Свет той звезды я наблюдал каждую ночь и не мог оторвать взгляда.
Нет, она не была самой яркой звездой небосвода. Даже наоборот, порой она терялась среди сотен других, гораздо более заметных своих сестер. Они горели, полыхали, переливались, они отвлекали и злили, они мешали – мне хотелось их потушить, я хотел, чтобы они исчезли, хотя бы на время, чтобы перестали своим навязчивым, но таким холодным огнем оттенять ту, единственную, с которой моя душа обрела незримую и непонятную связь.
Были ночи – страшные ночи – когда я не находил ее среди других созвездий. Может, облако космической пыли скрыло ее на время? А может, случилось что-то другое, куда более страшное? В своих самых жутких видениях и кошмарных снах мне представлялось, как та звезда в мгновение ока разлетается на миллиарды искрящихся частиц, превращается в ничто, в черноту, в пустое место, неся мучительную гибель всему, что находится рядом. А мне почему-то казалось, что там и правда кто-то есть.
Может, тем и объяснялась моя странная тяга? Может, каким-то образом я ощущал нечто, неподвластное, недоступное никому иному? Как бы я хотел построить дорогу, даже маленькую узкую тропу через эту страшную черную бесконечность, что вывела бы меня к прекрасной звезде. Ее неровный, мерцающий свет пленял и обольщал меня, поил сладкими надеждами, но и отравлял несбыточными мечтами. Я представлял, как стрелой лечу туда, сквозь пространство, материю, сквозь само время, и оказываюсь там, в объятьях чужих просторов, смотрю на горизонты иных планет, наблюдаю закаты и восходы и теперь уже моя собственная звезда кажется далекой и незримой, а та, о которой я грезил бессонными ночами, величественно погружается в туманную даль, окрашивая небеса всеми оттенками багрянца, а потом вновь восстает, будто вырастая из земли, словно какой-то исполин. Я представлял, как ощущаю кожей лучи этой звезды – будут ли они обжигающими или лишь слегка согреют меня холодным днем? Этого я не знал, но чувствовал, что какой бы ни была ее мощь, мне ее хватит, также как хватает всем, кто живет в ее тени уже тысячи лет.
Лежа и ощущая запах цветов, я всматривался в космические глубины. Временами мне казалось, что звезда подмигивает мне, словно играет со мной, зовет к себе. Я бы мог поклясться, себе, а может и ей, что настанет день, когда я увижу ее, но что толку от пустых обещаний? А нарушив эту невозможную клятву, я лишь оскорблю ее. Мне оставалось лишь смотреть туда, ввысь, стараясь не отвлекаться на ночные звуки и призрачные видения.
Подняв голову, я огляделся вокруг. Кажется, я почти заснул. Поле, что окружало меня, слабо светилось – фиолетовая трава словно бы имела внутри себя свою собственную маленькую звездочку. Три луны – белая, светло-оранжевая и алая – висели в вышине, как тысячи лет до этого. Их не интересовали чужие грезы. Они будут гореть над этим горизонтом, когда последние мысли остынут в моей голове. Наверное, они будут гореть, даже когда мой страшный, похожий на пророческий сон станет явью. Им не нужны чужие галактики, звезды и планеты. Иногда я завидовал им, этим огромным кускам камня, один из которых до сих пор плевался раскаленной лавой.
Ветер, несущий серебристую пыль, колыхал ветви тонких деревьев с ветвями, увенчанными сиреневыми листьями, на каждом из которых росли жемчужные цветы. Фиолетовая трава время от времени издавала звуки, похожие на писк, а в кустах, обрамленных огромными желтыми цветами, копошился какой-то зверь. Почему-то мне это место казалось чужим… и почему-то та далекая,мерцающая, почти невидимая звезда чудилась такой близкой, такой знакомой, такой родной.
-Солнце.-приснилось той ночью мне ее имя…