* * *
В сигаретном тумане, в дыму
Странные люди бродили…
Без ума иль в уме непонятном уму
Коридором замкнутым ходили.
Вот войду и там потеряюсь,
Буду тенью средь них я бродить!
Я боюсь, и себя не впускаю,
Не хочу я в дурдоме здесь жить!
Но жена говорит: “Милый, милый,
Лечение нужно тебе всё равно!
Ты не помнишь, как тёмные силы
В глаз твоих влезли окно?”
Я не верю ей… все же вхожу –
Это Бог мне даёт испытанье,
Я вхожу, даже сердцем дрожу…
Отчего? От своего незнанья.
Чей-то голос мне там говорит:
“Ты не бойся, привыкнешь ты тоже,
Живы все, здесь никто не убит,
На тебя эти люди похожи”.
Я вхожу, брожу нищим средь них,
Дали кровати лишь ложе,
А на полу сидящий старик
мне бубнит:
“Есть кровать и то хорошо –
На полу ты не будешь уж спать,
Ведь ты нищим сюда пришёл,
Не всем нищим дают тут кровать”.
Я иконку Мадонны к груди прижимаю,
И книжку Людмилы неслышно листаю:
Все отныне богатство моё!
И в строки души проникая её,
Читаю стихи я Людмилы, читаю,
И ими, и ими спасаюсь!
Ночь длинная в окнах чернеет,
А тут полуспят, полудремлют.
Свет лампы не тушат в палате, всё злее
Он бьёт по глазам – душа онемеет:
Немного сомкнёт только веки она,
Как чей-то вновь вскрик раздается: “Живее!”
И телу с душою нет снова уж сна.
Двадцать кроватей стоят теснотою,
И в каждой душа человечья лежит:
Кто-то из них объят немотою,
А кто-то спросонья куда-то бежит.
Ночь долгая длилась – стихи я читал,
Молитвою Жизни себя я спасал!
Утро пробилось сквозь сумрак небес,
Ночь со стоном ушла, наконец.
На завтрак позвали, а там – теснота…
Не всех что ли ждали? Не всем есть места.
И мне не хватает, чтобы присесть.
Горбушки хватают, чтоб тут же их съесть.
А мне брат дежурный, узрев, говорит:
“Анализы сдай, потом дам тебе есть,
Ты лишь поступил, может что-то болит,
А завтрак в палате у вас…номер шесть,
Получишь потом ты, какой уже есть”.
Анализы сдал я, потом каши поел,
И нет никому уж иных больше дел.
Сижу я палате под номером шесть,
Книжки листочки листаю,
И как откровения, Божию весть –
Стихи я Людмилы читаю.
Вдруг чья-то ко мне протянулась рука:
“Дай, друг, почитать мне стихи о любви,
А ты, если хочешь, возьми вот пока,
Эту тетрадку – стихи там мои”.
Я книжку стихов не желаю отдать,
Вдруг их потеряют, тогда мне – пропАсть!
Но друг неизвестный, как душу даёт
Тетрадку. Зелёный её переплёт
Я раскрываю, читаю стихи:
О воле, тюрьме и желаньи любить…
Порою стихи и не очень легки,
Но Юре они помогают здесь жить!
Как Юрину душу листочки листаю,
И жить они мне уже тут помогают.
Я времени счёт со стихами теряю,
В аду ли, в раю ли, уже я не знаю,
Стихи я простые просто читаю
И этим, и этим спасаюсь!
“Спасибо!” ; от Юрия слышу вдруг я:
“Спасибо Людмиле, вот книжка твоя!”
И мрачный доселе Юрия взгляд
Мне улыбнулся ;, отдав книжку назад.
Другие пред мной возникают глаза,
И тянутся руки другие, сказав:
“Дай, друг, и мне почитать
Эти стихи”. Не могу отказать.
Второй их читает, третий… шестой,
Стало спокойней в палате шестой.
Словно ангел спустился с небес, свысока:
Нежностью дышит Людмилы строка!
Вечер приблизится, тихо брожу
Пустым коридором, тени мягки,
Но не теряю себя – нахожу,
Свои вспоминаю порою стихи,
И ими спасаюсь я тоже уже,
На грани меж раем и адом,
На человеческом том рубеже,
Что станет когда-нибудь жизненным садом.
Вновь книжку стихов я Людмилы листаю
И мирно брожу, и негромко читаю,
А следом за мною, незримо, как тень,
Поникнув главою, кто-то идёт,
И гаснущий в сумерках солнечный день
Нам силы свои отдаёт.
Читаю стихи и иду не спеша,
Другая, за мной поспевая, душа
Их слушает молча и рада она,
Что свет освещает её всю до дна.
Брожу я теперь с человеком другим,
Сигаретный развеялся облака дым.
Читаю стихи я ему и себе!
Странные случаи есть всё ж в судьбе:
Коридор был длинён, и мы шли не спеша,
Стихи слушая, ими дышала душа.
А в конце коридора, взглянул я назад,
И вижу, идут вслед за нами, почти не дыша,
Человек уж двенадцать из разных палат,
И слушают молча Людмилы стихи –
Их души всё слышат, оживает их взгляд
Впуская в себя эту радость строки,
Про Жизни не сохнущий сад…
……… ………… ………… …………
Да жизнь всё идёт и дурдоме она
Тоже живёт за решёткой окна.
Двери на волю все там под замком,
Много там боли и песен о том,
Как птицей взлететь в небеса, где лазурь
С душ прогоняет тревожную дурь.
Я месяца два там почти что прожил,
Многих узнал, кое с кем и дружил.
Пили чефир, чтоб совсем не уснуть,
Стихом прогонял я душевную муть.
И лучше мне виделись лица другие
Они – как и я, но немного иные.
Стихи я Людмилы порой им читал,
И сердцем её их сердца открывал.
А на воле белели, синели снега,
Светило то солнце, то злилась пурга,
Все лишь желали свободы глоток,
Преодолеть бы скорее безумства порог.
И вот я на воле! Что ж лица мрачны?
Тоже средь боли вы жить суждены.
Дом сумасшедший покинув один,
Вошел я в другой. Кто же здесь господин?
Ведь льется тут кровь, и взрывы звучат!
А где же любовь? где нежности взгляд?
Люди, как звери, друг друга едят,
За гривенник, грош…, косо брошенный взгляд.
Впрочем, все звери прекрасней душой,
У них лишь инстинкты, и кости чужой
Они без нужды не возьмут. А тут
Друг друга все грабят, друг в друга плюют!
Вы скажете: нет! А вглядитесь в себя!
Много ль из вас здесь живёт всё любя?
Друг друга прощая? Не вижу пока я, увы
Живущих вас чувством живым
Веры, Свободы и нежной Любви!
Храмы лишь строят на Божьей крови,
Чтоб торговать там, заветы презрев,
Тем, что пророки до нас донесли,
До нашей прекрасной и грешной Земли,
Их Истиной тут до конца не прозрев,
Всю истину видят лишь только в себе,
Ничуть не заботясь о прочих судьбе…
Я вам не судья, увеличил здесь я
Выпукло то лишь, что истинно есть,
Где попирается совесть и честь.
Но знаю, вы – люди, вы все мне друзья!
Стихи потому и читаю всем я:
Людмилы, Романа, Сергея, свои,
Чтоб привести вас к Единству Любви,
Ведь только Свободой живя, мы шагнём
Из дурдома своего в Божественный дом!
13-15 октября 2004 г.