Счастье

Юрий Сыров
        Весна. По почерневшему, пористому льду смело расхаживают только вороны, не боясь провалиться в ледяную кашу из-за своего махонького веса, да из-за возможности вспорхнуть, если нужно.
        Маленький щенок Дик страшно не любил ворон и боялся их, когда далеко отбегал от Хозяина. Рядом же с ним он не боялся ничего и никого. Мог запросто прокричать всякие свои нехорошие собачьи слова всем, кого встречал, даже взрослым сородичам. Ведь рядом Хозяин. А он самый сильный, самый добрый, самый-самый. С ним ничего не страшно. С ним хорошо, сытно и радостно! Счастье!
        Дик не мог идти спокойно, счастье переполняло его маленькое щенячье сердечко. Он прыгал, кувыркался, стремительно бросался вперед, потом назад. Натыкался своим длинным породистым носом на хозяйские ноги, с радостным визгом отпрыгивал от них в сторону. Потом  резко останавливался задирал голову вверх, вглядывался лукавыми глазками в улыбающееся, доброе лицо Хозяина, наклонял голову немного набок, приподнимал левое ухо, пытаясь получше расслышать его ласковые слова: «Дик, Дикушка мой. Маленький мой, играй, играй, ну, давай беги, беги», – и снова стремглав бросался вперед.
         Вороны важно расхаживали по льду, аккуратно выковыривали вытаявшее съестное.  Дик остановился на берегу и выкрикнул в адрес ворон несколько ругательных собачьих слов. Вороны продолжали свое занятие, не обращая на него ну никакого внимания. Дик очень на это обиделся. Ведь он уже взрослый пес, ему уже целых три месяца. Он лаять уже умеет! А они его даже не замечают! Дик оглянулся – Хозяин далековато. Почему-то поднял руку и побежал в его сторону. Машет рукой, кричит: «Дик, нельзя! Стоять! Стоять! Туда нельзя! Дик!»  Странно, – подумал Дик, – Что он так разволновался? Ведь он же сильнее ворон!
        Маленький песик еще не знал, что эта широкая, ровная  лента, отделявшая город от леса, может вдруг превратиться в воду. Очень часто они с Хозяином ходили через нее в лес, и он помнил, что идти по реке очень даже жестко его маленьким лапкам, не то, что по пушистому снегу. Ну вот, Хозяин уже близко, теперь не страшно. Ну, держитесь вороны! И Дик понесся с берега.
        Пролетев несколько метров, пушистый комочек скрылся под маленькими, серыми айсбергами.Темно! Холодно! Мокро! Ничего не понимающий песик, повинуясь инстинкту, затаил дыхание и изо всех сил забарабанил лапками. Раздвигая грязные льдинки, над водой появился его длинный носик, и испуганные глазки увидели Хозяина. Он был рядом, совсем рядом, но почему-то только одна его голова. Хозяин тяжело дышал, совсем не улыбался. Он притянул Дика к себе. Прижавшись мордочкой к щеке хозяина и обхватив его шею лапками, Дик жалобно заскулил: он понял – случилось что-то страшное! Хозяин, расталкивая льдины лицом, напрягаясь изо всех сил, плыл к берегу. Намокшая одежда тянула вниз, делаясь все тяжелее и тяжелее. Чувствуя, что бороться больше нет мочи, он оторвал вцепившегося в шею щенка, выбросил его на берег, сделал  поглубже вдох и поддался утянувшей его на дно силе.
        Дик перевернулся несколько раз в воздухе, больно ударился боком о ледяную глыбу, мячиком отскочил от неё в жесткий, подтаявший сугроб. Быстро вскочив на ноги, подбежал к воде, пытаясь разглядеть среди льдин любимое, дорогое ему лицо. Вороны, недовольно отлетевшие в сторону, безразлично поглядывали на происходящее, продолжая свое занятие.
        Над  водой показались руки и голова Хозяина. Оттолкнувшись  ногами от дна, он сделал подобие прыжка к берегу, судорожно вдохнул весенний воздух и снова скрылся в ледяной каше. Дику показалось, что прошла целая вечность, прежде чем голова Хозяина появилась снова. Вот он поднял руки, помахал ободряюще Дику, и медленно побрел к берегу, все больше и больше появляясь из воды. Счастье. Опять счастье! Они бегут домой…

                ***
        Дик приоткрыл глаза, приподнял, как в детстве, левое ухо, прислушался. Идет Хозяин после ночного дежурства? Нет, показалось. Хозяин ходит не так. Это сосед с верхнего этажа. Дик не любит соседа –от того вечно пахнет супом. А суп – самая нелюбимая еда Дика. Любимая – булки с помадкой. Ох, какие же они вкусные! Хозяин почему-то не разрешает их много есть, но это не беда. Потихоньку от Хозяина Дика угощает булками его Друг. Счастье!
        Друга Дик любит даже больше, чем Хозяина. Друг маленький и слабый, его нужно защищать. Зато Друг очень добрый: сегодня утром, после прогулки, они вдвоем так здорово наелись сладкими булками, а потом Друг ушел в школу.
        Дик очень не любит школу. Она отнимает у него Друга на целый день! А после школы они вместе не любят Уроки. «Ур-р-р-р-ы! Р-р-р! Р-р-аф!» – проворчал сердито Дик, прикрыл глаза и снова погрузился в свои собачьи раздумья. Да, они с Другом сильно не любят Уроки. Он вспомнил, как Друг долго и грустно смотрит в раскрытую книгу, чиркает ручкой в тетрадке, потом снова смотрит в книгу. Сердится, ругает Уроки. А Дик лежит в это время тихо, положив голову на передние лапы, и, тяжело вздыхая, не отрывает взгляда от Друга. Если бы тот показал ему этого Уроки! Если бы только скомандовал: «Дик, фас!» Он бы разорвал это ненавистное создание в клочья! Но Друг никогда так не делает, а Дик не может понять, где он, этот гадкий Уроки, который не дает им играть и не пускает гулять. 
        Когда Дик был маленький, он остервенело рвал книги, думая, что это Уроки. Но Друг после этого грустил, а Хозяин не грустил, зато очень сердился и ругал Дика. Даже запрещал им в наказание гулять! А  Дик очень любит гулять с Другом. И даже прощает ему, когда тот начинает командовать, что ему делать. Дик делает вид, что слушается. Дик ведь взрослый и понимает, что Друг еще маленький. Дик любит его. Пусть думает, что после Хозяина он самый главный.  Дик знает, что главный он – Дик, но не хочет обижать Друга. Дик знает, что Друг – глупый щенок, каким он и сам еще недавно был.
        Обрывки мыслей мелькали в его голове как мошкара перед глазами в теплый летний вечер.  Он нахмурил свой широкий лоб и грозно зарычал на свои мысли, пытаясь заставить их не мелькать так быстро. Но мысли разогнал послышавшийся рокот подъезжающей машины.
        Дик вскочил, подбежал к двери. Этот звук он очень хорошо знал. Это – Хозяин! Счастье!
        Зайдя, тот устало потрепал Дика по голове: «Ну, пойдем, только недолго, устал я, Дикушка». Дик как стрела вылетел из подъезда, сбегал на пустырь за спортивной площадкой, сделал там все, что ему было нужно, и также стремительно прибежал назад. «Ну, быстро ты, молодец», – сказал Хозяин одобрительно, впуская Дика в подъезд. «Вот, Хозяин, видишь, как я стараюсь тебе угодить? Видишь, какой Дик хороший? Скажи еще ласково», – говорил Дик на своем собачьем языке, стоя на площадке около двери и нежно смотря своими преданными глазами на поднимающегося по лестнице Хозяина. «Тише, тише, Дик. Давай заходи. Успокойся, мне совсем не до твоих игр, устал. Сейчас чайку и спать. А тебе – на твою любимую булку».  Счастье!
        Хозяин дремал на диване. Дик тревожно скулил и тянул с него плед. «Дик! Что? Опять тебе приспичило? Ведь только зашли… Вот ведь, говорю, что нельзя тебе много булок! Все! Больше не получишь!» – Хозяин сердито открыл дверь. Дик выскочил на площадку и остановился, ожидая Хозяина.
       – Ты что? Дик? Ты же всегда успеваешь до пустыря добежать, пока я дверь запираю. Ну, ладно, пошли вместе, – Хозяин вышел из подъезда вместе с Диком. Но тот никуда не побежал. Молча стоял возле Хозяина, заглядывал ему прямо в глаза.
– Ты что, не заболел ли? – Хозяин присел, заботливо обнял Дика за шею, потрогал его нос, – Носик холодный, мокрый... Все, Дик, домой! – они зашли в подъезд. Дик не бежал, брел понуро…
       – Странно, всегда влетаешь на четвертый этаж мухой, а тут еле тащишься, – устало ворчал Хозяин. Дик, поскуливая, нехотя зашёл за ним.  Хозяин, не раздеваясь, устало плюхнулся на диван, – Что-то мне скверненько, Дик, – пробормотал он, проваливаясь в тяжелый сон.
        Ему снилась давняя их с Диком история:  он погружается под воду, отталкивается от дна ногами, вынырнув, хватает ртом воздух, выплевывая колкие крошки льда. Намокшая куртка как якорь снова тянет на дно и сквозь черную толщу до него долетают обрывки собачьего лая, смешиваются с шумом ледяной воды, врывающейся  в уши. Нужно проснуться. Открыть глаза! Сильнее! Сильнее! Но вода давит на грудь, наполняет горло, и, не давая дышать, шумит и шумит в ушах. В этом шуме слышится: «Ну, вот, все, теперь уже все…» Он вдруг понял, что это:  это – смерть. Она опять пришла к нему, как тогда в ледяной весенней воде. А Дик? Он же не лаял тогда! Глаза! Открыть! Сильнее! Ну, вот… Уже отчетливо слышен истошный лай Дика.
        Очнулся он на полу в коридоре. Дик то лаял ему прямо в лицо, пытаясь разбудить, то хватал зубами за ремень брюк и тащил к двери. Липкое, отвратительно пахнущее синеватое марево окутывало все вокруг. Хозяин с трудом привстал, открыл дверь в подъезд, на четвереньках дополз до газовой плиты, перекрыл вентиль конфорки под залившим ее чайником, распахнул настежь окно, выпуская ядовитое облако, и упал, снова потеряв сознание. 
        В тот вечер у Дика было самое большое Счастье! Ему дали много сладких булок. Уроки, видимо, тоже был побежден, как и газ из плиты, потому что Друг весь вечер играл с Диком! А все радостно смотрели на них, улыбались и почему-то плакали... От счастья.