Рассказ Юрия Петракова ЭЛИКСИР МОЛОДОСТИ.
Я искал ее всю жизнь. Искал с того самого момента, как только увидел в первый раз. Словно маньяк - подстерегал ее повсюду. Думал о ней, чем бы ни занимался в это время. Моя любовь походила на тихое помешательство. Я помнил все встречи с нею. Мимоходом, мимолетно, вблизи и издалека. Жаждал встретиться с нею, но оказываясь рядом, старался отойти в сторону, раствориться в гуще людей. Сам не знаю почему, боялся встречи один на один, опасался обратить на меня ее внимание.
Кто знает, может быть, я бы и сошел с ума от такой любви. Но жизнь предоставила мне счастливый случай. Как-то раз я попытался передать свои невысказанные чувства в стихах, и, к моему удивлению, стих сложился как бы сам собой. Я еще не понимал, что это вовсе не стих, а так – баловство одно. Что в нем нет ничего того, что позволяло бы считать его пусть и слабым, но все-таки стихом, писанным по канонам Пушкина и Блока, Есенина и Маяковского, Пастернака и Вознесенского. Я попробовал писать еще и еще. Мне, казалось, что с каждым разом у меня получалось все лучше и лучше. Это уже потом, много позже одна из сердобольных сотрудниц отдела писем «Комсомольской правды», в ответ на отправленные мною в газету стихи, отписала мне дельный совет – прочесть книгу Михаила Исаковского «Как писать стихи». И я, обойдя все букинистические магазины Москвы, нашел ее только в одном из них, на Лубянке. И проглотив в ту же ночь все ее содержимое от корки до корки, понял, наконец, что моим стихам грош цена. И что самым лучшим поступком для меня будет уничтожить их, чтобы они не путались с другими, новыми, непохожими на те, что были написаны до прочтения этой книги.
А тогда я еще не знал всего этого. И она, вероятно, не знала? Потому, что, получая мои стихи по почте, в конверте, без обратного адреса, как выяснилось много позже, хранила их всю жизнь.
Она исчезла в одночасье, как-то внезапно и буднично. Просто перестала попадаться мне на глаза. И так же просто и буднично, через друга, я узнал, что она как-то неожиданно скоро вышла замуж за молодого лейтенанта, и уехала в Германию, по месту службы мужа.
Случилось то, что и должно было случиться - она ушла, а стихи остались. А потом ушли и они – откровенно слабые и непрезентабельные, сродни тем, каковые пишутся от нереализованных амбиций и от неразделенной любви. Но с той поры, где бы я, ни жил, чем бы, ни занимался в этой жизни, в глубине моей души поселились два чувства – любовь к настоящим стихам и любовь к ушедшей женщине.
И все-таки я нашел ее! И помогли в этом все те же стихи. Вернее, другие, но тоже написанные мною и размещенные в Рунете моими друзьями.
Дело в том, что с появлением социальных ветвей упростилась возможность поиска пользователей Рунета. Я не раз до этого пытался отыскать ее имя среди возможных адресатов, но каждый раз мои усилия оказывались тщетными. Компьютер выдавал одну и ту же информацию – такого адресата в сети нет. Так прошло пару-тройку лет. Срок для развития Рунета немалый. И вот однажды компьютер выдал мне долгожданную информацию. С фотографии на меня смотрела совершенно другая женщина. И немудрено. Прошло без малого сорок лет с момента нашей последней встречи. Жизнь изменила нас так, что случайно встретившись наяву, мы бы не узнали друг друга. И она это прекрасно понимала. Словно предчувствуя это, подписала блог своей девичьей фамилией.
Мое первое послание было воспринято осторожно. Но через пару недель мы уже были «на «Ты». Поначалу она не могла ничего вспомнить обо мне кроме моих первых стихов, которые теперь стали своеобразным паролем между временем и нами. Она писало первую строчку, я вторую. И ни какой в мире Штирлиц не придумал бы лучшего шифра для нашего общения.
Мы проживали жизнь заново. Вспоминали общих друзей, знакомых. Обсуждали известные случаи из жизни. Такое общение сближало, делало нас родными и близкими, заставляло мечтать о встрече и одновременно переживать – а вдруг эта она окажется последней. Ведь в наших мыслях и в мечтах мы были по-прежнему теми – молодыми и свободными для счастья людьми. Не то, что теперь. На момент нашего, по сути, первого общения у нас уже были дети и внуки. И мы были ответственны перед ними за наши дела и поступки.
И все-таки мы решились на эту встречу. Хотя и понимали, что она может разрушить то особое состояние души, связавшее нас меж собою. Летом она собралась ехать из Западной Сибири, где она прошивала с дочерью и внучкой, к матери в Украину, и мы договорились встретиться. Хотя бы ненадолго. С тех пор мы жили ожиданием этой встречи. Что принесет она? Изменит ли нашу жизнь или станет грустным отголоском несбывшихся мечтаний? Но чем бы она, ни завершилась, я благодарен Рунету, вернувшему мне желание писать стихи, и ставшим своеобразным эликсиром молодости, как бы невзначай придуманным человечеством.