Своеобразный "реквием" стихоплётству, написанный в 2012 году, после которого к стихам я не возвращался. Крошечная недописанная поэмка.
Последнее прибежище блуждавшего поэта
Встречало сыростью и затхлостью трущоб,
Могила, скрытая от солнечного света,
Но отражающая звёздный небосвод.
В кухОнной тьме хрипит трубопровод
И каждый раз пронизывает дрожью,
А вдохновенье с музою подали на развод,
Устав питать мою наивность ложью,
Ведь путь к вершине оказался безнадёжным:
Такую самодеятельность – в расход!
«Один… один…» - по раковине капли
Твердят свой монотонный приговор,
Телеэкран, напыщенно нарядный,
Вонзает жалом свой надменный взор,
Замки соседей по площадке, как затвор
Перед расстрелом, клацают спокойствию назло,
И мысли, воплями рождающие вздор,
По очереди валятся на пол:
Сомнений древо здесь не проросло,
Здесь вдохновенье превратилось в ремесло…
Стакан наполнен до краёв смиреньем,
И крошки пепла, словно снег, укрыли стол…
Какая плата ожидает за забвенье?
Чьи кости подпирают твой престол,
Трухлявый, ненадёжный и гнилой?
Всегда мечтал напялить ты корону,
Отгородиться каменной стеной,
И видеть лбы, разбитые в поклонах
Перед тотемом из сухой соломы,
И стихоплётством заслужить себе богатство и покой…
Ты в прозе помарал изрядно перья,
А смысла не оставил ни на грош;
Все музы плотью становились пред постелью,
Переставали быстро верить в ложь,
На простыню ложились, как под нож,
Не оставляя светлую надежду:
Ведь против помыслов невинных не пойдёшь,
Пускай к ногам уже легла одежда,
Но мы оставим всё, что было прежде…
Оставим смакование невеждам…
Так каково признать свою никчёмность?
Не только молодость, уж жизнь почти прошла,
Прошу простить, поэт, мою нескромность:
Шумит в водопроводе не вода,
Шумят в водопроводе времена,
Упущенные верой в призрачное завтра.
Кричишь: вокруг тебя гниёт страна,
Боишься ж участи не Гумилёва, а Лавкрафта,
Ведь «завтра» так и не открыло чакры,
Не наступило… не наступит никогда…
Какой удар по самоуваженью,
По самолюбию, тщеславию творца.
Перенесёшь ты беспощадность озаренья
Или поверишь голосу льстеца?
Не посылают вдохновенья небеса,
И по другим поэтам разбежались музы,
В молчании столпились месяца,
Повисли на руках немой обузой,
Идей снаряды продолжают метить в лузы,
Вот только кий сломался пополам…
И даже рифму ты сдержать уже не в силах:
Она в мучениях застыла средь чернил,
И эпитафию на собственной могиле
Ты неуверенным движеньем выводил:
Протиснуться не удалось среди светил,
Приблизиться не удалось ни на мгновенье -
Вчера я с упоеньем хоронил
В черновиках слепое вдохновенье
И истины напился до забвенья,
И музе череп перед этим проломил…
Теперь один я… ты! в пустой квартире:
В объятиях давно остыла красота:
Порезался я струнами на лире,
И от рассудка не осталось и следа…
Оборваны на стенах провода,
Хрустит стекло, и шелестит бумага
Под ногами, из крана с рёвом вырывается вода,
И ржавой пылью оседает влага,
А на экране вновь маячат флаги,
Хрипят перед трибунами стада…
Плевать уже на игры лицемеров:
Довольно мрази видел я вокруг
Среди простых людей, среди «владельцев веры»,
Среди хозяев жизни, их подруг.
Сейчас мне страшен свой же сердца стук
И тишина внутри твоей груди -
Мне дела нет до прихвостней, их слуг:
Секунды растянулись, словно дни,
Средь эпицентра будничной возни,
Бесцельной бесконечной суеты.
Оазис жизни, место просветленья,
Среди коробок из кирпичных стен,
Здесь друг за другом погибают поколенья,
Не отрывая от земли своих колен.
Скрываясь в подворотнях от сирен,
Мы строим день за днём обитель страха,
Она же обрастает сталью вен,
Спрессованы коробки хладным прахом,
Здесь каждый сам себе возводит плаху,
И каждый сам боится перемен.
Пускай поэты гибнут в своих норах,
На чердаках складируют стихи:
Они потеряны на собственных просторах
Сплетений строф из разной чепухи,
Ночей бессонных выступают синяки
Бессмысленностью прожитых столетий,
Нам признавать всё это не с руки:
Нуждаемся мы в сыновьях рассвета,
И пусть труды их не записываем в смету,
Встречаем шумом нецензурных междометий:
Что понимают в жизни эти сопляки?
Оставим… Пусть оплакивает музу,
Сгребает пепел скомканных руин:
Сорвалась в бездну творчества обуза,
Переломив попутно пару спин.
А в саркофаг уже загружен нафталин -
Дождаться остаётся лишь героя,
Чтоб выставить, как манекен, среди витрин
В костюме современного покроя,
Пусть пыль он собирает толстым слоем…
Мы закрываем Вас на карантин!