«Как же мы всё-таки были глупы! Мы, люди. Мы считали себя венцом эволюции, при этом не в состоянии справиться даже с простейшими организмами, которые с лёгкостью способны нас погубить. Мы высокопарно твердили: «Человек – царь природы!», будучи перед ней абсолютно беззащитными. Но и этого было мало – мы возомнили себя детьми самого Бога, и неважно как его зовут, ведь всё равно никто не носит его отчества. Да, мы воистину дети Бога, причём балованные дети, капризные и непослушные, но очень гордые за своего папу. Мы часто дерёмся друг с другом, порой из-за сущих пустяков, и каждый из нас непременно будет прикрываться отцовской широкой грудью. А потом слезливо молим пощады у нашего разгневанного родителя, который желает проучить своих непослушных отпрысков.
Мы строили и разрушали ради одного и того же: светлого будущего для наших детей. Из поколения в поколение. Парадокс, замкнутый круг! И что же, после этого человек имеет право на приставку sapiens к своему видовому наименованию? Человек глуп и поэтому амбициозен. Мы начали заселять даже Вселенную, чтобы распространить свою глупость, внести в налаженный механизм космоса чуточку хаоса.
Чтобы прокормить себя, мы вели ненужные войны за ресурсы, совсем мало уделяя внимания не количественному, а качественному методу их получения. Теперь, когда люди освоили множество других планет… войн стало намного больше.
Ах да!
Мы сделали усилие и всё-таки покинули родную Землю в поисках полезных нам миров. Да-да, именно полезных! Человека вообще больше ничего не интересует, кроме пользы, и всё, чтобы он не делал – всё ради пользы. Человек по своей природе эгоист, что, в прочем, не мешает ему сосуществовать с себе подобными в интимной близости. Ибо ради выгоды!
Как мы были наивны! Отправляясь в холодные недра космоса, мы свято верили, что, покинув грешную Землю, создадим наконец-то общество свободных и равных людей, дружных и счастливых. Что это было? Попытка бегства от обречённой повседневности? Или желание «вырасти», достичь состояния Бога? Мы, люди, любим строить иллюзии, а потом жутко огорчаемся, когда они терпят крах. Пожалуй, для иных обитателей Вселенной мы так и останемся навечно Теми-Кто-Умеет-Лишь-Созидать-и-Разрушать.
Инопланетяне… И здесь наш гениальный разум потерпел поражение. Мы всё ожидали увидеть других обитателей бескрайнего космоса то зелёными, то желеобразными, то ещё чёрт его знает какими. Глупо, глупо и ещё раз глупо! Мы все слишком самовлюблённые. Ну почему людям взбрело в голову, что инопланетяне непременно должны быть материальными – как мы? Любая материя конечна: всё её существование – это промежуток между рождением и смертью. Каково же было наше удивление, когда мы обнаружили, что инопланетяне никто иные, как духи. Всё предельно просто! Дух не нуждается ни в пище, ни в жилье, ему даже умирать не надо. Дух – простая единица информации, способная повлиять на любой процесс во Вселенной. Духи сопровождали человечество с самой колыбели, иногда вмешиваясь в наш уютненький замкнутый мир, а мы называли это чудесами. Теперь любой школьник скажет, что чудо – это «непосредственное вмешательство иных обитателей Вселенной в материальные процессы», хотя раньше мы были склонны видеть в чуде перст нашего родителя – Бога.
Но Бог оказался одним из них. И что же за этим последовало? Тотальное безбожие, так бережно выращиваемое атеистами и технократами. Потому что мы слишком самовлюблённые. Мы ожидали увидеть Бога с руками и ногами, с головой и туловищем – Бога, похожего на нас. Ведь это мы его создали таким, хотя и упрямо считали, что всё наоборот. Мы не захотели Бога-духа, иного обитателя Вселенной. Бога-чужака. Бога, который, как мы теперь считаем, бесправно вмешивался в дела людей. Злость наша стала ещё больше, когда мы осознали, что люди – единственные в своём роде существа в бескрайних просторах космоса. С тех самых пор наши историки выделяют последнюю, самую длинную эпоху существования человечества – эпоху Отчаяния.
Наши надежды попали на зыбкую почву. Мы надеялись на светлое будущее для наших детей, чтобы они надеялись на светлое будущее для своих. Мы убегали от войн, голода и неравенства, чтобы сегодня целые планеты сотрясались от людской агрессии, чтобы одни жили сыто за счёт миллиардов голодных остальных. Мы так любили Бога, что в итоге возненавидели его! И мы так любим себя, что постоянно оплакиваем будущую собственную гибель…»
Стройный поток мыслей прервал мягкий звонок офисного коммуникатора. Мясистый палец опустился на кнопку, мягко вдавливая её в глубины аппарата. Приятный молодой женский голос полился из скрытых где-то в потолке динамиков:
– Мистер Мэйсон? К вам прибыл мистер Эрик Райли с важным личным сообщением. От службы внутренней безопасности предупреждений не поступало. Разрешить доступ?
– Да, пусть войдёт… И никого больше сегодня не пускать. Мне не дают нормально побыть наедине с собой!
– Слушаюсь, мистер Мэйсон!
Кларк Мэйсон отошёл от окна, выходящее на спокойное горное озеро необычайно живописной планеты Нью Хоризон, и сел в своё рабочее кресло у массивного письменного стола «под старину», повернувшись правым боком к двери. Через несколько секунд двери напротив беззвучно исчезли в стене, впуская в кабинет высокого тощего человека в строгом деловом костюме и планшетом в дрожащих руках. Вошедший заметно нервничал.
– Ну, и что же вы так неловко, Эрик? – спросил мистер Мэйсон, продолжая сидеть боком к входу и сверлить взглядом старинную фарфоровую вазу (естественно, настоящую, что сегодня представляет большую редкость), мирно пылящуюся на полке в книжном шкафу. – Говорите, с чем пожаловали? И крайне не советую тянуть время, у меня его не так много, как у иных обитателей Вселенной.
– Г-госп-подин-н М-мэйс-сон, - запинаясь, промямлил Райли, - Ч-четырн-над-дцатая шахта с-снова б-бунтует. Они… они треб-буют ув-величения п-прод-довольствен-ного пайка…
Тяжёлый кулак резко опустился на стол. Райли вздрогнул и замолчал.
– Эти дармоеды снова требуют от меня невозможного! Скажи мне, Эрик, ну скажи же, разве им мало того, что я их вообще кормлю?! Неблагодарные животные! Эрик, перестань трястись наконец!!! Скажи им, что увеличенный паёк нужно заработать, пожалуй, с помощью двух норм выработки в день. И прекрати постоянно заикаться как имбецил, иначе возьму вместо тебя робота!
Райли опустил голову и чуть слышно произнёс:
– Они убили надсмотрщика…
– ЧТО-О-О?!!
Мистер Мэйсон резко вскочил с кресла, упёрся руками в стол и наклонился ближе к подопечному.
– Ох, Эрик, ты же знаешь, как я плохо отношусь к принёсшим дурные вести! Но ты осмелился сказать мне это лично, поэтому я тебя прощаю. Отправляйся сегодня домой пораньше. Об остальном я позабочусь сам. Ступай!
Райли, несвязно бормоча и кланяясь, попятился спиной к выходу. Когда створки дверей снова сомкнулись в единое целое, мистер Мэйсон дотронулся пальцем до панели офисного коммуникатора. Перед ним над столом возник голографический портрет сурового на вид человека. Портрет промолвил:
– Начальник внутренней охраны Стефанэк слушает!
– Говорит Кларк Эдмонт Мэйсон. Распорядитесь послать в четырнадцатую шахту карательный отряд. Никого не щадить! Настоятельно советую использовать огнемёты. Обвинение – бунт и убийство надзирателя. Этого достаточно, я полагаю. И смотрите не перепутайте шахты, как в тот раз, а то у меня так рабочих совсем не останется. Шахта номер четырнадцать, да. За хорошее исполнение можете рассчитывать на премию. Выполняйте!
– Ваше слово – закон! Виновные будут наказаны!
Голограмма исчезла. Взамен неё возникла новая. На этот раз на Мэйсона смотрел мужчина лет пятидесяти со спокойным выражением лица.
– Что угодно справедливому господину Мэйсону? – учтиво спросил он.
– Аллен, дружище, будь добр, составь отчёт для министерства труда. Тема? Гибель рабочих шахты номер четырнадцать в результате взрыва неустановленной пока природы. Да, погибла вся бригада вместе с надзирателем, чью фамилию узнаешь у Райли. И попроси у министерства компенсацию семьям погибших шахтёров. Как всегда, тридцать процентов твои.
– Ваши слова – музыка для моих ушёй, господин Мэйсон. Так всё и будет, я вас уверяю!
– Прекрасно! Можешь приступать!
Коммуникатор отключился. Кларк Мэйсон неспешно подошёл к окну и стал разглядывать голубое зеркало горного озера. Нахлынувшие мысли снова стали отвлекать его от внешнего мира. Владелец горнодобывающей корпорации и восьми обитаемых планет с общим населением в двадцать с лишним миллиардов тяжело вздохнул и тихо сам себе прошептал:
– Как хорошо, что мы так и не поумнели.