Глава делегации послов, Квентин Вирвик, был высушенным человеком с ясно-голубыми глазами, резко выделявшимися на загорелой коже. Такого новенького сюртука, как у Вирвика, и такой гладкой причёски, как у Вирвика, не было ни у одного капиттянина и, наверное, большинства элозианцев. Он сидел в углу и натужно улыбался, пытаясь, видимо, скрыть своё явное презрение к капиттянской верхушке, а значит, к самому Великому, следовательно, и ко всей Капитте в целом. Будь бы воля любого гражданина Капитты, он бы, безусловно, задушил этого неестественного во всех смыслах человека, но Великий понимал, как он важен для дел внешней политики. Наконец, Вирвик встал и произнёс на трибуне обширную речь:
"Мы пришли сегодня сюда, чтобы предложить Капитте мир. Мы знаем, насколько мир важен и ценен после того, что пережили народы обеих планет, после голода и всеобщей разрухи. Президент Уэттен прислал нас сюда не напрасно..."
Да, конечно не напрасно. Но где же Кассилиан, кто будет противостоять этому ряженому "миротворцу"? Где он мог очутиться, как и куда мог отложить такое важное дело, как встреча элозианских послов?
Кассилиана так и не объявилось. Искать его, впрочем, было бессмысленно, ибо он нескоро ещё должен был встать с постели. Да, чудом было уже то, что он выжил после кровопотери. Как он мог оказаться таким неразворотливым, он, военный, переживший травму, не смог увернуться от удара танцовщицы чечётки? Всё это было слишком неправдоподобно и малопонятно, но, всё же, случилось, и потому Минна Этт обязана была понести наказание. Какое, было второстепенным вопросом.
Вирвик закончил свою речь. Всё это время он с презрением смотрел вокруг, и лишь Великий замечал его взгляд; лишь он понимал истинные чувства, испытываемые Вирвиком. Но эта встреча была важна для приоритета, ибо её будут передавать по радио в Элозии; пресса раструбит о ней везде, где только можно. Как же, мир между двумя явно враждующими государствами - что может быть абсурдней? Конечно, всякий догадался бы, что это вовсе неспроста, что, раз заключают мир, значит, будет война, но только не пролетарии, не эти людишки, живущие ради того, чтобы обеспечивать всю огромную и беспощадную машину. Ах, были бы вы чуточку умнее... Нет, оставайтесь такими же, и мы будем жить за ваш счёт. И с чего бы им становиться умнее? Ведь они ничем не интересуются, кроме грубого шутовства, смазливых "девочек" и никчемных песенок, глупых разговоров ни о чём...
И всё таки, где же Кассилиан? А Кассилиан в больничной комнате Здания Социалистического Правительства, лежит и жалуется одному из медиков на боль в боку...