Рассказывает участник боёв на фронтах Великой Отечественной войны
Григорий Спиридонович Зуев
Григорий Спиридонович Зуев прошёл большой, богатый событиями жизненный путь. В 1928 году вступил в комсомол, а через десять лет, работая на нашем заводе, становится коммунистом.
В апреле 1941 года его, как командира запаса, Красногорский райвоенкомат призывает в армию, и весть о вероломном нападении гитлеровской Германии на Советский Союз он встретил во время военных сборов и занятий. В должности техника-лейтенанта 464-го отдельного строительного батальона Г.С. Зуев участвует в обороне городов Риги, Пскова, Старой Руссы, и Валдая. Уже в боях его назначают командиром батальона, а затем - начальником инженерной службы 850-го полка 227 стрелковой дивизии.
Сражается в боях за освобождение Витебска, Орши и других городов Белоруссии. Капитан Зуев в одном из боёв был тяжело ранен, потерял руку и почти полностью лишился зрения.
Долгожданную весть о победе над фашисткой Германией встретил в Москве, в главном военном госпитале Советской Армии. Квалифицированные и заботливые врачи спасли жизнь Григория Спиридоновича, и он в октябре 1946 года, будучи инвалидом первой группы, вернулся на КМЗ, где и трудится в настоящее время, занимая должность инженера-экономиста ремонтно-строительного цеха.
За боевые подвиги Г.С. Зуев награждён орденами Красной Звезды, Отечественной войны 2 степени и медалями.
Редакция газеты «Советский патриот» предоставляет слово Григорию Спиридоновичу Зуеву. Из его рассказа читатели узнают о начале боевой операции «Багратион» по освобождению Советской Белоруссии от немецко-фашистских оккупантов.
Первые шаги «Багратиона»
Я только что вернулся из траншей переднего края… Две ночи подряд работал там со своими сапёрами, занимаясь укреплением боевых позиций. Хотелось побыстрее позавтракать и завалиться спать. Завтрак разогревался на печке-времянке, установленной в землянке рядом с лежанкой.
Спросив разрешение, в землянку вошёл связной штаба полка и, козырнув, чеканно передал распоряжение.
- Товарищ капитан, Вас срочно вызывает командир полка…
Завтрак остался нетронутым.
Когда я прибыл в блиндаж командира полка подполковника Морозова, то сразу почувствовал, что вызван сюда для чего-то очень важного. Рядом с Морозовым за столиком сидел начальник штаба полка майор Сухинин. Здесь же находились начальник полковой разведки капитан Марченко, командир первого батальона капитан Якубович, командир санроты старший лейтенант медслужбы Ивановская, начальник артиллерии полка Семёнов.
Майор Сухинин, удостоверившись, что прибыли все, кого вызывали, тихо, совсем не по-военному, сказал командиру полка:
- Можно начинать, Михаил Иванович.
- Товарищи командиры! Получен боевой приказ командующего пятой армией генерал-полковника Крылова в срочном порядке взять «языка» для уточнения некоторых данных на направлении главного удара по противнику.
Я слушал внимательно, и выражение командира полка «на направлении главного удара» заставило задуматься: что сие означает? Однако откуда было знать капитану замыслы Верховного командования о предстоящей стратегической операции «Багратион», блестящее осуществление которой было вписано золотой страницей в историю Великой Отечественной войны? Тогда я просто подумал: «Что-то важное затевается».
Подполковник Морозов подошёл к большой карте, висевшей на стене, продолжил:
- Как помните, товарищи, мы уже делали попытки отбить у врага Красное Село. Убедились, что фашисты превратили село в сильно укреплённый пункт и оборону держат там отборные эсэсовские подразделения. Однако, посоветовавшись со своими штабными работниками и учтя, что местность в районе Красного Села нами хорошо разведана, оборонительные укрепления противника уточнены и нанесены на карту, мы решили раздобыть «языка» именно здесь, - Морозов показал на карте то место, где находилось обозначение Красного села и отмечены оборонительные сооружения врага. _ Надо полагать, что на этот раз, учтя ошибки минувших боёв, мы сумеем осуществить все свои намеченные планы.
Мне нравился спокойный и уравновешенный подполковник Морозов. Это был отважный и смелый командир, участвовал в боях за Сталинград, награждён двумя орденами Боевого Красного Знамени. Его энергичное и красивое лицо пересекает шрам - след ранения во время битв в Сталинграде. Там он начал командовать стрелковым полком и уже имеет богатый опыт.
Подполковник Морозов ещё раз, для ясности, повторил общую обстановку на участке полка, обрисовал оборону противника, а затем перешёл к даче конкретных боевых заданий.
Мне сказал:
- Вам, товарищ капитан, и это пометьте на своей карте, приказываю ровно к 24 часам 22 мая сделать два широких прохода в минных полях и проволочных заграждениях противника на участке…
Он показал, где это всё необходимо сделать, и я нанёс на свою карту соответствующие пометки.
- Капитанам Марченко и Якубовичу к 24 часам закончить выдвижение своих батальонов на исходный рубеж для штурма Красного Села, - продолжал подполковник Морозов и показал на карте, где и какому батальону намечены исходные позиции для броска. - Начало штурма - зелёная ракета…
В ночь на 22 мая снова пошёл мелкий дождь. Это и к лучшему: он обеспечивал скрытность в работе сапёров. В первой группе были старший сержант Алексей Антонов, ветеран полка и защитник Сталинграда, и его ученик, курносый с веснушками на лице, Николай Волжанин: перед выходом на боевое задание его приняли в комсомол. Во второй группе находились комсомолец младший лейтенант Михаил Селиванов, тоже защитник Сталинграда, и рядовой Сеничкин.
Они пробирались в минном поле осторожно, ощупывая каждый клочок земли. Ощупью обнаруживали мину и обезвреживали её.
Вот и проволочные заграждения.
А дождик шуршит. Это облегчает…
Группа младшего лейтенанта Селиванова первой закончила расчистку проходов и, возвращаясь, обозначала «Коридор» условными знаками. Группа старшего сержанта Антонова завершила работу чуть позже и тоже собиралась возвращаться, но в это время рядовой Волжанин нечаянно задел за колючую проволоку, и развешанные на ней консервные банки задребезжали, засигналили. Оставляя дымные хвосты, взметнулись и повисли у самых туч немецкие осветительные ракеты. Сапёры замерли.
Николай Волжанин от злости на свою досадную неосторожность готов был броситься на немецкий пулемёт., заткнуть его рычащее огненное дуло чем угодно, хоть своим телом. В ярком свете ракет он видел и тонкую сеточку дождя, и окопы противника, и то место, откуда тянулась трассирующая цепочка пулемётных очередей.
Пока светили немецкие ракеты Волжанин оглядел обратный путь. И тут он увидел взметнувшуюся в небо красную ракету - сигнал открытия артогня. Дождливую тьму в нашей стороне разрезали огненные полосы залпов «Катюш» и артбатарей. Немецкий передний край задрожал от мощных ударов снарядов и мин.
- Началось! - с облегчением вздохнул Волжанин и хотел ползти за старшим сержантом, но в это мгновение перед его глазами рванулся немецкий снаряд. Последнее, что увидел Волжанин, - зелёная ракета в нашей стороне, сигнал для штурма.
Огневой налёт на вражеские позиции в районе Красного села длился тридцать минут. Батальоны капитанов Марченко и Якубовича устремились в перёд по разминированным коридорам и сделанным нашими сапёрами проходам в проволочных заграждениях противника.
- Урр-а-а-а! - гремел боевой клич.
Но тяжело раненный Николай Волжанин не слышал ни раскатистого «ура», ни разрывов гранат, которыми забрасывали советские воины вражеские траншеи и блиндажи.
Фашисты, судя по неорганизованному сопротивлению, были застигнуты врасплох. Стремительность штурмующих батальонов принесла успех. Многие эсэсовцы заклинали смерть поднятыми вверх руками и лепетали «Гитлер капут!».
Наступил рассвет. Возникшие в ходе боя пожары в Красном селе постепенно, прибиваемые дождём, угасали. Слышались стоны раненных. Вокруг села, да и в самом селе, земля была перепахана снарядами и минами. Почва расквасилась от воды и хлюпала под ногами. От проволочного заграждения, там, где был сделан проход для пехоты, боец санроты Раиса Нечаева, худенькая и хрупкая девушка, тащила на себе тяжело раненного сапёра Николая Волжанина.
Голова забинтована, кровь сочится через марлю. Вот она минула границу минного поля и бережно положила Николая на землю, чтоб отдышаться. Её глаза полны слёз. Она гладит рукой щёку бойца и что-то говорит ему, вероятно, слова утешения, а может быть и нечто большее. Ведь Рая Нечаева и Николай Волжанин до войны учились в одной из школ Смоленска, были друзьями, и в полку все знали, что они крепко любят друг друга.
Рая снова потащила Волжанина. Она сделала несколько шагов. Возле них разорвался снаряд, и оба упали, как подкошенные.
Сколько прошло времени после убийственного взрыва - не помню. Я очнулся тогда, когда бой за Красное село окончательно затих, и склонился над прижавшимися друг к другу Николаем и Раей. Оба были убиты. Им было всего по восемнадцати лет!
Шёл четвёртый год войны. До победы было ещё далеко. Долгий счёт дней и ночей продолжался, и кто ещё выживет - сказать было трудно…
ОТ АВТОРА. Всё, что рассказано - небольшой эпизод из истории Великой Отечественной войны. Таких героических подвигов было много. Отважно руководил и сражался с врагом во время штурма Красного села командир 850 стрелкового полка подполковник Морозов.
Он награждён за это третьим орденом Боевого Красного Знамени , а за дальнейшие ратные подвиги удостоен высших наград Родины - ордена Ленина и медали Героя Советского Союза. Младшего лейтенанта Михаила Селиванова произвели в лейтенанты и наградили орденом Отечественной войны 2 степени ( в бою за Красное село он получил тяжёлое ранение и, став инвалидом, после лечения уехал в Саранск - столицу Мордовии). Рая Нечаева посмертно награждена орденом Славы 2 степени, Николай Волжанин и Алексей Антонов за героизм и отвагу награждены посмертно орденом Славы 1 степени.
Зуев Г.С.