Бабки Сима и Маня ежедневно сидели на скамейке у подъезда и охотно перемывали косточки жильцам многоквартирного пятиэтажного дома.
В этот раз тишину во дворе нарушила с пиканьем открывшаяся дверь соседнего подъезда. Из нее выглянула женщина средних лет в ярком, шелковом, неосмотрительно коротком (чуть выше колен) халатике. Она с явной радостью встретила подошедшего к подъезду молодого парня: встала на цыпочки, потянулась и поцеловала его. Затем оба скрылись в парадном.
- Новые жильцы. Захаровы, - прокомментировала бабка Маня. - На прошлой неделе заехали. Видела, какой огромный телевизор тащили? Нет? В полстены.
- Кинотеатр, что ли, устраивать будут?
- Да какой кинотеатр, когда в квартирах самая большая комната – восемнадцать метров.
- И главное, не стыда, ни совести. Самой-то уж сороковник поди, а парню…
- Это все телевидение виновато. То одна престарелая певица молодого бойфренда заведет, то другая. Вот нравы-то и развращают. Теперь сидим, любуемся. Это надо, прямо на улицу выбежала встречать… бесстыжая.
- Может, домофон еще не подключили?
- Да какая разница?! Нечего на людях муси-пуси разводить.
Бабки были, надо заметить, продвинутые: легко оперировали такими терминами, как «муси-пуси» и «бойфренд».
Они бы и дальше обсуждали Захарову с молодым любовником, если бы их внимание не привлек рыжий кот Васька, принявшийся копать ямку прямо посреди клумбы с маргаритками.
- Кыш, кыш, - кинулась спасать цветы более шустрая бабка Маня, - никакого спасения нет. Надо Людке сказать. Заведут скотину, а потом выпустят и не смотрят. Позавчера этот оглоед мне на половик нагадил. До сих пор вонь стоит, хоть я с хлоркой намыла.
- Надо и половик постирать.
- Замочила уж.
- На балконе раскинь, быстро высохнет.
Дверь снова «пикнула», и бабки тут же переключили внимание на показавшегося с детской коляской любовника Захаровой. Следом вышла и женщина - в бриджах, с двухгодовалой девочкой на руках.
Вселенское негодование было написано на лицах соседок. Оно было настолько сильным, что не позволило дождаться ухода виновников сильных эмоций.
- Батюшки! Заарканила парня... Дите ему родила, - громко зашипела бабка Сима.
- Короткими штанами да открытыми майками они и завлекают, - подхватила подружка.
- Если поздоровается когда-нибудь, слова ей не скажу.
- Подожди… Не пройдет и года, как полюбовник найдет себе молоденькую, помяни мое слово.
Долго ждать не пришлось. Буквально через неделю соседки увидели встречу «полюбовника» с длинноволосой девицей. Сначала вышла Захарова и повезла на коляске малышку в сторону детского сада, а потом появилась незнакомка. Не стесняясь соседок, она, бросив сумку, прыгнула в объятия парня.
- Ну, точно, домофон не работает. Вот и приходится со второго этажа ходить, открывать.
- Да пес с ним, с домофоном-то. Ты погляди, что делается. Едва жена (Захарову неожиданно повысили в статусе) ребеночка в садик отвела, а сама на работу отправилась, как в доме уже длинноногие модели сидят… Ни стыда, ни совести, - бабка Маня, проникшись вдруг симпатией к сороколетней Захаровой, плюнула от злости под ноги. Рыжий Васька, которому плевок попал прямо в глаз, подпрыгнул от неожиданности, кинулся через двор и в мгновение ока оказался на верхушке молоденькой рябины. Не зная, как спуститься обратно, он стал истошно мяукать. И тут вернулась Захарова с коляской.
- Ой, что будет! – в предвкушении скандала проговорила бабка Маня и поспешила занять скамейку у самого подъезда. Бабка Фима отправилась следом. Они сумели опередить женщину.
- Здравствуйте, - поздоровались они с Захаровой. – А у вас там гости.
- Какие гости? – удивилась женщина.
- Ой, такие гости, такие гости, - нараспев произнесла Маня. – Длинноногая красавица. Вы из дома, а она тут как тут.
- Такая, с длинными волосами и с сумкой, как будто надолго приехала.
- Так это Анюта с сессии вернулась, - обрадовалась Захарова. – Эх, а я Дашеньку в садик отвела. Думали, завтра приедет. Соскучилась внучка по матери, да и к новой квартире не привыкла как следует.
- Так это… внучка? Мы думали, дочь.
- Что вы?! Поздно для детей-то. Мне пятьдесят два года.
- Сколько?! – дружно переспросили соседки.
- Пятьдесят два.
- Да вам больше сорока не дашь. Анюта - ваша дочь?
- Нет, Илюша мне сын, а Анюта – сноха. Дачу вот продали, квартиру им купили, чтобы поближе быть.
Захарова поспешила домой. Надо на работу собираться. Надо молодым родителям сказать, чтобы пораньше Дашеньку забрали из садика. Очень она по матери соскучилась.
- Как это мы с тобой так обманулись? – спросила бабка Сима.
- А нечего в коротких штанах ходить и лобызаться, - ответила Маня.
И соседки, не чувствуя за собой вины, занялись спасением рыжего Васьки. Вскоре проходивший мимо мальчишка согласился влезть на дерево и снять оттуда охрипшего от крика кота. Во дворе стало тихо.