- Примите мои соболезнования. – произнёс молодой врач, подходя вплотную к заплаканной женщине – Но всё, что мы могли сделать, мы сделали. Если вам необходима какая-то помощь, то можете обратиться ко мне напрямую.
- Нет, нет, что вы! – воскликнула женщина – Дальше мы уж как-нибудь сами.
- Если что… - произнёс врач и пошёл по больничному коридору.
Инга помнила момент аварии очень отчётливо. Всё что было после плавало в зыбком тумане, но сама авария врезалась в память. Вот Кирилл выворачивает руль, но машина не слушается и несётся по мокрой дороге в бетонную стену. Вот удар и она видит, как сминается капот, а разбитое лобовое стекло разлетается в разные стороны. Вот двигатель автомобиля просто влетает в салон и приходит дикая, невыносимая боль. Боль, которую она чувствует до сих пор. Боль, которая яркой вспышкой возвращается в её сознание и заставляет вздрагивать всё тело. Тело, которое она никогда не сможет почувствовать.
Было много страшных моментов после аварии, которые остались у неё в памяти – это и окровавленный салон автомобиля и потолок скорой помощи, белые стены больницы и яркие лампы перед глазами, слёзы матери, которые капали на её лицо. Но самое страшное пришло после. После всего, что случилось, казалось бы, уже ничего не напугает, но эта новость ударила больнее всего.
Инга перестала чувствовать свое тело.
Тело, молодой двадцати летней девушки, стало телом безвольной куклы, которое лежало в том же положении, в котором его оставили. Тело девушки, которая только начала жить. Тело, которое больше не живёт.
Она плакала!
Она кричала!
Она звала на помощь всех, кто хоть как-то мог помочь, но помощи ждать было неоткуда.
Да и от кого она могла прийти?
Её семья была бедной и многое, что могли позволить себе её подруги, для Инги было просто непозволительной роскошью. Недосягаемым желанием. Конечно же, когда появился Кирилл, она просто не могла устоять. Молодой, красивый парень на шикарной машине, засмотрелся на неё, вместо того что бы пялиться на её подруг, а после предложил покатать её по ночному городу. Да, сперва она побаивалась, но после стала успокаиваться. Кирилл не преставал к ней с намеками, не лез целоваться, а просто разговаривал, шутил, был мил. Она смеялась и слушала, слушала и вновь смеялась над его необычными историями, пыталась вспомнить хоть что-то, что можно было бы рассказать ему, но на ум ничего не приходило, поэтому она продолжала его слушать.
Автомобиль мерно рассекал ночной город, превращая его в нарезанный пирог. Они проносились по ночным проспектам и поворачивали в невзрачные переулки, они пересекали одни и те же перекрёстки по несколько раз, выбирая всё новый маршрут.
Он шутил.
Она смеялась.
В желтом, теплом свете уличных фонарей, были заметны дождевые капли. Они разбивались о лобовое стекло в мелкие брызги, которые переливались янтарём, таким же ярким, как и уличный свет.
А потом была авария. Авария, которая перечеркнула всё, что было с ней до этого момента, поставила точку в её прошлой жизни.
Она злилась на всех, не потому что они были виноваты, нет. Они могли жить полной жизнью, а она лишь доживала. Поэтому, когда вошла мама и у дверей сказала, что не стоит больше тянуть и пора ехать домой, Инга не проронила ни слова.
Всю дорогу до дома она молчала, а мать плакала и о чем-то разговаривала с Виктором, папиным напарником, который вызвался помочь и подвезти их.
Возле дома она заметила множество знакомых и родных и просто посторонних людей, которых она когда-то видела, но не обращала внимания. Они стояли и разговаривали о чём-то и только после того, как её подносили к подъезду она, обратила внимание, что у дверей стоит новый, только что выструганный крест.
- У нас похороны? – спросила она и не дожидаясь ответа матери произнесла – Неужели бабушка Игоря?
Она хорошо её знала. Добрая, милая старушка, которая постоянно попадалась у Инги перед глазами и всё время улыбалась её озорству. Сколько Инга себя помнила, она всегда была закутана в теплые одежды и с вязанным платком на голове, который то и дело она видела со своего окна. Будь то жаркое лето или снежная зима, старушка всегда чем-то занималась. И вот теперь её не стало.
«Надо маме сказать, чтобы она позвала Игоря, когда всё уладиться, необходимо найти какие-то теплые слова в его поддержку, ему сейчас тоже плохо». – говорила сама себе Инга в тот момент, когда они проходили сквозь толпу. Она смотрела на проплывающие рядом лица и удивлялась как много здесь знакомых, а потом ловила себя на мысли, что по-другому просто и быть и не может, посёлок маленький и каждый знает друг друга в лицо, каждый хоть как-то да примелькался.
«Мама тоже умница»! – злилась Инга после того, как они прошли двери – «Неужели нельзя было выбрать другое время? Хотя бы перенести её выписку на вечер, когда похороны уже состоятся и никто не будет видеть её в таком положении».
- Коля. – услышала Инга голос матери, когда они вошли в квартиру – Мы дома.
В ответ с кухни раздалось невнятное бормотание отца и звон стекла.
«Папа!» - впервые на губах у Инга появилась улыбка. Она всегда была больше папиной дочкой и очень сильно его любила. Неудивительно, что сейчас он пьёт и не хочет видеть её. Мать давно уже всё ему рассказала, и он спрятался на кухне, что бы и она не увидела его красных от слез глаз.
Её занесли в зал и положили на что-то твёрдое. Мать стала снимать с неё всю одежду, но её руки тряслись и не слушались.
- Лидочка, дай я это сделаю. – раздался над ухом Инги старческий голос. Она точно была уверена, что вздрогнула бы, если бы могла, а так, она попыталась хоть как-то увидеть женщину, которая говорила. Она могла поклясться, что это был голос бабушки Игоря, которую она уже заранее похоронила, и когда перед её глазами появилось сморщенное лицо, она убедилась, что её догадки были ошибкой.
- Ой! – вырвался у Инги неожиданный крик, от того что она почувствовала, почувствовала прикосновение к своему телу старческих рук и холодной, очень холодной воды – А почему вода такая холодная? – спросила она.
- Иди, Лидочка, неси сарафан. – произнесла старушка, продолжая прикасаться к телу Инги – Сейчас я домою, и мы её оденем.
- Баб Нина, - Инга начала чувствовать, что ей очень холодно – а почему вода такая холодная, я ведь и заболеть могу.
Но её вопрос остался без ответа.
«Ополоумевшая старуха»! – выругалась про себя Инга.
- Мама, ну куда ты моё платье с выпускного принесла! – крикнула она, когда появилась её мать со словами:
- Вот, тёть Нин, больше ничего нет. – она села неподалеку и заплакала, уткнувшись в платье лицом.
- Не плачь Лидочка, не плачь. – подошла к ней бабушка и обняла за плечи – Слезами горю не поможешь.
После они быстро надели платье на Ингу и позвали отца с кухни. Она увидела его впервые после аварии. Хмурый, с мешками под глазами и недельной щетиной на лице, он зашёл в комнату все с тем же Виктором, который помог привезти её, и они вдвоём переложили Ингу на что-то мягкое и сильно пахнущее опилками.
- Мама, мамочка! – закричала она, когда увидела, как та накрыла её легкой, прозрачной простыней, а в руки вложила маленькую иконку и поставила зажжённую свечу – Мамочка, что ты делаешь?
Ей впервые стало страшно. Страшно по-настоящему. Холод, который она чувствовала, сковал её полностью, дыхание перехватило. Она попыталась что-то сказать, но лишь закашлялась, а после просто начала плакать.
Она плакала!
Она кричала!
Она звала на помощь всех, кто хоть как-то мог помочь, но помощи ждать было неоткуда.
Все те люди, которые стояли возле подъезда, теперь подходили к ней и молча целовали в лоб, после чего уступали место другим.
Каждого из них она знала и каждого просила о помощи, но они только проходили мимо.
Вот Игорь, чья бабушка только что мыла её, постоял немного, потом прикоснулся теплыми губами к её щеке, слегка задев краешек её губ и прошептал еле-еле слышно:
- Я так любил тебя.
После чего он отошёл в сторону, и она какое-то время смотрела в потолок.
Вот её бывшая учительница по математике, которая жила этажом ниже, тоже склонилась над ней и её теплое дыхание прикоснулось к коже.
Её знакомые, её друзья, соседи. Все, кого она когда-то видела, все были здесь и каждого из них она просила о помощи. Каждому из них она кричала, но никто не слышал, никто не помог.
Спустя какое-то время её подняли и понесли к выходу. Потолок медленно плыл перед глазами, а укачивание тянуло в сон. Квартира сменилась на лестничную площадку, а та в свою очередь, уступила место яркому голубому небу, омытому недавним дождём.
Она не видела леса, но поняла, что он где-то близко. Пахло смолой и хвоей.
Сил кричать уже не было, да и плакать она перестала. Если ещё были попытки хоть что-то сделать, когда она была возле дома, то теперь она оставила их все. Место куда её везли, ей уже было известно. Она вместе с матерью приходила сюда в прошлом году, и помогала убрать могилки бабушки и дедушки.
«Теперь видимо», - думала она – «Папа будет приходить сюда вместе с мамой» …
Кто-то плакал, кто-то шептался, были слышны покашливания и мерный бас батюшки, который ходил вокруг неё и махал кадилом из стороны в сторону. Из-за едкого дыма слезились глаза, но она не отрывала их от ясного неба и обрывков облаков, которые показывались на минуту из-за крон деревьев, а потом исчезали.
Она хотела насладиться этим, хотела запомнить, унести с собой.
Вдруг неожиданно наступила тишина, где-то были слышны птицы, но они были так далеко, что Инге могло и показаться, что она их слышит. И в этой тишине она увидела, как надвигаются на глаза и закрывают от неё небо аккуратно сбитые доски.
Они всё ближе и ближе, свет не меркнет, его как будто обрезают, медленно его становится все меньше и меньше и вот наступает темнота.
Она слышала удары метала о метал, которые становились всё глуше и глуше, после, она поняла, что под ней ничего нет, появилось ощущение что она висит над пропастью, это продолжалось совсем немного, пока легкий толчок в спину не вернул всё на свои места.
Внезапно сверху что-то упало. Был небольшой удар, который сменился множеством мелких и ещё один, и ещё один. Она знала, что это бросают землю, каждый должен был хотя бы по жмене бросить. И они все бросали. Все, кто не услышал её сегодня, не помог.
Удары становились всё тише, а холод сковывал её полностью.
- Неужели это всё? – спросила Инга и вновь заплакала.
- Миша, Мишенька! – позвала женщина мальчика, лет десяти, который отстал от толпы и топтался возле аккуратного холмика, заставленного венками. Он посмотрел в сторону зовущей его женщины, потом опять перевел свои взгляд на песок, а после чего понёсся на голос и спустя короткий миг догнал свою маму и вцепился ей в руку.
- Мама-мама, - затараторил он быстро – А почему та девочка плакала?
- Какая девочка? – посмотрела она на него.
- Ну та. - он обернулся и показал в сторону свежей могилы – Когда вы все ушли, а я остался, я слышал, что она там плачет.
Мама остановилась, внимательно посмотрела на него, потом улыбнулась и потрепала его за волосы.
- Это только показалось. – улыбнулась женщина и они вместе стали догонять толпу.
05.10.16
В продаже появилась моя книга "Вечность душ. Исправление ошибок" все желающие могут приобрести её по ссылкам
Amazon https://www.amazon.com/dp/B01LQF4R3S
ozon http://www.ozon.ru/context/detail/id/137955800/
ЛитРес