Скажите, вы видели когда-нибудь счастливую женщину? Безусловно, счастливую, без дураков. Просто счастливую, и всё. Счастливую тем, что она просто живёт на белом свете. Затрудняетесь ответить? Значит, вы не видели того, что видела я. А однажды ехала я электричкой к себе, на станцию Сорокино… Там у меня, если помните, находится дача. А день был солнечный, тёплый, весёлый. Электричка ещё не пылала жаром, а приятно грела и вся была пронизана солнечным светом. Пассажиры блаженно щурились, как коты на завалинке. На одной из остановок в вагон вошла она. Она сияла, как июньский день и была прекрасна. В её глазах отражались и голубые незабудки, и оранжевые жарки, на губах трепетала шаловливая улыбка, а, между тем, она была безобразна. Высокая, нескладная, костлявая. Лицо отменно некрасивое, но она вся сияла и лучилась от внутреннего огня, от радости, которая переполняла её душу. Я невольно засмотрелась на неё. Она заметила это с удовольствием. И села на скамейку против меня. Минуты не прошло, а она уже начала говорить мне о себе, о том, как ей хорошо живётся, как ей весело настолько, что хочется пройтись колесом по всему вагону. Как вы думаете, о чём она мне поведала?
Ей было далеко за тридцать, когда она наконец-то вышла замуж. Он ухаживал за нею недолго, но всё завершилось по-честному, в загсе. Были даже цветы, шампанское и небольшие подарки. Она так была тронута его благородством. Ей казалось, что время её уже ушло безвозвратно, что для неё нет ничего хорошего на свете, а он сказал: нет! Даже её мама не знала, где встать, где сесть от благодарности к этому человеку. Они прописали его у себя в квартире и положились окончательно во всём на его волю. А потом начался кошмар. Он частенько напивался и пьяный жестоко избивал её. Она ничего не могла понять, что случилось, отчего, зачем он женился на ней, что все это значит? А потом до неё дошло: её муж просто-напросто садист. Трезвый он был угрюмый, неподатливый ворчун. А пьяный – зверь. Самое лучшее было бы не попадаться ему на глаза, когда он пьян. Самое печальное было то, что её матери тоже перепадало от жестокого зятя. Мать и дочь попали в такую тяжёлую ситуацию, из которой можно было вырваться, кинув всё, что имели, и бежать, бежать на край света. Но далеко ли убежишь со старушкой матерью, кто бы помог им, приютил, пригрел. Кому это было нужно? Никому. Она мучительно искала выход. Должен же быть какой-то выход. Должен… Однажды она, после очередных побоев пошла в поликлинику к терапевту и всё рассказала женщине-врачу. Та её выслушала внимательно, осмотрела её синяки и ссадины, подумала, написала что-то на листке бумаги, подала моей счастливой попутчице этот листок и сказала: «Я прописала вам лекарство. Оно должно помочь. Оно в ампулах. Вскройте ампулу и вылейте содержимое в бутылку с водкой. Пусть он пьёт. Это безвредно. Просто он. Когда выпьет, будет не опасен. Вы хоть от побоев избавитесь». Она сделала всё в точности так, как советовала ей врач. Выкупила с десяток ампул. Одну из них опорожнила в бутылку с водкой, которую её супруг держал в холодильнике про запас. Он (муж то есть) в тот же вечер присосался к бутылке. Пил недолго. Завинтил крышку и поставил бутылку обратно в холодильник. Потом он посмотрел на жену каким-то угасающим беспомощным взглядом, шатаясь, добрёл до дивана, повалился на него и тотчас же уснул. С той поры так и повелось. Он продолжал пить, но избивать её уже не мог. Она и её мать, хотя и хранили в своих душах ужас перед этим человеком, но физически от него уже не страдали. А однажды он так крепко уснул, отпив из бутылки совсем немного, что уже больше и не проснулся. Первое это заметила мать. «Алёна, – сказала она дочери. – А Генка-то холодный. Да он никак помер?». Они вызвали скорую помощь, потом милицию, а потом похоронили своего незабвенного с тихой тайной радостью на сердце. Кончились их мучения, кончилась жизнь, наполненная кошмаром и ужасом. Счастье было так велико, что с этим невозможно было справиться. И вот она, сияющая, ликующая, как июньский день, исповедуется мне, незнакомой, чужой женщине, рассказывая о своей неожиданной удаче, о своём неслыханном везенье.
Я с грустью смотрела на её ликующее лицо, и хотелось мне посоветовать ей придержать язык за зубами, не всем показывать свою радость. Кто знает, найдётся ведь какой-нибудь дурак и осудит её, скажет, что она отравила мужа.