5.
Синеокая Коза, изящно приподняв бровь, уронила утомленный взгляд куда-то в сторону и мягко улыбнулась своему отражению в маленьком зеркальце.
«Так- то будет лучше…» — одобрительно подмигнул Лесной Кабан Козе рыжим глазом. «Женщине, между прочим, положено быть нежной…»
Распластавшись на диване, он с наслаждением наблюдал за репетицией рокового взгляда, притягивающего и сражающего наповал. Наблюдал и радовался, но, как выяснилось, напрасно…
«Ты-то здесь при чем?», — фыркнула пренебрежительно Коза.
Она тут же сбросила маску душевной теплоты и оскалила в зеркальце зубы, отыскивая изъяны. Изъянов не обнаружилось, и Коза улыбнулась Кабану уже по- настоящему, по-козьи ехидно:
«Та загадочная и незабываемая улыбка вовсе не для тебя предназначена!»
«А для кого-о?» — обиделся Кабан.
«Для кого- нибудь поинтеллигентнее…» — Коза спрятала в карман брюк зеркальце и звонко постучала кулаком по плотному лбу Кабана. «Ты все равно никогда не сможешь оценить ни красоту мою, ни доброе отношение к тебе, ни нежность…»
«Это ты ничего не ценишь!» — Лесной Кабан приподнялся на диване и возмущенно затряс копытами: «Я, между прочим, все пальцы отбил, бряцая для тебя на балалайке, а ты… между прочим, все время грубишь!»
Коза пренебрежительно хмыкнула: «Ну, тут уже ничего не поделаешь, если твоя мама ничему тебя не научила, кроме как бренчать на балалайке…»
«А ты мою маму не тронь!» — зло засверкал круглыми глазами Кабан. «Она тут всех… — он обвел присутствующих гордым взглядом — осчастливила своим безудержным весельем».
Трусливый Конь и Овца- Забияка сидели молча, не вмешиваясь в утреннюю беседу Козы и Кабана. Конь рисовал портрет Овцы, а та обреченно позировала, едва скрывая раздражение.
Услышав о «безудержном веселье» Лесной Кабанихи, Овца поперхнулась и глухо закашлялась…
Картавая Карла отсутствовала. В последнее время ее трудно было застать дома. Ворона целыми днями прыгала по веткам высокой ели, прилетая домой лишь на минутку. Со двора то и дело доносилось ее шаловливое хихиканье.
«Черный ворон, а черный ворон…» — спрашивала у кого-то кокетливо Картавая Карла. «Скажи-ка, что ты все время вьешься и вьешься надо мной? Иль добычу во мне чаешь…»
Козе это очень не нравилось. Она терпеть не могла всякие вороньи сюсюканья…
«И кто это там все время вьется?» — забеспокоилась вдруг Овца- Забияка. «Как бы вор сюда не проник какой…»
«Сиди смирно…» — вежливо попросил ее Конь. «А то я тебе уже нос испортил…»
Кабан стремительно подпрыгнул на диване и заглянул через плечо на художество Трусливого Коня.
«Точно испортил!» — загоготал он, тыча пальцем в рисунок.
Но никого не заинтересовал испорченный нос Овцы на портрете от Трусливого Коня. Все с нескрываемым ужасом смотрели на мизинец Лесного Кабана. Даже Коза, которую ничем не удивишь, испугалась!
«Ой… а что это у тебя такое на пальце?» — страшным голосом закричала она.
«Где… какой палец?» — заморгал рыжими ресницами Кабан, быстро спрятав руку за спину.
«А вот где!» — Овца вскочила со стула и резко дернула Кабана за плечо.
«Ой-ой….» — захныкал тот. «А нельзя ли потише… мне больно!»
Но Забияка не очень-то церемонилась с обманщиками. Она ловким приемом завернула локоть Кабана за спину, заставив того наклониться.
«Йи-их!» — выпучил Кабан глаза от резкой боли, оказавшись согнутым пополам.
Его скрученная рука очутилась на спине, на всеобщем обозрении.
Трусливый Конь ахнул: «Как же мы раньше этого не заметили?»
Коза зашлась от смеха…
«Что это такое?» — грозно спросила Овца, показывая на длиннющий витый ноготь на мизинце Кабана. «Это же — полная антисанитария!»
Она метнулась за острыми ножницами...
Кабан мигом выпрямился.
«Не сметь!» — взвизгнул он испуганно. «Может, я его растил всю свою жизнь… может, этот ноготь — самая большая моя гордость… может, я с ним попаду в книгу Рекордов Гиннесса!»
Коза, рыдая от смеха, начала громко икать.
Овца, бросив ножницы, начала искать валерьянку в аптечке, чтобы успокоить Синеокую…
«Ну, и что здесь такого страшного?» — встал на защиту друга Трусливый Конь. «Пусть он и дальше растит этот ноготь, раз ему так нравится… пусть у него будет хоть такая цель в жизни, пока нет другой… более симпатичной».
«И это ты называешь жизненной целью?» — закричала рассерженная Овца на Коня. «А как же тогда польза… какой пользы можно ждать от этой его глупой цели?»
«Но мы же не говорим сейчас о пользе…» — растерялся Трусливый Конь.
«А не мешало бы!» — оскорбилась Овца.
«У кого это нет цели в жизни?» — поинтересовалась весело ворона Карла.
Она ворвалась в открытую форточку и сразу бросилась к зеркалу прихорашиваться.
«Ах, какое ужасное уродство!» — присвистнула она, увидев длинный ноготь Лесного Кабана. «Как хорошо, что это случилось не со мной, а то бы тогда никто…»
«Ты, кажется спросила про цель?» — перебил ее Трусливый Конь.
«Ну, да…»
«Так вот… на сегодняшний день цель есть у каждого из нас», — начал объяснять он вороне. «Она есть даже у нашего Кабана… ведь жизнь, безо всякой цели, была бы скучной и неинтересной!»
«А с таким длинным ногтем она намно-ого интересней и содержательней», — презрительно хмыкнула Овца.
«Да… цель необходима», — подтвердила Карла важность жизненной цели, торопливо подкрашивая клюв. «У меня ведь тоже есть своя цель… она проста и понятна: уберечь мою красоту от воров, желающих заполучить ее!»
«Мою красоту-мою красоту…» — передразнила Синеокая Коза ворону, скривив рот. «У каждого — свое понятие красоты… и оно у всех — разное!»
Овца-Забияка брезгливо глянула на витый ноготь Лесного Кабана и одобрительно махнула головой в знак согласия.
«Ну, меня это никак не касается… моя внешность неоспорима», — рассеянно произнесла Карла и, надменно задрав яркий клюв, торопливо улетела в форточку.
«Черный ворон, а черный ворон… ну, что ты опять вьешься и вьешься надо мной?» — тут же раздалось ее нежное карканье за окном. «Черный ворон, я не твоя…»
«Мм-м… мне, почему-то, кажется, что кое-кто вовсе не боится за свою красоту, а наоборот…» — задумалась Овца-Забияка, слушая воркование вороны на еловой ветке. «Мне кажется, что кое-кто хочет, чтобы кое-кого украли вместе с этой самой красотой…»
Кабан испугался этих слов и быстро спрятал свой вьющийся ноготь в штаны.
«Кое-кого, а не кое-что!» — щелкнула Коза его по макушке морковкой, проходя мимо. «Да и кому нужен твой поганый ноготь?»
«Молчи, женщина, коль не разбираешься в мужской красоте!» — нахмурил рыжие брови Кабан. «Не то мне придется тебя наказать!»
«Что?» — Коза широко распахнула рот, чтобы дать достойный ответ грубияну, но не успела: Трусливый Конь громко захлопал а ладоши, привлекая всеобщее внимание.
«Мы должны нести в эту жизнь добро… добро и радость!» — эмоционально вскричал Конь срывающимся от волнения голосом. «Я убежден, что нет цели, главнее этой!» Он уверенно взял в руки карандаш и схватил незаконченный портрет Овцы.
«Ведь ясное дело, что каждому из вас было бы приятно получить вот такой портрет от меня в подарок, просто так, безо всякого праздника, а?»
«Да!» — обрадованно взревели Лесной Кабан и Синеокая Коза.
«Приятно-то приятно, но какая польза от этого портрета?» — снова взялась за свое Овца-Забияка. «Тем более, что всегда можно сфотографироваться!»
«Ты сравниваешь портрет, написанный художником, с обыкновенным фото?» — удивился Конь. «Настоящий портрет есть далеко не у каждого, а фото доступно всем».
Трусливый Конь строго посмотрел на Забияку: «И польза есть… вот ты сейчас радуешься моему вниманию, а я радуюсь тому, что радуешься ты…. Ведь то хорошее настроение, которое мы сами создаем для себя и для других, является лучшим показателем правильности наших действий».
Овца задумалась…
«Ну, в таком случае, можно и порисовать немного… если только не отнимать время у других на дурацкое позирование», — Забияка быстро накинула валенки, схватила широкую лопату для чистки снега и шмыгнула во двор.
«Рисуй меня по памяти, если, действительно, хочешь сделать добро!» — крикнула она напоследок.
«Я готов позировать вместо нее!» — подскочил Лесной Кабан к другу, баюкая на груди свой длинный витый ноготь: «Да хоть сегодня… да хоть сейчас!»
Но Трусливый Конь решил начать работу с портрета Синеокой Козы. «Желание женщины надо всегда выполнить в первую очередь», — одернул он нетерпеливого Лесного Кабана. «Ты будешь следующим!»
«У нее нет такого ногтя, как у меня… зачем ее рисовать?» — недовольно пробурчал Кабан. «И не она твой друг, а я…»
Но Конь был неумолим, и Кабану ничего не оставалось, как согласиться…
----
«А может, Конь, и в самом деле прав?» — подумала Овца-Забияка, подбивая подушку перед сном. «Что может быть лучше хорошего настроения, которое мы создаем себе сами, делая друг другу сюрпризы?»
Она натянула одеяло на голову и закрыла глаза: «Надо мне тоже какое- нибудь добро сделать для всех… вот только какое?»
Сон одолел Овцу прежде, чем ей что-то пришло в голову, и она крепко заснула, так и не успев ничего придумать…
----
«Ну, не-ет…» — капризно протянула Коза, посмотрев на очередное художество Трусливого Коня. «Так дело не пойде-ет…»
Она с негодованием смотрела на свой восьмой портрет, и он ей снова не нравился.
«Не понимаю, чем тебе плох рисунок?» — удивился Трусливый Конь. «Что в нем не так?»
«Почему ты опять нарисовал мне кривые лохматые ноги и длинный висячий язык? Что это за тусклые бесцветные глаза без ресниц… где мой знаменитый роковой взгляд?» — ткнула Коза пальцем в рисунок. «Без этого взгляда я — не я!»
«Ноги, как ноги, взгляд, как взгляд… не понимаю, что тебе не нравится?» — пожал плечами Конь. «И язык получился точь-в-точь…»
«Перерисовывай снова!» — топнула Коза ногой. «Делай добро, как обещал!»
«А когда, наконец, настанет моя очередь… сколько можно ждать?» — заныл за спиной у Коня Лесной Кабан, сгорая от нетерпения поместить на портрет свой витый ноготь. «Почему твои добрые дела нацелены только на Козу?»
Но Коню нечего было ответить… Он не мог начать портрет Кабана, не закончив портрет Козы. А кроме того, ему предстояло еще писать портрет Овцы-Забияки по памяти… да и вороны! Ведь у Карлы тоже совсем не было времени позировать. Он очень старался, работая в восьмой раз над портретом Синеокой Козы, но все равно никак не мог ей угодить. Коза все время капризничала, ругалась, придиралась к мелочам… Один рисунок она даже порвала на части и неистово съела, не оставив даже клочка. От такого ярого темперамента Козы радость творчества и желание кого- либо радовать у Коня таяли с каждым днем быстрее, чем весенний снег за окном…
«Да…» — тяжко вздохнул Трусливый Конь. «Люди правду говорят, что добрые дела наказуемы…»
----
«Я слышала, что здесь портреты всем рисуют во имя добра?» — ворвалась в дом счастливая Картавая Карла. «Мне срочно нужен мой портрет… очень срочно!»
«Зачем тебе так срочно нужен твой портрет?» — усталым голосом вяло поинтересовался Трусливый Конь, щедро смачивая алой краской широкую кисточку, чтобы написать тонкие губы Козы на холсте.
Синеокая Коза, изящно изогнувшись, позировала. Но, услышав интересный разговор, она напрочь забыла про свой роковой взгляд и прислушалась.
«Кое-кому хочу подарить свою красоту на бумаге…» — шепнула ворона на ушко Коню. «Чтобы можно было любоваться ею днем и ночью…»
«А-а-а…» — нерадостно протянул Конь. «Тогда тебе придется маленько подождать… сейчас все еще идет очередь Козы Синеокой… а на втором месте — Лесной Кабан сидит… вон, в кресле дремлет, боится очередь свою пропустить… а я… я…»
Голова его неожиданно свалилась на грудь, и уставший Конь захрапел, никого не стесняясь, по-конски.
Картавая Карла разочарованно вздохнула…
«Я думаю, что смогу тебе помочь», — подкралась к вороне сзади Синеокая Коза. «Он совсем не умеет делать добро — кивнула она на Коня — рисует каких-то уродин… но совсем другое дело я! Я за пять минут нарисую всю твою красоту».
Карла с недоверием посмотрела на Козу, раздумывая…
«Соглашайся!» — посоветовала ей Овца.
Она мыла в коридоре пол и слышала весь этот разговор. «Дай ей возможность хоть одно доброе дело сделать за всю жизнь!»
«А то у меня добрых дел на счету нет!» — тут же огрызнулась Коза и снова повернулась к вороне. «Решай скорее, а то я кому-нибудь другому свою помощь предложу».
«Ну-у, раз Забияка советует…» — нерешительно прокаркала Карла, растягивая каждое слово.
«Отлично!» — стукнув дремлющего Кабана по макушке морковкой, Синеокая радостно убежала на прогулку по весеннему лесу. «Завтра утром твой портрет будет готов!»
«Что- то больно она развеселилась…» — подозрительно посмотрела ей вслед Овца. «Не к добру это… ой не к добру!»
----
В окошко неожиданно ворвалось яркое весеннее солнышко.
Овца сразу проснулась, зажмурила глаза и улыбнулась.
«А ведь я тоже могу всех порадовать, если захочу», — первым делом подумала она. «Это совсем не трудно, это — так просто!»
Забияка вскочила с постели и поторопилась в ванную.
«Шоколадный торт с орехами любят все, без исключения, но он обычно готовится к праздникам. А почему бы мне сегодня, без всякого знаменательного события, не порадовать своих друзей с утра шоколадным тортом?» — подумала Овца, подставляя лицо и руки под горячие струи воды.
Приняв такое решение, она вдруг почувствовала, что волна радости захлестнула ее.
«Хм-м… все получается именно так, как говорил Трусливый Конь: я еще не сделала доброе дело, но уже начинаю радоваться тому, что скоро смогу порадовать других!»
Она накинула халат и бодро направилась на кухню.
«Первым делом надо приготовить бисквит…» — Забияка разбила в высокую кастрюльку яйца, добавила сахарную пудру и принялась взбивать основу для теста. Настроение было таким хорошим, что она невольно начала громко петь, забыв о том, что все еще спят…
Трусливый Конь проснулся первым. Он очень испугался, услышав блеяние Овцы.
«Случилось что-то ужасное…» — встревожился Конь, стягивая с себя одеяло. «Похоже, это крик о помощи… ведь не пение же это?»
Он быстро оделся, выскочил в коридор, но не успел сделать и шага.
«Кто… кто это сделал?!» — завизжал вдруг Лесной Кабан на весь дом. «А главное, за что?!»
Дверь резко распахнулась, и Кабан пулей вылетел из своей комнаты, напоровшись в узком коридоре на испуганного Трусливого Коня. Он схватил Коня за грудки и захрипел, брызгая слюной:
«Кто его уничтожил, признавайся по- хорошему, кто?»
«Кого уничтожили?» — еще больше испугался Конь.
«Ноготь! Мой длинный ноготь… мою гордость!» — зарыдал Кабан тряся мизинцем у носа Коня.
Тот облегченно вздохнул: «Ох, а я-то как испугался… я подумал…»
«Что ты подумал?!» — снова взвился Кабан, сверля друга маленькими злыми глазками.
«Это не я тебе вред нанес…» — успокоил его Конь. «Ведь я тебя защищал с ногтем этим… забыл, что ли?»
«Кто тогда?» — ревел, беснуясь, Кабан в коридоре. «Кто со мной мог так поступить?»
И тут он услышал громкое и радостное блеяние Овцы из кухни.
«Это она!» — осенило его. «Это она хотела мне отрезать ножницами ноготь… и она сделала это!»
Сделав страшное лицо, Кабан ринулся на кухню. Конь побежал следом спасать Овцу от гнева друга.
----
Овца, ни о чем не подозревая, взбивала блендером шоколадный крем. Румяный пышный бисквит, только что вытащенный из духовки, остывал на столе, орешки томились на слабом огне, обжариваясь. Запах на кухне стоял волшебный…
Забияка глянула на часы. «Успеваю!» — обрадовалась она. «Сегодня такому завтраку будут радоваться абсолютно все!»
В коридоре раздался какой-то шум… чей-то горестный вопль и быстрый усиливающийся топот…
Дверь широко распахнулась, и в кухню ворвался разъяренный Кабан. За ним следом — запыхавшийся Конь.
Кабан расплющил горячий бисквит, стукнув по нему кулаком, вывернул шоколадный крем на стол и набросился с грозными обвинениями на поющую Овцу…
Та, с каменным лицом выслушала его, аккуратно собирая шоколадный крем со стола в широкую миску, а затем ловким движением выстрелила этим кремом из миски по физиономии Кабана. Тот сразу остановился и замер…
«Черный ворон, а черный ворон… где же ты?» — послышалось нежное воркование Синеокой Козы со двора. «Никак не пойму, ты вьешься, или уже не вьешься?»
Друзья остолбенели…
«Что это может быть?» — Трусливый Конь первым бросился во двор.
Овца и Кабан побежали за ним следом к высокой ели, по веткам которой всегда гуляла Картавая Карла. Но сегодня вороны нигде не было видно. Возле высокой ели сновала лишь рассерженная Коза. Друзей она не заметила.
«Черный ворон, а черный ворон… ну, где же ты прячешься, гад?» — рявкнула Синеокая, устав от нежности. «Ворона Карла просила меня передать тебе вот это…»
Друзья вытянули шеи и увидели в руках у Козы большой портрет Картавой Карлы с косыми глазами, кривым клювом и…
«Что это там еще такое внизу?» — Лесной Кабан выпучил глаза, не веря себе: на портрете вороны красовался его длинный витый ноготь! Он был приклеен клеем к правой нарисованной лапе!
Не в силах вынести такое горе, Кабан прижал ладони к вискам и покачнулся…
Хорошо, что Овца стояла рядом и не дала другу упасть…
Коза, услышав позади себя шум, резко повернулась. Увидев друзей, она спрятала портрет за спину и невинно улыбнулась:
«Что-то нигде не видно нашей вороны, нашей красавицы Карлы… куда же она делась?»
«Ее украли…» — спокойно сообщил Трусливый Конь. «Из-за красоты… она залетела ко мне вечером попрощаться».
«Как так?!» — взбеленилась Коза, отшвырнув портрет в сторону. «Почему она меня не предупредила?»
Больше она ничего не успела сказать.
Лесной Кабан с грозным рыком отодрал массивную колючую ветку с ели и набросился на Козу. Та, убегая, во все горло кричала, показывая пальцем на Трусливого Коня:
«Это не я… это он… о-он!»
«А добрые дела все равно делать приятно…» — сказал, нахмурившись, Конь Овце.
«О, разумеется…» — усмехнулась Овца, одобрительно глядя на несущегося вслед за Козой с колючей длинной розгой Кабана.
«Нисколько в этом не сомневаюсь!»