Гриф открыл ключом дверцу шкафа. В нём висела одежда, но не было задней стенки. Шагнули за шкаф. К ним присоединилась и Кошка. Стояли в рабочем закутке и рассматривали какие-то кнопки и рычаги.
В жилом отсеке потянулся, свесил ноги, встал, сунул в рот сигарету Альдонсо и, шагнув в шкаф, присоединился ко всем.
- Я тебе, Федя, если хочешь знать, и на земле луну достану! Я тебе, считай, золотая рыбка… - пуская дым колечками, подал он голос.
- Да чего там! – не зная как отнестись к этому, промямлил Гриф.
- Ты встал, Альдонсо?
- Ты хоть помнишь, чего ты творил?
- Не-а, а что помнить - то, кто-нибудь расскажет! А что я творил?.. Впрочем, мне кажется, важнее и интереснее меня в данный момент эта хреновина!
Поразительно! Он и в такой момент мог привлекать к себе внимание! О, женщины!
- Нда!.. но ты хоть можешь продемонстрировать, как она работает?
- Могу.
-Давай!
- А чего ты хочешь?
- Ну, например…
- Доставь сюда артиста Иванова! – договорила за Альдонсо Мари.
- Не знаю такого.
- А что надо обязательно знать? – спросила Киска.
- Не обязательно, но представь, я сейчас задам волну всех артистов Ивановых… им и в комнату не уместиться будет!.. Надо, по крайней мере, знать, как он выглядит!.. Мне мысленный импульс хотя бы послать! А то тысячи вариантов может быть! Кто знает, сколько этих Ивановых артистов по всей земле кочует…
- А ты, наверно, знаешь артистку, которая играла в фильме «Маленькая любовь»? Давай её! – придумала Киска.
- Нет. Не знаю. Если бы фильм был «Большая Любовь», может быть, заметил бы, правда, Любовь Орлову с того света я тоже не могу доставить.
- Так, давай говори, кого ты можешь? – потребовал Альдонсо.
Гриф задумался. Хотя у него и был телевизор, он смотрел его редко, и ходить предпочитал, уж если смотреть, - в видео-бар, хотя и видео-артистов не знал, в общем-то. В голову пришёл любимый артист директрисы ДК Лисы Патрикеевны в связи с событиями вокруг Ленушки… как он мог забыть о ней? Почему он не додумался перенести Ленушку ночью прямо сюда, когда она спит, Солнышко? Всё гениальное просто! Использовать свою машину захвата в каких-то личных целях на земле, он просто не догадался, занятый по горло работой в подпространстве! Всё, как только появится возможность – Ленушка будет здесь!
- Так что? – вывел его из задумчивости Дон Альдонсо Март.
-Хотите, здесь сейчас появится Рыцарь Мира, без которого бы земля не вращалась?
- Очень интересно! – удивился Альдонсо.
- Это кто? – отозвалась и Толстая.
- Артист Караваев! – и Гриф что-то нажал, а что-то покрутил, видимо посчитав дальнейшее молчание за согласие.
Где-то пиликнуло, как-то чпокнуло, вероятно, сработало! Посмотрев через шкаф, Гриф буднично произнёс: «Тут». Вернулся через шкаф в комнату Альдонсо, и встал за спиной, лежащего на брюхе человека в стильном костюме эпохи Возрождения. «Ты убил его, жеткосердный!.. ты убил его, жесткосердный!» - зашептал лежащий, почуяв неладное.
- Да? Это тебя что ли? Ох, простите, Вас!
- Не понял… – Рыцарь Мира Караваев поднял голову, огляделся, встал на колени, и вдруг, от удивления ли, от испуга, шарахнулся назад и крепко засел на пятую точку (опоры), озираясь кругом себя, - где я?
- Господи ты, Боже мой!- воскликнула Киска и выпрыгнула из шкафа.
- Вы как, господин Караваев, в Бога верите? – последовал вопрос Альдонсо.
- Вы кто, инопланетяне? Что со мной случилось?
- Как вы сами только что изволили выразиться, жесткосердный вас убил!?
- Я умер?
- Предположительно, хотя судя по всему, вы мыслите, значит, существуете!? Не помните, кто из великих сказал эту фразу?..
- Аристотель?..
- Мимо. Рене Декарт. К тому же мы с вами имеем удовольствие общаться, а это, по выражению другого мыслителя, «самая большая роскошь на свете»! Не вспомните ли и этого мудреца?
- Платон?.. Сократ?..
- Мимо. Антуан де-Сент Экзюпери!
- Так в кого мы изволим верить? В голос науки?
«О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух и опыт, сын ошибок трудных, и гений, парадоксов друг, и случай, бог изобретатель…» А тут сразу три в одном – и случай, и Бог, и изобретатель! - Кому, кстати, строки-то принадлежат?..
- Кажется, Ломоносову!
- Почти. Александру Сергеевичу незабвенному Пушкину!
Мудрейшие светила, так сказать, оставили в афоризмах, цитатах и крылатых выражениях мудрость свою нам в назидание!.. Так, во что верим? В Бога? В чёрта? О прогрессе мы ведь даже не вспомнили? Вот так всегда – ничего не болит! Ура прогрессу! А как заболит – Боже помоги! А это чьё, по-вашему? - «Открылась бездна звёзд полна; звездам - числа нет, бездне дна!»
- Пушкин?
- Вот-вот! У нас чуть что, так сразу Пушкин. А это как раз Ломоносов Михаил Васильевич! Так, вы верите в Бога?
- Думаю, мне ещё это предстоит!
- А в чёрта, дьявола?.. Вас тут изволили обозвать Рыцарем Мира – мир спасать будем?.. Что? Наступил конец света! Вас призвали! Какое ваше призванье? Вы исполнили своё предназначенье?.. Для вас случился маленький индивидуальный апокалипсис! Это предлагаемые обстоятельства! Как будем действовать?! Только разумно! – пресёк жестом движение поднимающегося с пола перенесённого тела… - Без паники! Мир, дружба, жевачка!
- Скажите мне, я только что играл спектакль!.. даже почти доиграл… что?.. умер на сцене?.. сердце?.. инфаркт?.. инсульт?.. лёгочный тромб?.. где театр?..
- Что же вы так волнуетесь! Возьмите себя в руки! Театр на месте! Вы представляли смерть, вы умерли! Прекрасно умереть прямо на сцене, на глазах поражённой в самое сердце и селезёнку публики! Вас призвал Бог! Ну, первый экзамен, на знание великих, вы благополучно провалили! Однако, есть мнение, что только вы, Рыцарь Мира спасёте землю, без вас она остановится! Вы знаете, что скоро будет конец света?.. Никто не говорил? И про календарь майя не слышали?..
- Майя Владимировна?
- Это не имя, это вымершая цивилизация! Подумать только, динозавры вымерли, мамонты туда же, целые цивилизации мрут, как мухи, - что осталось – кости, бивни и каменный календарь с окончанием даты конца света! Простите за тавтологию!
- Почему?..
- Почему - что? Почему вымерли? Почему именно вы или почему конец света? Да вы что, Библию никогда не читали? И кто кого родил - не помните?.. я говорю, вы что, Библию не знаете?.. Каждый образованный человек должен втихаря просмотреть Библию, ну хотя бы ужаснуться плодовитостью рода человеческого с первых же страниц её, и в страхе перед объёмом захлопнуть, и убрать подальше с глаз долой, - так и сделали?.. Пока что-нибудь не случится, посерьёзнее насморка, и тогда суматошно вспоминать хоть одну молитву!
- Отче наш!.. Отче… ежи – еси…
- Хотя бы, хотя бы… вы артист заслушанный – переслушанный, Рыцарь Мира, вы знаете, что без вас земля остановится?.. но только для вас, а для других что?.. Правильно, «отряд не заметил потери бойца!»
- Я ничего не понимаю, только что меня уверили, что я умер, теперь оказывается я живой, и куда-то призван! Разве я кому-нибудь должен, кроме как самому себе! При чём тут Библия, мне едва хватает времени учить роли, я не претендую ни на какие рыцарские звания! Ни в каких масонских ложах не состоял, не состою, и надеюсь, не буду состоять!
- Не зарекайтесь, батенька! Вы уже с нами, хотя мы не масоны, не лажа, не ложа….
- Ни кожи, ни рожи…
- Мари-Мари, о себе потом расскажешь, некрасиво, девочка, перебивать!
- Ах ты, сантрап! Гарпаг! – Она набросилась на него с кулаками, молотя Саню по спине, тот только уворачивался…
- Мари, всегда выражается изящно! Но доля истина в её словах есть! Большая доля, как и она сама!.. Это правители, собственно цари древних Лидии, Мидии, Египта и иже с ними… - он наконец перехватил её руки и крепко удерживал в своих, не давая больше им ходу, - культурно ли разговаривать с артистами, как с историками, Мари – Мари! Держи себя в руках!
- Красивым можешь ты не быть! А интеллектом бить обязан!
-Ах, Альдонсо, прекрати! Не слушайте его! Вы, действительно, прекрасный артист! Живой! Настоящий! – Киска с изумлением и детской непосредственностью трогала бицепсы на теле Караваева, дабы убедить себя в том, что она не грезит!
К ней охотно присоединилась и Мари, руки которой, наконец, оказались свободны, она тоже щипанула Караваева пару мягких мест, который от неожиданности и довольно смешно вновь повалился на пол.
- Да вас даже в аду поклонницы отыщут!..
- Я знаю, что без меня спектакль остановится!.. было мило поболтать с вами… отче наш, спаси спектакль и меня!.. Я должен очухаться, застонать, доиграть свою роль… Девушки перестаньте меня щупать, и тем более щипать!
- Как, так вы ещё не доиграли, и не наигрались? Ах, плюньте, вы имеете возможность познакомиться с величайшим гением Земли, который запросто всё, что угодно может перемещать в пространстве и даже в подпространстве, а вы суетитесь, трясётесь о каком-то спектакле… я сам артист, и право, наплевал бы на всё, очутись на вашем месте с гением, простым советским инженером Федей!.. Кстати, меня зовут Альдонсо! А Федя вот! Федя, вылезь из шкафа! Он не будет кусаться! Не будете, ведь правда?
- Да что я?.. Вот я вас могу познакомить с женщиной, которая вас вообще боготворит. И у меня это, честно, лучше получится, чем у неё, когда она меня знакомила… но это не важно… - Федя вылезал по просьбам трудящихся из шкафа.
- Марина или Мари! – представилась Толстуха, помогая Феде выбраться из шкафа, - Фёдор – талант! Я горжусь им!
- Браво! С ума сойти! Всё поистине занимательно… значит, по крайней мере, я нахожусь в нашей стране? – Караваев подполз почти по-пластунски к шкафу и заглянул внутрь, не вставая с колен.
Теперь на квартет нашей компании из открытого шкафа пялились две пухлые, одетые в эпохальные фонариками панталоны, ягодицы и торчали две ноги в белых лосинах и замысловатых башмаках, пока хозяин их обозревал внутренности шкафа. За эти две ноги, перемигнувшись, недолго думая, Федя и Саня вытащили Караваева; и перехватив под локотки, поставили перед собой на ноги; какое-то время он даже повисел на них, подогнув колени, но они его стряхнули, оставив на полусогнутых, а в знак согласия даже покивали.
- Всегда знал, что от наших чего угодно можно ожидать! Такое дело на сухую даже не укумекать сразу!
- Минуточку! – под прицельными взглядами Федя прошёл в туалет. Общество ожидало в молчании, но звука спускаемой воды не последовало, равно как и ручейкового нежного журчания, Фёдор быстро вернулся с запотевшей бутылкой целёхонькой «Перцовочки», припрятанной на крайний пожарный в прохладе верхнего сливного бочка, и был встречен бурным ликованием и чуть ли не аплодисментами!
Открывать взялся Альдонсо, и не дождавшись пока Федя смотается за открывашкой, снял крышку со второй попытки об дверную ручку, с первой – оторвав у стола часть крайнего угла, таким образом, округлив его.
- За знакомство! – Выпили по одной.
- После первой и второй перерывчик не большой! - И ещё по второй.
- Бог Троицу любит! – и ещё по маленькой!
- За Федю! За квартет, теперь уже квинтет! Сразу за октаву и за всю гамму! За нашу папу – маму! Каравай, Каравай, кого хочешь выбирай!
-Товарищи! Дорогие! – захлопотал Караваев, - вы не могли бы чуть позже меня сюда перетащить? Всё это жутко интересно Фёдор, обещайте мне, что мы ещё встретимся? Я кожей чувствую – сорву спектакль! Доиграю – и сразу же сюда! А?
- Да что у тебя жена рожает? Ах, брось! Ну, скажет ваша героиня жесткосердному: «Он Богу отдал душу, а черти взяли тело!» Ты никому не нужен! Кому какое дело?
- Браво, Альдонсо! – обронила быстро остывшая от обиды Мари, она уже поняла, что чем больше её пестуешь в себе, тем больше будут обижать дальше, а лучше так - не обращать ни на кого внимания, жить себе и радоваться!
- Нет, право, отправьте меня. Надо доиграть, и тогда уже… перестаньте же меня щупать, девушки!
- Киска, ай-я-яй! – пожурил Альдонсо зашедшуюся восхищением Лахундру.
- А сигаретки не найдётся даме?
- Нет. В костюме не держу.
- Ну, какой! Отправляй его, Федя, с него нечего взять! – обиделась Мари.
- Вот, чирик! Вернёте назад в одиннадцатом – в столько же раз больше дам!
- Вот это разговор! Путёвый артист! Не шаляй – валяй!
- Гудбай, Рыцарь! Давай, Федя! – разрешил Альдонсо, - включай шарманку!
Федя скрылся за шкафом. Запиликало. Чпокнуло. Сработало. Рыцарь исчез. В руке Мари улыбался румяный червонец.
- Федя, ты можешь зарабатывать сумасшедшие деньги! – воскликнул Альдонсо.
- Зачем они мне нужны-то?
- Да хотя бы затем, чтобы не лопать суп из пакетов! – огрызнулся Альдонсо. – Давайте хоть посмотрим, что с ним там творится!.. – вспомнил вдруг он.
Посмотрели. Суп представлял собой массу, в которой стояла ложка. Картошка подгорела. Чайник выкипел, оставив кипятка на донышке. Сели ужинать. Поболтали ложками по тарелкам, даже пытались запихать эту жижать в рот. Ужин навеял грустное настроение. Чтобы развеселить всех, Альдонсо внёс предложение: «Так. Открываем клуб путешественников. Можешь ли ты, Федя, отправить нас куда-нибудь подальше?»
- На три буквы! – не удержалась Мари.
- Нет! Например, в Рио де Женейро, Париж, Нью-Йорк, ну или ещё – в Австралию хоть. Но потом вернуть, положим, через часок – другой…
- Могу! – размышляя о вероятности подобных путешествий, отвечал Гриф, недоумевая, почему ему самому подобная возможность не пришла в голову! То есть, изобретение он придумал, а как его с пользой для души и тела применить Дон Март предлагает?!
-Оч-чень хорошо! А ты точно сумеешь нас вернуть?
--Точно – не точно, а и не вернётесь – не велика потеря… - отыгрался Фёдор.
- Так нельзя!
- Это ты, Федя, зря!
- Ну, ты сказал!
Посыпались разнокалиберные возгласы.
- Я пошутил… - усмехнулся Гриф.
- Ну, а если без шуток? Ты вернёшь нас обратно?
- Верну! Что я гад какой! – и добавил по – блатному, - Век свободы не видать!
- Куда же мы отправимся?
- Для начала я предлагаю на юга! В Ялту! Устроит? – загорелся Альдонсо.
- Устроит! – ответили три разнокалиберных голоса.
Все последовали в комнату.
- Встали дети в хоровод! - скомандовал Гриф, нажал, покрутил, пиликнуло, чпокнуло – сработало!
Гриф зевнул облегчённо, сладко потянулся, вышел из шкафа, размял слегка мышцы ног и рук, прилёг отдохнуть на диван и, конечно, заснул…