Как олицетворение порушенных мечтаний ночью разразилась гроза, благодаря, чему Жене удалось излить малую толику боли и хоть немного облегчить страдания, которые переполняли ее сердце. Рвущиеся из самых глубин стоны отчаяния, сливаясь в унисоне с раскатами грома, не покинули пределов, комнаты.
Неучтенным осталось и количество пролитых слез, которые, казалось, ничто не могло остановить. Их обилие, было несоизмеримо огромным в соответствии с ничтожно малым объемом некогда мягкой пуховой подушки, которая довольно быстро превратилась в жалкий изуродованный комок, пропитанный влагой.
Всякий раз, когда сильный порыв ветра бил по стеклу Женя, вздрагивала и замирала, но вместо такого желанного и милого сердцу силуэта, в окне маячили уродливые тени. Словно зловещие призраки они тянулись к ней, в жажде забрать ее грешную душу.
Только к утру ей удалось заснуть, а точнее забыться, но тревожный беспокойный сон был таким коротким, что она так и не поняла, спала или все-таки бодрствовала.
- Долго ты еще будешь валяться? – Послышался зловещий шепот из темноты, который подталкивал к действию. – Давай живо поднимайся, собирайся, в одни двери выйдем.
- Да, сейчас. – Откликнулась Женя, вставая, на ноги она, на ощупь, передвигаясь по комнате, вытащила из-за дивана пакеты с вещами, которые вдруг пронзительно зашелестели.
- Чего ты там так громко шуршишь. – Возмутилась Антонина Васильевна, ничуть не тише, чем пластиковая упаковка. – Скидала свое барахло в сумку и дело с концом.
Согласно совету Женя отложила пакеты, где были вещи Андрея и прежде чем выйти из комнаты, присела на краешек дивана. «Ну, вот, и все»
- Чего ты затихла, уснула, что ли опять? – Сгорая, от нетерпения Антонина Васильевна вошла в комнату и включила ночник, при виде девушки с растрепанными волосами и темными пятнами вокруг глаз, она невольно перекрестилась. – Истинный бог ведьма, чур меня чур.
- Не бойтесь. – Успокоила Женя, глядя, как женщина шевелит губами, читая, молитву. – Я никогда не причиню, вам зла, потому, люблю вашего сына больше жизни.
- Ты на жалость то не дави. – Предупредила Антонина Васильевна, пригрозив, ей пальцем. – Знаю, я ваше ****ское отродье, только и делаете, что людям пакостите, да жизни коверкаете. Мало вас жгли, жаль только, что всех не истребили, глядишь, мои бы дети сейчас не страдали и не мучились.
- Можете, быть спокойны, никто из ваших сыновей не будет страдать и мучиться. – Заверила Женя, грустно усмехнувшись – Но, даже если вдруг и будут, то точно, не по моей вине.
- Хватит, уже настрадались. – Проворчала Антонина Васильевна, глядя на девушку, она нахмурилась. – А, ты чего сидишь, не переоделась? А ну давай живо снимай Сережкин тельник.
- Ой, простите, я совсем забыла. – Извинилась Женя, поспешно поднимая, край тельняшки она, вспомнив, что на ней ничего больше нет, замешкалась. – Вы не могли бы выйти, я стесняюсь.
- Гляди-ка ты, какая стала стеснительная. – Фыркнула Антонина Васильевна, ехидно прищуривая, глаза. – Небось, когда по огороду голышом скакала, о совести не думала, а тут чего это вдруг разобрало?
Не решаясь вступать, в спор Женя, молча расстегнула сумку и достала первое, что попалось под руку.
- Что и говорить. – Ухмыльнулась Антонина Васильевна, разглядывая, розовый свитер, ажурной вязки. – Бредень, наверное, во сто крат чаще будет, чем твоя кофтенка. Привыкли там у себя в городе оголяться, ни стыда, ни совести нет, совсем уж тогда бы голые ходили.
Безропотно выслушивая, порицание Женя, сняла тельняшку и, улавливая, знакомый запах, не удержавшись, поцеловала чужую, но такую дорогую ей вещь.
- Все хватит на нее глядеть, давай сюда. – Распорядилась Антонина Васильевна, выхватывая, тельняшку сына из рук девушки. – А, то еще чего доброго порчу наведешь, или еще какую заразу. О да я уж тогда ее лучше в печке сожгу.
- Нет. – Воскликнула Женя, отнимая, руки от груди, она потянулась к женщине. – Отдайте ее мне.
- Хрен тебе. – Отказала Антонина Васильевна, профессионально сворачивая, комбинацию, она покрутила ей перед лицом девушки. – Лучше выкину, прямо сейчас пойду, изорву и выброшу.
Не решаясь настаивать, Женя, отвернулась. Под чутким наблюдением женщины она оделась, привела себя в порядок и, собрав, волосы в пучок на затылке, взяла сумку.
- Все я готова. – Сообщила она, с трудом сдерживая, слезы, которые стояли у самого горла.
- Присядем на дорожку. – Предложила Антонина Васильевна, на удивление мягким голосом и, взглянув, на девушку, вдруг тихо произнесла. – Не держи на меня зла, но только не пара ты ему, он мужик простой работящий, а ты вон, вся как мотылек, порхаешь где-то в облаках. Здесь тебе не место, только себе жизнь искалечишь и его загубишь, поэтому пока еще не поздно поезжай с миром и бог тебе судья.
- Да, спасибо, хорошо. – Поблагодарила Женя, скороговоркой пока еще могла сдержаться от слез.
- Все идем, по дороге все обсудим. – Предложила Антонина Васильевна, первой выходя на веранду.
- Прощай. - Произнесла Женя и мутным от слез взглядом окинув, комнату вышла за хозяйкой.
На крыльце она задержалась, чтобы в последний раз посмотреть на маленькое окошечко пристройки.
- Идем. – Поторопила Антонина Васильевна, дергая, девушку за руку. – Леонтий ждать не любит.
- Леонтий? – Повторила Женя, переводя, затуманенный взгляд на женщину. – Кто это?
- Шофер. - Ответила Антонина Васильевна утягивая, растерянную девушку за собой. – Я вчера еще с ним договорилась. Сегодня народу в город много поедет, поэтому чтоб твое место никто не занял ты сначала поедешь, до Каменки, потом до Маралихи, после чего в город. Ну, а там сама себе уже купишь билеты на поезд или автобус как захочешь.
- Спасибо, вы очень ко мне добры. – Улыбнулась Женя, не испытывая, особого чувства благодарности она, улавливая неприметный, но очень интересный момент, понимая, что терять ей больше нечего, решила спросить напрямую. – Когда вы успели все это организовать?
- Да сразу же, как только Виталька мне сказал, что вы за сеном уехали. – Пояснила Антонина Васильевна, как и девушка, полагая, что играть в темную больше не имеет смысла, она сделала чистосердечное признание. – Будь моя воля, я бы еще в первый же день это сделала, потому, как только тебя увидела так сразу, поняла, что с тобой в наш дом пришла беда.
- Почему? – Удивилась Женя, не в силах сдержаться она переспросила. – Как вы могли это понять?
- Долго рассказывать. – Ушла Антонина Васильевна, от прямого ответа, кивая, на автобус, у обочины дороги. – Леонтий вон уже, подъехал.
- Утро доброе. – Приветствовал грузный мужчина, с коротко стриженой бородкой и усами, которые были белыми как у Санта-Клауса. - Битый час, жду пока ты Антонина, со своей снохой наговоришься.
- Ой, ладно заливать, битый час он ждет. – Отмахнулась Антонина Васильевна, небрежно поведя, плечами. – А, то я не видела как ты только что, подъехал.
- Ишь, ты какая глазастая. – Ухмыльнулся Леонтий, кивая, на девушку. – Давай грузи свою ценную поклажу, да я поехал, а то времени в обрез не успею, из графика выбьюсь, премия коту под хвост пойдет, а не ко мне в карман.
- Да, ты и так не бедствуешь. – Оскалилась Антонина Васильевна, хитро прищуривая, глаза. – Пузо вон гляди, какое наел, руль скоро не будет крутиться.
- Это, Антонина не руль, а баранка. – Поправил Леонтий любовно, поглаживая, свой живот он пояснил. – А это трудовой мозоль, заработанный честным трудом.
- Ну, надо же. – Хмыкнула Антонина Васильевна, излучая, ехидство. - С виду что-то сильно он на требуху похож, тебе не кажется?
- Мне нет. – Парировал Леонтий сердито, нахмурившись. – Кому кажется, тот пусть перекрестятся.
- Так я и сделаю. - Заверила Антонина Васильевна, поворачиваясь, к девушке, она, заглядывая, ей прямо в глаза, шепотом произнесла. – Об одном только тебя прошу, не возвращайся сюда больше, иначе беда будет, большая беда. Погубишь ты моего Сережку, почем зря погубишь.
- Да, хорошо, я поняла. – Произнесла Женя, отрывисто и понимая, что этого не достаточно, чтобы успокоить женщину, дала клятвенное обещание. – Не переживайте, я сюда больше никогда не вернусь, потому что, я, правда очень сильно люблю Сергея и хочу только одного, чтобы он был счастлив.
- Спасибо тебе. – Исполненная благодарности Антонина Васильевна, обняла девушку и поцеловала в щеку. – Храни тебя господь. Пусть и у тебя тоже все будет хорошо, так ты хочешь и даже еще лучше.
Тройным крестом осенив, пространство она развернулась на месте и, не оглядываясь, торопливо пошла прочь. Ничего, не понимая, Женя, стояла, глядя женщине вслед, но как это ни странно ей вдруг стало на удивление легко, так словно она сбросила с себя непомерно тяжкий груз, который мешал ей дышать.
- Ну, раз простились, то давай уже садись, да поехали. – Поторопил Леонтий растерянную девушку.
Как только Женя вошла в салон, автобус тут же тронулся с места. Последствия беспокойно проведенной ночи сказались довольно быстро. Едва только она откинулась на мягкий подголовник, как тут же провалилась в глубокий колодец, именуемый сном. Перед глазами возникали образы и фрагменты, хранящиеся в глубинах памяти.
Продолжение...