В этом тексте, как и в большинстве других моих произведений, в оригинале имеются сноски, разъясняющие те или иные слова и понятия, которые, к сожалению, не отображаются на данном сайте.
Вероятно, мало кто знает о существовании в Лужском, а ранее в Сланцевском районе Ленинградской области небольшой деревни Саба с населением около пятисот человек. А жаль, так как места здесь изумительные. Поблизости от деревни река Белка впадает в речку Сабу, которая, в свою очередь является притоком реки Луги. В речках много рыбы. Окружают деревню смешанные и хвойные леса, в которых полно ягод и грибов, водится разный зверь и птица. Основная часть населения – это бывшие колхозники бывшего же колхоза «Красный партизан»
Пожалуй, основной достопримечательностью Сабы является факт наличия в деревне участка и дома скандально-знаменитого лидера группы «Алиса» Константина Кинчева, между прочим, кавалера ордена Святой Татьяны.
Административно деревня ранее была подчинена центральной усадьбе колхоза, распологавшейся в деревне Осьмино, а нынче, кажется, просто Осьминскому сельскому поселению. Село Осьмино – старинное, большое. Вроде бы еще с четырнадцатого века упоминается в переписях. Есть в Осьмино старинная каменная церковь Георгия Победоносца, построенная в пятнадцатом веке, есть клуб, куда изредка завозили какой-нибудь старый фильм, что уже было событием для всей округи. Есть еще в Осьмино больница, считающаяся районной, так как в давние годы Осьмино было райцентром Осьминского района, пока этот район не был упразднен. Есть рядом с деревней кладбище. Разумеется, есть пара магазинов, в том числе «Сельмаг» и «Продмаг». Короче говоря, жить можно. Можно даже сказать, что все, что нужно для жизни советского, не избалованного излишествами человека, здесь наличествовало. Была, правда, одна загвоздка. Проблема – не проблема, но, скажем, неудобство. Касалось это неудобство, в общем-то, в первую очередь не живых сельчан, а тех, кто отмучался, преставился, склеил ласты, дал дуба, сыграл жмура и т.п. Вот только выражение «сыграл в ящик» не подходит, так как именно с «ящиками», то бишь, с гробами, то и была незадача. Точнее, как в старом анекдоте: « Правда ли, что в Одессе плохо с мясом? Ерунда! С мясом в Одессе очень даже хорошо, а вот без мяса – хреново!» Не было ни в Сабе, ни в Залустежье, ни в самом Осьмино, ни в одной из других окрестных деревень никакого магазина, где можно было бы приобрести «деревянный бушлат», в каковом, по православной традиции, надлежало человеку отправиться в свой последний земной путь. Конечно, иногда местные плотники делали эти, хоть и не хитрые, но и не столь уж простые изделия по заказу отдельных граждан. Но, во-первых, досок хороших было не найти, материал на обивку был в дефиците, да и всякие причиндалы, положенные к случаю тоже отсутствовали. Ближайшим местом, где можно было купить гроб, были Луга, Сланцы и, разумеется, Ленинград. Но это так говорится – ближайшим. А до Ленинграда ехать автобусом – около 4-х часов. Луга и Сланцы, конечно, ближе, но там выбора никакого, а бывало, что и вообще в наличии ничего нет - надо заказывать. А усопший, он, как известно, нетерпелив – ждать не может, портиться у него не только характер…
Вот и получается, что реально, в случае такой беды, надо было непременно ехать в Питер, а значит, к стоимости гроба следовало приплюсовать еще и прогон грузовой машины в два конца. Поэтому главный агроном колхоза Николай Николаевич Яблоков, перед которым, в связи со смертью его мамы, эта проблема возникла неожиданно и остро, был вынужден обратиться к начальнику механизированной колонны, размещавшейся, к счастью, рядом с той же деревней Осьмино. Начальник – молодой, недавно закончивший транспортный техникум, бывший местный колхозный тракторист Семен Иванович Рыбкин, или просто Сеня Рыба в просьбе не отказал – Яблоков был человеком, уважаемым в колхозе, а его светлой памяти маменька - ветеран войны, вообще проработала здесь чуть ли не тридцать лет, была в правлении колхоза и в парткоме.
Так что Николай Николаевич за весьма и весьма умеренную сумму, внесенную честно в кассу предприятия, и всего одну литровку самогонки, каковую ему по случаю несчастья в семье, презентовал сосед Еремеич, делавший лучший самогон и в Осьмино, и в Сабе, получил в собственное распоряжение старинного своего приятеля Воробья – Воробьева Леньку с бортовым сто тридцатым ЗиЛом в придачу.
Машина эта обычно и использовалась в подобных случаях, так как была она оборудована по всем правилам сиденьями и высокими бортами для перевозки людей в кузове. На ней, обычно возили гостей на свадьбы и похороны, встречали на станции гостей, например, студентов, приезжавших на «картошку» или провожали колхозных парней в армию.
Сеня выписал путевку, поставил необходимые печати и, строго настрого выговорил обоим – и Яблокову, и Леньке, чтобы ни граммули, ни-ни!
– И чтобы никаких левых поездок. В Ленинград – гроб купить и сразу обратно.– Если что не так… Больше даже никогда не подходи.
–Семен, ты что, ты же меня знаешь, Яблоков клятвенно сложил руки на груди, прижав их к сердцу, будто присягу давал. Все будет тип-топ!
–А с горючкой что?– вставил Воробьев, – кто оплачивать будет?
–Наниматель, разумеется, кто ж еще, – агроном, было, вознамерился что-то сказать, но колонный не дал ему даже рта открыть.– Николай Николаевич, не гневи бога. Я тебе машину и так даром даю, нет у меня талонов на такой пробег, нет. Некуда мне это списать, я свои платить не хочу. Не убудет с тебя для мамы потратиться чуть-чуть, хоть жмот ты известный.
Таким образом, заправившись на имевшейся неподалеку колонке бензином, и забрав из Сабы сестру, которая, как рассчитывал Николай Николаевич, и оплатит все расходы в Ленинграде, расстроенный непредвиденными тратами на бензин, агроном влез в кузов, уступив место в кабине даме, и они отправились в дальнюю дорогу.
Про их путь до Ленинграда мне рассказать нечего, я просто не знаю, как они ехали, было ли что-нибудь интересное на этом отрезке времени. Но в целом все, видимо прошло благополучно. И прибыли они на проспект Металлистов к Большеохтинскому кладбищу. По правую руку от кладбищенских ворот стояла небольшая ампирная церковь в честь Николая Чудотворца, построенная в начале девятнадцатого века купцом Григорием Никоновым на личные средства, единственная сохранившаяся из множества церквей, когда-то, в прежние времена существовавших на кладбище и около него.
Слева находилось здание администрации кладбища и магазин, который как раз и являлся целью поездки. Убитый горем агроном тут же отправил сестру посмотреть и выбрать все, что требуется
– Иди, Маринка, я не могу, у меня нервы ни к черту. Боюсь, что я там не выдержу, и так сердце все последние дни прихватывает. – Он демонстративно подержался за левую сторону груди, потер грудную мышцу, которая могла вполне успешно размером конкурировать с Маринкиной грудью и, скорбно глядя на нее, продолжал – Ты там не жмись, бери все самое хорошее, чтобы не позориться перед людьми. У меня с собой денег нет – я все за машину да за горючку отдал, да еще и на обратном пути надо будем заправляться, но я тебе потом свою долю возверну, не думай!
–Ладно, Коля, сочтемся, мне мужик мой отстегнул. Он тоже, как и ты, велел все лучшее покупать – он тещу любил, как и она его.– Маринка смахнула набежавшую слезку и потопала в магазин.
–Ага, отдашь ты! Как же, жди! Что я братца своего не знаю?! Снега зимой не допросишься!
Воробей тем временем откинул задний борт и через полчаса грузчики вынесли через двор, загрузили в кузов и поставили на пол красивый гроб, обитый синим шелком с темно-синими же лентами, обрамлявшими все ребра. На крышке был наклеен большой восьмиконечный православный крест святого Лазаря
Рядом на скамейки положили два венка и какой-то сверток.
–А это что?– кивнув на сверток, спросил агроном у подошедшей сестры.
–Там то, что в гроб кладут: покрывало, подушка и то, в чем ее хоронят: тапочки, платочек и накидка.– Ты же сказал, чтобы я покупала все, что положено,– Марина виновато посмотрела на брата.
–Ладно, полезай в кабину, поехали. Нам бы до темноты добраться.
И они поехали. Николай Николаевич постепенно стал замерзать в кузове на ветру, тем более, что теплый с утра летний солнечный день постепенно клонился к вечеру, солнце, хотя еще не село, но уже не грело. Небо потихоньку затягивалось облаками, что предвещало возможность дождя. Николай выругался
– этого нам только не хватало. Здесь под дождем не только насморк, здесь и воспаление схватить недолго, если вымокнешь.
И предчувствия его не обманули – не успели они выехать из города, как на подъезде к Красному селу начал накрапывать мелкий противный ленинградский дождик, который может так неспешно, не шатко, не валко накрапывать сутки напролет. Вроде бы и совсем чуть водички, но, если умножить на время, то промочит насквозь до трусов. Николай Николаевич неожиданно сообразил – сдвинул крышку с гроба, бросил внутрь подушку и одеяло из пакета, снял с себя пиджак и тоже аккуратно постелил внутрь, снял ботинки, поставил их в ноги в гроб, а затем, кряхтя, влез внутрь сквозь предусмотрительно оставленное отверстие. Немного поворочался, устраиваясь поудобнее, надвинул крышку, чтобы защититься от усиливавшегося дождя и затих. Некоторое время он еще мысленно извинялся перед мамой, благодарил ее за то, что она и после смерти не забывает его и заботится о своем Коленьке, как делала это всю его жизнь. В это время Воробей выехал на Таллинское шоссе, проехал жигулевский автоцентр, Гостилицы, поворот на Бегуницы и, поскольку дождик здесь почти прекратился, прибавил газу. Сто тридцатый обладает весьма мягкой подвеской и плавным ходом на хорошей дороге, поэтому Николай довольно быстро пригрелся у себя в «домике» и уснул. Уснула и Марина в кабине, привалясь к дверце. Ленька протянул руку, проверил, хорошо ли закрыта дверца,опустил кнопку замка, чтобы, не дай бог, не открылся,
Погнал машину дальше, мысленно жалея сидящего в кузове под дождем агронома.
–Надо было хоть стаканчик ему принять. Чтоб не простудиться, подумал Ленька. Странно, но точно такая же мысль сквозь сон проклюнулась и у лежащего Николая, от чего он даже проснулся. Полежал немного, потом достал из пиджака фляжку с самогоном, сделал несколько хороших глотков, но закашлялся. Так как лежа пить было неудобно. Сдвинул снова крышку и сел, наполовину высунувшись из уютного тепла. Сделал еще пару больших глотков, завинтил крышку на фляжке. И вновь сполз в них. Опять надвинул крышку и опять уснул, еще быстрее, чем в первый раз.
А дождь тем временем практически прошел, или это Леня просто из него выехал, оставив позади. На обочинах подсыхающего шоссе стали попадаться люди, шагавшие по своим делам от деревни к деревне. Иногда кто-то голосовал, но Лене было лень останавливаться из-за одного-двух человек – на них ничего не заработаешь, только разбудишь бабу. Жалко, так сладко спит, и кофточка расстегнулась, грудь видно. Приятно ехать, а потрогать – хоть и хочется, но боязно. Ленька знал ее мужика – здоровущий кабан, если что убьет и не вздрогнет. Ладно, потерпим до Осьмино, а там попробуем к Антонине заехать. Вроде бы ейный сегодня путевку в Эстонию получал, значит, вернется только завтра. Тонька добрая, пустит. Но сиська у этой хороша, так сама и тянется рука. Ну, хоть пальчиком! и Ленька тихонько дотронулся своим длинным кривым пальцем сквозь пазуху до Маринкиной груди. Теплая! Нога после этого сама сильнее надавила на педаль газа, торопясь скорее к Тоньке. Но в это время на перекрестке у деревни Ополье Ленька увидел голосующую кучку женщин с корзинками – человек десять-двенадцать. Такой табаш упускать было никак нельзя и ЗиЛ съехал на обочину. Ленька не хотел будить Марину, поэтому вылез из машины, заодно и ноги размять, и спросил
– Куда, бабули, путь держим?
–Да какие мы тебе, леший, бабули?! – Леха вгляделся и понял, что бабуль здесь, ну, может парочка от силы, а остальные еще очень даже молодухи. А двое так вообще совсем девки, может даже школьницы-старшеклассницы.
–Виноват, виноват, девоньки – расплылся Ленька в улыбке, с устатку от дороги не сразу ваши ножки-то красивые разглядел. Тем более, что все в платочках, скромненькие такие…
– А мы и есть скромненькие, сверкнув черными глазищами, и. выставив вперед одну ногу, продемонстрировала круглую коленку баба в темном плаще.
–Так куда вам, скромняги надо?
–Да на рынок нам надо в Веймарн.
–Это с каких же пор там рынок появился, недоверчиво спросил Леня. - вроде, отродясь там его не было.
–Так мы там, на поезд и дальше в Тикопись, а может и до Иван-города доедем, там видно будет. У нас товар хороший, яйца свежие с птицефабрики, отборные.
–А ты куда сам-то путь держишь, водила? – спросил кто-то из женщин
Ой, мама, я шофера люблю! – Черноглазая притопнула ножками в резиновых сапогах, но при этом предусмотрительно и натренированно взметнула подолом так, что не только коленки мелькнули перед жадным взором Леньки
– Дык, я в «Партизан», в Осьмино. Давайте, бабоньки, лезьте в кузов, но только чтоб сидеть на ск4амейках, не вставать , по кузову не шляться, Николу не обижать, он у нас скромный, не испортите .
–Он бы нас не испортил – рассмеялись тетки.
–А и спортит – не велика беда. Чай Не в первый раз! – Черноглазая запела «Все мы бабы стервы, милый, бог с тобой, Каждый, кто не первый, тот у нас второй», задрала юбку почти до пояса, обнажив крепкие, ядреный ляжки так, что у истомившегося уже от вида Маринкиной груди, Леньки внутри все вскипело и душа железом затвердела.
Подняла ногу высоко-высоко, выше некуда, что уже и трусики желтенькие в цветочек стали видны, поставила ее на колесо, а потом взмахнув и второй. Ловко перекинула ее через борт и запрыгнула в кузов.
–Вот же Любка – бесстыжая! Ее хлебом не корми, а дай перед мужиком задницей сверкнуть.– Баба постарше, осуждающе покачала головой.– Ну, я так, парень не смогу, уж ты нам помоги туда забраться.
–Это я мигом, с превеликим нашим удовольствием. Жаль, что Любаша ко мне за помощью не обратилась.– И Ленька со все усердием принялся подсаживать теток одну за другой, старательно поднимая каждой то ногу, то подол, .чтобы сподручнее видать было погладить по попе., одну из молодушек – школьниц погладил и в другом каком-то месте, так что та возмущенно запищала, а тетки набросились на Леху
–Парень, ты головой-то думай, когда к малолетке под юбку лезешь. Это мы смолчим, нам не привыкать, а эти – то писюшки еще не мацаные, им себя блюсти надобно.
–Ладно, ладно, раскудахтались. Подумаешь, какой убыток нанес. Ну, подержался чуть за тепленькое – так вы ж меня сами распалили, особливо Любка эта – уж больно притягательна.
–Для вас, кобелей, любая баба, коль трусиками сверкнет, сразу и притягательна делается, вы сразу головой-то уже не той думать начинаете!
–Ладно, тетки, хорош трындеть!. Готовьте к Веймарну по чирику с носа. Чтоб там долго не стоять, время не терять! А можете Любкой рассчитаться! Я возьму натурой. И Ленька пошел обратно в кабину
–Но лучше и то, и другое, подумал он, садясь за руль. После всех этих переживаний и напряжений, он не мог отказать себе в удовольствии снова погладить спящую Маринку по вылезающей округлости – приятно и возбуждает!
–Все поехали скорее, пока Тонькин из рейса, не дай бог, не воротился.– Ленька рванул с обочины так, что спавшая Маринка качнулась и почти упала к нему на колени, поворочалась немного, но не проснулась. А осталась лежать на спине. Этого Воробей уже выдержать не мог. Он снял одну руку с руля и переложил ее Маринке за пазуху, сгреб в жменю грудь, слегка поиграл на ней пальцами, прошелся вокруг соска, который вдруг увеличился и затвердел.
–Ишь, ты какая! – подумал Ленька.– Сама спит, а на ласку откликается. Хорошая баба! И он продолжал ехать, не выпуская из рук ни баранку, ни теплую грудь Марины. Кайф был полный. Нарушался кайф только всплывавшими иногда перед глазами картинками Любашиных желтеньких трусиков с цветочками и ее задранной на борт ножки.
А в кузове, в это время, пассажирки со смешками, да подколами обсуждали кобеля, что перетрогал их всех, пока «помогал» перелезать через борт.
–Девки, а меня.так он, вообще, знаете, где схватил?
–Так и ко мне он чуть не в трусы руку засунул! – Обиженным голосом сообщила старшеклассница.
–Ничего, Нинка, не боись, от этого дети не бывают. Пусть порадуется, козлина. Еще ему по чирику собери. Надо бы, чтоб он нам за свое удовольствие платил.– Любаша вспомнила взгляд шофера и его глаза, которые смотрели, кажется вглубь -сквозь ее желтенькие в цветочек трусики. И ее снова обожгло огнем этих нахальных глаз.
–А что, бабы, может и правда съэкономить вам денежку! Да и рассчитаться с ним!
–Ну, это ты Любка не звезди!.
– Да я и не против, только в деревне не трещите языками, а то Федька мне ноги оторвет уже только за идею, даже без исполнения. Ладно, приедем, посмотрим. Одна из молодущек, тем временем перебралась на скамейку, за кабиной и стала в окошко смотреть внутрь.
–Люба,.подь сюда. Смотри, что хахаль твой там делает!
Люба не заставила себя просить дважды и тоже придвинулась к окну.
–Тетки! – Заорала она, – Да у него уже там баба есть! Он ее там вовсю мацает, уже почти раздел, видать скоро порнуху будем смотреть!
–Как это, прямо на ходу, что ли? – Недоверчиво откликнулись бабы.
–Да, она, видать, городская. А городские, говорят, такое вытворяют, что могут и на ходу его обслужить. Тетки отталкивая друг друга пытались разглядеть в окошко происходящие события.
А там и вправду, Ленька уже не в силах остановиться, постепенно почти снял с Маринки лифчик и расстегнул все пуговки, так, что обе желанные выпуклости были у него в «шаговой доступности».
Удивительно, но Маринка спала. Она раскраснелась, от тепла Ленькиной руки, дышала тяжело, но не просыпалась. Только иногда, сквозь сон, что-то бормотала неразборчивое, типа «еще, еще, давай, давай, хорошо, вот так, Витенька» Видать виденного Ленькой пару раз в Осьмино кабана звали Витенькой. А может и еще какого хахаля. У такой горячей штучки, как эта, вполне может быть и не один Витенька.
А в кузове тетки, устав от ожидания живого порно, переключились на обсуждение грустной темы
–Слышь, бабы, это шоферюга, что имел ввиду, когда говорил, чтоб мы Коленьку не испортили?– Одна из женщин, лет тридцати, наверное, сочувственно показала на гроб.– Этого. Что ли? Так его уже никто не испортит. Да и от него уже ни опасности, ни пользы никому нет.
–Интересно, какой он, молодой, аль старый. Отчего помер? От болезни какой, аль от несчастного случая.
–Может под машину попал, а может жена прибила.
–А может муж любовницы
–Или бандюки подкараулили да прибили.
Версий было высказано невероятное количество, тетеньки увлеклись и уже галдели в полный голос, стараясь перекричать шум колес. Мотора и ветра, да и друг друга.
Кто его знает как долго продолжались бы еще Ленькины экзерсисы с Маринкиными прелестями, и чем бы это все закончилось, и сколько бы еще причин смерти Коленьки придумали бы наши фантазерки, но в дело вмешался неожиданно проснувшийся от бабского шума и галдежа Николай Николаевич Яблоков. Он не сразу сообразил, где находится, попытался встать, но только стукнулся головой о крышку, которая даже от удара слегка подпрыгнула. Звук получился, громкий, неожиданный и тетки сразу притихли, боязливо косясь на гроб.
–Слышь, покойничек -то сердится на наши дурьи разговоры, кончай, бабы, а то, как сейчас вылезет, да к себе утянет на тот свет
–Чур, меня, чур, меня – стали креститься несколько баб. В этот момент, окончательно проснувшийся агроном, наконец, сообразил, где лежит, сдвинул крышку и сел. Достал из кармана свою флягу и хорошо приложился к ней. И только после этого открыл глаза и обвел взглядом кузов. А там было на что посмотреть. В ужасе от картины вылезающего из гроба с флягой в руках мужика с помятой от неудобного сна рожей и растрепанной шевелюрой, пассажирки сбились в дальнем конце кузова, и с криками
–Чур, меня! Не подходи, прыгну! Пытались взмахами рук и ног и крестными знамениями прогнать агронома.
Но на Николая все это не действовало. Он с удовольствием решил, что еще не проснулся. И эти симпатичные бабы ему просто снятся. Поэтому он вылез из гроба, принял еще пару глотков самогонки, заревел, как медведь, широко расставил руки и стал надвигаться на сбившихся у заднего борта теток.
–Что, девочки, припевочки, поиграем?: Кто первый?
–Ну, точно, он сексуальный маньяк. Все пропали, девки, сейчас он нас всех здесь снасильничает – это же зомби. Я кино смотрела – они всегда, как из могилы вылезут,. так женщин хватают и насильничают. У них силища огромная, против них живым не устоять. Николай уже почти схватил одну тетку за подол, стараясь притянуть к себе. Та пискнула, как мышь, и заорала
–Делай что хочешь!. Только жизни не лишай, с собой не утаскивай. – И она стала судорожно скидывать с себя одежду, торопясь, чтобы зомби не рассердился–при этом она стала орать другим:
–Девки, раздевайтесь скорее, пока он еще не начал нас силой брать. Может ему понравится, что мы добровольно, и он нас не убьет. Кажется, ничего более идиотского нельзя было и придумать, но все дамы в мгновение ока скинули с себя все покровы, и остались в чем мать родила. А кого стесняться – покойника что ли. Так он уже вроде бы как и не мужчина, а зомби. Только две писюшки-малолетки, замешкались, глядя друг на друга.
–Светка, я так в первый раз не хочу.–Ззаплакала одна.
–А что делать . Верунчик, бабы говорят, что надо. Иначе он все одно это с нами сделает, да еще потом и туда в гроб уволочет а там, может,. и еще других таких же много. И все они с нами это делать будут, представляешь?
– Не, Светка, я так не могу. Да еще и с другими, я лучше умру и Вера, не раздумывая, с криком:
- Не подходи! – сиганула через борт. На ее счастье, в это время Ленька заметил впереди стадо коров, переходящее шоссе и стал снижать скорость. Вдохновленные Веркиным прыжком и прикосновениями расшалившегося Николая, который уже вовсю хватал неожиданно свалившееся на него в огромном количестве голое счастье за все притягательные места, одна за другой тетки тоже стали выпрыгивать из машины
Старший сержант ДПС Егор Мальцев подтвердил дежурной, что принял вызов на станцию Веймар, как выговорила дежурная. И выключил рацию. Егор был достаточно начитан и образован, чтобы не путать немецкий Веймар с местной железнодорожной станцией Веймарн. Так что у него не возникло желание гнать в Германию, чтобы разбираться в аварии, которая произошла где-то около платформы. Он притопил педаль газа и стал быстро нагонять идущий впереди бортовой ЗиЛок.
Но тут он был шокирован и сбит с толку. Сначала он просто решил, что водила в наглую перевозит в кузове стоящих людей, так как машина не оборудована сиденьями и уже стал размышлять. Может он потратить пятнадцать минут на то, чтобы снять с нахала пару червонцев за явное нарушение, или же надо торопиться на ДТП, где его ждут нерадивыее водители. Но когда его «жигуленок приблизился и почти нагнал грузовик. Егор увидел такое, чего никогда еще не видел за долгих пятнадцать лет службы в милиции, хотя довелось ему повидать всякого на многочисленных вызовах и просто на трассе. В кузове грузовика происходило что-то непонятное. По нему метались десять или пятнадцать женщин. На самом деле, поскольку борта машины были нарощены, то есть соответствовали нормам для перевозки людей, то Егору не были видны нижние части тел, но и из того, что было видно, можно было заключить, что здесь что-то не так. Почти все, находившиеся в кузове были без одежды. По крайней мере то, что было видно, а видны были женские фигуры до пояса, одеждой прикрыто не было. В это время одна из пассажирок, правда, эта была вполне одета, неожиданно что-то прокричала и одним прыжком перемахнула через задний борт, едва не угодив под Егорову «копейку». Он еле успел среагировать и затормозить, женщина же упала и осталась лежать на асфальте. Егор остановился на обочине и бросился было к лежащей , но в это время из кузова, как горох, посыпались остальные женщины. Егор включил сирену, и это оказалось правильным решением, так как водитель ЗиЛа, услышав сирену, и. должно быть, увидев в зеркало заднего вида милицейскую машину, тут же затормозил и остановился. На шоссе перед глазами сержанта тут и там, словно на нудистском пляже лежали практически полностью обнаженные дамы. Егор первым делом вызвал скорую помощь, но поскольку ближайшая станция была в Кингисеппе, понимал что приедут они не ранее, чем через минут сорок пять Егор предупредил, чтобы высылали несколько машин, так как здесь не менее четырех-пяти пострадавших, а сам сел снова за руль, развернул машину в обратную сторону, отъехал, примерно на пятьдесят метров и поставил свою тачку прямо на дороге, загораживая движущимся машинам подъезд к лежащим на шоссе людям. Включил проблесковые огни и фароы и побежал к пострадавшим попрыгуньям. Первой на его пути как раз оказалась та, что первой, раньше других совершила головокружительный полет через борт. С удивлением, Егор узнал в ней школьницу из десятого класса школы в Ополье, где он регулярно, раз в месяц, проводил беседы по правилам поведения на дорогах. Как ни странно, но девчонка была практически цела, только щекой проехалась по асфальту, ободрав ее в кровь. Но руки – ноги были, на первый взгляд целы.
–Тебя как зовут, попрыгушка?
–Верка я,– пролепетала девица. Ой, дяденька милиционер, там зомби хочет нас всех снасильничать, но я не согласная, я еще девочка. Не хочу с зомби, они противные и их там много.
–Ну, только зомби мне еще сегодня не хватало.– Бравый сержант не верил ни в леших, ни в русалок, ни в зомби, ни в говорящих мумий, поэтому к словам Веры отнесся с полным недоверием.
–Ушиблась, видать , девчонка вот и несет ахинею про зомби. Встать можешь? – и он помог ей подняться. Верка скривилась, держась за ушибленный локоть, потрогала ушибленную же коленку, но на ее удачу на ней были добротные американские джинсы, привезенные отцом из Германии, и плотная курточка, таки что ни колено, ни локоть не были обожжены асфальтом и, похоже, Верка отделалась синяками и раненой щекой. Да еще и кончик носв был стерт дорогой. Такие повреждения у мужиков носят название «асфальтовой болезни», и случаются обычно под воздействием изрядной дозы этанола.
–Иди, садись в машину–Егор показал Верке на свою мигающую патрульную «копейку» и двинулся к следующей «загорающей». Здесь дело обстояло хуже. Судя по неестественно вывернутой правой ноге и сдавленным стонам, лежавшая на спине абсолютно голая тетка лет сорока «поймала» перелом олени. Это минимум. На всякий случай сержант, помятуя инструкции по оказанию первой помощи, не стал даже трогать женщину – вдруг там с позвоночником что-то или с шеей – можно навредить – пусть скорая смотрит. У следующей лежащей «обнаженки», похоже все было в полном порядке, так как первое, что она произнесла было:
–Ну, слава богу, этот нормальный, не зомби. Такому я бы дала с полнам моим удовольствием, хоть прямо сейчас и здесь. – Баба подмигнула Егору и шире раскинула ноги, демонстрируя полную готовность претворить свои слова в действие. Сержант Мальцев был добропорядочным семьянином и никогда не засматривался на сторонних женщин, хотя по роду службы всякие предложения от задержанных дам получал. Денежку для дома, для семьи он, конечно, иногда брал, если предлагали и если вина предлагавшего была не слишком велика. Вот от настоящих бандюков, каковые иногда на трассе попадались, хоть и не часто, он ни разу и рубля не взял, и валять пьяных теток или плечевых шалав, как это с удовольствием почти ежедневно практиковали другие экипажи, сержант считал ниже своего достоинства. Да и опасался подцепить заразу какую.
Так что на Любкины прелести, выставленные на показ, а это была именно она - ранее обладательница желтеньких в цветочек трусиков, Егор не польстился. Только спросил
– Как чувствуешь, руки-ноги целы? Нигде не болит?
она показала пальчиком себе между ног и жалобно простонала:
–Болит, очень болит, посмотри там, может погладить надо, может там ушиблась… Ты бы полечил меня немного, а? – судя по ответу, с Любашей все было в порядке и никакая помощь ей была не нужна. Но с этим категорически был не согласен подскочивший Ленька.
– Сержант, это чего здесь такое, почему тетки все голышом?
–Это я, родной, потом у тебя спрошу и не только я, похоже. Ты еще все подробно расскажешь, какие это зомби на теток напали, да так перепугали, что они всю одежду растеряли да с кузова сигали, как от бешеной собаки.
А я что? Я откуда знаю? Я баранку кручу, в кузов не смотрю. У меня там еще сестра этого агронома спит. А тут ты свою сирену воткнул, я сразу и остановился. По первому требованию. Ленька между тем жадными горящими глазами пожирал роскошное Любкино тело и. чувствовалось, как в его голове со скрипом ворочались шестеренки, пытаясь построить план дальнейших действий.
–Давай сержант ее в кабину отнесем, не дело ей в таком виде на дороге-то валяться, да и чай, не жарко уже, с утрева дождик вон прошел. Земля холодная. Застудит свои женские причиндалы. Потом маяться будет, детишек не родит. А ей-то, в самый раз этим заниматься при таких достоинствах смотри, сержант. И Ленька споро подхватил Любашу на руки и почти бегом понес в кабину. Но тут у него возникло сомнение – а что с Маринкой делать, куда ее девать? Чай сиденье- то а ЗиЛе не двуспальное, чтобы обеих рядышком разложить.
Егор с сомнением посмотрел ему вслед, покачал головой, но потом решил, что это уже не его дело, что баба вроде и не против. Скорее наоборот, а у мужика, похоже гон. Его сейчас, что быка от течной телки, арканом не оттащишь. И Егор стал одну за другой осматривать остальных, столь же небрежно одетых, женщин. Как не удивительно, но только еще у одной имелся признак перелома руки, да одну постарше тошнило. Видать имелось сотрясение. Егор заставил ее лечь на правый бок сам согнул ей ногу и подложил руку под голову. Что еще надо? – стал вспоминать сержант занятия в школе милиции. Кажется, что-то надо сделать с языком, чтобы не задохнулась, но лезть в рот он постеснялся. Только попросил открыть рот, убедился, что язык находится впереди, не запал вглубь. Потом суровым голосом скомандовал – не спи, нельзя тебе сейчас спать. Жди скорую. Остальные дамы, кажется, отделались легко: синяки, ссадины, асфальтобетонные ожоги, да испуг в глазах. И все талдычили про каких-то зомби. Мальцев знал, что массовый психоз – штука редкая и маловероятная без внешнего воздействия. Это на площади, в многотысячной толпе иногда достаточно что-то крикнуть, бросить в массы идею-искру и, глядь, уже ломонулась толпа кого-то наказывать, кому-то вправлять мозги, неизвестно кого неизвестно от кого спасать. Или же с разбегу лбом в стенку.… А тут вроде внешних – то никого не видать. Все свои, из одной кампании. Егор подпрыгнул, уцепился за задний борт и бросил свое тренированное тело вверх. Подтянулся и оказался в кузове, по всей площади которого были разбросаны лифчики, трусики, панталончики, сорочки, платья, кофты, куртки, брюки и плащи попрыгушек.
– Что же они вдруг все разом с ума-то сбрендили? – Егор недоумевал. Как и следовало ожидать, никаких зомби в прямой видимости не имелось, а заглянуть туда, где предположительно они могли быть, Егору, по понятным причинам , было не дано. Он аккуратно собрал всю одежду, спрыгнул вниз, не спеша разнес шмотки по принадлежности, заставив теток надеть их на себя, что его немало смутило, так как некоторые одевались неохотно, все время повторяя – мол, зомби велел раздеваться, он, мол, рассердится. Похоже, что здесь будет без психиатра не обойтись, –подумал Егор. У него осталось несколько невостребованных вещей. Ну, это было понятно – три тетки продолжали лежа ждать медиков и одевать их Егор опасался, чтобы не сделать хуже, да еще и Любашина одежка должна была иметь место.
Наконец, подъехали два «Рафика» с красными крестами на боках.
–Я же четыре просил! – набросился Егор на фельдшера – пожилую седоватую даму в голубом халате с пришитой по периметру воротника и на карманах темно-синей тесьмой.
–Остальные в Кингисеппе на выездах. Больше ни одной свободной машины нет,– Дама с удивлением смотрела на лежащих на асфальте. –А чего это они все голые?–она подозрительно смотрела на сержанта.
–Хотел бы я знать! Егор быстренько обрисовал ситуацию.
–Зомби, . говоришь? – Высокий, под два метра, но сутуловатый парень – врач или фельдшер со второй машины пожал плечами.– Про ментов, раздевающих проституток на трассе слышал, про бандюков, отнимающих все до последней тряпки с проезжающих машин – слышал, даже про инопланетян, похищающих исключительно девственниц, слышал. А вот про зомби – впервые!
– И что, все брешут одинаково? – Дама в халате недоверчиво пожала плечами. – Сержант, помогите мне, пожалуйста, вот эту с переломом ноги донести до машины. Я ей кубик омнопона всадила, до больницы с птичками доедет.– И в ответ на недоуменный взгляд Мальцева, пояснила – это же наркотик, обезболивающие, наполовину из морфия состоит. От этого почти все кайф ловят – любимых видят, слушают пенье птиц, райские кущи – кто к чему склонен. Некоторые летают, как голуби, у меня однажды один такой попытался в окно выпорхнуть вольной птахой. Еле успели отловить – а с двумя сломанными ногами был после ДТП.
Высокий парень остановил Егора, наклонившегося было, чтобы взять женщину на руки.
– Погоди, сержант. Елизавета Марковна, давайте я ей шину наложу, надежнее будет, а то еще сдвинем кость при транспортировке.
–Давай, Костя, давай. Это я как-то маху дала, надо было сразу наложить! Уел ты меня! У тебя шина есть стандартная?
– У нее что, голень? Есть, сейчас сделаем. Вы мне поможете? – Конечно. Костя, конечно.– Докторица явно была смущена своей оплошностью и тем, что на это обратил внимание молодой врач. Но теперь она профессиональными опытными руками выправила неестественно вывернутую конечность. Потом после рентгена, в больнице хирург точнее вернет кость на место, а пока главное не навредить ноге при перевозке и переноске. Она подняла ногу вверх. А в это время Костя приложил шину к ноге и споро примотал ее бинтами от пятки до колена. С переходом на бедро.
–У меня с бинтами хреново, пожаловался он.– На вторую, которая с рукой, не хватит, – Надо где-то веревку бы найти.
–Счас у водилы спрошу – Егор обошел машину, но понял, что водиле сейчас не до веревок и сержантов милиции. Ленька успешно решил проблему размещения двух женщин в одной кабине. Маринка продолжала мирно спать на сиденье, выставив вверх свои намятые Ленькой грудки с торчащими сосками и огромными темно коричневыми ареолами. А Любаша фактически только на половину была в кабине. Собственно говоря, в кабине на краю сиденья находилась только ее попа, спиной она опиралась на согнутые в коленях Маринкины ноги, а герой-любовник стоял на ступеньке кабины и наслаждался нежданно свалившимся на него счастьем. Поскольку все это действо происходило со стороны пассажирского сиденья, то есть со стороны леса, примыкавшего к шоссе, то наблюдать за пикантным процессом могли, разве что лесные обитатели, а они, как известно, к подобным сюжетам относятся проще и никого не осуждают, ибо не видят в этом ничего особенного.
Сержант остановил несколько проезжавших машин. У одного из водителей нашлась бельевая веревка, которой врачи быстро примотали еще одну шину к руке тетки, которой не повезло при катапультировании. Потом Елизавета Марковна внимательно осмотрела девушку с подозрением на сотрясение, пощупала пульс, заглянула в глаза.
–Кажись, на первый взгляд ничего серьезного.– Она прощупала голову – даже гематома не наблюдается. Но полежать недельку ей придется, понаблюдаться. Это снаружи ничего не видно, а что там внутри, я так сказать не могу. Тошнит тебя, голубушка?
–Тошнит. И голова болит, – девушка жалобно смотрела на доктора,– Дайте что-нибудь от головной боли.
– Нельзя, милая, никаких таблеток тебе нельзя сейчас. Костя у Вас альбумин есть? Сделайте ей, пожалуйста, инъекцию.
Костя согласно кивнул головой и полез в машину за шприцем и лекарством. Егор помог загрузить в «Рафики» пострадавших, посмотрел на часы и понял, что бессовестно опаздывает на ДТП на станции. Водители уже, наверняка клянут всю милицию почем зря. Он сел в машину, вызвал дежурную
– Арктика 6, Арктика 6, я 58-70. У меня непредвиденная задержка, есть пострадавшие, которых отправил на «скорой» в Кингисепп.
– А что случилось. Егор. Дежурная хорошо знала Мальцева и пренебрегла позывными.
– Сам пока толком не пойму. Приеду, расскажу – ерунда здесь какая-то.
Егор уже собирался уезжать , но вдруг вспомнил, что у него остались женские вещи. Он посмотрел назад. «Рафики только начали разворачиваться, и он мгновенно догнал их. Вышел и показав лежащим на кушетках теткам вещи, заставил их указать на свои, а то, что осталось, рассудил он, вероятно, принадлежало той, в кабине у водителя грузовика. Оставалась еще одна проблема, которую надо было решить – что делать со всеми остальными тетками, сбившимися в кучу на обочине. Одетые они выглядели уже вполне прилично.
–Так, гражданочки. Куда путь держим? И зачем?
–В Веймарн на поезд, а потом в Тикопись на базар, у нас там в кузове корзинки с яйцами.
–Лезьте, забирайте свои яйца. Сегодня вы уже, похоже, никуда не поедете. Но тетки лезть в кузов категорически не хотели, снова начали плести что-то про зомби,. которых там видимо-невидимо.
–Да нет там никого, я ж туда уже залезал, Егор, о т души потешался над деревенскими. – Кроме вашего исподнего да верхней одежды, да сумок ничего там нет.
–А гроб? Что и гроб исчез? – тетки опять начали креститься и боязливо оглядываться.
–Не, гроб на месте, никуда не делся. Не унес его зомби, видать сил маловато. Егор уже откровенно потешался.
Пришлось Мальцеву самому снова взобраться туда и подать всем корзинки и сумки с товаром. А потом он остановил встречную вахтовку и в приказном порядке усадил туда женщин, наказав водителю доставить их до Ополья. Затем сказал ему еще не уезжать, пошел к кабине ЗиЛа, где Ленька никак не мог успокоиться. Но теперь уже Егор настойчиво начал внушать парню, что надо бабу домой со всеми отправлять, пока есть оказия. Потом, что с ней делать? Но Ленька никак не хотел с Любашей расставаться. Уж больно она ему по душе пришлась, да и вовремя.
– Ты, сержант, езжай своей дорогой, а девка со мной уедет. У меня до завтра и побудет, я один живу, без жены. Нормально все.– Ленька соображал быстро. А завтра сам и отвезу в Ополье.
–Ладно, дело твое. Вот вещи ее возьми, да еще, видать корзинка ее осталась, – яичницу сделаешь,– Мальцев восхищенно посмотрел на неутомимого Воробья, без отдыха продолжавшего получать проездную плату с Любаши за всех пассажирок.
Отпустив вахтовку с бабами, Егор тоже отбыл по ранее полученному вызову.
Надо сказать, что выкушавший почти поллитра самогона из своей армейской фляжки, Николай Николаевич, услышав милицейскую сирену, и увидев, как неожиданно закончилось свалившееся неизвестно откуда стриптиз-шоу, решил, что пора возвращаться в уют и тепло своей норки и одним прыжком скрылся под синей крышкой. Так что не стоит удивляться тому, что он не был замечен дважды залезавшим в кузов старшим сержантом Мальцевым, а потому остался неизвестен в ходе всех дальнейших обсуждений этого происшествия.
Поскольку я впервые услышал эту историю из уст своей доброй знакомой – генерал-майора юстиции, хотя у них там есть какая-то иная система званий, кажется советники юстиции того или иного класса или ранга. Но я исхожу из знаков отличия на ее погонах. Эта дама, назовем ее для простоты Ларисой, чтобы не вдаваться в не нужные и не важные подробности, не относящиеся к нашей истории, была одним из заместителей прокурора области и, одновременно, преподавала предмет «квалификация преступлений» на юрфаке ленинградского университета. Эта история попала к ней в поле зрения, когда в качестве надзирающего прокурора она отменила постановление милицейского начальника об отказе в возбуждении уголовного дела по факту получения травм несколькими жительницами одной из деревень на Таллинском шоссе. В изложении действующих лиц происшествие выглядело настолько дико и необычно, что Лариса не могла никак согласиться с формулировкой» за отсутствием в действиях участников происшествия лиц, состава преступления.
Весь ее многолетний опыт работы в прокуратуре протестовал против такого решения. Как это так? Две женщины с переломами в больнице, еще у одной сотрясение мозга – все это тяжкие телесные повреждения. А виноватых нет! Так не бывает! Лариса много лет проработала следователем и хорошо знала расхожую байку о телеграфном столбе, который ничего не стоило посадить не только за спекуляцию ( куча объявлений на нем «Куплю», «Продам») в составе организованной группы: провода ( связи распустил), столб – подпорка ( с подельником работает), но и за приготовление к убийству -( «Не влезай – убьет!). А еще среди объявлений есть и такое, что может быть квалифицировано, как подозрение в педофилии «Ищу мальчика восьми лет». А тут какие-то зомби. И никто не виноват! Нет людей не виновных в уголовных преступлениях, есть недорасследованные или некачественно расследованные уголовные дела! Поэтому Лариса еще раз внимательно и скрупулёзно перечитала все материалы этого странного дела. Но никак не могла ухватить кончик проблемы. Да, вроде бы начальник колонны, выделивший машину, ничего не нарушил, все правильно оформил, получил с заказчика деньги по прейскуранту, который был утвержден в соответствии с формальностями. Оприходовал их в кассе автоколонны, выписал проездные документы и даже озаботился получением подписи водителя в журнале инструктажа (хотя, скорее всего, это было сделано уже post factum, Но это, во-первых, не существенно, а, во-вторых, невозможно проверить., Колхозный агроном вообще здесь не пришей, не пристегни. Он себе мирно спал в гробу ( это надо же!) всю дорогу и ничего не видел, ничего не слышал. Понятно, что из-под крышки гроба увидишь и что услышишь. Если поллитра самогонки принял ( но это ему в строку не вставишь – не на работе, да и горе у человека немалое – мать все-таки скончалась.
Водитель Воробьев так и просится в подозреваемые. Но… Машина у него, согласно проведенной по настоянию Ларисы, экспертизе, вполне соответствует всем установленным нормам по правилам перевозки пассажиров. Так что везти в кузове женщин он имел полное право. При этом все, как одна селянки подтвердили, что денег водителю не передавали, хотя некий разговор об оплате проезда имел место. Но так сложились обстоятельства, что к этому вопросу не возвращались.
Все! На этом круг действующих лиц, кажется, и заканчивался, если, конечно, не считать милиционера и врачей скорой, каковым уж точно предъявить было нечего.
Рассказывая мне эту историю, Лариса так переживала, что не может установить виновных в нанесении тяжких повреждений трем советским людям, простым сельчанам, которые рассчитывают на справедливую защиту со стороны органов милиции и прокуратуры, что прикуривала одну кубинскую сигарету «Kim» от другой, нервно пила коньяк и хмурилась.
– Понимаешь, меня саму всю жизнь учили, да и я постоянно внушала студентам, что не может быть происшествий с пострадавшими и отсутствием виноватых. Плохо, значит, искали!– она свято верила в этот постулат и ее очень беспокоил факт, что она не может в данном случае его подтвердить.
–Подожди, Лариса, а как же несчастные случаи? – Я попытался подкинуть ей идею.–Вы что же вообще отрицаете их существование?
– «Подскользнулся - упал, очнулся –гипс ? Лариса усмехнулась.– Оставь это для кино, а я бы постаралась выяснить, кто. когда и с какой целью там кожуру от банана бросил? Умышленно или нет? Один он был или ему кто-то помогал? И кто его именно на это место навел, зная, что именно там появится русский «туристо морале» И почему ни органы местного самоуправления, ни администрация торговой точки, около которой все это случилось, не обеспечили своевременную уборку улицы, допустив тем самым травму гражданина Горбункова. А уж, если идти дальше, то не только травму, но и создали условия для провоза контрабандных ювелирных изделий, а это, дорогой мой, уже совсем другая статья нашего славного Уголовного Кодекса. Подрасстрельная, между прочим.
– Ну, товарищ генерал, так действительно и Анну Каренину в терроризме можно обвинить, как и чеховского злоумышленника.
–Это, который гайку на грузило свинтил? – Несомненно можно.– Лариса даже не улыбнулась и мой насмешливый тон не воприняла серьезно.– Так, помнится, там, у Чехова, как раз и допрашивают его в полиции об этой самой гайке. А вот гражданку Каренину, увы, только через пятнадцатую – и увидев мой непонимающий взгляд, пояснила – это статья процессуального кодекса. Мы, юристы, так обычно говорим, когда идет речь о попытке совершить преступление. Не успела эта Анна поезду помешать, в отличие от другой Аннушки, масло разлившей. Правда, там уже пути были не железнодорожные. А вот господина Вронского я бы с превеликим удовольствием и чувством выполненного долга привлекла за доведение до самоубийства. Да еще и муженька ейного помучала бы, в спецприемнике промурыжила, чтобы прочувствовал и свою вину.
А здесь.. –Лариса опять нахмурилась.– Здесь я ни за что ухватиться не могу, хотя печенкой чувствую, что должно что-то быть, должно, чего я не вижу, мимо чего прохожу! –Она закусила губу и стала опять листать папку с делом.
–Ну, вот, скажи мне, милый юноша, со взором горящим. Что это за зомби, о котором бессвязно и как-то боязливо трендят все эти тетки? Откуда он взялся и куда делся?
–Лариса, а Вы не пробовали словесный портрет со слов свидетелей составлять? – Эта мысль мне показалась разумной, но,видимо,. прокурорша так не думала.
– Словесный портрет, говоришь?–Она механически постучала пальцем себе по лбу – была у нее такая привычка , –но тут же отвергла мою идею.– И что прикажешь мне с этим словесным портретом потом делать? Куда его в розыск направлять? Туда, где эти самые зомби водятся? Так, насколько мне известно, ни нашего прокурорского, ни милицейского подразделения, ни даже комсомольско - молодежного оперативного отряда там пока не создано. – Она впервые за время нашего разговора позволила себе пошутить
Да и картотеки этого сброда, насколько я знаю, пока в наших структурах не имеется, чтобы с портретом сличать.
–И потом, я смотрела пару фильмов этого типа, так все эти потусторонние личности, вылезающие из-под земли, они все на одно лицо, поскольку и лица – то у них уже нет. Чего там опознавать?! Да и засмеют меня за такие фотороботы. Эксперт первый и растрезвонит по всему управлению, мол, наша генералиха сошла с ума, зомби хочет к суду привлечь.– Лариса опять расстроилась.
–А может я и вправду, свихнулась на поиске виноватого. Может, это уже на другом совсем уровне проблема, может нужно у попиков поспрашивать?
– Ладно, все! Закрываем дело и будем числить его в разряде юридических казусов, когда есть потерпевшие, и есть случайное действие, которое (в отличие от умышленного или неосторожного) имеет внешние признаки правонарушения, но лишено элемента вины и, следовательно, не влечет юридической ответственности.
–Ну, и отлично! Я был рад, что, наконец, моя знакомая перестанет маяться этой проблемой и с ней можно будет поговорить о чем-нибудь другом.
Как, вероятно, понимает мой уважаемый и терпеливый читатель, о дальнейцших событиях в жизни моих героев Лариса ничего не знала, да и не интересовалась ими, так как вердикт она уже вынесла . и ее ждали другие дела. Соответственно, и мне ничего рассказать нового она уже не могла. Так что мы можем только догадываться и предполагать. Лично мне, как ни странно, больше всего хотелось бы узнать две вещи: Во-первых, поехал ли после всех приключений Ленька Воробьев к намеченной в жертву Антонине, пока ее муж пребывал в поездке в Эстонию? Если рассуждать по Фрейду, и учитывая его либидо, мог вполне, а потом еще и Маринку до логического завершения довести! А, во-вторых, как отреагировал деревенский Федька на отсутствие своей Любаши, выдергал он ей ноги, как та опасалась или нет? Жаль будет, так как, судя по описаниям, ноги уж больно были хороши.