День получки

      
   
        Рассказ

Сегодня День Получки. С утра в поселке у всех приподнятое настроение.  Накануне вечером руководство леспромхоза послало катер за деньгами в районный центр, который находится в ста километрах ниже по Амуру. Его возвращения ждали часа в три пополудни. Мужики, предвкушая вечерний сабантуй, делали вид что работают, а бабы  с раннего утра уже заняли очередь в кассу  конторы. Окно кассы, закрытое крашенной деревянной доской, пока, беззвучно и безучастно смотрело в  небольшой зал, в котором бабы поочередно дежурили. Иногда заходили самые нетерпеливые мужики, чтобы тоже отметиться и что-то сострить. Шутки были иногда удачные, а в большинстве же случаев сводились к тому, что мужик щелкал себя пальцем по горлу, и это каждый раз  у присутствующих почему-то вызывало приступ смеха.

На берегу расположились зоркие дозорные. Их задача состояла в том, что  при появлении катера из-за скалы, за которую поворачивал Амур в двух километрах от поселка,  прибежать к кассе и принести приятную новость. Чем ближе был «час икс», тем все больше народу собиралось у кассы, тем больше было нервозности в зале, и тем чаще звучал нервный смешок на любую плоскую шутку. Мы, пацаны,  тоже крутились у конторы, зная, что  вскоре здесь будет на что посмотреть.

«Едут, едут!» – с радостным воплем ворвался дозорный в помещение кассы.  Всё  пришло в движение. Женщины засуетились, выстраивая некоторое подобие очереди, присутствующие мужики старались опередить всех и приблизиться поближе к окошку. Бабы цыкали на них и не хотели пускать.  Возникали легкие перепалки.  Женщины были, в основном, домохозяйки, поэтому им денег на руки не выдавали, но они в этот день активно помогали своим мужьям, внося свою лепту в ведение домашнего бюджета.

А между тем, весть разнеслась по всему поселку и мужики, побросав работу, потянулись к кассе со всех концов. Руководство леспромхоза, зная, что людей в этот день никакими силами не удержать на работе, давно смирилось с этим и не препятствовали такому мероприятию.

Между тем, катер пристал к берегу, выкинули трап, и на берег спустился кассир Анатолий Федорович, в сопровождении двух леспромхозовских инженеров. В руках у кассира был чемодан средних размеров, закрытый на два замка и опечатанный сургучными печатями. Его сразу окружили несколько жителей, которые почтенно с ним поздоровались. Но он никому ничего не ответил и важно зашагал  в контору, в сопровождении эскорта из десятка жителей. Он  понимал, что он сейчас самое важное лицо на всей планете, сегодня его день, и он в полной мере наслаждался своим величием.

В маленький зал перед окном кассы набилось уйма народа. Все стояли плотно друг к другу. Баб старались вытолкать, чтобы не мешались, но они не хотели уходить, чтобы сразу схватить своих суженных за руки, когда тот получит деньги. Окно кассы не открывалось, и люди стали нервничать.
- А может, он не привез денег? – вдруг кто-то сделал предположение.
- Да нет, привез, видел, как чемодан опечатан? – возразили ему.
- Ну и что опечатан. Тогда почему не открывает окно?
- Денег на всех не хватит, мало привез, - донеслось откуда-то.
- Ты откуда знаешь?
- Анатолий Федорович сказал.
- Тебе что ли? Да он вообще ни с кем не разговаривает, когда несет деньги.
Но народ стал не на шутку волноваться. Мысль о том, что денег не хватит, взбудоражила всех, потому что так бывало раньше. У окна кассы началась толкотня, более сильные начали оттеснять других. От этого возникали перебранки. Наконец окно открылось и сразу несколько рук сунулось в него.
- Смирнов!
-  Галушко!
- Топоров!
- Смирнов, Галушко уберите руки! – раздалось из окна.

 Счастливчик Топоров заслонил собой все окно. Расписавшись за  деньги и не пересчитывая их, он счастливый пытался оторваться от окна. Но не так все было просто. За ним плотной стеной стояла толпа. Тогда он напрягся и спиной, как рак, начал  таранить проход на выход. А следом, вцепившись  в руку,  в кильватере с ним пробиралась его жена, которая стойко дежурила у кассы. Наконец, красные и потные от  напряжения, они вылезли из толпы. Жена  Поля, не отпуская руку мужа, выдохнула:
- Голубь мой сизоклювый,  давай деньги.
 Семен, довольный собой и обласканный, торжественно вручил жене  деньги, оставив себе десятку. Но жена была бдительна и поэтому сразу  это заметила и перешла в наступление:
- А ну, ирод, гони все деньги, -  закричала она.
- Но на бутылку надо же, - возразил тот.
- Не десять же рублей! «Сучок» стоит два рубля пятьдесят две копейки,  а «белоголовка» три четырнадцать! - разорялась Поля.

 «Сучком» местные называли водку обыкновенную, подразумевая, что спирт, из которого ее делали, гонят из древесины.  «Белоголовкой»  же звали водку «Московская» - у нее картонная пробка закрывалась алюминиевым колпачком, в отличие от «сучка». Картонную пробку последней  заливали одним сургучом темно-коричневого цвета.
- Но, на опохмел же надо, - робко возражал Топоров.
Он, трудяга и боевой на работе, пасовал перед напористой женой. Так было и в большинстве семей. Жены  не давали спуску своим мужьям, боясь, что без должного надзора они сопьются.

- На вот тебе два пятьдесят на бутылку, да и это будет много!
- Ну, хоть на «белоголовку» дай, -  не отставал Топоров.
- Пойдем, сама тебе куплю, - отрезала Поля.
Они резво направились к небольшому продуктовому магазинчику, который находился недалеко на обрывистом берегу. В магазине уже было много народу. Никто еще ничего не покупал – все ждали, когда их кормильцы принесут деньги. А они обязательно сюда придут и принесут их, так как сегодня праздник, а какой праздник без бутылки.
Вот некоторые жены и караулили своих ненаглядных именно тут. В поселке было два продуктовых магазина. Второй, более вместительный, находился на другом краю поселка. Но сейчас в нем никого не было из покупателей, потому что все шли в ближний, боясь, что умрут от жажды, пока  добегут до того, что стоял вдалеке.

 Поля с порога, расталкивая толпившихся баб, прямиком, направилась к прилавку.  Ее  пропустили.
- Поля, что деньги дают?
- Начали выдавать, ждите своих.
Поля первым делом купила «Московскую» и  отдала Топорову, который вместе с ней пробился к прилавку. Он схватил бутылку  и счастливый выскочил на улицу искать сотоварищей и укромное место для импровизированного пикника.

Поля же стала отовариваться.
- Зоя, мне килограмчик сахара, килограмчик пшена, риса, рожек.  Рожек обязательно.
Продавщица Зоя крутила конусные пакеты из бумаги, набирала в них заказанные продукты металлическим совком и взвешивала на чашечных весах с гирями, щелкала костяшками счет.   Работа продвигалась медленно, но все терпеливо ждали, потому что скоро они тоже будут точно также отовариваться, когда их благоверные принесут  деньги.
 Это был своеобразный священный ритуал, повторяющийся два раза в месяц: в день получки и в день аванса.  Все хотели отовариться в этот же день, словно завтра магазин не будет работать, или деньги за ночь могут испариться.

- Зоя,  еще  двести грамм конфеток. Нет, нет, не липких подушечек, а в бумажках! Сегодня можно в бумажках.  А еще двести грамм печенья.  Вон того круглого! И масла накачай, растительного, литр.
 Зоя послушно качала масло из бочки ручным насосом, терпеливо взвешивала конфетки и печенье, потому что знала: у нее сегодня будет хорошая выручка. А магазинчик будет работать почти до полуночи – пока последний покупатель не отоварится.

Тут начали подходить мужики, которые уже получили деньги. Народ оживился и вплотную прилепился к прилавку.
- Куда лезешь! – закричала одна из покупательниц на мужика, который хотел пробиться к прилавку.
- Мне только бутылку! Без сдачи!- ответствовал тот.
- Без сдачи, тогда положено, - вступилась другая.
 Мужика пропустили и он, отоварившись, счастливый начал пробиваться назад, воркуя при этом:
- Какие же вы, бабоньки, добренькие, красавицы вы мои, миленькие-родненькие.
 Бабы довольные, разулыбались:
- Иди, иди скорей.  Дружки уж, поди,  иссохлись все, ожидаючи.

Другие мужики, которым тоже хотелось бутылку без сдачи, передавали деньги покупательницам, стоящим в самых дверях магазинчика, те другим и так далее, пока они не попадали к продавщице. Бутылки таким же ходом через головы находили хозяина денег. Бойкая торговля через головы продолжалась весь вечер.
 Бабы же, чьи мужики уже получили деньги и сумели принести их в целости и сохранности к магазинчику,  хватали деньги и рвались быстрей к прилавку, своей напористостью создавая очередную перепалку.

В помещение кассы, тем временем, начали подходить те, кто уже утолил первую жажду.
 Явно в хорошем настроении и навеселе, они стали выискивать своих друзей, которые еще не получили деньги и толпились у окошечка кассы.  Им явно хотелось добавить еще, но денег у них в кармане уже не было, потому что  отобрали жены.

- Эй, Федька, ты еще не получил? Сейчас я тебе помогу, - кричал один и начинал расталкивать остальных, пробивая Федьке  быструю дорогу к кассе.
- Васька, ты будешь стоять здесь до первых петухов! – кричал другой и тоже начинал пробивать  Ваське дорогу.
 Но это не так-то просто было сделать через плотную стену столпившихся. Но дружков вела вперед неумная сила жажды, поэтому они рвались вперед и только вперед.

 Бабы, стоящие в очереди, громко возмущались и выговаривали своим мужьям:
- Степан, что ты стоишь как олух, не видишь прут без очереди?
-А ты, Семен, куда смотришь? Тебя скоро здесь затопчут!
Атмосфера быстро стала накаляться. Сначала была просто ругань, а потом у кого-то не выдерживали нервы и он отталкивал нахала.  Тот тоже   был не робкий мальчик, а, схватив толкавшего за грудки, кричал:
-Будешь мешать, урою. Микроба!

Тут уже было не обойтись без мордобоя, и он начинался. Сначала между зачинщиками, а потом вовлекались все новые и новые друзья с обеих сторон.
Бабы начинали голосить и хватать за руки кулачных махальщиков.
  Драки были постоянно.  И крупные, и мелкие стычки. Этот кулачный бой был чем-то развлекательным и увлекательным спектаклем, нужным всем из-за отсутствия в деревне Малого или Большого театров.
Наутро все, безо всякой злобы друг на друга, обсуждали вчерашний день.  Разговоров было на целую неделю.  С удовольствием смаковали каждый удачно поставленный синяк. До поножовщины  дело никогда не доходило, потому что все ценили только русскую традицию кулачных боев.

 А деревня, меж тем, гуляла всю ночь. Во всех местах возникали стихийные пикнички, в которых с удовольствием принимали участие и женщины. То и дело с разных уголков раздавались песни, в сопровождении  гармошки или баяна.

 Вы спросите, а куда же смотрела милиция? Да её попросту в те времена не было в поселке. И она была не нужна. Воровство исключалось совсем. Когда из дома уходил по делам последний жилец, то он просто колом подпирал входную дверь, чтобы  было видно, что дома никого нет, а если нет, то и никто никогда в него не зайдет. Только через двадцать лет появился  милицейский пункт, в котором работал один молодой милиционер, но потом их стало уже  восемь человек.

Когда я смотрю на деньги, то невольно вспоминаются эти картинки из детства. Тогда их надо было не только заработать, но и умудриться получить без приключений.