Эвердин всегда добивалась своего, даже когда казалось этим «что-то» было несбыточным. Упорно, стиснув зубы, и до последней капли крови двигалась к цели, и только после ее достижения поставит на этом точку, пока ей не взбредет в голову решиться на более опасный экстрим. И на этот раз она загорелась желанием покорить одну из самых высоких вершин Северной Америки.
Не каждый станет рисковать собственной жизнью, зная, что шансы малы, чтобы подняться на 6193 метра над уровнем земли в летний период, а в сильнейшие зимние бури — практически невозможно.
И Мелларк удивился, когда в столь поздний час, да и под ливень к нему постучались в дверь. На пороге стояла девушка, и он пригласил ее вовнутрь (не оставлять же ее мерзнуть?). С того дня привычный распорядок Мелларка кардинально изменился.
Пит прежде никогда в жизни не видел таких настойчивых девушек, и был в замешательстве, когда та умоляла его быть инструктором по альпинизму. Поначалу он отказывался от всей этой затеи, не смотря на бывшее страстное увлечение к горам, сердце еще поднывало от боли: он до сих пор четко помнит, как снежная лавина хладнокровно унесла с собой жизни — двух братьев и родителей. И тогда понял, каковы на самом деле горы — расчетливые, не принимающие чужаков, и если ты чем-то не понравился им, лучше смириться.
— Здесь, — брюнетка недолго погодя пошарила по карманам джинс, и, нащупав найденное, выуживает пачку купюр, — достаточно хватит, чтобы купить себе дом заместо этой убогой хижины.
В плохо освещенной комнате Пит не сразу разглядел содержимое на раскрытой ладони, но много времени не заняло, чтобы понять, о чем шла речь. На лбу залегла тонкая линия (как бывает при решении сложной задачи), и если он не ошибся, то примерная сумма была сорок пять тысяч долларов.
— Откуда столько у Вас?
— Не имеет значения, — резко отрезает она. — Так Вы согласны?
— Я только одного не пойму: почему Вы обратились ко мне? Есть много инструкторов, намного профессиональнее меня, но Вы пришли именно ко мне. Дело вовсе не в деньгах, так ведь? Так в чём же?
— Просто пригляделась Ваша статья в газете.
Ах да, статья об экстремальном виде спорта, где упоминались пострадавшие жертвы, а также заголовки об его собственных рекордах по альпинизму.
Но, по правде говоря, ей пригляделась далеко не статья, а цветной снимок, сделанный сразу же после, как Мелларк преодолел непокорную гору. Что-то было в этой фотографии притягательное и завораживающее, что-то определенно тянуло ее к скорой встрече с этим человеком.
Она выжидающе вглядывалась голубые омуты, при желтом свете которые казались темнее, чем есть на самом деле, и буквально слышала, как крутятся у него в голове шестеренки. Так долго затянулось молчание, и ей на мгновение показалось, что зря только пришла, а отступать от своего не в её это правилах. Всеми способами она должна уговорить его стать инструктором. Однако ей и не придётся.
— Когда желаете начать?
— Когда Вам будет угодно.
— Тогда первое занятие состоится завтра, часов в десять утра. Устроит?
— Определено.
Она уже было открыла дверь, впуская студеный ветер теплую обитель, как у порога её остановил мужской голос:
— А где Вы остановились?
И действительно, где же? В спешке Китнисс не позаботилась даже о том, чтобы заполнить бак на обратную дорогу. А предстояла она не близкая, да и отели, где можно было переночевать, и то в милях отсюда.
— Можете остаться у меня, — предложил мужчина, заметив, как та замялась с ответом. — Живу я один, места хватит.
— Спасибо.
_____________________________________________
— Почему именно горы?
Мужчина присаживается на корточки перед ней с антисептиком, оценивая полученное повреждение, и стоит только дотронуться до раны, как девушка, шипя, отдергивает колено.
— Извини, но мне необходимо продезинфицировать рану, — и аккуратно проводит ваткой вокруг содранного до крови колена. Он видит, как та сдерживается, чтобы не дернуть ногой, и, к ее счастью, Пит закончил с врачеванием.
— Каждую ночь мне снился один и тот же сон: как я взбираюсь на вершину заснеженной горы, где вокруг никого, лишь тишина. Так почему бы не перейти от сна к реальности?
— За год никто ещё не становился опытным альпинистом. — Мелларк покачал головой.
— Так что же мешает мне стать им?
— Разве что тренироваться круглые сутки, тогда…
— Я сумею. Таких упорных учеников ты ещё не видел.
— В этом я уже убедился, — кивком он указал на коленку. — Ещё есть время отступить, пока не поздно.
— Никогда, — она молниеносно вскочила с дивана и упрямо направилась к двери, так что Мелларку вольно-невольно пришлось идти вслед за ней.
_______________________________________________________
Освоение техники скалолазания стало для нее наваждением. Она не могла дождаться исполнение обещанного Питом. И он сдержал слово: лишь спустя полгода лазания по бетонной стене, Пит решил, что она достаточно усвоила, чтобы подняться на настоящую ее первую скалу — гора Вичепруф.
— На крутом склоне необходимо сохранять спокойствие, проявить хладнокровие и никаких лишних жестов и эмоций.
Днем он был придирчивым тренером — беспрестанно требовал правильно ставить ногу на выступ, не опускать голову, но она знает, каков он с наступлением сумерек — образ того требовательного мужчины исчезает под покровом ночи и становится собой, нежным и мягким.
______________________________________________
— Что будет потом?
Китнисс приходится отогнать дрёму. Она чуть приподнимается, чтобы её глаза оказались на уровне его, придерживая одеяло на груди, и неслышно шелестит губами.
— Что ты имеешь в виду?
— Что будет, как только ты осуществишь мечту? Что будет с нами? Ты уедешь…
— Вообще-то я хотела уговорить тебя, сделать мне предложение на вершине горы.
Бирюзовые глаза истончают палитру эмоций, которые только захватили его: обескураженность и вместе с этим безграничное счастье, смятение и радость.
Пит притягивает её к себе сильными руками, зарываясь в темные волосы и утыкаясь носом ей в шею.
Ей всегда нравились его прикосновения, приводящие её в трепет, то, как он нерасторопно ведёт их общий танец. Нравится чувствовать везде его губы: на ключице, на ложбинке между грудями, на животе, в пылающем жерле любви между ног.
И на этот раз одеяло, разделяющее их вспыхнувшие страстью тела, отлетает в сторону.
_________________________________________________
— Нет!
В любой другой момент она рассмеялась бы, когда Мелларк походил на пыхтящий паровоз. Гляди, и пар выйдет из ушей. Но ей было далеко не до смеха. Кто-кто, а он, как ей казалось, примет ее предложение, и никак не рассматривала тот вариант, что Пит станет отговаривать ее от, как он сказал, безумной затеи. Но почему она не оставит эту нелепую идею, напрочно втемяшившуюся ей в голову?
— Я взберусь на эту чертову гору — либо с тобой, либо без тебя!
— Ты еще не подготовлена! — взревел Пит. — Ты понятия не имеешь, что бывает с такими, как ты — самоотверженными и глупыми, которые самонадеянно переоценивают свои шансы. Зато я знаю — они первыми погибают. Не может это подождать год? Или до следующего лета?
Китнисс надоело уговаривать его. Она обходит его стороной и перед тем, как хлопнуть входной дверью, оборачивается, глядя ему прямо в глаза.
— У тебя еще есть время передумать до пятницы.
Пит хорошо запомнил звук дребезжащего стекла, когда дверь стала между ними чем-то вроде стены безразличия. Это была их первая ссора.
_______________________________________________________
Ураганный ветер сметал снег на подножие скалы, видимость была никакой. Солнце давно как скрылось за небосклон. Кожа покрылась инеем, впиваясь в лицо, а руки грозились онеметь.
Вот уже который час (второй, а может и третий по счету) Пит мечтал повернуть назад, но Китнисс упрямо двигалась вперед, и делала вид, что не слышит настойчивые призывы вернуться назад, ссылаясь на плохую слышимость. Ветер всё сильнее поднимался, большие хлопья снега не позволяли ничего видеть дальше собственного носа, и тогда Китнисс в кои-то веки решила прислушаться к словам инструктора.
Воткнув ледоруб в снег, она в ужасе осознает, что под ним опоры. Веревка натянулась, и Пита швырнуло вперед, и сколько бы он не пытался сопротивляться снежной буре, они в вихре полетели в расселину.
___________________________________________________
Чья-то ладонь сметала снег с его лица. Сквозь сон он слышал голос, женский голос, просящий его открыть глаза. С большим трудом он приоткрыл сначала один, а затем другой глаз и мог увидеть, как Китнисс, стуча зубами, старательно вытирала иней с его губ и возле носа.
— Долго я пробыл в отключке? — Пит не узнал собственного голоса — он казался ему чужим.
— Возможно, полтора часа, — Китнисс закусывают губу, чтобы хоть как-то сдержать слезы, которые норовят скатиться по щеке. Это она виновата, это из-за нее он в таком состоянии.
— Ты как?
— Ты еще меня спрашиваешь? — она негодует: как всегда Пит думает в первую очередь о ней, и только потом вспоминает про себя. — Со мной все в порядке, что не скажешь о тебе. Можешь сесть?
— Кажется, я что-то повредил, но думаю, да, смогу.
Собравшись с силами, он попробовал сесть.
— Лучше дождаться рассвета, — шепчет Пит.
И она молча соглашается. Ей уже хватило того, что они упали в расселину, и вряд ли в следующий раз им повезет остаться в живых.
— Нужно согреться, иначе умрем от переохлаждения.
Он еле сдерживался, чтобы не закричать от боли, когда она принялась растирать его. Кое-как забинтовав и застегнув застежку на комбинезоне, она принялась искать спальный мешок в своем рюкзаке. Вместе забрались в него, и она прижалась к его крепкой груди, в поиске человеческого тепла.
— Не засыпай! — скомандовала Китнисс, чувствуя, как Пит готов провалиться в сон.
— Не могу… Силы покидают меня.
— Нельзя. Если уснем сейчас, то больше не проснемся.
— Тогда расскажи мне что-нибудь, — просит он, превозмогая накатившую усталость.
_________________________________________________
— Видишь это? — Пит кивком указал на мерцающую при лучах солнца ледовую арку над пропастью. Она и завораживала и пугала одновременно. — Карстовая воронка. Возможно, мы сможем подняться по ней, упираясь ногами и спиной. Как только солнце растопит немного льда, мы сможем вогнать скобы.
— А что если не получится?
— Будем верить, что мы выберемся.
Ее тревожила бледность лица Пита — будто откачали всю кровь, и он стал походить на мертвеца.
Он принялся раскапывать в сугробе ледорубы.
— Ты полезешь первая, закрепишься там, а я последую за тобой. Всё ясно?
— Почему не ты?
— Я могу сорваться, и тогда мы никогда не вылезем отсюда.
На преодоление десяти метров ушло не меньше полчаса, а на двадцать — час с половиной. Она с легкостью следовала инструкциям Пита, где поставить ногу, за что лучше схватиться руками, где натянуть или же ослабить веревку. Но вот ему приходилось приложить немалые усилия, чтобы не отставать от своей партнерши. С каждым метром боль усиливалась, и он все больше сомневался, что вряд ли спасется.
Китнисс присмотрела большой выступ, где можно было бы отдохнуть и, проверив, крепок ли он, взобралась на него.
— Скоро смеркается, — обращается она к нему, когда с отдышкой он присел рядом.
— Тогда не будем терять времени, либо ты полезешь одна. Боюсь, я не переживу эту ночь…
— Значит, сейчас.
Где-то угрозами, а где-то мольбами она заставляла его двигаться дальше. Лишь изредка он останавливался отдышаться. И замечает, как та вверх ногами наблюдает за ним.
— Прекрати дурачиться! — пробурчал он. Из губы сочилась кровь, но он не обращал на это должного внимания.
— Мы почти добрались, — прокричала ему Китнисс.
— Лезь дальше!
Он воткнул свой ледоруб и услышал странный звук. Глухой звук. Но руки не слушались. Когда «крюк не поет», значит не вошел в трещину.
— Страхуй меня! — во весь голос заорал Пит.
На том месте, где был воткнут ледоруб, лопнул лед с оглушительным треском. От сильного рывка и она бы полетела вниз, вслед за Питом, если бы не удержалась.
— Я вытащу нас, — крикнула Китнисс. Дыхание сперло, а сердце бешено колотилось, когда думала, что Пит сорвался вниз. А он не так далек был от этого.
— Помнишь, ты как-то говорила, что хотела бы, чтобы я сделал тебе предложение?
— Пит, пожалуйста, замолчи, — но он её не собирался слушать:
— Не вижу смысла тянуть, давай сейчас?
— Как мы выберемся, не раньше.
— Китнисс Эвердин, ты хотела бы, чтобы я стал твоим мужем?
— Замолчи, Пит, просто замолчи.
— Я люблю тебя, Китнисс Эвердин. И всегда буду любить, даже если меня не будет рядом. Помни об этом.
Рука потянулась к веревке, соединяющей их обоих, и одним движением перерезал ее. Так у нее есть шансы выбраться, а с ним она бы не смогла.
Она провожала его пронзительным криком, пока не раздался глухой удар о лед. Он спас её ценой собственной жизни, и она никогда себе этого не простит.