Домой, в Россию!

               
                Анна

 
До последней паспортной реформы СССР в прошлом веке (1974г.) паспорта в обязательном порядке выдавались только гражданам  страны, проживавшим в городах и рабочих поселках. А жителям иных населенных пунктов, в том числе колхозов, они выдавались только при необходимости выезда жителей, например, на учебу в город. Еще и при условии – по направлению данного хозяйства, а не только по личному желанию. Поэтому основная масса населения страны не имела паспортов и сотрудниками паспортно-визовой службы  совместно с другими службами органов внутренних дел в 70-е годы ХХ века впервые проводилась огромная работа по всей стране по установлению личности граждан, которым паспорта выдавалис впервые. Частенько выявлялись невероятные истории жизни людей, о которых можно сказать, что «ни в сказке сказать, ни пером описать».
Однажды на прием в паспортный стол пришла женщина, желающая как можно быстрее получить паспорт гражданки СССР  и именно такой,  о каком писал Маяковский. Женщина  внешне выглядела обычной, работящей день и ночь сельской жительницей – и по дому, и в колхозе, с коренастой крепкой фигурой, с очень большими натруженными руками, переделавшими много тяжелого труда, но со странным взглядом, в котором сквозила подозрительность и в то же время униженность. Одета она была так же, как все работающие на ферме  сельские жительницы – в сапогах-кирзачах, длинной темной юбке, телогрейке и в шали. Первым делом она извинилась, что пришла по очень серьезному делу в рабочей одежде и попросила не сообщать ее мужу об этом визите и содержании нашего разговора. Во время разговора с ней возникло ощущение, что она заискивает, во всем ее облике  появляется желание услужить, сделать все, что ей прикажут. Что совершенно не соответствовало ее внешнему физическому виду, судя по которому она была из тех самых женщин, которые коня на скаку остановят.  Хотя просила она, как многие другие посетители, только об одном – выдать ей новый постоянный паспорт взамен временного удостоверения личности.
Она имела при себе документы: 1) временный паспорт, сроком на 5 лет, который ей впервые  был выдан  в Казахстане после войны и  обменивался на такой же по истечении срока действия во время ее проживания в нескольких областях и краях Казахстана и Сибири; 2) свидетельство о браке 3) свидетельства о рождении  двоих сыновей – один из них уже проходил срочную службу, а второй собирался идти в армию.
История ее жизни вкратце  выглядела как многие другие: родилась и росла в многодетной семье в селе, раскинувшемся на обоих берегах реки Западный Буг. В 1940 году село было разделено – Западный берег остался территорией Польши, а Восточный - отошел в СССР, к «России», как она поняла и запомнила на всю жизнь. Их семья тоже разделилась – мать, русская по национальности, с младшими детьми оказалась в России, а она, двенадцатилетняя, с отцом-поляком и двумя  старшими, уже семейными братьями, остались в Польше. До начала Великой Отечественной войны обе половинки семьи  хоть изредка и тайком общались. Анна страстно мечтала и ждала, что вырастет, получит паспорт, поедет в Россию и останется там жить.  Мечтала не столько о воссоединении с семьей – с матерью и младшими детьми,  а сколько о России, о жизни в России. Слово «Россия» было ее волшебной детской мечтой.
Во время войны ее вместе с другими подростками угнали в Германию и определили работницей в семью немецкого помещика, выращивавшего множество свиней на деликатесы, консервы для армии вермахта.  Работы в поместье было много круглосуточно и круглогодично, а работников – мало. Несмотря не недоедание, недосып, возраст брал свое, и хозяин, сам похожий на откормленного хряка,  заметил развитую не по возрасту, крупную четырнадцатилетнюю девушку, велел отмыться и заняться работой по дому. Только жизнь в доме хозяина оказалась гораздо хуже, чем на скотном дворе. От чего Анна решилась на побег, благо одета она была теперь неотличимо от немецких девушек и  уже хорошо овладела  немецким языком за два года  жизни в остарбайтерах. Совершив побег из поместья, она стремилась попасть на поезда, двигавшиеся на Восток, чтобы хоть немного приблизиться к России, которая была  конечной  целью ее побега. Во время побега ей повезло не только спастись, но и утвердиться в верности своей мечты.
 В  поезде началась проверка документов, и она вышла в тамбур, лихорадочно соображая, что же делать, ведь документов у нее вовсе не было. Следом за ней в тамбур вышла и закурила очень хорошо одетая пожилая немка. Женщина вдруг заговорила с Анной – по-русски!  Они обе жадно поговорили, хоть шепотом, но зато по-русски.  Анна только  немножко солгала спасительнице – выдала свою мечту за действительность, сказав, что она из России. Это спасло ее, послужило ниточкой к заветной мечте. Оказалось, что фрау Элизабет была русской по имени Елизавета, уроженкой  города N-ск из Сибири. Элизабет-Елизавета вышла замуж по любви за немца, попавшего в плен в первую мировую войну и оставшегося из-за нее в Сибири после освобождения.  К середине 30-х годов  они  смогли выехать  на постоянное жительство на Родину мужа. К началу новой войны с Россией он уже умер. Элизабет с детьми осталась в Германии, владелицей небольшого хозяйства, скрывая и не афишируя свое происхождение, не имея никакой возможности вернуться  на Родину, в Россию, о которой она помнит и мечтает.
 Элизабет-Елизавета мгновенно приняла решение -  спасла Анну от проверки, забрала к себе в дом, приняла живейшее участие в ее  судьбе, сумев где-то достать для нее документы умершей от тифа советской девушки, чуть постарше, благо имена их с Анной оказались одинаковыми. Вот такой подарок судьбы.
После окончания войны Анна тепло распрощалась с Елизаветой и обратилась к американцам, в чьей оккупационной зоне она оказалась, с просьбой о репатриации – в Россию. Скоро только  сказка сказывается -  Анне удалось въехать в СССР только в 1948 году. Ее, как и многих других репатриантов,   посадили в эшелон и прямиком отправили на целину в Казахстан. Она не унывала, все ожидала наступления  еще более прекрасной жизни в России, вышла замуж  за строителя, вместе с ним и с родившимися сыновьями работала на многих стройках Сибири. Несколько раз ездила в родное село, где выяснилось, что все ее близкие родственники умерли в годы войны. Только одно огорчало ее и  в последнее время возбуждало у мужа  подозрения – а та ли она на самом деле, за кого себя выдает?  Тем более среди населения циркулировали разные слухи-рассказы об обнаружении при паспортизации то бывших полицаев, то бывших «зеленых» и прочих преступных элементов, скрывающихся в сибирской глубинке после войны. Что действительно имело место.  Ведь за двадцать лет  замужества у нее не было советского паспорта и много лет ей выдавали только временное удостоверение личности,  так как у нее не было никаких документов о дате, месте  рождения.  Анна скрывала от всех только часть своей биографии – эпизод с приобретением документов на чужую фамилию, полагая, что муж ее просто убьет, если выяснится, что она действительно вышла замуж за него под чужой фамилией, не разбираясь в причинах и обстоятельствах, толкнувших ее к этому. В первое время она хотела со временем рассказать ему все, но потом поняла, что муж  ее не поймет, не  простит и самое страшное -  лишит детей.
В ходе переписки со всевозможными организациями, начиная от паспортных столов по местам ее прежнего жительства и заканчивая организациями Красного Креста и Красного Полумесяца, Консульскими отделами МИД Польши и СССР, удалось установить ее происхождение, ее личность, и Анна все-таки получила паспорт – молоткастый, серпастый советский паспорт, о котором мечтала всю жизнь и он ей часто снился…
Вот так удалось установить личность Анны,  помочь ей  сохранить семью, самое дорогое – детей.