В один из морозных, но солнечных дней, где-то вблизи границы с Венгрией, вестовой командира дивизиона доставил в батарею приказ – оборудовать наблюдательный пункт на сопке 361.0. Втроём – я, мой адъютант и разведчик со стереотрубой, вооружившись автоматами и прихватив несколько гранат, лезем на сопку, где на вершине, согласно карте, должен быть домик лесника. Вершина оказалась буквально перепахана как нашими, так и немецкими снарядами и бомбами – сплошные воронки. Естественно, от домика не осталось и следа. Доложив по рации командиру дивизиона об отсутствии противника, прошу разрешения спуститься к видневшемуся внизу венгерскому селу. Получив «добро» спускаемся. Село как село – на краю селения церковь с колокольней, невдалеке - аккуратные беленькие домишки, но на улицах ни души. Спрятавшись за оградкой, некоторое время наблюдаем, но ничего подозрительного не обнаруживаем.
Вдруг из ближайшего домика выбегает мальчишка лет 11-12, что-то лопоча и махая руками, приближается к нам. По жестам догадываюсь, что парнишка зовёт нас в дом. Входим во двор, за калиткой нас встречает высокий, средних лет венгр и молодая женщина, по видимости жена. На вполне сносном русском хозяин приглашает пройти в дом, рассказывает, что до войны учительствовал в средней школе, бывал в Москве. Показывает немецкий автомат и объясняет, что он партизан, а домой заглянул на пару дней, отдохнуть и вымыться в баньке. Тут снова появляется мальчишка и что-то взволнованно сообщает отцу. Оказывается, метрах в четырёхстах от деревни появились немцы. Через щель в двери в бинокль действительно вижу группу вооружённых людей в немецкой униформе. Похоже двигаются в направлении села.
Явно обеспокоенный хозяин по-венгерски обращается к жене. Та, молча, откидывает половичок с пола, под ним люк. Хозяин, прихватив автомат, первым спускается по лесенке в подполье, мы за ним. Оказываемся в уютной комнатушке, оклеенной жёлтой бумагой, посредине - стол, несколько старых стульев. Жестом указав нам на стулья, мужчина поднимается наверх, но вскоре возвращается и усаживается рядом с нами.
Не буду лукавить, было нам крепко не по себе. Приход немцев в деревню совсем не радовал, да и в надёжности бывшего учителя не было уверенности. Я переглянулся с бойцами, автомат положил на колени. Минут тридцать мы пребывали в напряжённом ожидании, изредка нервно перебрасываясь короткими фразами. Затем люк открылся, женщина произнесла несколько слов. Хозяин тут же перевёл: «Немцы прошли стороной, в село не заходили, вероятно, сами удирают от русских».
А наверху на столе нас уже ждал скромный обед – большой графин с красным вином и чашка пропитанных маслом, румяных, как оказалось очень вкусных, крендельков. Настроение наше значительно улучшилось, особенно после того, как графинчик опустел.
Через час, связавшись по рации со штабом, я доложил обстановку, сообщил об обнаружении группы противника, и указал направление её движения. В свою очередь, командир дивизиона сообщил нам координаты нового места дислокации батареи, и через пару часов мы уже были у своих. В тот день наши войска перешли венгерскую границу, освободив сразу несколько населённых пунктов.