Вы когда нибудь пробовали смотреть сквозь игольное ушко? И как? А я так жил почти год - с ощущением, что мне приходится видеть мир через эту маленькую щелку. Или мир и в самом деле так уменьшился, или я совсем ослеп от своего отчаяния. Кто-то внутри меня рыдал навзрыд, падая навзничь, а я не мог выдавать и слезинки. Мое лицо окаменело, а тело будто одеревенело - все приходилось делать с неимоверным усилием, дошло до того, что однажды я оказался тут, на крыше.
Я вообще всегда ужасно боялся высоты, а тут вдруг - все равно. Какое-то оцепенение напало, и от этого стало легко решиться. Я хотел было уже сделать шаг, как рядом заметил тень. Открыл рот от неожиданности и закашлялся, сильный ветер дул мне в лицо.
- Ну прыгайте быстрее, а то у меня ужин, а ночью планируется еще два вызова, - с досадой сказала тень.
- Вы кто?
- Какая разница, вы будете прыгать? - раздражаясь, зашипела тень.
Я посмотрел вниз, ужасно не хотелось прыгать при свидетелях. Опустившись, я сел на крышу и стал вглядываться в тень. Интересно, может он тоже собирался прыгать и тоже, как и я, не хочет при свидетелях. И что же теперь делать?!
-Делайте уже то, что решили, я отвернусь, - миролюбиво предложила тень.
-Послушайте, даже если вы отвернетесь, я буду знать, что вы здесь. А я хотел бы сделать это один, - совершенно искренне отозвался я.
Тень тяжело вздохнула.
- Эх, оштрафуют или выгонят, нет, ну, точно выгонят, второй раз за день даю фальстарт.
- А вы что, тоже прыгать отсюда собирались?
- Тьфу, ты, пакость какая, еще чего! - взвизгнула тень и смачно сплюнула вниз.
Я недоверчиво посмотрел на тень, пытаясь разглядеть того, кто прячется за ней.
- Ладно, хорошо, все равно оштрафуют. Я зашивальщик, - шепотом просвистела тень.
- Зашивальщик чего? - решился уточнить я, не хотелось иметь дело с сумасшедшим самоубийцей.
- Чего, чего, дырок от бубликов, - проворчала тень и опять сплюнула.
"Ну точно, сумасшедший", - подумал я про себя. Потом посмотрел вниз, и тут мелькнула мысль "Даже в этом не везет!", я улыбнулся и неожиданно засмеялся.
- Значит, прыгать не будем?
- Да что вы пристали ко мне, вам надо, вы и прыгайте, я так и быть найду себе другую крышу, - отмахнулся я и вздохнул. Мне было немного жаль, это была самая лучшая в городе крыша, именно отсюда открывался необыкновенный вид.
- Я? Прыгать? Еще чего? Мне еще две дырки шить.
Даже если он и был сумасшедшим, то каким-то безобидным. Поэтому я и спросил:
- А зачем вы эти дырки зашиваете?
- Как зачем? Это же прорехи в мироздании. Дырки от таких вот, как вы, на ковре жизни.
Я уставился на тень, пытаясь уловить хотя бы взгляд говорящего, и не мог под капюшоном разглядеть его лица.
А мой собеседник то ли польщенный моим внимание, то ли решивший, что ему терять больше нечего, продолжал:
- Вот, допустим, рождается человек - это новая ниточка вплетается в ковер, а когда умирает, то завязывается узелочек. Такая ниточки плотно сидит и образует узор. Красиво жил, о семье заботился, в детей выкладывался, о душе думал, то на ковре красивый узор остается, плотный, разноцветный, на такой - любо-дорого смотреть. А если сам несчастный, да еще и других рядом несчастными делал, а потом вот, например, с крыши прыгнул, то после него на том месте дырка остается и рядом ниточки тонкие, неаккуратные, во все стороны торчащие, того и гляди зацепится, распустится и большой дырой обернется. Если не успеть зашить, так и весь род через такую прореху может выпасть.
Вот, чтобы ковер в порядке и целости держать, и нужны мы - зашивальщики. То тут подсобираем ниточки, то там подлатаем, то здесь немного затянем, то там подошьем. Пусть некрасиво, кое-где топорщится, зато какое-то время продержится. Вот некоторые жалуются, дескать, почему у нас род какой-то некрасивый, все вкривь и вкось? А разве мы за это в ответе?! Вот ты попробуй, зашить, когда нитки рвутся, когда кругом дыры. Если нашелся, похожий на тебя и сиганул с моста в реку или того хуже - узел не в том месте завязал, - и он рукой будто что-то обмотал вокруг шеи. - Тут об одном думаешь, как бы успеть скорее залатать, чтобы еще кто другой не вывалился. А красоту нам некогда наводить, да и нечем. Нам больше положенного количества ниток на человека не дают. Да и черные они все, а какая красота от черного цвета? Вот и я говорю, что никакой. Так что нечего на нас наговаривать!
Тень вздохнула и замолчала.
- А какой он, этот ковер, если на него сверху посмотреть?
- Понятно какой - большой и разноцветный. Там где война была, сразу видно - одни узелки, будто ковер наизнанку перевернули. Там где счастливые люди - узоры необыкновенные разноцветные, а там где серое, так оно и есть серое.
- И что, если заплатка на роду стоит, то получается, что все несчастливые будут?
- Будет, не будет, про то не знаю. Кто-то удачно за другой род зацепится, но конец-то все равно на худом месте начат. А вот еще самый старший из зашивальщиков наших говорил, будто будет там заплата до тех пор, пока не найдется в роду какой-нибудь умелец, который не побоится потрудиться, да аккуратно все ниточки разберет, между собой переплетет и свой узор выложит. Оно конечно уже не будет таким же плотным как из целых ниток, а все ж не заплата, да и цвета если пустит, чтобы черноту разбавить, то роду уже легче будет. Чем счастливее человек живет, тем цвета богаче и оттенков тьма-тьмущая... Аж дух захватывает!
Ладно, заболтался я с тобой... Пора мне.
Тень опять вздохнула, но на этот раз как-то по-тихому, участливо. Потопталась у края и шагнула прямо в пустоту. Я замер, ожидая увидеть, как мой сумасшедший товарищ падает вниз, но тень повисела густым облаком и двинулась вверх, постепенно растворяясь в темноте.
Надо мной дышало небо, прямо мне в лицо, источая холод и мрак. Огромное, бесконечное, с рассыпанными звездами и припудренное золотой пылью. А я лежал на крыше и думал:
- Интересно, а какого цвета узор у моего рода и какой он этот узор? И что я за нитка? - мои пальцы нащупали шарф, медленно перебирая нитки, я схватился за одну из них и потянул изо все сил. Большая петля оказалась у меня в руках, и я, отплевываясь от ворсинок, перекусил ее с двух сторон. Мокрая и слипшаяся, она казалась совсем черной в темноте. Дрожащими руками я вытащил зажигалку.
- Красная, - улыбнулся я и выдохнул. Стало очень легко, будто я уже умер или только родился, и тело еще не приняло своего веса.
Значит, я красная нитка, а узор? Ну, это мы еще посмотрим! Я им такой узор покажу! - и разжав ладонь, я смотрел, как ветер подхватил шерстяной комочек и унес вверх, туда, где должно быть ужинал мой зашивальщик, радуясь свободному вечеру.