однажды ночью Паша попал в автокатастрофу и разбился насмерть. Кристина в ту пору была беременна долгожданным вторым ребенком, которого намеревалась сделать "по-настоящему своим" и никогда не отдавать свекрови. Но от горя у нее случился выкидыш. Кристина очень долго горевала и тосковала по любимому мужу, с которым ее связывали столько приятных воспоминаний, столько радужных надежд...
Как говорится, беда никогда не приходит одна. Вскоре после этого серьезно заболел Артем. Он заразил Кристину, и пока она валялась дома с температурой, в больницу с ребенком лег его дедушка Андрей Ефимович.
После больницы все изменилось настолько сильно и радикально, что Кристина окончательно потеряла смысл и радость жизни: Артем ее, казалось бы, не узнавал ее, не шел к ней на руки, боялся ее, вырывался от нее, плакал. Андрею Ефимовичу и Галине Георгиевне только этого и было нужно. Они торжествовали победу. Торжествуя, они объявили злосчастной невестке, что поскольку ребенок еще недолечен, а к тому же явно не хочет к маме, отныне он будет жить только у них, и днем и ночью, а они как врачи будут его лечить и позаботятся о нем куда лучше, чем Кристина.
...И Кристиана осталась одна. Конечно, она могла прийти с полицией и силой вернуть себе своего ребенка, забрать его в свой родной город, где они бы жили с ее родными родителями, которые уважали ее материнство и никогда бы не стали отбирать у нее сына. Но Кристина была слишком слабой, и только впала в бессильный гнев и отчаяние.
2. ДАР ШААДАНА И ОСВОБОЖДЕНИЕ
Но не может человек горевать и грустить бесконечно. Так устроена человеческая психика, что всегда ищет альтернативу, путь к спасению, всегда пытается спрятаться. Вот и Кристиана день за днем, ночь за ночью искала этот путь и наконец стала находить утешение в воспоминаниях о своем детстве и в снах (когда ей удавалось заснуть, потому что Кристиану мучила жесточайшая бессонница).
В том числе она вспоминала своего детского воображаемого друга по имени Шаадан. Она представляла его себе как симпатичного не то мальчика, не то юношу с черноволосой кудрявой головой и задорными зелеными глазами. Он был ангелом сновидений и владел всеми ключами к тайному бегству в сны, всеми тропами спасения. Он казался ближе, чем даже Бог и Богородица, и обращение к нему приносило несказанно большее облегчение, чем молитвы.
- Шаадан, Шаадан! Приди, явись, уведи меня в царство снов, в волшебный детский рай! Дай освобождения моему измученному, раненному, разбитому сердцу!
Так шептала она в ночи перед свечей.
И вот однажды бессонной ночью в бардаке своей квартиры Кристиана искала свою любимую записную книжку с синей обложкой и надписью "Первый БИТ" (она когда-то работала в этой компании). Так и не найдя искомое, девушка выбилась из сил, выключила свет и зажгла свечу. Она посмотрела на себя в зеркало при свече и увидела, как в нем отражается усталое лицо с "гусиными лапками" и темными мешками под глазами и очень некрасивыми носогубными складками, а в волосах уже посверкивает седина. Кристиана вздохнула и отвернулась.
- Матильда! - вдруг позвал шепотом какой-то голос в темноте. - Матильда!
Кристиана вздрогнула от неожиданности и страха. Но в следующую секунду страх прошел. Она внезапно вспомнила, что в детстве она взяла себе имя "Матильда" и очень любила этим именем называться в своих детских играх.
Шаадан, милый Шаадан! Это он стоял в полумраке комнаты, ее единственный друг, спаситель и избивитель. Кристина пылко обняла его и осыпала поцелуями.
- Как же долго я тебя ждала! Как я рада, что ты не забыл меня! Ты првда пришел меня спасти?
- Конечно, Матильда! Прямо здесь и сейчас - я принес тебе твое избавление!
И Шаадан протянул к ней руки, и она увидела, что в одной его руке - красивая ониксовая чаша с, очевидно, родниковой водой, приятно пахнущей минералами, а в другой - красивое золотое кольцо со вставленным в него сверкающим камнем.
- Выпей это, дорогая Матильда - и это подарит тебе забвение. А потом надень это кольцо - и ты станешь волшебницей, станешь счастливой, будешь путешествовать повсюду, как ты и мечтала, будешь свободна, как ветер!
Дрожа от счастья и нетерпения, Кристина схватила чашу и залпом осушила ее. Родниковая вода и правда оказалась очень приятной на вкус. А главное - с каждым глотком боль осталяла Кристину. Она забыла все, что помнила. Забыла свою неудавшуюся жизнь, свои работы, квартиры, болезни. Она забыла Пашу, забыла своего горячо любимого маленького Артема, из-за которого пролила столько слез. Забыла жестоких Галину Георгиевну и Андрея Ефимовича. Забыла даже, кто она вообще такая! Разве она Кристина? Нет, она Матильда! И что ее связывает еще с этой квартирой? Больше ничего! И ей стало так хорошо, спокойно, весело, что она засмеялась, запела, закружилась в танце, а затем схватила кольцо и надела его себе на палец.
И как только она это сделала, как тотчас ощутила, что больше для нее нет в этом мире никаких стен, никаких помех и границ...
С того момента Кристина путешествовала по всему земному шару. У нее в карманах всегда оказывалось столько денег, сколько ей было нужно. Она останавливалась в самых роскошных гостиницах. А если хотела - совершала и длительные конные и байдарочные походы, была в Карелии, на Алтае, на самых прекрасных пляжах мира. Как это было здорово и хорошо - никого, никого не любить! Никого, кроме себя, никого, кроме моря, кроме солнца, кроме волшебного голубого неба над головой, природы, вкусной еды, красивых изделий!
3. ЛЮБИТЬ - ЭТО БОЛЬНО
Одним погожим летнем днем Кристина очутилась в Москве на ВДНХ. Кругом, как всегда сновала туда-сюда праздничная толпа народа с детьми, повсюду слышался шум-гам, а воздух едва не звенел от невыносимой жары.
Проходя к главным воротам, Кристина едва не толкнула усталого вида пожилую женщину, держащую за руку опрятно одетого, но угрюмого мальчика лет четырех.
- Извините, - буркнула Кристина и, услышав в ответ: "Ничего страшного!", поторопилась протискиваться в ворота.
Как вдруг что-то заставило ее обернуться. В этой старушке, а главное, в мальчике, который был с ней, что-то цепляло глаз, как будто в их лицах сквозило что-то очень знакомое, но давным давно забытое. Кристина обернулась и посмотрела на них еще раз.
Почему-то ей стало очень больно, и эта боль нарастала. Вот уже много лет Кристина не испытывала ни боли, ни печали, ни смятения, ни обиды. Что же это? Отчего так больно сдавило сердце? Отчего в горле как будто ком, который мешает выдохнуть, мешает вдохнуть, мешает вообще дышать, глотать, жить. Почему этот незнакомый мальчик поднял голову и тоже на нее смотрит? Вот он дернул рукой, желая освободиться от старушки, по-видимому его бабушки, но она держит его крепко. И тогда он укусил ее! Он укусил бабушку и бежит к ней, Кристине, раскинув руки, как для объятия. Девушка поняла, что если она сейчас не подхватит ребенка, он просто врежется в нее и упадет. Повинуясь внезапному порыву, она подхватила ребенка, взяла его на руки, и вот уже детские пухленькие ручки сомкнулись мучительно-сладким объятием вокруг ее шеи, его невыносимо-знакомые серые глаза заглянули в ее, Кристины, глаза, и голос незнакомого ребенка сказал ей: "Мама!"
Кристина начала задыхаться. Она успела подумать, что наверное все это от жары, что у нее случился солнечный удар. Это какой-то бред, галлюцинация. Ей хотелось прогнать эту боль, уйти от боли. Но боль была непобедима, как будто кто-то с садистским усердием раз за разом проворачивал обоюдоострый нож в ее сердце.
Да это же _мой_ ребенок, внезапно подумала Кристина. Мой! Это мой Артем!
Действие заклятия, наложенного на нее волшебным напитком, дрогнуло, как дрожит и тает любое колдовство перед властью Божьей. Интересно, что испытывал Кай, когда Герда обняла его, когда ее слеза прожгла льдинку в его сердце? Когда льдинка таяла, Каю было очень больно. Больно всеми силами любви долго невыплаканных слез.
Как же больно было, наверное, Христу, Который любит всех так, что пострадал и умер за всех, а не только за своих близких.
...И пока колдовское кольцо истаяло на ее пальце, а колдовской лед исходил слезами из ее глаз, Кристина, обнимая сына, посмотрела ввысь, в безоблачное небо, и увидела, что с неба смотрит на нее Христос и Его скорбящая Матерь.