Тот, кто хоть раз побывал на Таймыре, никогда не забудет странную прелесть здешних суровых мест.
Тогда мы шли "второпроходцами" - повторяли проторенный новосибирцами маршрут. Ориентировались по их крокам - наброскам рельефа местности, сделанным от руки, да фотографиям. У нас был водный маршрут, в который входила небольшая пешая часть - через водороздел.
Третий день мы настойчиво искали нужный нам ручей, на который указывали новосибирцы, чтобы бечевой подняться к его истоку и начать сплав по другую сторону горной ряды. Ошибиться было нельзя, плоскогорье буквально пронизывали многочисленные ручьи, ручейки, речушки, они сбегали с него во все стороны, ошибка отправила бы нас в никуда, и из этого никуда выбираться без карты было бы более чем сложно.
Но мы не унывали. Волка ноги кормят: с утра разделялись, и каждый экипаж поднимался вверх по "своему" притоку реки, чтобы уже глубокой ночью, под лучами немеркнущего полярного солнца доложить об очередной неудаче.
Я не жалел об избитых ногах. Тут, в нехоженых местах, можно было внимательно рассмотреть мир, которого не коснулась человеческая рука.
Вплотную подпускали к себе птицы. Песцы пытались воровать наши припасы, не обращая внимания на хозяев. Как-то на противоположный берег реки вышел медведь, долго нас с любопытством разглядывал, и неспешно удалился, когда ему это надоело.
А какие здесь попадались окаменелости! Как я был поражён выходящим прямо на поверхность слоем каменного угля! Какие странные попадались сложенные стопками плиты - волнистые, как шифер, вернее, как песчаное дно на пляжах Феодосии.
И как цвела тундра! Будто и не царствовал здесь холод 9 месяцев в году...
Но и сегодняшний день успеха не принёс. Нужный ручей как будто испарился.
Спустившись по реке до очередного притока, мы разбили лагерь на узеньком галечниковом пляже под отвесным берегом. Горел костёр из плавника, варилась уха из наловленной за какие-то 15 минут рыбы; мы подшучивали друг над друго и травили анекдоты - а что ещё могли делать шестеро друзей вдалеке от цивилизации без её соблазнов и приманок?
И тут хлынул ливень! Да какой! Через час от полоски пляжа ничего не осталось, так быстро прибывала вода. Надо было искать другое место. Но где его найдёшь в узком каньоне?
- А не подняться ли нам по ручью? - пробормотал я, и все зашлись в хохоте, поскольку эту мысль озвучили одновременно четверо из нас.
Сказано - сделано.
Под непрекращающимся дождём где на вёслах, где бечевой мы шли вверх по течению час, второй, третий - а приткнуться было негде. И тут за очередным поворотом -долгожданная примета, пяти-шестиметровый артефакт - параллелепипед из песчаника, поставленный природой "на попа". Останавливаться не было смысла. В четыре утра (впрочем, солнце и не заходило) мы были на водоразделе. Небольшое торфяное болото, редкий случай в горах и тоже отличная примета, позволяло не разбирать байдарки, а тащить их волоком, всё той же бечевой.
Дальше всё было просто.
Вернувшись домой мы составили отличный отчёт. И по нашим следам потянулись другие. Они шли без опаски - мы дополнили кроки новосибирцев своими. Даже страдающий топографическим идиотизмом турист теперь не мог заблудиться.
А через пять лет по этому же маршруту пошли наши друзья.
Теперь длинная присказка к главному заканчивается. И разговор пойдёт о КОЛЕЕ.
Горько было слушать рассказ вернувшися товарищей, когда мы собрались в межсезонье той мужской компанией, в которой гитара важнее водки, и каждый умеет помолчать, когда говорит другой:
Не стало того торфяного болотца. Тащить байдарки пришлось парням на горбу. Нежный полярный мох был разрушен, там и тут валялись консервные банки - чёрный, незаживающий шрам проложенный цивилизацией колеи протянулся от истока одного ручья до истока другого.
Я был потрясён.
Потом я многого насмотрелся, странствуя по России. Я перестал удивляться, и иногда представляю последнего человека планеты Земля, самовлюблённого эгоиста, стоящего посреди бескрайней свалки, ибо колея ненасытна. И без участия человека не зарастает...
.
Октябрь 2015 г.