-Если ты думаешь, что твое убожество хоть сколько-нибудь меня возбуждает, то ты сильно ошибаешься. И не тяни резину. На постель!
Пошла. А разве могла не пойти? Кинулась, почти побежала. Запрыгнула на койку и тут же похолодела. Какой-то железный чемодан неподалеку. В нем скальпели, щипцы и прочие медицинские инструменты. Весьма пугающие на вид. Особенно в такой компании...
В комнате появился Вулкан. Быстро закатал рукава рубашки. Холодно потребовал вытянуть руку вперед. Протянула... Дрожала при этом всем телом, но далась.
-Левую руку, убожество, - нетерпеливо исправился и пояснил как недоразвитой: – Ту, где рана.
Ладонь выглядело паршиво. Рассечение уже гноилось, и запах имело противный. Но если пораниться от его руки было просто больно, то, лечиться стало уже мукой. Хотя не старался умышленно. На удивление не был в процессе груб. Обработал рану, вскрыл скальпелем нарыв, осмотрел с интересом и стал вычищать. Отрезал гниение по кусочку, пускал кровь, очищал этим рану.
-Меня сейчас вырвет, - взмолилась пленница.
-А что, есть чем?
-Кишками наверное. Я больше не могу это видеть. Богом прошу, дай мне по голове!
-Ну, если просишь, - милостиво согласился и легонько щелкнул ее полбу.
-Оглуши! Зачем так издеваешься? Не видишь, мне плохо!
-Судя по визгу, не так и плохо. Для обморочной ты слишком громко орешь.
Вместо этого опять ковырнул скальпелем. Отрезал кусочек. Снова пошла кровь... И тут ее вырвало.
-Я же… гово-рила… - задыхаясь, шептала, утираясь дрожащей рукой.
-На вот, вытрись, - кинув ей полотенце, сказал беззлобно. – И глаза им закрой. Сделать это все равно придется. Или рука заживо сгниет. А ты не молчи, говори что-то. Отвлекай себя.
Занимаясь врачеванием, Вулкан кардинально переменился. Стал вдруг похож на нормального человека. Даже тембр голоса изменился, как и выражение вечно холодных глаз. Потеплели они что ли?! Или просто игра света и ей показалось?
-Зачем ты меня лечишь?
-Люблю ковырять скальпелем в молоденьких девочках...
Язвительного ответа не последовало. К его немалому удивлению или огорчению. Подождав и недожавшись, со вздохом, продолжил:
-Это меня успокаивает.
-Вид чужой крови?
-Мысль, что я могу влиять.
-Влиять? На что?
-На жизнь... Не только же ей это делать.
-Ты можешь повлиять на мою жизнь, если отпустишь, - зашептала горячо. – Клянусь, что никому ничего не расскажу. И прощу тебя за все, что ты со мной сделал.
-Я никогда тебя не отпущу. - Отложил окровавленный скальпель и поторопился разбить хрупкую надежду. – И мне совсем не нужно твое прощение, девочка. Мне вообще на все плевать.
-Так не бывает, - горько зашептала. Трет правой рукой слезы, скопившиеся в уголках глаз. – Всегда есть что-то, на что не плевать.
-А у меня нет. Я же чудовище. Забыла? – усмехнулся беззлобно.
-Разве это можно забыть? Ты же все время напоминаешь... Только все равно, так не бывает. Даже у чудовища есть сердце, которое болит. Оно ведь не знает, что бьется в груди монстра.
-Хорошо сказала, девочка. Поэтический образ. Только у меня нет ни малейшей, даже самой крохотной аритмии. Даже обидно так разрушать твои мечты на мой счет.
Вполне беззлобная почти веселая улыбка. Похоже «влиять» ему и правда нравится и это точно его успокаивает.
-Когда она умерла, отец навсегда выбросил из своей жизни все, что их связывало: общих друзей, работу, квартиру и даже меня, - вдруг заговорила девушка. - Сжег семейный альбом и выбросил все рубашки, что она купила. И у него получилось. Забыть прошлую жизнь и стать таким же безразличным ко всему как ты. Но раз в год, в день ее смерти, в любую погоду, под дождем или в снег, он идет к ней на кладбище и сидит там до самой ночи. И горько плачет. Целый день. И тогда я понимаю, что он не такой безразличный, как хочет казаться. Он все еще любит ее. И будет любить до самой смерти. И это очень, очень для него важно...
-К чему эта пламенная речь? – поинтересовался главарь. Сосредоточен до легкой хмурости. Бинтует руку.
-К тому, что и тебе не плевать. На что-то уж точно. Например, на работу. Ты ни перед чем не останавливаешься и выполняешь ее с завидным упорством.
Вулкан смотрел очень внимательным, пытливым, взглядом. Насмотрелся и насмешливо сказал:
-Какие мы вдруг стали милые подлизы. Косточку выпрашиваем?
-Просто размышляю...
-Упражнять мозги в твоем случае не самое плохое занятие. Почаще бы. Только не переусердствуй с непривычки. А то еще череп треснет. Его лечить сложнее... Уговорила. Покормлю немного. Если и впредь будешь такой милой девочкой.
-Готова быть милой до самой старости. Только боюсь, что не дашь прожить столько, - отшутилась пленница. Тяжело поднялась. Пошла вслед за ним. Но ответа, увы, не дождалась.
Вскоре Вулкан, правда, накормил ее. И был неожиданно щедр при этом. Куда там бедолаге Винтеру с его памятными бутербродами. Тут была настоящая горячая еда. Правда, вначале главарь все время ворчал:
-Не жадничай... Подавишься... Тебя вырвет... Остановись! Я не заберу...
И тут же себе противоречил восклицая:
-Сейчас же верни еду! Прекрати так жадно жрать!
Но она просто не могла перестать набивать оголодалый рот. Заталкивала в себя все, что было на тарелке, и даже урчала при этом от удовольствия. В конце концов, черноглазый главарь перестал сердиться. Развеселился. Настолько, что просто не уставал насмехаться над ней. Правда, уже не очень ядовито. После таких шуток можно было выжить.
-Вот вырвет опять, и не говори, что я тебя не предупреждал! Подавишься и задохнешься, не стану ведь спасать дыханием рот в рот. Побрезгую...
Когда доела, ее правда замутило. Даже круги перед глазами поплыли. Отравилась едой после многодневного голода.
-А теперь два пальца в рот и в ведро. Живо! – скомандовал холодно.
И Мира безропотно подчинилась. Была не в силах терпеть дурноту. Сытость разрывала желудок. Кинулась к указанному предмету, что ей принесли в качестве уборной. Выдала ему большую часть съеденного.
-Глупый жаденыш, - беззлобно проговорил черноглазый командир. Наблюдает и веселится. – Прополосни рот водой и ляг, полежи.
Выполнила все в точности. Сама себя этим немало удивила. Да что греха таить и его тоже. Свернулась у основания кровати калачиком и уставилась на хозяина положения вопрошающим взглядом. Мол, что дальше делать прикажите?
Ничего не приказывал. Сидел напротив у изножья и смотрел странными глазами.
-Метод кнута и пряника. Вот значит, чего тебе не хватало? Строгой руки. Что, папка не грешил, не бил в детстве? Эдак ты, девочка, скоро и сахар станешь слизывать с моей ладони. Забавно, правда? Но ты явно мазохист, ребенок.
-Это не правда. Ты меня не знаешь.
-Хочешь сказать, это у тебя такая тактика, что бы меня не злить? Мнимое послушание? – усмехнулся он.
-Да.
-Нет, девочка, ты мне покорилась. Признала мою силу.
-Что это значит? – спросила настороженно.
-То, что я теперь твой хозяин. Как у лошади, кто сломил, тот и ездит.
Ужасно покраснела, просто сгорела щеками. Глаза заслезились от собственных мыслей. А он рассмеялся, добавил масла в огонь:
-Я же не грозился тебя оседлать. Факт констатировал.
-Ты сделал неверный вывод, - поджав губы, поднялась и гордо выпрямилась.
-Время покажет. А теперь живо спать! – сказал, встал, пошел...
-Что со мной будет? Вы нашли Сережу? Скажи хоть что-нибудь! Невыносимо не знать и все время ждать смерти! – взмолилась она.
Черноглазый обернулся и посмотрел на нее холодно. Рявкнул: «Спать!» и захлопнул за собой дверь.
Позже он пришел еще раз, что бы вправить ее палец и сделать укол антибиотика, чтобы не было заражения. Но покончив с этим делом, сразу не ушел. Стал расспрашивать:
-Ты видела девочку?
-Да, - Ответила робко, но честно. А зачем было врать? Все равно увидит ложь в ее глазах. Так пристально он всегда в них смотрит. Никто никогда так не смотрел. Никто и никогда.
-Что тебе про нее известно?
-Почти ничего. Она не совсем обычная...
-Не совсем обычная? Это как? – уточнил с насмешкой.
-Ест сырое мясо и не говорит на русском...
-Я знаю массу людей, которые не знают русский. И парочку тех, кто ест сырое. Мясо или рыбу... Чукчи, например. Хотя ты права, они очень странные. - Усмехнулся и поднял бровь. Словно просил: «Поясни».
-В общем-то, ребенок, как ребенок. Вот только зубы...
-Что с зубами?
-Очень непривычные. Небольшие клыки.
-Маленький вампирчик? – посмеялся он.
-Нет. Не думаю... С виду они обычные, но выскакивают наружу, когда нажимаешь на десна. Какая-то аномалия. Мутант. Вы и ее убили? Или забрали в лабораторию для опытов?
-Жалко девочку? – оскалился черноглазый, по привычке с интересом заглядывая в глаза.
-Она просто несчастный ребенок, которому очень не повезло родиться не такой как большинству людей. Как страшно если ее теперь будут мучить...
Наблюдал с усмешкой, но слушал сосредоточенно.
-Не утопи меня в жалости, - и, перестав на миг усмехаться, заверил: – Опытов не будет.
-Вы ее убили?
-Может быть это милосердней, чем оставить жизнь в лаборатории? Не находишь?
-Нет, не нахожу...
-А я нахожу.
Посмотрела на него в упор. Возмущенным, удивленным, нет, просто непонимающим взглядом.
-Я все могу понять. Но убивать детей, это даже для тебя верх жестокости.
-Ты уже и во мне видишь светлые стороны? Занятно... А если я не убивал?
-Отпустил? Отдал маме и папе?
-А ты думаешь, у нее есть родители? - откровенная насмешка и тут же жесткий взгляд. - Нет, убил не я. Аксель. Но так получилось случайно. Она кинулась на него, защищая сиделку. Впилась в руку... Хотел просто стряхнуть и стукнул об стену. Получилось насмерть. Череп треснул. У Акселя непомерная сила в руках. Просто дикий буйвол, а не человек.
-Я помню, - прошептала девушка.
Губы непроизвольно дрожали. Было ужасно жаль Гену, как и сиделку, и паренька в лесу... Но узнать, что был убит ребенок, оказалось больнее всего.
-Откуда она? Сбежала из лаборатории, где ее искусственно создали? Или она от рождения такая?
-Что тебе рассказали о ней твои ученые доктора? – спросил вместо ответа.
-Ничего. Я в лесу гуляла, пока они заглядывали в свои пробирки. Сережа считает, что я умом не вышла и никогда ничего мне не говорит.
-Просто трахает. Разумно.
Покраснела. Отвела глаза.
-А он не глупый человек, этот твой доктор, - продолжил черноглазый, наблюдая ее смущение. – Недалек от истины в своих подозрениях на твой счет...
-У меня высшее образование, вообще-то. В совершенстве знаю четыре языка. А в школьные годы я была лучшей в классе. Понял? – вспылила пленница.
-Не спорю, что хорошо училась, мечтая привлечь внимание папочки хоть чем-то. Может ты и правда, знаешь таблицу умножения. Возможно даже в совершенстве, - ядовито насмехался он. – Но разума у тебя не больше чем у перепелки. А может быть и меньше. Как у колибри!.. Так что еще известно?
-У нее раны затягиваются быстро и высокий гемоглобин. Это все. Я просто не слушала их...
-И кто же теперь прав, колибри?
-Не всем же быть такими умными как ты, - буркнула обижено.
-Безусловно. Если бы не было хорошеньких маленьких дурочек, водить за нос одних умных мужчин было бы не так интересно, - сощурившись, усмехнулся он. – И точно не так приятно... А теперь спи.
И снова ушел... Только в этот раз она ослушалась. Не легла спать, хотя и хотела. Обшарила комнату. Обошла раз десять по периметру. Даже стены зачем-то простучала. Покрутилась у двери, изучила замок и ручку. Массивное оказалось строение. Надежное. Нет, тут без специальных навыков никак. А где их взять? Если ничего полезней уже упомянутой таблицы умножения не знаешь. Эх, не тому их в школе учили! В медвежатники нужно было идти, в домушники. Семье позор, но сейчас бы пригодилось...
Дверью не ограничилась. Пошла к окну. Прыгала под ним, вертелась, кусала обломанные ногти и догадалась подтянуть под стену кровать. Влезла на спинку и выглянула наружу. Деревья кругом. Но вид за окном, это пока второстепенное. Стала тянуть решетку. Не поддается. Прочно стоит, намертво. Тут хоть зубами грызи, хоть ножовкой пили... Не поможет. Но иметь последнее она бы не отказалась... Может оторвать что-то от чего-то и поковырять где-то? Например, у основания прутьев? Только что оторвать и главное откуда? Ни черта же нет кругом! Пусто. Одна кровать стоит, да поганое ведро, в которое она упорно отказывалась ходить. Не смотря на то, что его заменили после недавней рвоты новым. Не станет так унижаться! Будет терпеть, пока не лопнет. К счастью еда еще не дошла до цели...
В любом случае делать нечего. Еще немного погрызла многострадальные ногти, прокручивая в голове различные варианты побега. Потом свернулась клубочком, все же уснула. Как говорится, утро вечера мудренее.
Подскочила вскоре как ошпаренная и тут же к ведру. К тому, в которое клялась не ходить. Только что клятвы, когда такое с животом творится?! Какой позор! Сколько стыда!.. Как потом смотреть в глаз черноглазому мерзавцу? Когда он за тарой придет. Заплюет желчью, засмеет. Может лучше разорваться? Так и замерла у ведра, мучительно глотая слезы. И все-таки вытерпела. А потом, осторожненько распрямившись, пошла к двери. Стала стучать, кричать. А потом просто жалобно царапать об нее остатками ногтей. Долго никто не приходил. Уже дважды к ведру возвращалась. Плакала над ним и мучительно стонала. Смотрела на него и сопротивлялась предельной нужде.
-И зачем только ела? Лучше бы с голоду сдохла!
Тут дверь и распахнулась. И опять тот же человек и его неизменно тяжелый взгляд.
-Что, опять тошнит? Меня, зачем звала, что бы полюбовался результатом?
Только сейчас поняла, что не просто кричала «откройте». Звала главаря. Стонала его имя.
-Я в туалет хочу. Выпусти меня.
-Вот он у тебя под носом. Или ты позвала, что бы я и персональное биде установил для свежести? Тазик с водой?
-Я тебя очень прошу, просто умаляю. Дай мне в туалет сходить.
-Так тебя никто и не держит, - заметил с насмешкой. - Полное ведро места. Заполнишь доверху, новое принесу.
Встала и уныло пошла к кровати. Вернее поползла, постыдно придерживая захворавшее место.
-Ах, так у нас животик болит! Какать просится, а мы стесняемся бедненькие. Думаем, страшный дядя каки никогда не видел. Сблюет бедолага. Живо за мной! И не обделайся по дороге. Будешь сама убирать.
Как дошла до цели, вообще не известно. Скользить по крыше за компанию с монстром было намного проще. Вот колючая приколистка эта жизнь! Чего только с человеком не сделает! Как его бедного только не раскорячит. Вот уж, правда, не зарекайся. И не смей говорить, что тебе хуже всех. Кто знает, что будет вскоре...
Вышла из уборной, мучительно краснея. Стеснялась поднять глаза. И не напрасно.
-Как мы посвежели от облегчения. Просто майская роза! Правда, пахнешь, скорее как компост. Но мыть тебя больше не стану. Я занят. Так что сиди в своей норке как мышь. Или буду сердиться. И в следующий раз пользуйся ведром. Больше не выпущу. Поняла?
Ближайшая дверь распахнулась. Из нее вышел, почти выпорхнул энергичный молодец. Милый лицом, сероглазый, с забавным носом который напомнил клюв хищной птицы. Высокий и худощавый. Тот самый, который тащил Сережу по ступеням лаборатории на пару с массивным шатеном.
Молодец поспешно прикрыл за собой дверь, потешно оскалился. Замер. Изучает пленницу в мужском «трико». Сверлит серыми глазами.
-Стильно ты ее нарядил, командир. Так и хочется раздеть. - Бессовестно радостно улыбнулся носатый.
-Иди, займись делом, пропащая душа. А то я и тебя раздену. Что бы и она посмеялась. Не только же тебе ржать.
-Раздень командир. Пусть поплачет девчонка от зависти, что такой орел ей в ту ночь в охранники не достался, - все играл наглыми глазами радостный молодчик. – Хотя я все еще могу. Достаться... Мне одна девица сказала, что я лучше Винтера. Не желаешь проверить, ясноглазая?
-Это она тебя нагло обманула, твоя девица. Брысь с моих глаз, неугомонная птица! У нее срачка, ей не до тебя, - охладил главарь.
Мира из розовой сделалась пунцовой. Прикрыла глаза ладонью. Стыдно... Смеется энергичный молодец. Непристойно громко хохочет. Весело ему. Порадовался и пошел прочь. Кинул на прощанье: «такую милую я бы и засранкой потерпел».
Но отойти далеко никто не успел. Мучительный стон. Что-то громко упало. Там, за дверью, которую покинул наглый боец. Сероглазый юморист тут же посерьезнел - кинулся на звук. Вулкан тянет несчастную за собой прочь. Но она слышит чей-то мучительный шепот и крик: «Пусти!».
-Я не справлюсь с ним один! Вулкан! - Из недр комнаты кричал сероглазый.
Главарь изменил направление движения. Потянул пленницу следом за собой, что бы держать под присмотром. И все быстро, стремительно. Рванул на себя дверь, втолкнул Миру, побежал.
Девушка смотрит ошеломленно. Потрясло зрелище.