Раннее утро, освежающая прохлада окутывает тело, и только первые лучи солнца подают надежду на жаркий предстоящий день, слегка согревая лицо. Дача, зелень буйствует, разгар лета.
Люблю я это время. В сопровождении кота Муська подхожу к пруду, рядом с которым недавно пересадил две небольшие сосенки с участка. Деревцам уже годика три, четыре и они с хорошо сформированными кронами.
Несколько лет назад захотелось, чтобы на участке, кроме лука и помидоров, росло, что- нибудь посерьёзнее. И вот после очередной поездки за грибами, привёз с десяток саженцев сосен, мелких, сантиметров пятнадцати роста.
Росли они у самой дороге, которую трактора перерыли своими гусеницами и только чудо, что были ещё живы.
Шла зачистка леса. Боролись с короедом, вырубался лес с огромного участка. Деревья по дороге свозились на поляну, где и сжигались. Сосёнкам оставалось жить до очередного дождя, когда трактора, буксуя по мокрой дороге, протащат огромные деревья, подминая всё под себя, и оставляя после себя картину непролазного бурелома. Забрал я десяток малышей прямо из-под гусениц, высадил на участке, да слишком часто. Пришлось парочку пересадить.
Отвлекшись от воспоминаний, я взял лейку и полил пересаженные деревья. Одна сосна, что рядом с участком и прудом, прижилась сразу, выпустив на концах веток небольшие, ярко зелёные кисточки иголок. И эти маленькие ёжики расселись на ветках, словно воробьи.
Вторая была высажена подальше и приживалась плохо, - ни новых почек, ни яркой окраски по весне. Ветки стали скручиваться, как пальцы человека, болеющего ревматизмом.
Пытаясь понять причину такого нежелания жить, я заговорил с деревцем:
- Красавица, что же тебе здесь не нравится? Света много, никто не мешает ветками. Растёшь у дороги, по которой редко, кто ездит.
- Хозяин, разве в этом дело? Хандра. Скучаю, жить не хочу. Что-то оборвалось внутри, и ничего уже теперь не радует.
- Уж не хочешь ли сказать, что скучаешь по подругам, оставленным на участке?
- Да, наверное, в этом причина. Одна я здесь, да и ты очень редко приходишь. А хочется поговорить.
- Да о чём же я с тобой буду говорить?
- О чём угодно, можно просто и помолчать. Главное, чтобы кто-то был рядом.
- Ладно, буду теперь подходить каждый день, и вместе будем молчать. Только ты обещай, что не будешь такой грустной и начнёшь радоваться жизни.
Прошло полгода, за разговорами и поливом сосны. Та окрепла, посвежела, и появились первые маленькие, но такие долгожданные пушистые, ярко-зелёные почки. Я подошёл и погладил ветки, ощутил мягкое, приятное покалывание в ладонях.
Подошёл сосед.
- С кем ты каждое утро разговариваешь и улыбаешься? Уж не в секту ли какую записался? Скажи в какую, может я тоже вступлю.
- Да вот, разговариваю с моей сосной.
- Значит, с деревом? Нет. Мне это не подходит. Думаю не родилось ещё то дерево, с которым я начал бы разговаривать.
- Может, и родилось.
- Ну, это навряд ли. Слушай, а жить-то ей осталось не долго. Поле, что рядом, уже продали. Так что здесь будет проходить дорога. В интернете я видел схему застройки.
- Я знаю, но это будет не сегодня, а пока мы с сосной живы и радуемся.
- Говорят, что твой пруд с белыми лилиями скоро засыпят, но это не точно.
- Вырою новый. Спасибо, сосед, умеешь ты с утра порадовать.
Я со злостью вылил остатки воды из ведра под сосну. И, коснувшись ветки, сказал:
- Жди, я завтра обязательно приду. Обработаю твою крону от вредителей. Только чуть ожила, они уже тут как тут. Я посмотрел на уходящего соседа, который зачем то чесал макушку. Видно, полученная информация не помещалась в его голове и требовала осмысления.
Не знаю сколько нам осталось с сосной быть вместе, но сегодня день наш.
А завтра - оно на то и завтра.