Из четырех благовествований, составленное апостолом Евангелие самое краткое. Впервые я прочел его в 24 года на зоне строгого режима вместе с Эдиком Хямяляйненом, моим другом по Дубравлагу.
Его арестовали, когда он учился на 2 курсе юрфака Ленинградского университета. Будучи родом из Карелии, он соединял в себе все черты угрофинской типики: светло-русый, бледнолицый, со вздернутым мальчишеским носом. Внешний облик мало сочетался с дерзкой политической акцией, что вменялась ему приговором суда. Произошло это весной 1970 года, когда страна «развитого социализма» помпезно отмечала столетний юбилей вождя мирового пролетариата. В пику партийному официозу, Эдик зажегся бесстрашной решимостью испортить праздник. В центре города студент-юрист высмотрел внушительного вида агитационный транспарант. Туда он и направился вечером 21 апреля, имея при себе две бутылки зажигательной смеси. Если бы ему удалось запалить красно-украшенную фанерную конструкцию, то за совершенную диверсию он запросто огреб срок от 8 до 15 лет. При этом половину из назначенных судьей годков он должен был отбывать во Владимирском централе. Случись такое, я вместе с подобными мне заключенными Дубравлага лишился бы возможности общаться с этим светлым человеком и не без гордости называть его своим другом. Но при попытке поджога обе бутылки не взорвались, а лишь повредили фасадную сторону щита. Эдика тут же на месте загребли и возбудили уголовное дело.
Мы встретились с ним летом 1971 года на 17-ой «большой» зоне и навсегда подружились.
Никогда не забыть, как мы с ним тайком читали Евангелие. По режиму нам запрещалось иметь Библию, Новый Завет, иконки и молитвенники. Между тем допускалось ношение нательных крестиков и религиозная литература, которую до 1968 года дозволялось почти беспрепятственно пересылать в зону. В личных библиотеках заключенных можно было найти что угодно: от книг с трудами отцов Церкви до годичных подписок журнала «Московская патриархия». Особо ревностным верующим, а такие среди нас были, неисповедимым образом удавалось заполучить с воли экземпляры Нового Завета на тонкой рисовой бумаге. Издания разрезали на отдельные книжечки, чтобы легче было прятать, и пользовались ими с соблюдением всяческой осторожности. Мы с Эдиком попросили у богомольного старичка Орловича дать нам почитать что-нибудь из «божественного». Тот весь засветился от радости, принялся креститься и шепотом заверил нас, что в воскресенье после поверки передаст припрятанное Евангелие от Марка. «Только вы, ребятушки мои, – почти умолял он, – поберегите святыню Божию и себя. Намеднись при обыске у меня иконочку изъяли. Владычицы нашей Богородицы. Не могу сказать, как дорог мне был образок Заступницы нашей. Досель не перестаю скорбеть о нем…»
Мы загодя выбрали место, чтобы укрыться там на время. Это было маленькое помещение для кинобудки под самым потолком возводимого зэками здания клуба-столовой. В воскресенье после обеда, когда народ в большинстве своем заваливался на боковую, мы забрались наверх по припасенной лестнице. Оказавшись на месте, предусмотрительно столкнули ее обратно. Расстелив на бетонном полу фуфайки, трижды перекрестились, как просил Орлович, и принялись негромко читать главу за главой. С самого начала меня не покидало чувство сакральной значимости нашей затеи. Мы с ним впервые прикоснулись к миру незнаемому, открывавшему волнующую новизну евангельского повествования.
«…Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит. …кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелам…» (Мк. 8:35-38)
«…а кто хочет быть большим между вами, да будем вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом. Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих…» (Мк. 10:43-45)
Что-то мы знали и раньше, но отрывочно и с чужой подачи. Впервые про жизнь и подвиг Спасителя мы узнавали со слов апостола Марка, Его ученика. Они звучали для нас подкупающе убедительно, благодатно.
«…имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, – будет ему, что ни скажет. Потому говорю вам: все, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, – и будет вам…» (Мк. 11:23-24)
Мы с Эдиком, как и большинство наших сотоварищей, не за просто так получили лагерные сроки. Некоторым образом мы были причастны к такому высокому понятию, как самопожертвование ради идеи. Но я никак не ожидал, что сердце мое будет учащенно биться от призывных слов Спасителя: «…кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф 16:24). За время, пока читали 16 глав Евангелия, мы не проронили ни слова от себя. Да и что можно было сказать, когда мы впервые внимали глаголам вечной жизни.
…Ныне, бывая в храме, неизменно поминаю за упокой души в числе почивших лагерников Виктора Константиновича Орловича.