- Я передумала.
- Нет.
- Что нет?
- Нельзя передумать. Вы дали слово.
- И что? я же говорю - передумала.
- Вы слово дали.
- Да ладно)) вы серьезно? тогда я забираю его обратно!
- Не отдам.
- Не отдадите?
- Да.
- Издеваетесь?
- Нет. Нельзя беспрерывно ронять общие правила. Те, кому приходится их поднимать, тоже устают.
Не находя слов, она месила взглядом его лицо... мимо ковыляли секунды... а она злилась и тупо молчала.
- Вы понимаете, что я вам говорю? наконец, выдавила она, - я отказываюсь, я передумала!
- У меня ваше слово. И Вы придете. Я жду вас через, - фаланги его длинных пальцев начали подрагивать синхронно мысленному счету, - ...через 4 дня.
Ощущая на самом дне своих зрачков властную мягкость его взгляда, берущего начало в таких ясных серых распахнутых глазах, она начала познавать жуткую невинность зла.
- Ариведерчи, - выпалила она и быстро двинулась проч.
Слово. Да что ж такого особенного в том, чтобы передумать, перехотеть, изменить намерения. Чего только не происходит в жизни, в головах, в душах, вокруг да около.., - думала она. - Кто не ошибается? все живые. Она сотни раз так делала. А тип-то какой странный оказался, - она передернула плечами, вспомнив его жесткий и, в то же время, ласкающий взгляд. - Я его почти не знаю и ничем ему не обязана. Вот чего заладил: слово! слово! Ну, вылетел у меня воробышек, и что? пусть теперь ловит, - хихикнула она. – Его-то кукушка, похоже, совсем заржавела.
Она бы и забыла, как всегда. Но в этом "бы" поселился его взгляд... она ощущала его, отраженным во всем: в витрине, в зеркале, в чашке... любая отражающая поверхность возвращала ей этот странный взгляд. Он добирался до нее даже через чужие глаза. Это больше чем напрягало, это пугало.
Ночью ей приснилось Слово. Она знала, что это было не ее слово. В черном фраке и высоком цилиндре, с грамматическим достоинством и благородной фонемой, оно степенно прохаживалось вдоль ее сна. С невнятным лицом, словно вырывающим из памяти образы Кеннета Энгера, оно не показалось ей довольным. Заметно контролируемая моторика выдавала укоренившийся гнев. Ей подумалось, что Слово, наверное, имело на кого-то зуб, и возможно, во внутреннем кармане его фрака, лежали юридически заверенная претензия и немалый счет.
Все следующие дни Сон не давал ей покоя, заставляя придавать различные значения вещам, не имеющим значения. Ее голова работала как креативная студия, в которой она трудилась над своим небрежно отданным Словом. Она вертела его в голове, перекидывая из одного полушария в другое... придавала ему форму, цвет и даже пыталась уловить его запах. Она играла в воплощение. И, забавляясь, не заметила, как реальность расфокусировалась... диффузное восприятие действительности в ее протоформах лишило картину мира былой системы координат.
Сначала ее мысли пересекались и переплетались без всякого отождествления и синтеза… а потом осталась лишь одна. Неповоротливая в своей неотвратимости, она раздулась на всю вселенную, легко преодолев закостеневшие границы лобных долей..: Слово нельзя забрать обратно. Его нельзя отменить, его нельзя стереть, и оно не умрет, даже когда умрешь ты, и нельзя сделать вид, что тебе наплевать. Оно, как неоплаченный счет, который будет предъявлен рано или поздно. Уткнувшись носом в эту ватную мысль, она не могла дышать.
Она чувствовала как ее рассудок, словно изможденный ткач из последних сил скручивал и выпускал из рук тонкую нить здравого смысла... как эта нить, зацепившись за сердце, натянулась, рассекая пространство смыслов, пролегая между мудростью и глупостью... как из рассеченной раны обильно засочилось время... и как по струйке собираясь в поток, оно закручивалось в воронку, где, тряся бубенцами, кружился счастливый дурак...
Спохватившись, она взглянула на часы - провал... сотни минут как в черную дыру... сюр, чистый сюр! - Да уж, время коррелятивно своему пространству, - усмехнулась она себе.
...
Казалось, что дверь открыл не он, а его улыбка, такой тугой, уверенной и значительной она была.
- Вы точны. Точность придает женщине особенную ценность. Не все это понимают, опаздывая на свидания.
...
Она молчала.
Пригласив жестом войти, он вопросительно смотрел на нее.
- Вы пришли, чтобы выманить у меня свое слово? - его губы продолжали с натренированностью штангиста держать улыбку, но искорки в глазах сделались раскаленными... и что-то дикое, игривое и злое, запертое в зарадужье его зрачков, готово было вырваться, поправ волю своего дрессировщика.
С каждой секундой молчание становилось громче. Наползая на стены и втискиваясь во все щели, оно боролось за право остаться молчанием, но уже едва сдерживало гул собственного напряжения...
Когда молчание боится слишком громко молчать, оно прячется за слова.
... и слова нервно разжимали ее губы, пытаясь выкарабкаться, но им не хватало смысла, и они сдавались…
Всполохи его зрачков стали лениво-желтыми...
- Вы пришли, чтобы забрать слово?
- Я пришла, чтобы оплатить его.