Д И Н К И Н А Л Ю Б О В Ь
Котёнка назвали Динкой. Трёхцветную прелесть принесла дочь, как всякий чувствительный ребёнок, склонный к состраданию братьям меньшим: Динка прихрамывала на ушибленную лапку и жмурила пораненный глаз. Это бессердечные мальчишки поиздевались над несчастным котёнком, выброшенным жестокими хозяевами. Чуть не всю первую неделю она избегала хозяйских любезностей, пряталась за печным стояком, с опаской выходя к кормушке, но постепенно привыкла к добропорядочному с ней обращению и не противилась общению с благодетелями.
Скоро Динка, оправившись от болячек, превратилась в пушистую красавицу с маленькой изящной головкой, нежными лапками с острыми коготками - которые она предупредительно убирала, когда её брали на руки - и очень пушистым серым хвостом. Ею хотелось любоваться, её хотелось гладить, в чём мало кто себе отказывал, оказавшись вблизи от прелестницы. Впрочем, на руки она шла неохотно, на коленях сидела смирно, но не мурлыкала. Видно часть её кошачьего детства испортила мнение о людях, и Динка была вежлива с ними, опрятна в поведении, но осторожна в выборе симпатий.
Повзрослев, Динка стала прогуливаться к чужому двору, где добросердечная соседка угощала красавицу чем-нибудь вкусненьким. Динка не злоупотребляла добрым отношением, в гостях подолгу не задерживалась и ночевала только дома. И откуда было ей знать, чем чреваты такие вот выходы дальше хозяйской двери?
Окрестные коты, которых нынче впятеро больше чем кошачьих дам, быстро проведав, где можно полюбезничать с противоположным полом, начали совершать жениховские набеги на заманчивый двор сколь часто, столь и отчаянно. Они орали хором и поодиночке, оглушая терпеливых Динкиных хозяев дурным криком, и дрались между собой смертным боем, оставляя на дорожках шерсть и пух с разнопородных своих спин и боков. А когда Динка выходила во двор удобрить хозяйскую клумбу, занимали почётным караулом все углы усадьбы, откуда только можно было на врагов посмотреть и себя показать. И попытать счастья покорить необыкновенными воплями высокомерную красавицу.
Впрочем, Динка не была высокомерна. Это было какое-то грустное равнодушие и даже апатия. Она не оглядывалась на призывы, не созерцала бои соперничающих кавалеров, а отдыхать предпочитала на веранде, подставив цветной бок щедрому весеннему солнцу.
Соседка Динкиных хозяев с другой стороны кошек не любила. Но именно у неё и жил лучший в этих местах кот! И это был всем котам кот! Он был крупным, породистым и абсолютно чёрным. Его чрезвычайно пушистый мех отливал шелковистым блеском, подчёркивая ухоженность и аристократичность. Этот денди был барственно ленив, и настолько бесхитростен и равнодушен ко всему, что даже пресловутый март его не портил. Он не орал, не дрался с претендентами на Динкину любовь, а просто приходил во двор, роскошно укладывался прямо на пороге и доверчиво смотрел на чужих хозяев, ничего от них не требуя, но и не оскорбляя отказом от угощения. Если же невежливо прогоняли – уходил царственно и неторопливо. Но стоило поглядеть в его глаза, огромные, ярко-желтые, почти святые и уж, безусловно, честные, - как у любого непредвзятого человека возникала к нему душевная привязанность. И красавец кот, которого хозяйка звала незаслуженно просто Васей, уж точно не пренебрегал своей очаровательной внешностью и доброжелательным нравом. Он мог войти в любой двор, подать «товар лицом» и сразить своей кротостью и величием. Его кормила и лелеяла вся округа, а прочие коты, завистники и ненавистники, даже компанией не смели поднять на него лапу.
У кого ж могли возникнуть сомнения, что гордая и недоступная Динка склонится перед великолепием очаровательного соседа? Так, само собой, и случилось. Случилось даже больше. Появление Васи на Динкином дворе настолько разочаровало прочих соискателей Динкиной взаимности, что, несмотря на все её достоинства, претенденты как-то незаметно перевелись и концерты под окнами заветного дома прекратились. Динка благополучно по кошачьим законам вышла замуж и в нужный срок сообщила хозяину, потершись о его штанину и глядя просительно в глаза, что требуется какое-то устройство для нового кошачьего быта: будут дети. В зоомаге было куплено и пристроено в малообитаемом углу дома мягкое и уютное гнездо, в котором Динка вскоре и обзавелась потомством.
Динкиных котят раздали благополучно, хотя с «девочками» и не обошлось без поисков желающих заводить кошек. Для Динки началась обычная жизнь уже опять для себя. Мышей она ловила неплохо, но их почти не водилось, и её светская жизнь больше вертелась вокруг соседского Васи. До сезона любви ещё было далёко, но встречи Динки с Василием носили почти регулярный характер. Вредная соседка, хозяйка Васи, вначале прогонявшая Динку со своего двора, постепенно смирилась с её визитами и лишь показательно ворчала, не проявляя, впрочем, агрессивных действий. Вася, неспешный по природе и галантный по натуре, скромно радовался гостье, ложился напротив, демонстрируя достоинства своей необыкновенной стати и чарующих глаз. Динка же сидела, либо лежала совершенно целомудренно, даря кавалера любящим взором. На призыв хозяйки к обеду откликалась добросовестно и быстро, но шла неспешно, переняв, видимо, манеру у приятеля, а Васе представлялось любоваться роскошным хвостом и грациозной походкой уходящей гостьи.
Жизнь человеческая не обходится без огорчительных «вдруг». Кошачья, (да-да!), тем более. Вася однажды пропал. То ли продала его соседка, то ли его украли, убили, или погиб в какой ситуации замечательный беззлобный кот, никогда не кравший ни дома, ни у соседей, просто в силу отсутствия такой надобности. Динкины хозяева такой пропажи не заметили. Вот только за Динкой стали замечать неладное: не ест. Да и дома только ночует. На зов подолгу не откликалась, порой не приходила вовсе. Да и прихрамывать стала на ту лапку, что в детстве была поранена. Ну ладно бы к старости старая рана напомнила… Хозяйка пыталась угостить кошку молоком, котлетой. Динка подходила к пище, смотрела на неё, но не ела, вдруг, встрепенувшись, прихрамывая, просилась в дверь. Наблюдательные хозяева заметили: бежит к ворчливой соседке. И всё реже бывает дома, не приходит даже к ужину. А потом и вовсе вдруг слегла. Похудела так сильно, что длинная её шерсть не скрывала уже тощего позвоночника. Ходила с трудом, перестала исчезать, больше лежала на своём любимом месте у газового котла на скамеечке. Потом и оттуда вставать перестала. Хозяйка пыталась соблазнить её сметаной, которую Динка с удовольствием ела, когда кормила котят. Даже к воде не вставала, пила лёжа и очень мало. Персональный её туалет был давно сух и чист, и хозяйка подумывала о ветвраче. Вот со временем бы рассчитать. Может – в субботу?
А в пятницу Динка с трудом встала со своей скамейки. Мяукнула хозяйке и пошла – странно - пошла к гнезду, где так недавно кормила Васиных котят, и которое с тех пор оставалось на старом месте, в закутке, где никому не мешало.
- Ну, слава богу, кажется, выздоравливает, - подумала хозяйка и положила под нос Динки кусочек куриной грудки.
Уторм хозяин обнаружил в гнезде сухой трупик Динки, рядом нетронутое угощение.