Было темно и ветрено, небо затянуто тучами, не видно было не звезд не месяца, авто подъехало к какому-то дому. Это был «Невольничий рынок». Так его все называли. Мужчина вышел из машины и быстро направился к центральному входу, руки Он держал в карманах и взгляд был направлен в никуда, его уже ждали у входа. Мужчина с кем-то сухо поздоровался, народу в клубе было мало. На подиуме стояли рабыни – их выставили на продажу. Он долго рассматривал их, оценивал, но ничего не спрашивал о девушках у помощника. В углу забилась одна девушка, облика ее он не видел, а только большие испуганные глаза, глаза Нимфы. Он стал опять разглядывать суровым взглядом рабынь, но Его глаза автоматически поворачивались в угол с Нимфой.
"Я хочу вот эту - указал Господин помощнику"
"Простите Господин, но эта пока не продается, она совершенно не воспитанная и дикая, мы специально посадили ее в углу на цепи, чтобы привыкла к мысли, что ее участь неизбежна и ее продадут рано или поздно. Другие методы пока на нее не действовали" - ответил помощник
«Наверное, ее нужно дрессировать, раз она – редкая зверушка и воспитание не подходит, но я все равно хочу именно эту» рассмеялся Господин.
«Возможно, Господин, выберет любую другую рабыню, у нас самые лучшие девушки, эта для вас не подходит» ответил помощник
«Двумя последними девушками я был крайне недоволен, одна была чертовски красива, но глупа как курица, а другая нерасторопна и ленива. Я не терплю такого. Я хочу эту, я сам ее дрессирую и воспитаю по своему усмотрению» - Его слова и взгляд были неумолимы и не оставляли выбора. «Я щедро оплачиваю ваши услуги»
Помощник ответил, что ему нужно посоветоваться.
«Вы меня не поняли - сказал он, и кинул ещё одну золотую монету на стол - Вот ту лупоглазую. Доставьте мне её к вечерни». Он развернулся и спешным шагом покинул клуб.
К полуночи девушку привезли к дому, огражденному высоким забором, вытолкнули с машины и потащили на цепи, как зверушку. Господин сидел у окна и наслаждался видом босой пленницы в оковах. Девушку трясло от ужаса. "Пристегните ее на цепь у той колонны, пусть привыкнет" – приказал Господин и небрежно махнул рукой. Они остались в зале одни.
Выкурив сигару и выпив немного кофе Господин решил подойти к своей покупке поближе неспешным шагом, чтоб лучше разглядеть своё приобретение. Захватив с собой хлыст для лошадей Он подошёл к своей пленнице. Она стояла привязанная к столбу, вся потрёпана и измучена. «Посмотри на меня» - сказал он и подвёл хлыст к её подбородку. «Нимфа, ты не хочешь ничего сказать, дяде?»
«Пригвождена к позорному столбу
Славянской совести старинной,
С змеею в сердце и с клеймом на лбу,
Я утверждаю, что — невинна..» угрюмо сказала она.
«Цветаева? прекрасно, это очень интересно. Ты знаешь, куда ты попала и что с тобой будет?»
«Да…. – ответила она, а Он посмотрел на нее хмуро и показал хлыст – Да… Господин, мне все рассказали» - ее голос дрожал, ее трясло от страха, от холода цепей, от Его властного и испепеляющего взгляда демона, это взгляд приковывал и устрашал одновременно. Она не знала, что с ней происходит, но глаз она не опускала. Она не могла покориться, не хотела ... ее разум не хотел, но тело предавало ее, изнывая от непонятного желания. Она с вожделением смотрела на хлыст
«Нимфа, это стихотворение очень символично в данный момент. Ты знаешь, как оно закончилось?
Что за тебя, который делом занят,
Не умереть хочу, а умирать.
Ты не поймешь — малы мои слова! —
Как мало мне позорного столба!.....
Ты этого хотел.— Так.— Аллилуйя.
Я руку, бьющую меня, целую….
И чтоб потом, с улыбкой равнодушной:
— Мое дитя становится послушным!»
Он указал на свой хлыст и она чуть было не упала в обморок. «Нимфа, если ты не будешь беспрекословно слушаться дядю, то он тебя накажет. Поняла?». Она только судорожно заморгала глазами в ответ.
Она хоть и была строптива, но Господину и не нужна была податливая. Он всегда любил необъезженных и непокорных лошадок, это было признаком ума, гордости и чувства собственного достоинства. Он заметил, как она смотрела на хлыст и желала его. Поэтому решил не трогать её больше, а приказал привести её в порядок. Ее отвели в комнатку, очень простую, но в ней было все необходимое. Она пошла в душ и стала рыдать как никогда в жизни, что ее ждало завтра, она не знала. И эти новые чувства приводили ее в смятение. Господин привлекал своей жесткостью и строгостью, но вся ситуация была недопустима для ее разума. Она обессилено упала на кровать, ее тело требовало разрядки, чтобы снять стресс, она начала немедленно ласкать себя, довела до оргазма и провалилась в сон.
Настало утро, и солнце озарило светом всю комнату, а она все спала мертвым сном, Он вошел в комнату, громко хлопнув дверью, но Она не проснулась. Подошел к кровати в руке у Него был хлыст, как Он хотел овладеть ею немедленно и жестко, но сдержался. Он поднял подол длинной юбки и провел рукой по ее бедру, и стал подыматься выше к ее бугорку, она была не просто мокрая, а безнадежно залитая возбуждением. Он заулыбался так как понял, что она удовлетворялась - «Она будет моей, я научу ее служить своему Господину. Я сделаю ее счастливой». Он хотел покорить это создание, ему нужно было владеть не только ее телом, но и ее душой, ее сердцем, ее мыслями. Добровольно она должна стать Его Рабыней, только так Он может быть спокоен, что она никогда не покинет Его. Бездушные куклы Его не интересовали. Она вздрогнула от настойчивых прикосновений и проснулась. Он схватил ее за волосы и отвесил пощечину «Нимфа, ты мечта Садиста, такая возбужденная после всего, что с тобой случилось. Ты еще не поняла куда ты попала?» - спросил Он ей и ударил по другой щеке, она послушно подставила ее. «Ты покоришься мне, сучка, или я сделаю твою жизнь невыносимой». Его член уперся ей в грудь. Она поняла, что этот странный жестокий Мужчина желает ее, ее тело и сама от себя не ожидая, ее киска начала сжиматься в судорогах.
Он потащил ее за волосы вниз, в одну из комнат. Посередине комнаты стояла колонна, точно такая же, как в гостиной. Господин пристегнул цепь к колонне. «Я человек! Я Женщина! Вы не имеете права так поступать со мной!» закричала она.
«Теперь ты МОЙ человек и МОЯ Женщина, ты принадлежишь мне, ты моя собственность, и буду поступать с тобой, как мне заблагорассудится. Нимфа, ты должна понять это с этой секунды. Я накажу тебя за твое непослушание, и ты все поймешь» - сказал он спокойно и стянул с нее блузку и сдернул лиф, она осталась только в длинной плиссированной юбке в пол, прикрывая своими руками обнаженную грудь. Она должна перестать следовать стереотипам общества и покориться своим желаниям. Эта мысль пробежала у обоих в голове одновременно. Он смотрел в ее глаза Нимфы, и стал ласкать ее бархатистую кожу, она вздрагивала от Его прикосновений, но не могла убежать и скрыться, ведь она была на цепи, да и она не хотела делать этого, ее тело требовало чего-то. Он стал целовать ее шею, ключицу, грудь. Она закрыла глаза, изнемогая от ласки. Он почувствовал трепет ее тела, ее возбуждение было на пределе. Его окаменевший член упирался в нее и это заводило ее еще больше. Он оторвался от ее тела и отошел подальше, расправив хлыст. Он замахнулся хлыстом и она вжалась разгорячённой грудью в холодную колонну, за которую была прикована ее цепь. Удар его хлыста, ее вздох, удар, вздох… слеза покатилась по ее щечке, сердце трепетно дрожало, по ее телу бежали волны возбуждения, минуты сокращались и превращались в марево. Она сбилась со счета ударам. На нежной белой коже были алые следы. Он отнес ее в свою комнату и положил на кровать, намазал спинку мазью. Она очнулась - «Я не знала, я что такая сильная, я почти не чувствую боли». Он расхохотался смотря в ее глаза «Нимфа, какая же ты врушка, я намазал тебя обезболивающим. Такая порка для первого раза слишком сильна, но если ты не будешь меня слушаться, я выпорю тебя как следует». Она раскраснелась от стыда и смущения. Он приподнял подол юбки, обнажая заветное местечко, она была такой мокрой, что капли расползались по внутренней части бедра. Он стал гладить по кругу пальцем «Нимфа, а тебе ведь и действительно это нравится. Я очень рад, что нашел тебя». Теперь даже ее ушки стали лилового цвета, она так хотела, чтобы Он вошел в нее сейчас, но Он медлил, мучительно продолжая пытку ее клитора. Он оторвал руку от ее киски и она жалостно на Него посмотрела, неприлично при этом застонав. «Теперь ты научишься мне преданно служить. Будешь жить в приготовленной для тебя комнате, в шкафу есть одежда горничной. За хорошую работу и старания я буду награждать тебя, а за провинности наказывать. Теперь ты точно знаешь как. Эта комната моя и сюда ты будешь приходить, только по особому приглашению».
Всю неделю она работала до дому прислугой, превозмогая свою гордость. Она не могла понять для чего все это делается, но все равно старалась, тяжелый труд ей помогал отвлекаться от мыслей, да и работы она никогда не боялась. Она вставала почти с рассветом и ложилась, нет просто падала с ног глубокой ночью. Изредка она видела Господина, когда подавала Ему завтрак и ужин, когда складывала одежду в Его комнате, помогала зашнуровать Его туфли, подавала пиджак. Напряжение было на пределе. Она не знала, почему еще вчера столь желавший ее Мужчина, сегодня с ней так холоден. И только ошейник напоминал ей о Нем, не давая спать по ночам. В один вечер она обслуживала Его за столом, не выдержала и спросила «Зачем Господин заставляет меня работать по дому, я переводчик и владею несколькими языками, разве вы не можете достойно меня оценивать». Он рассерженно посмотрел на нее «Если ты так хороша, как утверждаешь, как же ты умудрилась попасть на невольничий рынок?...Всякий труд украшает человека, ты хорошо и послушно трудилась целую неделю, и я хотел тебя сегодня наградить за это, но твоя несдержанность заставляет меня наказать тебя». Он отвел ее в зеркальную комнату «Раздевайся! Живо!». Она послушно стянула с себя простой наряд горничной, не зная, что ее ждет награда или наказание. Он пристегнул ее к колонне и хлыст. «Я накажу тебя, как и обещал. Я всегда держу свое слово». Удары сыпались градом, она кричала и казалось крик разносился громом по всему дому, ей было все равно до этого, она упивалась своей болью. Душевные муки этой недели смывали муки физические, и ей становилось легче. Он остановился, стал жадно целовать ее плечи. Она стояла на коленях у колонны, еле держалась, Он уткнул ее носом в свой пах и она поняла Его желание. Она так искренне и сладостно ласкала его ртом, что казалось нет ничего нежнее на свете. Он потрепал ее щечке «Хорошая, хорошая сучка» и повалил на пол залы. Он брал ее и она кричала то ли от боли то ли от удовольствия, все смешалось в один коктейль. Она ничего уже не понимала, кто она, где, только оргазмы накрывавшее ее тело иногда приводили ее в чувства, но потом сладкая боль продолжалась. Он кончил ей на лицо и размазал по ее губам, она в бреду облизала Его пальцы и свои губы. «Нимфа, теперь ты будешь слушаться дядю?» - спросил с ухмылкой Он. «Да, Господин, теперь я все поняла, я буду служить вам, и не важно, что мне придется делать для вас, я сделаю, что прикажете и что пожелаете» - она не понимала уже, кто сказал эти слова, ее разум или ее сердце.