В восемь лет мама решила отдать меня в музыкальную школу. Я мечтала почему-то о пианино. Это была идея фикс. Сам инструмент, белые и черные клавиши, издаваемые ими звуки, волновали бесконечно. Казалось, что, освоив необходимую грамоту (во что бы то ни стало!), я получу доступ в волшебный мир, где мне будет дозволено сказать тайну, спрятанную в глубине души. Но мама рассудила иначе, определив мне в качестве инструмента скрипку. В школу меня приняли, хотя со слухом дела обстояли неважно, но спасло обнаруженное комиссией чувство ритма. Скрипку дали в школе во временное пользование. И началось учение-мучение! О том, что я хочу играть только на пианино, скоро узнали все. Преподаватель у меня был мужчина. Я запомнила его на всю жизнь. Причем не внешность, а те усилия, которые он прилагал, чтобы пробудить мой интерес к инструменту. Теперь-то я понимаю, как задела его своим отрицанием. Ведь для него скрипка, наверное, была таким же сакральным инструментом, как для меня пианино, но не могла я ему объяснить про тайны и клады своей души. Перед глазами яркая картина: проиграв очередное домашнее задание и расстроив преподавателя, стою, опустив голову. В правой руке смычок, в левой скрипка. Он что-то говорит нелестное, потом, отчаявшись объяснять словами, берет у меня инструмент и, изогнув руки (скрипка детская), играет потрясающей красоты мелодию. Эта мелодия в последствии заняла достойное место в моем детском сознании. Когда накапливалось много обид, я представляла себя выходящей на школьную сцену со скрипкой в руках и переполненному зрителями залу играла так же виртуозно эту мелодию. И все - сразу наступало примирение с жизнью.
Вернусь к учителю музыки. Вдохновенно проиграв мелодию, еще не угасшую в горящем взгляде, он спросил:
- Нравится?!
- Нравится, - ответила я, - но Я играть хочу на пианино!
Учение продолжалось. Несколько раз скрипку я теряла. Неосознанно. Просто забывала в разных местах. И каждый раз ее находили и возвращали мне! Параллельно начались проблемы с сольфеджио – неважный слух, плюс поруганные мечты успехов не добавляли. А приблизительно через полгода произошло ЧУДО. Настоящее, черное и блестящее, с клавишами. Звезды сошлись в нужное расположение – мама вышла замуж, получила квартиру, отчим был музыкальным человеком с прекрасным слухом. Не знаю, какую причину еще назвать, но пианино появилось в доме. Из школы меня забрали, и я начала брать уроки у преподавателя музыки дома. О, волшебное время! Надо ли говорить, что получала я почти одни пятерки и одобрение. Но.… Но недолго музыка играла. Взрослые затеяли переезд в другой город. Пианино в новой квартире не помещалось и было продано. Мне, правда, был предложен аккордеон, но без настойчивости.
Позже, в юности, я увлекалась идеей самосовершенствования и считала, что каждый культурный человек должен разбираться во многих вещах и в том числе в музыке. Живя в Ленинграде, старалась использовать культурные возможности города максимально. Помню, как водила себя в Капеллу и Большой Зал филармонии. Что-то слушала, пыталась проникнуться, но никаких впечатлений от самой музыки в памяти так и не сохранилось. Ни один концерт так и не затмил той проигранной для меня учителем музыкальной школы мелодии.
Прошло много лет, в прошлом остались самообразовательные усилия, а история постижения музыки совершенно неожиданно стала продолжаться.