К 65-летию первой ненецкой писательницы Анны Неркали.
Иногда бывает так,
что первая встреча удивляет,
а последующие поражают и вызывают бесконечное уважение.
Ямал в середине прошлого века был девственно нетронутым, почти не знаком с пагубными сторонами «цивилизации». Реки, озёра были чистыми, тундра, не замусоренная промышленными отходами, расцветала летом и стойко переносила зимнюю стужу. Люди, её населявшие жили по законам предков, чтили и берегли стариков, любили детей, ухаживали за ними. Доброта, любовь, уважение друг к другу, взаимопомощь были основными составляющими в традиционно сложившихся общественных отношениях.
Добрососедские отношения коренного населения с пришлым в давние времена, ставшим старожильческим населением помогали вместе преодолевать природные трудности северного края.
Шли годы, и наступило время перемен, связанное с освоением газовых и нефтяных месторождений Ямала. Бурным потоком на Ямал хлынули техника, оборудование и многочисленные отряды строителей, газовиков, нефтяников, транспортников.
В спокойную, равномерную, традиционную жизнь северян ворвалась шумным потоком доселе неизведанная реальность, которая манила и звала участвовать молодежь в преобразовании действительности и построении новой жизни. Для этого надо было учиться.
Вот и отправилась юная северянка в Тюменский индустриальный институт на геологический факультет и проучилась там два года. Как много нового узнала она за это время! Не только научных знаний, а новых жизненных отношений и коллизий. По сути всё было другим, чем то, что она видела в детстве в своём родном крае. Город поразил её торопливостью во всём, безалаберностью, быстро сменяющимися настроениями в среде молодежи.
Адаптироваться в совершенно новой среде было очень трудно. В ВУЗе девушка ненка с Севера была одна и помочь преодолеть растерянность в непривычной среде ей было некому. Осложнилась проблема тем, что девушка тяжело заболела туберкулёзом, не было сил учиться, появилась академическая задолженность. В такой нелёгкий момент администрация института поступила с девушкой жестоко. Её без объяснений исключили из ВУЗа и выселили из общежития.
Куда идти, когда нет денег, крыши над головой, тёплой одежды, хотя бы куска хлеба? Мать ушла из жизни, отец и восемь братьев и сестёр живут за тысячу километров в Приуралье. Страшная беда, безысходность откликнулись в её душе стихами.
МОЛЬБА
Хорошо проснуться бы под крышей,
Чтобы сухо было и тепло.
Чтобы дождь и ветер только слышать.
Слышать, как стучат они в окно.
Чтоб стояла с крепким чаем кружка,
С жарким чаем, пахнущим дымком,
Да лежала рядышком горбушка
С корочкой, натертой чесноком.
А еще была б я очень рада
Башмакам, не мокнущим в ненастье.
Вот и все, что мне от жизни надо
Вот и все, что надо мне для счастья...
Именно в тот нелёгкий период жизни юная девушка осознала значение своей фамилии, своего старинного рода: Неркаги, что означает род негнущихся. «Для меня это имеет определённое символическое значение!»
Что помогло тогда и помогает сейчас преодолевать любые преграды на нелёгком жизненном пути нашей землячке? Её безграничная любовь к родному краю, служение которому она посвятила и посвящает всю свою жизнь, талант и трудолюбие. «Я дорожу всем, что напоминает мне детство, а места, где оно прошло, для меня святы. Когда здесь, на "Большой земле", выпадают горькие минуты, я чувствую себя чужой и одинокой. И тогда утешением мне служит сознание, что где-то на Севере есть моя укромная, кровная Земля, которая, если я и немногого в жизни добьюсь, будет ко мне всегда благосклонна и добра» - писала Анна Неркаги в 1978 году, в автобиографии, собирая документы для вступления в Союз писателей.
В семидесятые годы прошлого века ответственным секретарем Тюменской областной писательской организации был известный писатель Константин Логунов. В те времена маститые писатели были близки своим соотечественникам. К ним запросто мог прийти любой начинающий поэт или писатель, рассказать о своём творчестве, получить рекомендации и просто посильную помощь в трудной ситуации. Люди верили в силу писательского слова, считали писателя учителем с большой буквы.
Молодые литераторы: начинающие прозаики, поэты, драматурги, публицисты шли с рукописями. Писательская организация, которую возглавлял Константин Лагунов, действительно работала. Творения молодых читали, рецензировали, ежегодно проводили с ними областные семинары, посылали наиболее одаренных на всесоюзные совещания молодых писателей, рекомендовали в "Урал" и другие журналы лучшие сочинения, печатали в коллективных сборниках, буклетах, в литературной газете, которую выпускали к Дням литературы.
Следует отметить, что не только творческую помощь оказывала писательская организация, молодым литераторам помогали с жильем, устройством на работу, лечением, командировками. В трудный момент своей жизни Анна Неркаги пришла к Константину Лагунову, впоследствии ставшему её старшим другом и советником. Именно он увидел литературный талант юной северянки, её поразительное умение владеть словом, её стойкий характер и страстное желание писать. Совет писать только о том, что хорошо знаешь, что пережила и почувствовала, что волнует тебя, о самом близком тебе, о тундре, оленеводах-кочевниках, обычаях, духовной культуре ненецкого народа Анна Неркаги приняла от маститого писателя и начала творить.
Так родилась в творческих муках первая повесть «Анико из рода Ного», в которой отразился большой писательский дар автора. Анна посвятила повесть острой, тогда даже не обсуждаемой глобальной проблеме: индустриализация края и экология тундры, захватывающая Север цивилизация и традиционная жизнь ненцев.
Личное моё знакомство с Анной Неркаги произошло давно, встречи были случайными, глубокое уважение к её творчеству, твёрдости в достижении поставленной цели остались навсегда. В семидесятые годы прошлого века довелось мне работать директором Салехардского окружного музея. В те далёкие времена это был, пожалуй, самый посещаемый центр культурного общения.
На огромных просторах округа был единственный город Салехард, небольшие посёлки и только начал обустраиваться Надым. Поэтому все, приезжавшие в Салехард путешественники, вначале шли в музей. Любая научная экспедиция, строительные отряды, группы художников, заезжие артисты и т.д. заходили к нам познакомиться с историей края или рассказать о своих впечатлениях. Нам, сотрудникам музея, надо было, как можно больше знать историю, экономику, культуру округа.
До приезда в Салехард я работала в Горьковском историческом музее и занималась изучением народных художественных промыслов, с целью их восстановления после бездумной ликвидации народного искусства в бытность Н.С. Хрущева, считавшего промыслы мещанством. Экспедиции к мастерам хохломы, городецкой и полх-майданской росписи вызвали у меня уважение к народным художникам и любовь к их творениям.
Изучая быт, культуру Ямала с удивлением обнаружила, что коренные жители края обладают особенным художественным талантом, удивительным видением целостности и красоты окружающего мира. Это побудило меня открыть на базе музея «Университета краеведения», где все желающие могли глубже изучить историю края, культуру, народное искусство.
Слушателями были студенты культурно - просветительного, педагогического училищ, школьники города. На встречах выступали старожилы, деятели культуры и искусства из нашего и соседнего округа, их произведения мы изучали на занятиях, организовывали выставки.
Так я познакомилась с Иваном Истоминым, Леонидом Лапцуем, Прокопием Салтыковым, Семёном Няруем, Петром Хартагановым, Юваном Шесталовым, Романом Ругиным, Юрием Афанасьевым и другими. Всех объединяла бесконечная любовь к родному краю, трогательное уважение к природе и несомненный талант.
Однажды Тюменское областное управление культуры организовало семинар сотрудников музеев области. Обсуждали оформительскую деятельность, курс на патриотическое воспитание подрастающего поколения, создание школьных музеев. Пригласили на открытие выставочного зала при Доме политпросвещения, познакомили с интересной экспозицией, где присутствовали также работы фотохудожников Ямала.
В ходе семинара нас сопровождали сотрудники областного управления культуры. Моё внимание привлекла стройная невысокая девушка с короткой стрижкой, как тогда называли «воробушек» с модным платиновым цветом волос. Внимательный взгляд восточных глаз, высокие скулы, добродушная улыбка, юбка мини, свободный свитер, потрясающее сочетание современной модели и неуловимо знакомого северного облика запомнились сразу.
На мой вопрос «Кто это?» - я получила ответ «Ваша землячка с Ямала Анна Неркаги, наш методист, начинающий писатель, разве вы не читали в альманахе «Самотлор» главы из её повести?»
До этого времени я знала писателей северян только мужчин, а вот теперь слышу, что появилась писатель женщина, яркая, современная. Захотелось узнать о ней больше, но семинар закончился, и я вернулась домой.
Как «рабкор», так тогда называли внештатных корреспондентов, я часто писала информации и зарисовки в газету «Красный Север», которые иногда перепечатывали «Тюменский Комсомолец» и «Тюменская Правда».
Как-то меня пригласили на семинар рабкоров в Тюмень. В редакции газеты «Тюменский Комсомолец», куда я привезла несколько зарисовок, со мной долго говорили о Ямале. Рассказали, что сотрудничает с ними Анна Неркаги, начинающий писатель с ярким самобытным талантом и подаёт большие надежды. Там я получила памятный подарок книгу «Анико из рода Ного» Ямальской писательницы Анны Неркаги. Надеюсь, книга до сих пор хранится в фондах МВК им. И.С. Шемановского.
Интерес к культуре коренных народов края был настолько велик, что я стала заниматься на общественных началах с воспитанниками санаторно-лесной школы, расположенной в бывшем здании управления 501 стройки. Ребята с большой охотой приходили на занятия.
Я им рассказывала о народных промыслах, орнаментах, показывала альбомы и книги с фотографиями хохломы, городецкой росписи, а также собранные мной орнаменты мастеров ханты, ненцев. Воспитатели школы поддерживали меня, готовили расходный материал. Отстирали, погладили ткань от старых списанных пальтишек, приносили обрезки ткани из дома, прикупили бисер, а на пушной базе мне выдали обрезки меха.
Дети увлечённо занимались плетением из бисера, изготовлением из сукна и меха сумочек, подвесок, украшений, салфеток с национальным орнаментом. Художественное чутьё и привычка с раннего детства держать в руках иголку. Помогало детям создавать чудесные сувениры, которые неизменно пользовались успехом на различных выставках.
Был даже случай, когда бисерный пояс шестиклассницы Валентины (жаль фамилию не помню) на ВДНХ получил серебряную медаль. Директор Салехардской санаторно-лесной школы ездил в Париж и там с восторгом встретили сувенирные украшения воспитанников.
Всё это вспоминать интересно, но тогда меня поразило другое. Дети были ласковые, им очень нравилось общение, они с удовольствием слушали сказки, рассказы о Москве, моём родном городе Горьком, но при разговоре о родителях, об их жизни в чуме, многие замолкали, рассказывать не хотели. Через некоторое время, когда занятие заканчивалось, стали оставаться со мной одна-две девочки. И тогда говорили, что стесняются родителей, ведь они плохо знают русский язык, одеваются по-другому и живут совсем иначе.
Теперь это может звучать странно, но было это более сорока лет назад, с тех пор мир изменился, люди тоже. Произошло слияние культур и за годы долгой работы в правильном направлении на Ямале национальные культуры вышли на новый уровень, засияли ещё ярче. Получили мировую известность национальные писатели, поэты, художники, композиторы, певцы, танцевальные коллективы, спортсмены с Ямала.
А тогда я задумалась, а хорошо ли, что дети с малого возраста оторваны от своих корней, пусть на время размещены в интернаты, санаторную школу? К чему я пишу об этом? Учиться надо, лечиться тоже. Как же быть, что делать, чтобы сохранить свою национальную самобытность и получать новый научный и культурный опыт духовного совершенства?
Ответ я нашла и нахожу вот уже четыре десятка лет в творческом и жизненном пути, где теория отражена в книгах, а практика в делах у маленькой хрупкой внешне женщины и великой сильной духовно Анны Неркаги.
Большая проблема отцов и детей отражена в её книге «Анико из рода Ного». Юная, талантливая писательница описала в книге ту самую боль разрыва родовых связей и впервые задумалась в начале своего творческого пути, что является очень важным для любого народа, а её родного особенно, именно восстановление традиционных отношений, нравственной духовной связи между прошлым, настоящим и будущем.
Тогда, прочитав её первую книгу, я почувствовала её глубокую боль за жизнь своего народа и желание сохранить преемственность поколений, высокое предназначение её собственного жизненного пути.
«Анико из рода Ного» - повесть, призывающая к возвращению на малую родину. Как главный духовный смысл жизни. Родовая память, как живой источник мудрости, должна быть сильнее разрушительных процессов времени, ложных понятий и направлений. Повесть сразу стала бестселлером. Ею зачитываются и сейчас. Почему такая популярность?
Много лет назад известный писатель Константин Лагунов написав об Анне Неркаги и её повести «Анико из рода Ного»:
«Чем же привлекла издателей, читателей и критиков первая повесть Анны Неркаги "Анико из рода Ного? С полным основанием повесть "Анико из рода Ного" можно назвать автобиографической и пророческой. Повесть обнажает самую больную, самую остро неразрешимую проблему кочевого Севера.
Суть ее вкратце такова: согласно закону о всеобщем обязательном образовании дети тундровиков насильно отторгаются от родных семей и на целых восемь-десять лет помещаются в интернаты, где обучаются и содержатся за счет государства.
Да, неграмотность - главная причина бесправного положения оленеводов, охотников, рыбаков Севера. Это прекрасно понимают и сами ненцы. Но... Десятилетнее пребывание в школе-интернате, вдали от родимых мест, от родичей, от привычного уклада жизни, превращает молодого ненца в отщепенца своего народа. Он не умеет и не хочет пасти оленей, ловить рыбу, ставить капканы и охотиться.
Но и перешагнуть вековую межу, отделяющую кочевника от современника, большинство выпускников школы-интерната тоже не в силах. Оказавшись меж берегами цивилизации и... не знаю, какое слово сюда вставить, чтоб не зацепить, не обидеть наших аборигенов, пусть каждый сам подберет его.
Тут важна суть: оказавшись меж двумя берегами, этот грамотный, ненец или ненка попадали в невероятно сложную, по сути, безвыходную ситуацию: назад не хочется, вперед - нету сил. А это может привести к духовной деградации. Как быть? Вот первая проблема, составляющая идейную суть повести.
Цивилизация и культура - это не только блага, комфорт, духовная жизнь, но и жесткая дисциплина, вернее самодисциплина, продиктованная прежде всего моралью, нравственными критериями этого просвещенного общества. Приходится отрекаться от многого, заложенного, как говорят, в крови, в генах, вошедшего в человека с молоком матери. Ведь кочевая жизнь в тундре - это воля, простор, это отрадное, даже блаженное слияние с природой.
В сравнении с каменными либо бетонными ячеями наших задымленных, загаженных, суетных городов, бескрайние просторы тундры, стремительно несущаяся оленья упряжка, незамутненные ручьи и речки, нетронутый, нехоженый лес с непугаными зверями и птицами - это подлинное счастье, это истинная свобода, та самая вольная волюшка, о которой тоскует всякий выросший на природе человек.
Главная героиня повести "Анико из рода Ного" полтора десятка лет варилась в котле цивилизации. За спиной у нее - интернат, институт и как далекое не то воспоминание, не то сон - тундра, дымки над чумами, доверчивые ласковые оленята, преданные псы и полузабытые друзья да родичи: отец и мать. Анико вроде бы акклиматизировалась в городе, ее давно не манит вольный простор кочевой жизни, она и не вспоминает о тундре и, получив неожиданное, редкостное письмо от своего отца Себеруя, зашвыривает нераспечатанный конверт и, лишь месяц спустя, вспоминает о послании из дома, в котором черная весть о гибели матери и маленькой сестренки: мать загрыз волк, ребенок замерз. Эта черная весть, как удар колокола, пробудила Анико от забвения, нагнала воспоминаний о детстве, о прошлом.
Зашевелилось и чувство долга: надо было съездить к осиротевшему отцу Себерую. Убитый горем, старый охотник-оленевод Себеруй давно свыкся с потерей старшей дочери Анико, считая ее отрезанным ломтем. Старик не верит, что дочь может не то чтобы воротиться в тундру, но хотя бы приехать, навестить, повидаться. И чем больше проходило дней с момента отправки написанного под его диктовку письма, тем угрюмей становился Себеруй, все острее чувствуя свое одиночество, ненужность и мизерность свою.
Ах, эта одинокая старость. Пустой холодный чум. Наплывающие недуги. Негасимая обида на дочь. И если бы не поддержка - бескорыстная, непрестанная, теплая поддержка друга Пассы и всех обитателей стойбища, включая оленя Тэмуйко, вскормленного женой Себеруя, и верного пса Буро, не вынести бы, не выжить бы Себерую.
Старый охотник, и не без основания, был уверен: Анико не приедет. Но… Бог судил иначе. Ставшая горожанкой от внутренней сути своей до модных сапожек, Анико камнем с неба пала в родное стойбище. И вот эта встреча Анико со своим отцом Себеруем..."Анико… увидела маленького человека. Он шел к ней суетливой, спотыкающейся походкой. "Отец!" - мелькнуло в голове, и сразу же пришли страх и недоумение. Вот этот, совсем незнакомый, невзрачный старичок и есть ее отец?.. Она растерялась, зачем-то схватила с нарты портфель, выставила его перед собой, словно хотела защитить себя или оттолкнуть того, кто спешил к ней. Когда отец подошел вплотную, она невольно сделала шаг назад: от старика тяжело пахнуло дымом, табаком, грязным телом... Она со страхом смотрела на черную малицу отца, на его спутанные сальные волосы, морщинистое лицо, грязные руки и чувствовала, как к горлу подступает тошнота...
Себеруй неловко потянулся вперед, и тут Анико увидела на его усах что-то черное, мокрое. "Табак", - поняла она. Отстраниться не успела и лишь закрыла глаза, когда губы отца коснулись ее щеки… отец, стыдясь своего волнения… отвернулся. Анико выхватила из кармана платок, вытерла щеку…"
«Рядом с отцом было нехорошо, неловко, потому что надо было его любить, а любви нет, есть только жалость. Анико всякий раз вздрагивала, когда отец касался ее рукой... Ее угощали торжественно, со смешной важностью. Мясо брали руками… и она снова чувствовала тошноту. И тот же запах табака, псины, прелой кожи, сырости… Увидела, что пальто в шерсти, испугалась: "а вдруг и вши есть?.."
Посмотрите, как жестко, четко и впечатляюще описана встреча дочери с отцом. Писатель не щадит ни Анико, ни отца. От этой первой встречи завязывается узел, морской, крепчайший и тугой узел из ХОЧУ, МОГУ, НАДО .От этого места и до конца повести Неркаги пытается развязать этот узел, показать внутреннюю борьбу Анико, приведшую ее к решению воротиться в тундру.
Борьба героя с собой. Борьба в себе - самое трудное для описания. Потому-то я не сужу Анну Неркаги за то, что она больше рассказывала, чем показывала душевное состояние своей героини, непримиримую жестокую борьбу родовых, генетических начал с мировоззрением, убеждениями, нравственностью, привитыми многолетним обучением и жизнью в цивилизованном мире.
Мы верим: Анико вернется к отцу, останется со своим народом. Зов предков оказался сильней. И в этом выводе, в этом пафосе повести писатель угадала свое будущее, о чем я скажу чуть позже. Чтобы от такого брезгливо отталкивающего неприятия кочевого бытия и кочевников довести свою героиню до решения воротиться в кочевую жизнь, нужны мастерство и мудрость писателя (а ведь ей тогда было 22-23 года). Что помогло Неркаги справиться с этой задачей? Прежде всего, безграничная светлая любовь к своей Родине»
Анну Неркаги, однажды узнав, забыть невозможно. Боль за свой народ, родную тундру, поиск нового пути преодоления преград звучали в каждом её слове, в каждом произведении.
Тогда у меня с ней были иногда небольшие встречи в «Красном чуме» как называли тогда единственное в Салехарде пятиэтажное здание окружной администрации, где я работала в окружном отделе культуры, на семинарах, конференциях. Всё, что говорила Анна Неркаги, было пронизано любовью к своему народу, желанием улучшить их жизнь, добиться сохранения хрупкой природы Ямала. Удивлял её новый образ, из юной современной девушки модельной внешности, которую я увидела при первой встрече, она всё больше стала напоминать мне царицу Нефертити, красотой, изяществом, печальным внимательным взглядом умных глаз.
Одним из самых читаемых журналов в те времена был «толстый» журнал «Урал», в котором живо отражалась литературная, культурная и даже политическая жизнь территории, которую теперь называют Уральский федеральный округ.
Получить номер всегда было радостно, и прочитывать от корки до корки тоже. Значимость публикаций в журнале трудно было переоценить. Вот пример: однажды на первых полосах журнала напечатали интервью с первым секретарём Ямало-Ненецкого окружкома Константином Мироновым, где он в радужных красках расписывал, как много делается для улучшения жизни коренного населения Ямала. А в середине журнала поместили очерк известного писателя Юрия Афанасьева, где он с болью писал, как тяжело живётся ненцам и ханты, плохое снабжение на факториях, нет даже самых необходимых вещей, продуктов, недостаточное медицинское обслуживание, культурное также не на высоте. Приводил примеры, что в магазинчиках на факториях привозят рулоны ткани, дамские босоножки, лёгкие платья, а нет резиновых сапог, посуды для чумов, лодочных моторов и т.д. Вскоре с горечью узнала, что Юрия Афанасьева уволили с должности редактора газеты «Ленинский путь», а в жизни коренного населения ничего не изменилось.
В журнале «Урал» можно было прочесть повести, стихи неизвестных ранее авторов. И как приятно было увидеть на страницах журнала «Урал» новую повесть «Илир» уже известной и любимой мной писательницы Анны Нерками. «Илир» в переводе с ненецкого означает "дающий жизнь", и это очень символично. Вскоре повесть вышла в издательстве «Современник».
«Илир» – звездный мальчик в северных просторах, как одинокое солнце, затерявшееся в просторах нашей галактики. Повесть – предупреждение о социальной несправедливости.
" Илир " - глубоко психологическая повесть, построена на фактическом материале о мальчике-сироте, которого богатый дальний родич приютил, кормил и поил за то, что мальчик заменял собаку, художественно видоизмененном и талантливо описанном автором.
Это высоко художественное, мудрое произведение о силе Зла и уязвимости, но и необоримости Добра, о борьбе этих сил, о великой победе Добра через тяжкие страдания и муки. Сюжет, отражающий подлинную историю борьбы в Заполярье в двадцатые годы прошлого века, и наполнен тяжелым содержанием взаимоотношений. «Илир» повесть о ненецком мальчике Илире, сыне оленевода, батрачащем у богача.
Исчадием Зла, носителем его и выразителем был молодой хозяин стойбища Майма - собственник, безраздельный властелин оленей, жен, батраков, тундры.
Я не буду пересказывать сюжет, повесть надо обязательно прочесть всем, особенно молодежи. Обратить внимание общественности на пророчество, отраженное в повести «Илир» почти тридцать лет назад, которое сейчас сбывается.
Повесть становится необычайно современной в наши дни, когда социальное разделение в обществе становится всё глубже, зло, вскормленное несметным богатством творит беспредел, а добро уходит в мечты и фантазии.
Хорошо помню последние годы прошлого века. Шло бурное освоение нефтяных и газовых месторождений округа и что греха таить, тогда экологические проблемы мало кого волновали. Действовали зачастую по принципу «Тундра большая, всё стерпит!» Вот и бороздили напролом её хрупкую поверхность вездеходы, уничтожая растительность, которая восстанавливается не один десяток лет. Технику, отжившую своё, бочки, стройматериалы, бросали, где попало, топливо нередко лилось в чистейшие водоёмы.
Исконно традиционные пути каслания аборигенов нередко превращались в свалки технического мусора. Хищническое освоение богатств северных недр выполняется в ущерб жизненным интересам жителей тундры. Долго это продолжаться не могло. Добыча нефти и газа, появление геологов, бурильщиков, чиновников, в большинстве своем равнодушных к судьбе коренных народов выдвинули проблему, которую надо было решать безотлагательно.
В обществе начинаются разговоры об экологических проблемах. Впервые в округ приезжают учёные с лекциями об экологии. Постепенно в сознании людей стали появляться мысли о будущей техногенной катастрофе, размер которой трудно было предугадать. Но громко сказать «Нет! Хищническому освоению природных богатств» не решался никто. В средствах массовой информации, на конференциях, в отчётах много говорилось только о том, как быстро идёт освоение природных богатств Ямало-Ненецкого автономного округа.
Анна Неркаги поняла, что её тревога за родную землю, отраженная в повести «Илир» мало кого затронула. Слишком мало информации, не все смогли повесть прочесть. Поэтому ей надо возвращаться домой, спасать, духовно ободрять, помогать выжить ненцам, и научиться усвоить позитивные уроки чуждой цивилизации, чтобы минимально безболезненно влиться в новую реальность.
На родном Ямале Анна начинает заниматься культурно-просветительной работой в тундре, ведёт записи прямо на природе. В суровые девяностые Анна Павловна Неркаги – один из общественных лидеров Ямала, да и всего Тюменского Севера. Её социально-бытовые и этнокультурные очерки, печатают в газете «Красный Север», журнале «Уральский следопыт», и других изданиях. Публицистика этих лет пронизана болью за родную землю, культуру коренного народа.
Анна Павловна с горечью пишет: «Еду я в автобусе с буровиками и слушаю, о чем они говорят. Только о деньгах. Сколько получили, сколько собираются получить. Как мастер обманывает их, записывая заниженную выработку. Помолчали и снова о деньгах. А я думаю, вот сижу я – ненка. Хоть бы кто-нибудь подсел ко мне и спросил, как я живу. Рада ли я тому, что они делают с моей землей. Что от их ударного труда скоро в тундре не останется живого места, и нам придется переехать в города, где наши мужики сопьются и умрут. Или хотя бы просто поболтали со мной о чем угодно. Нет. Они не замечают меня. Я для них – пустое место. Они снова помолчали и снова заговорили о деньгах. Что же это за люди!? У них вместо сердца – купюры. Страшный человек пришел сюда. Он не щадит ни земли, ни людей. И будет ли ему прок от заработанных денег…»
Время девяностых время перемен было действительно сложным. Природные богатства округа постепенно переходили в собственность РАО «Газпром», экономическое влияние которого было настолько беспредельно, что никто не мог предъявить претензий, а от государства «Газпромом» были получены значительные налоговые льготы.
Попытки хоть каким-то образом изменить ситуацию, даже покритиковать действия «Газпрома» пресекались. Журналисты просто не рисковали что-либо писать об экологических проблемах на буровых, о нарушениях всех мыслимых норм геологоразведки.
Каково же было моё изумление и восторг, а главное уважение к моей давней знакомой и уважаемой писательнице, когда я увидела её интервью по центральному телевидению, в котором она с горечью говорила, как живут коренные народы Ямала.
Как уничтожается покров тундры, загрязняются водоёмы, коренное население на гране вымирания, в то время, как богатства Ямала добываются без совести и чести, ухудшая экологическую ситуацию и не оставляя ни копейки народу, исконно живущему на этой земле.
Возможно, с этого выступления, местные органы власти задумались о том, что может произойти в дальнейшем. Началась разработка программы сотрудничества добывающих предприятий с коренным населением Ямала. Была образована ассоциация «Ямал – потомкам», в планах освоения природных богатств РАО «Газпром» появилась статья возобновления утраченных природных ресурсов, поддержки коренного населения округа.
Анна Неркаги пишет новую повесть «Белый Ягель», которая выходит в свет в 1995-1996 годах. Как истинный представитель национальной интеллигенции, она поднимает проблемы « катастрофы», нависшей над ее народом, пытается указать пути спасения и сохранения национальной культуры, главным образом опираясь на самих себя, на молодое поколение ненцев. «Белый ягель» - долгое прощание с народным эпосом, поиск спасения от духовной катастрофы.
По мотивам повести снят фильм. Я его не видела, о фильме ничего сказать не могу. А вот книгу читает молодое поколение и публикует отзывы, что радует и вселяет надежду. Буквально недавно прочла в интернете.
« «Белый ягель» - поэтическое, взволнованное повествование о своем народе, его думах и чаяниях, болях и бедах. Это рассказ о трудной любви ненца Алешки, юноши из стойбища, к уехавшей в город Илне. Постижение героями правды жизни даётся нелегко.
Суррогатная любовь героя грозит вымиранием на земле предков. Мудрость уходящего поколения способна уничтожить перспективу детской колыбельки быть лишь никчемной игрушкой»
«Грустное произведение.. Я слушала аудиоверсию, она идет около 1 часа 45 минут, но за это время, мы проникаемся безысходностью и грустью главного героя. Его метаниями между сердцем и разумом жизни. Между большой любовью и устоями своего народа.
Мы слышим боль, разочарование и страхи, героев книги. Но также, мы видим, проблески надежды в сердце каждого... Книга, которая не оставила меня равнодушной»
Сюжет в повести «Белый ягель» прост, но философия, заложенная в ней громадна. В повести « Белый ягель», ставшей духовной хроникой 80-х годов. Анна Неркаги затрагивает универсальные вопросы человеческого бытия; жизни и смерти, веры и отношения к предкам, взаимоотношений человека и природы. Именно в этой повести противостояние традиционной культуры и цивилизации показано как трагедия, нарастание разрушительных тенденций, нарастающих извне.
В повести «Белый ягель» ярко звучит драматический диалог северной культуры с техногенной цивилизацией. Красавица-дочь старого Пэтко не вернется в родное стойбище. Вольная птица, очарованная манящими огнями городских улиц, современной музыки, лёгких отношений. Забыт и не дождется её Алешка, влюбленный в нее еще с интернатской поры. Вынужден он, согласиться участвовать в древнем обряде ненецкой свадьбы, в силу традиции, женится на той, что нашла ему мать, на нелюбимой, но в силу традиций, повинуясь жесткой необходимости продолжения рода, а главное, обязательному на Севере семейному укладу жизни. Одиночкам здесь не выжить.
Может показаться, что мысль Анны Неркаги сохранения традиционных культурных ценностей утопична в наше непростое время, но надо смотреть более глубоко на простые, на первый взгляд идеи духовного совершенства. Что даёт человечеству выжить в непростом мире, сохранить свою душу каждому, гармонизировать отношения в обществе? Обращение к своим собственным корням, к своим истокам, к культуре предков и преемственности поколений.Вот та самая мудрость жизни, позволяющая побеждать зло.
В "Белом ягеле" важнейшим аргументом в пользу традиционной культуры является фольклор, который звучит повсеместно. Это пословицы, народные афоризмы: ( "Старость не возраст тела, а мудрость души" «Душа не хвост, ею не помашешь» "У каждой птицы своя высота полёта" "Жизнь не охота, повадки зверя в ней ни к чему")
Писательница не просто использует народные мысли. Но органично сама дополняет их, что говорит о ней. Как о литераторе высокого класса. Много в тексте и мифических определений, с вкраплением легенд. (Дух огня, дух оленя, хозяйка чума) Песни и сказания о белоглазых хранителях металла «сихиртя», о птице гагаре, создавшей землю, о спасителе – олене.
Самыми значимыми легендами в повести являются «О Золотом Слове» и «О Белом Ягеле». Всё это вместе создаёт неповторимый образ Вселенной и место человека в этом космосе, его значение и роль. Понятно, что Неркаги считает жалость мощнейшим оружием человека в современном безжалостном, "безнадёжно больном" мире. И звучит этот постулат в Слове, которое выражает правду жизни, когда один из главных персонажей повести Пэтко говорит о человечности: "Сынок, пусть твоё сердце будет больше неба, чтобы в нём, кроме гордости, умещалась жалость".
Своё горячее желание о сохранении такого хрупкого мира природы Анна Неркаги также выражает Словом: «На Полярном Урале, мы живём как раз в предгорьях его, есть вершины, на которых растёт вековой белый ягель. Кроме ветра и солнца, никто не трогает его. Для меня этот красивый мох - сплав свободы, гордости, недоступной красоты и независимости. Вот мне и хочется, чтобы новая вещь была сродни этому белому ягелю на гордых вершинах суровых гор".
По большому счёта ягель это ещё и сохранение жизни коренного населения на Севере. Так как это основной корм Оленей, дающих им жизнь. По поверьям ненцев душа покидает человека в трёх случаях: во время болезни, во сне, при смерти. В первых двух случаях душа возвращается, в последнем – уходит в царство теней. По истечении срока проживания в мире духов душа может вновь возродиться, но в новом качестве. Души некоторых людей, совершавших неблаговидные проступки по отношению к природе, животному миру, вселяются в тела животных. Вот и надо жить так, чтобы душа осталась светлой.
В 1996 году выходит новая повесть Анны Неркаги «Молчащий», по признанию с самой Анны её долгий путь к Богу. В повести она критически отнеслась к устройству современного мира. Народ стараются поселить в квартиры-скворешни, отрывая от земли.
Сейчас писательницу называют гением ненецкой литературы, так как в своем творчестве она выражает сокровенный смысл северной цивилизации своего небольшого народа, создавшая духовную историю прекрасного Ямальского края. Ее проза - это художественная биография ненцев. Несомненно, одно, произведения Анны Неркаги очень талантливы, написаны сочным, образным языком и ярко отражают душу и национальный образ мышления ненцев, их психологию.
Главное, что характеризует Неркаги, что она не просто сочувствует своему народу, она по мере сил старается помочь ему. Помню, как-то в конце прошлого века, когда всем было не очень хорошо в годы перестройки, Анна уехала в родную тундру на факторию. Перед этим выступила на окружном радио, рассказала о бедственном положении земляков.
Услышав её призыв, мы старались помочь ей. Стали собирать домашнюю утварь, посуду, одежду, игрушки, книги. Я принесла эмалированный чайник. Неплохие детские вещи от подросших своих детей. Отправляли на факторию и потом очень радовались, когда слышали слова благодарности от Анны и сообщение, что вещи переданы нуждающимся, и всё, что мы собрали, пригодилось.
Долгое время бытовало ошибочное мнение, что коренные народы Севера только язычники, с примитивными верованиями и жестокими обрядами. Это в корне неверно. Уже в XVIII веке — происходило массовое обращения язычников Тобольского Севера в православие.
Хотя следует признать, что язычество имеет место в духовной жизни народов Обского Севера. До сих пор сохранились и живут в представлениях коренных обских этносов древние культы, вера в различных духов, чудодейственную шаманскую силу.
Все это в современном синтезе, в сочетании и взаимодействии с христианской религией, ее догматами, символами, персонифицированными образами. За два с лишним века, прошедших с начала христианизации, традиционные воззрения переплелись с элементами христианства.
Иными словами, сформировались своеобразные синтетические представления и образы, например: произошло отождествление Торума -Христа, Торума - Св. Николая, Анки-Пугос - Богородицы, а к христианским иконам ханты и ненцы стали относиться так же, как к духам воды и леса - им приносят жертвы, украшают лоскутами нарядной ткани.
Особенно уважаем среди коренного населения Святой Николай, икону которого нередко можно встретить в чуме. Также известно, что пожертвование на строительство Васильевской церкви в Обдорске собирали всем миром и немало средств принесли именно ненцы – кочевники.
Увлечение Анны Павловны христианством меняет содержание её произведений. Она ищет и находит новый виток своей жизни, в служении своему народу через вселенскую любовь к Богу. В повести «Молчащий» её прозрение идёт через страдание и боль, раскрытие проблемы деградации ненцев вследствие пьянства, осознание высокого таинства жизни и предназначения каждого в ней, поиск верного пути для своего народа..
«Пора зрелости... Чудное время. Оно одинаково для всего живого. Дерево в эту пору шумит не под любым ветром. Кора его гладка, бледно-зелена и недоступна морщине. Ствол могуч, прекрасен. Луч, обнимающий его, подобен женщине, душа и тело которой не разъедены сомнениями в собственной красоте. Корни, питающие его, сильны, добры и щедры.
Птица в пору зрелости любит дыхание облаков больше, чем тепло земли. Редко пробует силу крыльев, поднимаясь на высоту, парит спокойно. Голос подаёт нечасто, лишь в минуту высокого торжества или великой боли. Не кричит суматошно при виде добычи, отлетает без клёкота, если молодь опередит. Шуметь и волноваться — дело молодое, говорит его медленный величавый полёт, не прерываемый суетливостью. Бестолково заболтавшаяся птица может разбиться о гранит его груди.
Зрелость духа... Есть в жизни каждого из нас особое время. Оно приходит внезапно...Когда высоко в небесах за плотной завесой облаков, за ночной громадой гор рождается первый луч, ещё не видимый никому, живые существа, будь то цветок-травинка, животное иль человек, чудесно дрожат от предвкушения света и тепла.
Наступающее утро потревожит человека, не давая ему вернуться в сень сна и лени. Если человек работящий, у него чешутся руки от желания приступить к своему радостному труду. Человек думающий поспешит к мысли красивой, сильной и светлой. Понимая, что мысль — орудие Добра и должна быть одета в прекрасные изящные одежды, как дерево в листья иль хвою, как поляна в цветы и травы.
Мысль - «орудие» веков, но мысль, одухотворённая светом и любовью, — знак вечности. Первый луч, пробившийся сквозь плотную завесу мрака, убеждает человека, что можно прожить Большую хорошую жизнь, полную духовных подвигов во имя Господа. Луч солнца призывает каждого из нас творить радость и любовь. Как в старости взывают наши старенькие родители, прося любви и защиты, так Отец Духа просит своё, ибо кончается у человека время личное и начинается другое...
Богово. Оно не принадлежит ему, ни одно мгновение жизни уже не является своим и не может быть потрачено по воле человека, но по воле Отца...» «Нужно не искать искусственных развлечений, которые отдаляют от Бога, а научиться любить повседневность, как праздник. Утром шагать быстрее, чем днем. Лицо всегда должно быть приветливым и радостным. Как начнешь утро, так и день пройдет. И вся жизнь.
Нельзя ждать от жизни одних удовольствий. Праздник – это состояние души. Это, когда Бог в душе во всех обстоятельствах, даже скорбных. Не нужно бояться страданий и трудностей. Выбор верного пути и спасения непременно будет сопряжен со страданиями. Ведь Сам Господь пострадал за нас.
В тундре человек постоянно получает подсказки того, как идти по жизни прямо. Когда олень сбивается в сторону, его бьют по рогам, и он возвращается на прямой путь» - убеждённо пишет Анна в повести "Молчащий". Национальный фольклор и христианская мифология остаются оригинальными и обретают индивидуально-авторские черты в художественном мышлении писательницы.
В повести «Молчащий» для неё очень важно донести до мира идею о том, как страшно, когда у человека гниёт душа. События, происходящие сегодня на планете, не внушают оптимизма., мир на грани катастрофы и только сам человек может спасти себя и мир, переродившись и возродив свою душу.
Вот уже много лет Анна Неркаги, автор кочевой школы и её создатель делает всё, чтобы помочь человеку в этом. Она создала свой «Городок для детства».
«Там мы готовимся встретить Иисуса Христа» -говор Анна.. Делаем все, чтобы земля, на которой мы будем — я говорю мы, потому что неизменно я буду там присутствовать, — встретила Спасителя достойно. Там все сироты. Каждый занимается своим видом творчества, и каждый — маленький творец…
В большой семье родители каждого ребенка знают. У Бога все нации — его дети. Ненцы, селькупы, чукчи, все северные народности — это нации-монахи у Бога. Те, кто по окраинам человечества живет. Монах — он молится, терпит, страдает за все, что делают люди. Северные народы, как и монахи, неприхотливы, у них нет ничего лишнего» --
так сказала Анна Неркаги в интервью писателю и путешественнику Владимиру Севриновскому.
В своей книге «Мудрые изречения ненецкого народа», изданной в 2015 году, Анна Павловна Неркаги показала первопричину жестокости, насилия в человеке. Здесь все легенды заканчиваются трагически, и только последние строки говорят о том, что нужно переболеть душой и возродиться заново.
Появление книги «Мудрые изречения ненецкого народа» свидетельствует о том, что Анна Неркаги вернулась в литературу.
Сегодняшний Север, который описала в своих произведениях Анна Неркаги, - это не далекий заброшенный край, а часть нашей огромной страны, в которой кипит созидательная работа и где живут люди, преданные этой земле и нелегкому труду на ней.
Творчество Анны Неркаги глубоко современно и проникнуто духом новаторства. Став профессиональным литератором, Анна Неркаги вернулась в тундру к своему народу.
Живет и работает в Приуральском районе Ямало-Ненецкого автономного округа. Её самопожертвование на благо человечного, морального и духовного – может привлечь многих. Анна Павловна человек любящий свою малую Родину, свой народ, а также созидатель и творец.
С 1994 года Анна Неркаги возглавляла крестьянско-фермерское хозяйство «Надежда», которое занималось обслуживанием и снабжением оленеводов Байдарацкой тундры. Она – автор концепции и руководитель семейно-родовой этнической школы. Школа начала работать с конца 90-х годов на базе начальной школы поселка Лаборовая.
В основе ее работы лежит принцип «этнопедагогики», где дети получают традиционные знания о родном крае. Она специалист в организации качественного и доступного образования для детей, чьи родители ведут кочевой образ жизни. В школе на фактории Лаборовая весь календарный год для детей проводятся этнокультурные и этнопедагогические занятия.
Это единственная в России национальная кочевая школа.Здесь живут и учатся дети коренной национальности на основах православия..
Анна Павловна рассказывает:
«Без веры вообще невозможно ничему хорошему детей научить. Эти дети-сироты со всей Байдарацкой тундры собраны. Это мои дети, моя приемная семья. Мы – самодостаточные люди. Все, что создано в школе, сами на свои средства строим и своими руками. Природа у нас красивая, земля вообще красивая. Я перед собой поставила задачу: показать не только внешнюю красоту, но и внутреннюю, глубинную красоту земли, потому что внешняя красота без глубин вообще ничего не значит. Поэтому все наши вылазки-походы облекаются в духовно-нравственную форму. Мы с ребятами делимся всем и собираемся в своем маленьком государстве установить христианские отношения между людьми. Здесь мы стараемся друг друга не обижать, водку не пить, не богохульствовать и по мере своих сил любить друг друга – терпеть, прощать. По этим принципам и живем.»
В школе нет, привычных нам, утвержденных образовательных программ и правил. По словам Анны Павловны, она не директор и не учитель ; она общая МАМА, руководитель этнопедагогического эксперимента. Не она учит ребятишек, а жизнь учит их. Большинство ребят здесь из сирот, обретших и новый дом, и семью. У каждой девочки свой чум, они тут учатся хозяйничать, учатся быть женщинами. Мальчишки управляются с учебным оленьим стадом, колят дрова, рыбачат, в общем, трудятся. Церковь, храм тундровый, тоже дети строили. Главное, что ребятишки не вырваны из природной среды, из своих национальных корней. Общаются с природой… и прежде всего, учатся вере.
Однажды летом в бытность мою работы в культурно-досуговом центре «Наследие» принимала я необычных гостей, воспитанников летнего детского лагеря Анны Неркаги. Чистенькие, хорошо одетые, весёлые и смышленые ребятишки охотно слушали экскурсию по истории Ямала, активно участвовали в краеведческой викторине, показали хорошие знания.
На мой вопрос «Откуда вы?» дружно ответили «Мы из «Земли Надежды» от Анны Неркаги. Теперь я знаю, что каждое лето там проводится детский православный лагерь из подростков: воспитанников Анны Неркаги, православной гимназии из Тобольска, детей Лаборовской тундры, вожатых - членов молодежного отделения ассоциации «Ямал - потомкам!»
Для меня остаётся важным то, что я встретила, узнала и близко знакома с человеком нелёгкой судьбы и большой души Анной Неркаги, которая посвятила свою жизнь сохранению малочисленной народности России и учит видеть красоту мира, говоря:
«В тундре для чуткого сердца уже наступила вечность, и человек живет в радости здесь и сейчас. Но важно помнить: всё, что ты делаешь – оставляет след…».
Недавно нас порадовала новая книга ненецкой писательницы Анны Неркаги «Песнь творцу». В сборник, вышедший в 2016 году, вошли легенды и предания, мудрые советы ненцев, загадки и повесть «Молчащий». Все произведения разного жанра, каждое из них - это урок любви, восхождения к добру.
Будем ждать новых произведений Ямальский писательницы Анны Неркаги и новых встреч.