Когда мы жили в старом деревянном доме по улице Урицкого, ныне Козлёнской, бабушка Паша водила дружбу с несколькими старушками из ближайших домишек. У каждого такого дома был клочок земли с миниатюрным огородом, кустами и парой черёмух, либо рябин. И в каждом доме обязательно жила старенькая бабушка, в обязанности которой входил присмотр за внуками, приготовление пищи и уход за огородом. В свободное от работы время старушки с удовольствием собирались вместе и общались. Внуки, как правило, состояли при них, поэтому-то я и помню всех этих милых старушек. А поскольку я очень любила свою бабу Пашу, то часть этой любви перешла на её подружек, которых я вспоминаю с не меньшей нежностью.
Баба Граня была очень полная женщина с волосами туго забранными в «кучку» на макушке. Она любила носить яркие халаты и платья. Её баловала дочь, Варвара, старая дева, которая работала врачом. А поскольку они жили вдвоём, баба Граня всегда была при деньгах и с удовольствием ссужала в долг, но любила, чтобы отдавали деньги вовремя, как договаривались. Все это знали, но едва рассчитавшись с Граней, сразу снова, у неё же, и занимали: жили трудно, но по-людски, «по-честному», как любила говорить баба Паша.
Баба Дуня, напротив, была очень худенькой, маленькой бабулей, одевалась скромно, но выглядела всегда чистенько. Эту особую опрятность придавали ей неизменный белый платок на голове и фартук поверх платья. Фартук был всегда новый, других новых вещей она не могла себе позволить и всегда ходила в обносках после дочери - крикливой, толстой проводницы, имевшей кучу детей и мужа пьяницу. Баба Дуня батрачила на это большое и шумное семейство целыми днями. Моя бабушка жалела её и старалась подкормить чем-нибудь вкусненьким, или подарить что-нибудь «дельное», как она говорила.
Баба Лиза была нашей соседкой и моей крёстной. Самая обеспеченная, она жила со своим старшим сыном, который относился к ней уважительно и никому не позволял её обижать, даже жене, которая работала в магазине. Баба Лиза, высокая, прямая с короткими волосами, одевалась красиво и единственная во всей округе носила шляпы, за что получила от нашей бабушки прозвище «фасонистая». Она любила печь пироги и поговорить о своих болезнях. Баба Паша с сочувствием отзывалась о последнем её увлечении: «Вот, бедолага, столько и болезнев-то на свете нету, сколь их Лиза накопила».
Были ещё баба Натолья и баба Саня, но они ничем таким особенным не отличались.
«Подруженьки», так называла своих соседок моя баба Паша, часто собирались «посумерничать» (ближе к вечеру попить чайку и поболтать) то в одном доме, то в другом, а то и просто встречались на улице, делились семейными новостями. Каждая старалась угодить другим и угостить как можно лучше. Баба Граня угощала чаем с дорогими конфетами и с печеньем, баба Лиза пекла замечательные пироги с капустой и «наливушки» со сметаной. Труднее приходилось Дуне и нашей бабе Паше. Не помню, как выходила из положения Дуня, а моя бабушка начинала суетиться и беспокоиться за неделю до встречи гостей в нашем доме. Она теребила маму и очень волновалась, так не хотелось ей ударить в грязь лицом. И мама ей помогала – покупала килограмм подушечек, «Дунькина радость», мятных пряников, муки и подсолнечного масла. Вдобавок к конфетам и пряникам, бабушка подавала к столу свои дивные блины, тонкие, дырчатые и с хрустящими краешками, вкус которых я не забуду никогда.
На этих посиделках подружки пели старинные, очень грустные и длинные песни, или весёлые частушки, и тут уж бабе Паше не было равных. Подруженьки охали, ахали, подпевали, хлопали, а то и притопывали. Любили петь и слушать частушки на семейные темы о свекровях, золовках, деверях, дролях (возлюбленных). Грустили о том, что некоторые из них прожили жизнь с не любимыми, поскольку вышли замуж не по любви, а по воле родителей.
Маленькие внучата на этих встречах, хоть многих старинных слов и частушек не понимали, но слушали и, подчиняясь общему настроению, веселились, хлопали в ладошки и пробовали плясать. А бабушки радовались их радости и всячески подбадривали: «Давай веселяё, дроби-то помельче, шибче крутись, руки-то не держи как палки, а взмахивай, как крылушками, али на боки ставь!» Вот частушки, под которые мы, дети, лихо отплясывали:
У меня деверья много,
Все девицы дивятся,
Это, дивушки, не диво,
Жинятся, отдилятся!
У меня золовок много,
Деверей только один.
Это, дивушки, не горе,
Всех золовок отдадим.
Дивушки желанныё,
Бабы окаянныё,
Поживут нидилёк пять,
Охота в дивушки опять.
Белой полушалочек,
Мне не по головушке,
Выйду замуж за милого,
Подарю золовушке.
Я люблю эту деревнюшку,
Люблю и погостить,
Меня, на целую нидилюшку,
Не ладят отпустить.
Пропоём, подруга, писенки,
Какие дроля пел,
Со какие со досадушки,
Ушёл, не посидел.
Не единова два раз
На реченьке умылася
Не пеняю тебе дролечка,
Сама влюбилася.
Продолжение в рассказе "Моя бабушка пела частушки - 2".