«Лицом к лицу лица не увидать.
Большое видится на расстояньи...»
Эти великие слова часто приходят на память, когда вспоминаешь собственное детство и школьных учителей. То ли время было другое, то ли ещё что…
Нашему поколению повезло. Я не могу назвать ни одного плохого преподавателя. Директором у нас был Николай Васильевич, земляк моего отца. Из старого дворянского рода. Как ему в то время доверили наше воспитание, не знаю. Но факт остаётся фактом.
Уникальная личность. Играл на всех музыкальных инструментах. Вёл у нас струнный оркестр народных инструментов. Приобщал к искусству. В первый раз я по-иному услышал живую музыку скрипки, был очарован.
Он корил меня за то, что я не хочу всерьёз осваивать нотную грамоту. А мне в то время казалось, что достаточно послушать и воспроизвести на слух любую мелодию. Он внушал, что у меня дар божий, который даётся одному из тысячи, а я оставался по-прежнему беспечен.
Мне нравилось, когда он с упоением участвовал в бесплатных праздничных концертах духового оркестра на открытом воздухе. Отчего-то я больше прислушивался к его партии. В эти минуты в душе поднимался восторг оттого, что я так близко знаком с замечательным человеком.
Он всегда был на виду. Оптимист по жизни, не умеющий бездельничать и унывать по пустякам. Под стать ему был у нас классный руководитель – Александр Иванович Тищенко. Поговаривали, что до школы он преподавал математику в университете, затем застукал неверную жену с любовником, оставил ей квартиру, имущество и уехал к нам, в периферийное село.
Он и жил-то при школе, в крошечной сторожке. Семьёй не обзавёлся, жил исключительно делами учеников. Слыл самым строгим и справедливым. У отличников иногда в журнале красовались двойки и колы за невыученную теорему. Двоечники порою гордились вполне заслуженными пятёрками.
Он физически страдал, когда я начал наше знакомство именно с двоек. «Как же так!?. Я ведь старшего твоего брата учу… И сестру… Ты что – из другой семьи?» Мне было страшно неловко. Но я не мог поначалу вымолвить ни слова не потому, что не выучил чего-либо, нет. Я так был напуган рассказами о нём, что поначалу не мог выдавить ни слова.
Уже к середине пятого класса я занял среди мальчишек прочную позицию лидера по арифметике. Непременный участник всех школьных и районных олимпиад. Он прикрепил ко мне пару моих же закадычных друзей, у которых по жизни не ладилось с предметом. Как говорится, я уже всё понял, а они не могли уяснить элементарных, на мой взгляд, вещей.
Александр Иванович любил устраивать нам «походы». Не помню случая, чтобы кто-то из нас пропускал данные мероприятия. Ходили всегда в одно и то же место на три-четыре часа. С одной стороны – луговой лес с клёнами, липами да черёмухой. С другой – озеро Банное.
Одному из нас доверялось нести всегда новое, только что из магазина, оцинкованное ведро. По прибытии в нём варили сливуху, походную кашу из пшена и сала. Пели песни. Подтрунивали друг над другом. Всю дорогу туда и обратно пинали мяч. У нас не было определённой, чётко намеченной цели. Просто мы общались и познавали друг друга.
Учитель музыки был у нас настоящим композитором. Правильнее сказать, Николай Сергеевич был директором ДК, а у нас трудился по совместительству. Нам нравилась его игра на стареньком, видавшем виды школьном пианино. О том, что он сочиняет песни и даже сюиты, мы узнали только в старших классах из передачи по телевидению, когда транслировалась областная постановка его последней сюиты. Как нам стало неловко за те шалости, которые мы допускали на занятиях!
Физкультуру вела семейная пара. Собственных детей у них не было. Возможно, по этой причине никогда не смолкали удары мяча в спортзале. С утра, до занятий, там уже было битком от желающих сыграть в волейбол и тех, кто не успел и занял позиции болельщиков.
У них не было ни выходных, ни проходных. Однако мы знали, куда пойти в свободное время.
Обширный школьный двор был знаменит не только настоящей спортплощадкой со всеми прибамбасами, тиром для мелкашки, но и настоящим футбольным полем. Кроме того, в противоположных по диагонали углах красовались два ухоженных сада и учебно-опытный участок.
Правда, не помню, чтобы в саду когда-то успевали вызревать яблоки – их обносили ещё зелёными. Рядом, через забор, жил наш учитель начальных классов, Василий Михайлович. Иногда он пугал нас при налётах на столь обожаемые фрукты, но это было, скорее, для порядка.
Добрейшей души человек, он учил нас владеть иглой. Уже со второго класса мама радовалась, что я всегда самостоятельно пришиваю вечно отлетающие пуговицы, могу умело поставить заплатку не только на одежде, но и на носках. Благодаря ему, мы умели плести сети, «сажать» бредень, изготавливать рыболовные снасти.
Географии учил нас другой Василий Михайлович со смешной фамилией Неделькин. Он приобщил нас к игре в города по карте, отчего мы волей-неволей через пару лет великолепно ориентировались в обоих полушариях. Благодаря ему мы научились примечать погоду, ориентироваться в лесу, мечтать о далёких неведомых странах.
Самый нелюбимый предмет для меня – химия. Я до сих не могу взять толк, зачем мне было осваивать премудрости кислот и щелочей, реакций, коли в моём видении сей предмет никак не вписывался в моё обозримое будущее. Однако Нина Яковлевна все три года искала пути подхода ко мне. Я у неё был лаборантом в классе: «Как так можно, Санька? По всем предметам – отличник, а тут еле-еле до тройки дотягиваем?»
На предметных вечерах я реализовывал по ходу действия десятиминутных спектаклей взрывы из адской смеси, которую сам и составлял. Увы, её мечту я так и не исполнил. Пусть она меня простит за это…
Физик доверил мне должность кинодемонстратора. Окончивший к тому времени курс наук мой старший брат подвизался до армии в должности лаборанта. Он показал мне, как заправлять плёнку и включать аппарат. Сложного в этом ничего не оказалось. Так и пробыл в этом звании до выпуска. Следует учесть, что впервые телевизор мы вживую увидели в старших классах. А тогда, действительно, кино – это всё…
Помню, с каким трепетом мы в десятом классе с учителем астрономии разглядывали через небольшой телескоп созвездия в чёрном небе. Забыв про осеннюю мерзкую прохладу, до полуночи слушали далёкие и занимательные мифы.
Кроме того, славился Дом пионеров. Его заведующая, Галина Фёдоровна, числилась большой подвижницей. До почтенного возраста она зимой организовала поездки по городам-героям. Летом пешим строем или же на велосипедах осуществлялись походы по области. Ежегодный туристический слёт на левом берегу Дона собирал не только наш район, но и соседние.
Каждую субботу можно было пойти в ДП на танцы. (А где бы мы ещё научились вальсировать?) Велось множество кружков, причём от желающих не было отбоя. Ей было уже около восьмидесяти, когда она покинула свой пост. Время поставило жёсткие условия…
Можно поимённо перечислять всех дорогих и милых сердцу учителей. Со многими из них я общался до конца их жизни. Не забываю поклониться их праху при каждом удобном случае. К сожалению, я уже не столь часто бываю на родине.
Я никогда не слышал в разговоре с ними раздражительных ноток. Они не тянули нас в мир знаний. Нет. Они жили так, что были интересны нам и служили настоящим примером. Добрая половина коллектива – мужчины-фронтовики. Жаль, что государство сегодня платит жалкие гроши, на которые невозможно содержать семью, отсюда и феминизация образования.
О каждом своём Учителе стоило бы написать роман или повесть. Жаль, что мне этого не дано…