Глава 4.5.2. Двое мужчин под одной крышей.
Ирина, припарковав машину во дворе, медленно шла к своему подъезду. Она наступала на золотисто-рыжую листву, которая несколько дней подряд, поддавшись силе ветра, осыпалась с деревьев, превращаясь в «осадки», под названием листопад. Однако, в этот осенний вечер не было ветра, было необыкновенно тихо, и уличные фонари излучали в тон листве особый золотистый блеск.
Она посмотрела на окна своей квартиры: свет горел только в гостиной, значит, мама ее ждет!
– Мама, это я, – тихо сказала Ирина, снимая в прихожей пальто.
– Устала? Слава Богу, завтра суббота и ты будешь дома.
– Нет, не смогу быть дома. Завтра с утра я заеду в клинику, а потом поеду на работу. Ты меня чем-нибудь накормишь?
– Конечно, дорогая, мой руки и приходи на кухню.
Ирина подошла к Елизавете Петровне, обняла ее и поцеловала. «Какая я все же счастливая, ведь у меня есть мама!», – подумала она.
Они сидели на кухне за большим круглым столом и шепотом, чтобы не разбудить детей, разговаривали. Этот стол был гордостью Елизаветы Петровны: на протяжении всей жизни она с любовью собирала за этим столом родных ей людей.
– Ирочка, как Сережа?
– Я, мама, жалею, что пошла сегодня к нему. Он давно живет своей жизнью, я своей…
– А к Павлику ты тоже заходила? – не дав договорить дочери, задала свой следующий вопрос Елизавета Петровна.
– Да, мы обсуждали бюджет его фирмы на следующий год, – ответила Ирина, и Елизавета Петровна отметила про себя, как озарилось счастьем лицо дочери, при упоминании о Павлике.
– Ирочка, а у нас, похоже, серьезная проблема!
– Что, мама, на этот раз? Когда же наступит хоть какая-то передышка!
– Анечка все время шепчется с Иваном и утверждает, что у Сережи есть дочь, которая старше ее и Ванечки.
– Дочь у Сережи? А откуда она узнала? Он ей сказал об этом после поминок?
– Нет, что ты! После поминок он вообще не разговаривал, сидел с Иваном за столом в гостиной и молчал. Анечка первый раз сказала об этом в квартире Сережи. Он попросил меня заварить ему травы и ушел к себе в кабинет, а я никак не могла эти травы найти. Тогда я пошла к нему в кабинет и услышала, как дети шепчутся на диване.
– Но, мама, тогда откуда Аня узнала, что у Сергея есть дочь? Кто-то ведь должен был ей сказать об этом! – взволнованно воскликнула Ирина.
– Не знаю, дорогая, не знаю. Только Ваня попросил ее спросить у тебя, а она ему ответила, что у тебя ничего спрашивать не будет. «Я спрошу папу, и пусть он мне ответит, где живет наша сестра. И еще я спрошу папу из-за нее или не из-за нее он бросил маму и не живет с нами!» – это ее слова.
– Мама, давай пока не будем обсуждать этот вопрос с Аней. Я завтра поговорю с Сережей, все ему расскажу, а потом решим, что делать. Хорошо?
– Хорошо. Может ты, все же, не пойдешь завтра на работу? Поедешь после обеда в квартиру на Белорусской, выспишься, отдохнешь?
– Первого ноября, в пятницу, должны выписать Павлика, а через два дня после этой пятницы, в то время, когда у детей начнутся осенние каникулы, я должна, мама, лететь в командировку в Барселону на целую неделю! Вопрос Сам взял на контроль. На конференции я делаю доклад, и от этого доклада зависит результат нашего дальнейшего взаимодействия с конкурентами.
На следующий день в десять часов утра Ирина была в палате Сергея. По выходным посещения в клинике разрешались в течение всего дня.
– Доброе утро, Сережа, – поздоровалась она, стараясь быть спокойной. Накануне весь вечер ее терзали сомнения: идти к Сергею или не идти, говорить с ним о вопросе Анечки или не говорить.
– Здравствуй. А зачем ты пришла? – холодным тоном спросил Сергей.
Слова Сергея еще больше вывели Ирину из состояния зыбкого равновесия.
– Я ненадолго, просто надо обсудить один особенный вопрос.
– И какой же это вопрос?
– Дело в том, Сережа, что с тобой собирается поговорить Анечка, – робко произнесла Ирина.
– Ну и что же в этом особенного? Я постоянно общаюсь с детьми. Хочет поговорить, так поговорим. Кстати, они ко мне сегодня придут? – еще более холодным и требовательным тоном продолжал задавать вопросы Сергей.
– Сережа, сразу после поминок Анечка стала убеждать Ивана, что у тебя есть взрослая дочь, их сестра, и она решила поговорить с тобой об этом при встрече, – раздраженно произнесла Ирина, не обращая внимания на слова Сергея.
– Решила, так решила. Это ее право. Мне от нее скрывать нечего. Пусть в детях течет не моя кровь, но Анечка и Ванечка, это единственно дорогое, что у меня осталось в этой жизни и им я отвечу на все вопросы.
– А у тебя, Сережа, действительно есть дочь? – не выдержав, буквально прокричала Ирина.
– А ты зачем меня об этом спрашиваешь? Мы с тобой уже достаточно долго в разводе, ты замужем, у тебя своя семья. Зачем тебе знать, есть у меня дочь или нет у меня дочери? Ты, если хорошо подумаешь, вспомнишь, что Анечка и Ванечка мои дети, несмотря на то что я не являюсь их биологическим отцом, а ты мне никто, так что вопросы о моей личной жизни задавать никакого права не имеешь!
Ирина выслушала монолог Сергея, и тут с ней произошло то, чего она от себя ожидала меньше всего:
– А вы, Сергей Николаевич, оказывается, хам! По какому праву вы так разговариваете со мной? После того, что вы сказали, я вообще не желаю общаться с вами. Что касается детей, я думаю, настала пора пересмотреть мое отношение к вопросу вашего общения с моими детьми, что-то оно слишком затянулось.
Ирина выбежала из палаты, но тут же остановилась, сделала глубокий вдох и быстро пошла по коридору, не замечая ни пациентов, проходящих мимо, ни медсестер, здоровающихся с ней: она буквально убегала от всего того, что произошло с ней за последние полчаса, постоянно повторяя про себя: «За что? За что он так унизил меня?»
Павлик сразу заметил на лице Ирины гнев и обиду.
– Дорогая, ты не могла бы посмотреть, что у меня с подушкой? Я постоянно чувствую, будто кто-то ползает по моей голове, – сказал он Ирине, делая вид, что очень озадачен.
– Господи, Павлик, этого только не хватало, – ответила Ирина, наклоняясь к нему.
Она отогнула угол подушки, и он тут же обнял ее и поцеловал. Ирина благодарно улыбнулась и посмотрела на него своими огромными глазами, в глубине которых он увидел счастливую искорку.
– А теперь, дорогая, когда я увидел радость в твоих глазах, расскажи, кто тебя обидел.
– Я поссорилась с Сережей, – тут же ответила Ирина.
– С Сережей? Поссорилась? А кто у нас Сережа и зачем ты с ним поссорилась? Мне казалось, что Сережи давно нет в нашей с тобой жизни, и мы с ним общаемся исключительно потому что есть Анечка и Ванечка.
– Возможно, ты прав, но мы поссорились, – задумчиво произнесла Ирина.
И она подробно рассказала про утренний разговор с Сергеем. Павлику эта история не понравилась. Он не только любил Ирину, но и уважал ее. Для него она была самым дорогим человеком, она и Петр. Отношение же Сергея к Ирине всегда раздражало его, и то что рассказала Ирина, по его мнению, было настоящим хамством.
– Давай попьем кофе с пирожными. У меня уже побывали коллеги с работы, я попросил их принести пирожные…для тебя.
Ирина убрала с кровати Павлика компьютер, поставила прикроватный столик, и они начали «пировать».
– Павлик, ты не обидишься, если я, после того, как мы попьем кофе, поеду на работу? Накопилось очень много дел.
– Не обижусь. Потому что ты должна жить так, как считаешь нужным. У тебя есть определенные обязательства, и на работе, и дома. Их с тебя никто не снимал и мое присутствие в клинике не должно мешать тебе жить и делать то, что ты считаешь нужным.
– Спасибо. Ты все правильно сказал, и я благодарна тебе, за то, что ты все понимаешь! – с облегчением в голосе произнесла Ирина.
Как только Ирина ушла, Павлик позвонил Сергею.
– Привет, старина! Мне тут только что доложили, что мы с тобой расположились под одной крышей. Не хочешь ли прогуляться ко мне в гости?
Сергея не удивил звонок Павла, он знал, что Ирина ему все расскажет и «Семейная вакансия» обязательно начнет обсуждение этого разговора. Однако, в данный момент Сергея не волновало то, как он разговаривал с Ириной, о разговоре с ней он не жалел, его беспокоило другое: в связи с чем дети решили, что у них есть старшая сестра.
– Давай прогуляюсь, в какой ты палате? Сейчас прийти или позже? – спросил он Павла.
– Приходи сейчас, если хочешь, конечно. Ирина ушла, так что в палате я один.
Как только Сергей вошел в палату, Павлик сразу начал атаку:
– Сергей, у тебя проблемы со здоровьем?
– Нет, почему ты задаешь этот вопрос?
– Ирина рассказала мне о вашей сегодняшней ссоре. Я подумал, может тебе дают какие-то успокоительные таблетки, которые могут вызывать и агрессию? Но, если со здоровьем все нормально, зачем ты так с ней поступаешь? Неужели ты не понимаешь, что весь тот покой, который царит между всеми нами, это прежде всего заслуга Ирины? Если бы не терпение Ирины, у тебя было бы много проблем в свободном общении с детьми, а общаться непосредственно с тобой она вынуждена только ради детей.
– Знаешь, более десяти лет назад я уже слышал от тебя нотации относительно моего поведения. В квартире на Белорусской, помнишь? Ты и сейчас меня позвал, чтобы нотации читать? – раздраженно спросил Сергей.
– Нет, нотации, как ты сказал, читать не буду, но знаю точно, если бы Татьяна Николаевна узнала обо всем, что ты сегодня наговорил Ирине, она встала бы на сторону Ирины. Однако, позвал я тебя не для того чтобы обсуждать твой разговор с Ириной, а для того чтобы обсудить вопрос Анечки.
– Ирина и об этом тебе сказала? – еще более раздраженно произнес Сергей.
– А как по-твоему она должна была рассказать о вашей ссоре, не коснувшись вопроса Анечки? Ты скажи, сам то что думаешь по этому поводу?
– Я не знаю, в связи с чем у нее возник этот вопрос. В моей квартире мы не общались, у меня была высокая температура, и как только я лег на диван, тут же куда-то провалился и начал бредить.
– Значит, вопрос возник в квартире Татьяны Николаевны. Вспоминай, что могло быть в квартире, что навело бы Аню на эту мысль? – продолжал Павлик свой пошаговый анализ, вовлекая в него Сергея.
– Не знаю! Аня постоянно была возле Елизаветы Петровны, помогала ей, а Иван был возле меня.
– Ну, может, какая-то салфетка, например, ну я не знаю, книга, или фотография?
– Фотография! Точно! Она взяла у меня альбом и ушла с ним в спальню Тани.
– И что эта могла быть за фотография?
– Портрет Анны, матери Анечки и Ванечки! – с ужасом воскликнул Сергей.
– Вот оно как! Тогда тебе не стоит говорить с Анечкой о том, есть у тебя дочь или нет дочери. Дети, они очень дотошные. Аня тебя «пытать» начнет, не отстанет, а ты невольно и проболтаться сможешь, что вы с Ириной не настоящие родители.
– А что же делать? Как сделать так, чтобы разговора не было? – не обращая внимания на слова Павла начал задавать себе вопросы Сергей, но тут же услышал:
– Не знаю. Думай, старик, у тебя есть еще пару дней. Сюда дети не придут, одних их никто не отпустит, звонить тебе, как и мне, Ирина им пока не разрешает, так что думай!
Продолжение в "Человеческая история. Глава 4.6. Сережа. Москва. Воспоминания."
http://www.proza.ru/2016/10/08/1689