Конец прекрасной эпохи
«…может быть, вообще нельзя устранить некое социальное зло, не разрушив при этом тот общественный строй, который положил это зло в свою основу, ту цивилизацию, которая зависит от него.»
А.Н. Уайтхед
Кто из нас не помнит, хотя бы понаслышке, счастливую эпоху процветания и стабильности в государстве N. Эпоху, когда гражданство государства N ценилось как вес иммиграционного чиновника, выраженный в золотой монете.
Кто из нас не помнит, как среди полного благополучия, как гром среди ясного неба, государство N за короткое время пришло в полнейший упадок.
Экономисты и социологи который год гадают, что же произошло, и не находят ответа. Им не дается истина потому, что сухие выкладки не включают мораль. А в этой истории все дело исключительно в ней.
Плохо когда нравы падают, еще хуже, когда их поднимают домкратом.
Да не оскудеет рука дающего, да не обнаглеет рука берущего. Да не нарушится хрупкий баланс. Итак, начнем нашу печальную повесть.
Государство процветало. Враги уважали. Друзья опасались. Соседи заискивали. Национальный продукт не то, чтобы рос, но всегда был. Население не то, чтобы увеличивалось, но и не уменьшалось. Недовольные не то, чтобы молчали, но и не докучали. Стабильность. Мечта любого, живущего в эпоху перемен.
Основу стабильности много веков назад заложил Мудрый правитель. В первый же год своего правления он сослал на необитаемый остров экономических советников, а всем остальным повелел исповедовать здравый смысл. Мудрый правитель никогда и ничего не усложнял.
Однажды он присутствовал при казни чиновника, пойманного на взятке. Правитель остановил казнь, и грозно спросил чиновника:
- Почему берешь?!
-Да как же мне не брать, о Мудрейший - смиренно ответил чиновник – Не можем мы чиновники против своей природы идти. Нас хлебом не корми, а дай только взять.
- А Родину продашь? – Гневно продолжил правитель.
Чиновник, бесстрашный как человек которому нечего терять, ответил:
- Ты, Мудрый, конечно можешь меня повесить, но честь мою не задевай. Как может русский человек родину продать. Еще спроси, могу ли я сироту обидеть.
Правитель про сироту спрашивать не стал. Крепко задумался.
В ту ночь ход его мыслей был таков:
Государством управляют чиновники. Попытки поставить на хозяйство ученых или кухарок, конечно, были, но вот к чему они привели…. Итак чиновники. Но если история не знает примеров успешного руководства государством другими сословиями, и если чиновники по природе своей не могут не брать, то может быть и не надо бороться с законами природы. Может быть надо искать гармонию….
Под утро бессонной ночи Мудрый правитель открыл тетрадь в сафьяновом переплете, и на первой странице написал крупными буквами: «Моральный кодекс….
Первая заповедь была «Беря не навреди».
Со следующего дня пошла напряженная государственная работа.
С утра до позднего вечера из левого крыла Академии Государственной Службы доносился менторский голос дьяка:
- Подношение, которое не загубит лавку, определять так….
- Наверх честно отдавать половину, не утаивать. Запросят больше – докладывать знаете куда…
Из правого крыла Академии Государственной Службы доносились удары кнута, стоны, голос палача:
- Как не знал, что не по чину берешь? А совесть тебе на что?
- А начальству кто заносить будет? А со мной кто делиться будет?
И опять свист кнута.
Всего-то прошло года два-три с той памятной ночи, и начался удивительный подъем державы. Все понимали, что и как делать. Каждый гражданин знал кому, по какой таксе и в какой валюте. Каждый чиновник ведал: за что наградят, на что закроют глаза, за что посадят на кол. Государственный механизм крутился как часы, без единого намека на неразбериху. Из года в год, из века в век.
Честность и человеколюбие чиновников порой доходили до того, что если некий муж сегодня не мог занести положенную сумму, то он все равно получал наряд на подряд, а чиновник соглашался подождать. Впрочем, надо признать, что чиновник ничем не рисковал. Мораль народа была столь высока, что ни ученому мужу, ни простолюдину, ни кому-либо еще не пришло бы и в голову нарушать традиции отцов и дедов.
На склоне лет Мудрый правитель повелел высечь золотые слова Морального кодекса на камнях. Камни расставить на центральных площадях каждого города. Да не успел проследить исполнение, умер. Его приемники определили, что кодексу быть всеми почитаемым, но негласным. Если бы приемники знали, как они ошибаются….
Ближе к концу двадцатого века в провинции государства родился человек с горящим сердцем и чистыми помыслами. (История запомнит его как человека с зудом в жопе). Далее для краткости изложения будем именовать нашего героя «Ж».
Коррупция! – увидел Ж, едва появившись на свет, и закричал – Коррупция!
Поначалу на его крики особого внимания не обратили. Ну коррупция, нормальный государственный строй, ничем не хуже других. Но Ж был столь криклив и надоедлив, что ему в качестве погремушки дали пошуметь каким-то малозначащим комитетом. Подумали – подрастет, мороженное вкусит или что еще сладкое, успокоится, и начнет жить как все, по правилам. При этом совсем забыли, что если есть люди, которых хлебом не корми, а дай только взять, то есть и люди, которых хлебом не корми, а дай только повоевать за справедливость. Как правило, последние намного опаснее первых, их деятельность разрушительней.
Первой жертвой борьбы с коррупцией стал детский сад, который посещал Ж. И все было бы ничего в исключении детей, достигших казенного горшка в обход очереди, подумаешь, мы жили без государственной заботы, так и дети пускай приучаются, и все было бы терпимо, пока не выгнали дочурку истопника. Детский сад вымерз.
При поступлении в школу, умные люди увидев Ж в списке первого «Б» класса, хотели сразу принести ему золотую медаль на дом. Не помогло.
Институт, аспирантура…. Члены правительства были тертые ребята и тихо отправили Ж послом в рай. Но семя было посеяно и проросло.
На пятый год борьбы с коррупцией, борьбой с коррупцией занималось около половины взрослого населения страны. Идея себя изжевала, по крайней мере, ее доходная часть. Получилось так, что аппетиты у борцов с коррупцией были значительно больше, чем у прежних чиновников, а понимания, что они делают, меньше. Задумались самые праведные борцы с коррупцией, как им оградить себя от борцов с коррупцией второго плана, и придумали создать тендерные комитеты и комиссии.
Что такое тендерные комитеты я, к сожалению, до конца не понимаю, но видимо это попытка реанимации Морального кодекса с учетом потребностей победившего класса. Но раньше была соборность, согласие, а теперь…
Не надо Государству полагаться на неофитов, когда есть проверенные способы соблюдения баланса. Когда есть Бог и мораль.
Конечно, можно было бы попытаться объяснить новой генерации старинную заповедь: «Беря не навреди», но попробуйте, покормите месяц тигра травой или быка мясом. Возможно, они как-то и перетерпят такое насилие над естеством, но что они будут творить, когда вырвутся на свободу…
Падение нравов превысило все разумные пределы. Практически ни одна тендерная комиссия не могла найти консенсус в распределении занесенных средств. Дело доходило до рукоприкладства. Зеленка и бинты стали столь же естественными атрибутами тендерных комиссий как ящики стола и конверты.
Поначалу все стало, как будто бы, потихоньку налаживаться. Некоторым счастливчикам удавалось выиграть тендер на уборку прошлогоднего снега к концу, реже к середине лета. Правда, дальнейшее оформление документов занимало еще месяцев пять-шесть…
Дальше все понеслось в галоп.
Беда состояла в том, что нарушилась естественная пищевая цепочка. Раньше любой, даже самый маленький чиновник, любое, даже самое маленькое ведомство имело свой скромный гешефт и очень дорожило им, растило и лелеяло источник гешефта. Содействовать подмазанным вопросам, было делом чести настоящего чиновника. Теперь же единственными допущенными к потреблению субъектами стали Тендерные Комиссии, все более и более входящие во вкус своего монопольного положения и плюющие в любые колодцы.
Значительно ухудшилось положение малых и средних лавок. Раньше горем для хозяйствующих субъектов было: получил деньги, не получил, а налоги заплати, откат же по поступлению на счет, все по-честному. Душить просто так, ради принципа, позволял себе только федеральный ум. Теперь совсем худо стало: подписал акт выполненных работ, получил на счет хрен с маслом, а все одно и налоги в казну и откат будь добр. Ждать и государству и его служащим стало рискованно, да и заморская валюта дорожает.
Чиновники, отлученные от кормушки, но сохранившие некоторую часть своих полномочий естественным образом зверели. И что бы хоть как-то подлечить уязвленную гордость (дело ведь не только в деньгах) до такой степени запутывали любое порученное дело, что распутывать его обратно было занятием пустым и безнадежным.
Те претенденты, которые хоть что-то знали о предмете выставленных на торги работ, оказывались в заведомо невыгодной ситуации. Часть их мыслительного аппарата была занята чем-то далеким от честной конкурентной борьбы. Распыление интеллекта на посторонние задачи почти всегда приводило таких претендентов к проигрышу целеустремленным и собранным бойцам.
Еще более неуклюжими смотрелись попытки победы на торгах у претендентов, которые на полном серьезе предполагали использовать часть средств на действительное выполнение работ. Опытные члены комиссий в их поведении сразу видели опасность, нарушение экономического и здравого смыслов. Ну сами подумайте, какие к черту могут быть затраты на производство, за счет опилок что ли? С людьми, не умеющими сложить два плюс два, связываться никто не хотел.
Впрочем, первые годы Великой Тендерной Эпохи, представителей, как первой, так и второй групп неудачников немного подкармливали, так как они своей наивностью создавали благородную ауру вокруг бескомпромиссной борьбы за денежные знаки. Но по мере того, как по естественным причинам кормовая база стала сокращаться, маски лицемерия были сброшены, и так называемые специалисты, как в свое время церковь, были отделены от государства.
Впоследствии, некоторым представителем вымирающего класса специалистов удалось приспособиться к новым обстоятельствам. Особенно тем, кто организовал консалитнгово - посреднические и посредническо – откатинговые фирмы. Часть переместилась на территорию вероятного противника, где по слухам живет хорошо. Большинство же впало в дистрофию.
На первых порах возник спрос на квалифицированных имитаторов деятельности, куда и потянулись бывшие специалисты. Но довольно скоро стало понятно, что создавать видимость любой деятельности можно и без специального образования, оно скорее вредно. Носители образования при имитации рефлекторно тратят время и силы на некое правдоподобие, а это лишние и совершенно напрасные расходы.
Со временем оставалось все меньше и меньше членов комиссий, которые бы понимали смысл слов, составляющих название предмета тендерных торгов. Началась путаница. И все бы кончилось плохо гораздо раньше, если бы в одну голову не пришла идея вообще не обращать внимания на названия, а оперировать только номерами - лот №23876, лот № 5988002 и т.д.
В последнем тендере приняли участие десять человек, почти все сохранившееся на тот момент население государства. Восемь из них составляли комитет, двое являлись претендентами. Предмет тендера история не сохранила. Скорее всего, его не было. Один из соискателей в качестве аргумента использовал засохший пряник. Второй только мычал и нервно размахивал хвостом.
Бомкин Сергей. (Bomkin@inbox.ru)