«…неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?»
(Иов 2:10)
«И начал Иов и сказал:
погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек!»
(Иов 3:2-3)
«Невинен я; не хочу знать души моей, презираю жизнь мою.
Земля отдана в руки нечестивых; лица судей ее Он закрывает. Если не Он, то кто же?»
(Иов 9:22, 24)
«Сколько у меня пороков и грехов? покажи мне беззаконие мое и грех мой»
(Иов 13: 23)
«… смысл начертан в ином
жизнь загробная нынче
а реальность потом.
В мраке призрачных буден
рванувшись цвести
мы воскреснем и будем
до конца во плоти»
Сергей Чудаков
До...
Этой ночью Лекарю, как звали его в округе, приснились дети и жена, чего давно не было. Они тянули руки и, молча, открывали рты, словно желая что-то сказать.
Он очнулся.
Что мог означать этот сон? Ни жены, ни детей давно нет на свете… Хотели предупредить или звали к себе? Не уж то сегодня последний его день здесь? Перед желанной встречей с ними…
А исповедаться не перед кем…
Лекарь сел на постели, если так можно назвать циновку на досках, прикреплённых к трём чурбакам, в остальное время служивших лавкой, и принялся разминать поясницу, ноги... При этом он улыбался, сам не замечая того, впервые за долгие годы. Значит, сегодня…
Поднявшись, он занялся обыденными делами, не прекращая, однако, внутренний разговор. «Как это не перед кем? Перед Господом исповедуются. Ну, а если кого Он пошлёт мне сегодня – тому и откроюсь. Милые мои… даст Бог, свидимся скоро».
Лекарь вышел во двор, блаженно втянул свежий и слегка влажный пока воздух… Обвёл взглядом леса и холмы. Солнце только вставало, но, судя по всему, этот летний день обещал быть добрым.
После завтрака из горячей травяной настойки и мёда, Лекарь взял лукошко, перекинул суму через плечо и отправился в лес – на обычную «тихую охоту». На деле же, помыслить о встрече с родными. И попрощаться с этими местами…
В лесу он, счастливый, говорил птицам: «Ухожу я от вас!» Деревьям: «Будьте вы благословенны… растите, шумите…» Лесу: «Спасибо за прокорм! Наверно, последний раз я здесь, собираю дары твои… Глядишь, кому пригодятся…»
Вернулся, будто посветлев душой, и ещё не зайдя в дом, по привычке пристроил сушить грибы, после разместил травы в тени. Кому это теперь всё понадобится? Надо было хоть ученика привадить…
Однако время шло, никто не появлялся, а чувствовал Лекарь себя неплохо. Что ж, почему бы тогда не перекусить, а потом переодеться, чтобы сходить на пасеку?
Излишками мёда он бескорыстно делился, посещая близлежащие селения. Там врачевал, отказываясь от платы, соглашаясь лишь угоститься молоком с хлебом. Мясного не употреблял.
В доме увидел на столе хлеб и сыр. Это не удивило. Так как плату он не принимал, то благодарные за исцеление селяне посылали детей со съестным, строго наказывая выждать, чтобы святой ушёл к пчёлам или в лес и не увидел чьё. Тогда вернуть не сможет.
Дом Лекарь не закрывал – что брать-то? Разве еду, так, значит, она тому нужнее…
Выполняли посланцы наказ точно – ни разу ему никто не попался, хотя несколько раз топот убегавших ног довелось услышать. Впрочем, со временем он уже по вкусу определял чьё угощение. Но не выбрасывать же было, от сердца шло…
Ре
Лекарь стоял, сожалея, что не с кем преломить хлеб в последний день. А хлеб был большой и ещё тёплый. Значит, недавно принесён, из недалёка.
И тут, словно услышав его мысли, хриплый мужской незнакомый голос снаружи спросил:
- Добрый человек… Ты тут? Войти можно?
- Входи, - обрадовался Лекарь, - Раздели со мной пищу!
А сам подумал: «Вот и послал Господь… что то ещё будет? Сон, точно, неспроста».
Гость оказался худым ещё не старым мужчиной, заросшим бородой чуть не до глаз, но совсем седым. Волосы его были спутаны, одеждой служило ветхое рубище с длинными рукавами. Судя по стуку, посох он оставил у порога.
Пришедший был сжат и подавлен, а тоскливые глаза его сказали Лекарю, что у странника болезнь явно душевного свойства. Поэтому хозяин предложил сесть на лавку-постель, путь наверняка был неблизким, и выпить горького отвара, но прежде -- толику мёда, а выпив, зажевать сотами. Гость послушался и поблагодарил.
Потом он откинулся назад, опершись о стену, и вытянул под столом босые чёрные ноги. Что-то не так у него было с правой рукой: ближе к запястью рукав топорщился. Сломана и так срослась? Или что прятал в рукаве…
Оба молчали.
Гость будто погрузился в полусон, прикрыв глаза. Выждав немного, Лекарь поставил на стол в деревянной миске лесные ягоды, мёд, кислую, но полезную траву, отломил большой ломоть хлеба страннику, налил воды, отрезал кусок сыра. Сел рядом, впрочем, больше и не на что было.
Видимо, снадобье, наконец, подействовало, странник открыл глаза, и взгляд его обрёл осмысленное выражение.
Тогда Лекарь указал рукой на стол, приглашая откушать.
Гость перевёл взгляд на еду и мотнул головой, соглашаясь, проговорив что-то вроде: «Правду говорят, дорога прокормит и научит». Лекарь кивнул и предложил: «Помолимся...»
Каждый произнёс про себя привычные слова, и оба принялись за пищу насущную, за которую только что поблагодарили Всевышнего.
Лекарь закончил трапезу первым и подождал, пока насытится пришедший. Не стал убирать со стола хлеб и сыр, а больше ничего не осталось.
Странник вздохнул и опять откинулся на стену. Вновь хозяин обратил внимание, что у него в правом рукаве что-то упирается в мешковину.
Лекарь сказал:
- Мне надо к пчёлам, а тебе туда со мной нельзя – искусают. Поэтому, если хочешь поведать что, облегчить душу, болезнь какая, то давай сейчас.
Гость сел, вздохнул и стал рассказывать…
Ми
Так Лекарь узнал: странник пришёл из краёв, войной превращённых в пепелища. Кто не был истреблён – того угнали в полон. Множество не погребённых – хоронить было некому – стали добычей диких зверей и птиц.
Несчастный потерял семью и всю родню, а сам спасся, потому как сочли мёртвым, когда лежал среди тел в беспамятстве от удара по голове. Очнувшись через день, когда уже темнело, застал то страшное, от чего поседел. Дети… это было, скорее, то, что от них осталось… жена, голая, висела вниз головой, но состояла из двух половин, разрубленная на потеху или на спор…. Как он не сошёл с ума… а может, и сошёл? Внутри словно окаменело всё.
Похоронил своих, поглядел на Небо с немым вопросом и не получил ответа.
Потом побрёл, куда глаза глядят, сам не понимая зачем. А в пути не раз встречал разорённые места и холмы из отрубленных голов…
Лекарь слушал сочувственно. Сколько таких историй он слышал, сколько навидался сам, когда сильные выясняли отношения за счёт малых мира сего.
- Узнал, ты – праведный человек, помогаешь, кому можешь…безо всякого для себя интереса, - сказал несчастный, - Грамотный и учёный, а пришёл сюда давно… выходит, оставил всё ради людей… И Бог тебе помогает…
Лекарь ждал продолжения.
- Но если ты – праведный и тебя Небеса любят, объяснишь ли мне, почему всё так у нас происходит? Не конец ли мира близится?.. Скоро ль мера терпения Высшая переполнится?
Лекарь вздохнул и указал головой наверх:
- Ты обратился не по адресу. Кто я, чтоб знать такое?
Теперь вздохнул гость. А потом сказал:
- В пути на привале мне встретился учитель. Он просветил:
- Есть правда или сказ про праведников, ради которых Бог хранит мир даже в самые страшные времена. Число их известно одному Богу, и покуда их достаточно – конца света не будет. Но коль некем будет оправдаться, тогда-то миру и придёт конец.
Так он сказал… Ты, наверно, один из этих праведников, судя по тому, что о тебе толкуют…
Лекарь тихо произнёс:
- Мало ли что болтают…
- Неет… Правильно говорят. И знаешь, почему ты – один из них? – спросил гость.
Хозяин промолчал.
- В его, то ли правде, то ли… говорилось, что ни один из этих праведников не ведает, что таковым является. Совсем, как ты.
- Вот как…
- Меня это тоже удивило, - продолжил гость, - а тот учитель объяснил: «Подумай сам, ведь если кто объявляет себя праведником, понятно, что он не таков, поскольку просто нескромен».
Вновь не дождавшись ответа от хозяина, гость сказал:
- При нашем разговоре были и другие. Один хмыкнул:
- А не придумали эту историю праведники? Чтобы спастись от иных, чем они.
Учитель ответил ему:
- А что, если это – не их хитрость, а хитрость и милость Неба? И раз праведные существуют, то для чего-то и кому-то они нужны?
- Нужны здесь? – усомнился спросивший.
- Почему же нет? Ведь вечна нужда в надежде.
- Но им не следуют…
- Кто как… Многие нуждаются в небесах, но лишь в немногих -- небеса. Лучше скажи: кто, по-твоему, праведник?
Тот человек долго молчал. Потом сказал:
- Что ж, ежели есть такой, то его узнают по делам. Сам он себя таковым не считает. Просто не может поступать иначе.
- Да… кто заявит о себе, как о праведнике, точно не он. Праведник не гордится, живёт не ради награды и поэтому его заслуги истинны. Как ты верно сказал, он просто не может быть иным.
- Но чаще принимают за праведных тех, кто о том объявляет… - вступил в разговор второй.
- Тем хуже для тех, кто им верит, - ответил учитель.
Тогда второй спросил:
- Получается… праведники всё терпят… ради неправедных?
- На то они и праведники, - ответил этот учитель, - потому их и Небо слушает. Они - пример иным, чтоб и у тех была возможность спастись. А убивая праведных, мир рубит сук, на котором сидит.
Больше никто не нашёл, что сказать, темнело, пора было готовиться к ночлегу. Скоро все уснули. А я ночами спать не могу, не то вижу, каждый раз, как прихожу в себя среди того страшного… Вот и лезут разные мысли, что того и гляди свихнусь… так я подумал: учитель сказал, что, возможно, эта история – хитрость Божья… Потому и число неведомо. Но в чём хитрость? В чём милость-то понятно… хотя при такой жизни и не милость это…
…И лишь к утру я сообразил. Если праведники не знают того о себе и сколько их должно быть, то люди будут стремиться пополнить собой их число! Верно?
Лекарь кивнул.
- Но потом, в пути, меня догнала мысль, которую и говорить не хочется… Нет, не постичь человеку Высший замысел…
Бедняга опустил голову. Потом продолжил:
- Я подумал про свою прежнюю жизнь. Плохого не делал, жили трудно, но дружно. Любили друг друга в семье, заботились, помогали. Про себя не мню, что праведник, но… кары такой мои дети и жена явно не заслужили. Они лучше меня были… Однако если ничто не свершается на земле без высшего ведома… то какой же в нём был для меня смысл? И пришло на ум ТАКОЕ….
Испугался я той мысли, не соблазн ли она… А позже встретил монаха, спросил. Он меня в той мысли, сам не ведая, укрепил. Святой, говорит, изрёк: «Дружба с миром – вражда против Бога»!
Как же тогда праведники этому не следуют, раз мир обречён? Совсем я запутался. Прослышал о тебе, решил спросить…
- Выскажи свою страшную мысль, - попросил лекарь, - Глядишь, яснее станет.
Странник поднял на него тоскливый, больной взгляд, помолчал и, наконец, решившись, выдохнул шёпотом, подавшись к нему:
- ЗАЧЕМ СПАСАТЬ ТАКОЙ МИР?
Фа
Услышав, Лекарь слегка отпрянул и опустил глаза.
В доме повисла тишина.
Наконец, её нарушил голос Лекаря:
- Не знаю… Исповедуюсь и я тебе. Никому здесь не говорил о том, а тебе скажу. Похожи наши истории…
И рассказал встречному то, о чём запрещал себе вспоминать. О его городе… Как он почему-то выжил в осаде, где горожане, съев что было, принялись за мертвецов. Все, кто были ещё в состоянии, состоянии безумия, а не сами являлись пищей…
Рассказал, как погибла его семья. Первым умер маленький сын, потом дочь, видя это, сошла с ума любимая жена…
Осаду снял чёрный мор, уравняв осаждённых и осаждавших числом…
Почему смерть пощадила его? Куда легче было бы умереть… За что наказание? Он так и не нашёл на этот вопрос ответа. С тех пор и один, как перст. В городе всё напоминало о потере, поэтому, боясь, что наложит на себя руки, ушёл оттуда как можно дальше.
«Понимаешь… увидеть своих хочу… Там», - словно извиняясь пояснил он пришедшему.
- Лекарь я. Пошёл помогать тем, кому хуже, чем мне. Прижился здесь. Делаю, что могу. Я знал, что ты явишься, - завершил он, - и что день мой последний сегодня. Господь сон послал… а в нём мои… мои… руки ко мне тянули…
И перевёл взгляд, затуманенный слезами, на сидящего рядом.
Гость слушал с открытым ртом, словно сдерживая крик. Его трясло. Он сполз со скамьи-лежанки на земляной пол и обхватил ноги Лекаря, стукаясь о них головой.
Тот испугался припадка, но скоро понял, что тут другое, ибо гость разрыдался. И плакал долго, то приходя в себя, то вновь принимаясь… Лекарь плакал с ним вместе.
Но вот стихли звуки в доме. Тяжело вздохнув, вытер хозяин слёзы, помог подняться гостю и сесть на лавку. Странник при этом целовал его руки.
- Ох… облегчил ты мне душу, - выдохнул гость, - Я ведь с того дня не мог плакать. Хоронил их – не плакал. Стал, словно камень внутри. А сейчас обмяк… Спасибо, святой человек. Господь не зря тебя предупредил… Похожи наши истории, твоя правда. Только мы с тобой не похожи… Я куда хуже тебя… за то и наказан был. А тобою прощён.
Лекарь взглянул на него, и тот продолжил:
- Нет, не разбойник я. Всё тебе выложил, как было. Всё, да не всё… Сейчас поймёшь о чём я.
Чёрной заскорузлой ладонью он вытер глаза и сказал:
- Та страшная мысль… тот вопрос не оставлял меня в покое. ЗАЧЕМ СПАСАТЬ ТАКОЙ МИР?.. Я и монаха спрашивал. Он мне про милосердие и долготерпие Высшее толковал, про испытание Иова… Что вопрос мой -- тайна, мол. Свыше виднее… Не поверил я ему. Он просто не знал ответа. Если без ведома Бога волос не падёт с головы, то для чего тогда я обездолен? Ведь ни за что…. так, значит, для чего-то! Верно же?
Лекарь молчал в ожидании ответа самого несчастного. И дождался.
- …И однажды понял: раз всё не зря, то случайного не бывает!.. Тогда выходит -- для того, кто понять силится и такое постигнет -- не зря и встреча с тем учителем с его сказом!
Его Господь послал. Чтоб разъяснить мне, неразумному, как поступить. Если из-за праведников нельзя покончить с нашим светом, то я, ничтожный, могу стать орудием Божьим и помочь Всевышнему! А праведники будут не в накладе – ведь мученики и жертвы прямиком попадают в Рай…
Тут странник, закатав рукав, показал привязанный к руке нож, из-за которого топорщилась мешковина.
«Так вот это ему для чего… сколько же праведных он успел убрать со света? – словно в дурном сне подумал Лекарь, - Теперь пришёл по мою душу… Так вот как я уйду… Как я устал… Хочу увидеть своих, наконец. Пусть и таким способом.
Господи, дай ему кончить со мной одним ударом».
Он закрыл глаза, ожидая смерти.
Но она почему-то медлила, и Лекарь удивлённо взглянул на пришельца, которого рядом не обнаружил. Нож того лежал на столе, а сам он – ничком у ног принявшего его.
«Прощения просит за то, что хочет совершить…» - решил Лекарь и произнёс:
- Прощаю тебя, делай, что должен!
От этого убивец взвыл и зарыдал снова.
Соль
…Долго возился с ним в тот день хозяин дома, успокаивая. Узнал, что никого странник не отправил на тот свет, Лекарь должен был стать первым. Гость не желал вставать, крича о помрачении, что теперь совсем не понимает ничего…
Наконец, он, стуча зубами, согласился выпить успокоительный отвар, потом, обессиленный, улёгся на циновку и вскоре уснул.
Лекарь убрал сыр и хлеб, а также ножи на всякий случай, переоделся и пошёл на пасеку.
Нехорошие мысли одолевали его в пути.
«Теперь у несчастного и вовсе нет смысла в существовании… Его вопрос остаётся без ответа. ЗАЧЕМ СПАСАТЬ ТАКОЙ МИР? Да проще: зачем такому миру быть?..»
«Чего-то я не понимаю, - думал он, - Похоже, совсем ничего. Какой из меня праведник? Живу, как могу, только и всего. У самого сомнений – пруд пруди… Давеча до страшного, до ереси додумался! Мол, неужели Небеса нас оставили? Это ведь тоже объясняет, почему на земле ужасное творится безнаказанно… И Бога легко понять. Любой на Его месте так мог поступить. Неисправимы! Очевидно… Сами себе наказание и другим».
Но верить в это не хотелось. Даже, если это правда. Тем более, если это правда…
«Конечно же, ересь, прости Господи. Ты предупредил меня, спас… хотя лучше бы сегодня увидел своих… я.. – скотина неблагодарная! Видимо, для чего-то я ещё нужен здесь…Да, ученику нужно передать знание исцеления…»
Он пытался отвлечься, но мысли не останавливались.
«Десяти праведников было бы довольно, чтобы спасти погрязший в грехах город… Каково же число для всех земель? Ой, боюсь, велико оно… Не будет столько.
Неправда – история этого учителя. Тот, кто желает стать праведником, знает или считает, что знает: стал им или нет. Как можно стремиться, не ведая к чему? Ведь есть же примеры пред глазами! Значит, желающие ими стать – не те, кто войдёт в число, если есть оно. Не в том Божья хитрость… Тем более, не набрать столько… Но в чём же тогда? В чём?»
И вдруг понял, остановившись, поражённый.
«Она в том, что праведником нельзя стать! Коли праведник просто не может поступать иначе, чем бы это ему не грозило… это – дар свыше. Такому научиться нельзя. Значит, невозможно стать праведником… Небо создаёт их само! Но вот для чего... То, в самом деле, ведомо Ему одному… А может, просто знает, кто чего стоит?
Не праведник я при таких думах, точно.
Отчего ж удаётся помочь?..
И сам дал ответ: «Небо прощает. И ложь… когда нужно. Не зря ж ложь не считается смертным грехом! Да и кому нужна правда, если окажется плохой? В неё поверить не захотят…»
Он по-прежнему стоял, додумывая.
«Если люди обманывают и ради блага, то не обман ли Высший для того, чтобы надежда не умерла… Иначе жить совсем будет невозможно. Тому же служит сказ учителя. Как он выразился? «Вечна нужда в надежде…» А раз праведники от Бога, то они эту надежду и поддерживают».
- Думать так, значит, впасть в ересь, - решил Лекарь, - пойти по пути бедняги, что чуть меня не зарезал. Не думать… тогда, как объяснить? Тот же несчастный, придёт в себя и спросит… как праведника, спасшего его душу… ЗАЧЕМ ТАКОМУ МИРУ БЫТЬ?.. и что отвечать?.. Нельзя возвращаться туда без ответа…
Лучше бы он меня убил, Господи…
Что я должен ему ответить?»
Ля
Пчёлы отвлекли лишь ненадолго, и на обратном пути Лекарь продолжал напряжённо думать.
Ответ пришёл, когда он почти добрался до дома. Ответ оказался столь ошеломителен, что ноги отказали Лекарю, и пришлось опуститься на землю.
«Иов… конечно же, Иов, потерявший всё, что имел, но не утративший веры… а значит, почтения и любви. Наши истории с беднягой, что сегодня явился убить меня, как и истории многих других… это история Иова… Она повторяется в нас для того же испытания, что и у древнего святого страдальца! Вот проверка на праведность… Здесь проходят её наши души, зарабатывая себе другую жизнь. И встречу… с любимыми. Навечно. Нет ничего нового, так только кажется. Люди извечно проживают, каждый на свой лад одну историю».
Нужно было встать и сообщить это пришедшему. Но с Лекарем, словно что-то случилось. Ослабели и руки, захотелось прилечь. Помутнело в глазах. Голова полетела навстречу земле. Ещё до удара последней мыслью стала: «Не успел… ему… сказать…»
Си
Несчастный бродяга очнулся в доме Лекаря под вечер. Сначала, не открывая глаз, послушал тишину, пытаясь понять: где он и что с ним?
Темнота не стала в том помощницей глазам.
Наконец, не без труда бедняга вспомнил о том, как святой приветил и простил его…
Но где сам лекарь?
Хрипло позвал. Никто не откликнулся.
Он заставил себя сесть на лежанке. В голове плескалось море.
Не сразу встал, держась за стол…
Когда выбрался из дома, тьма уже глазела на него мириадами звёзд. Нечего и думать в таком состоянии, ночью, в незнакомых местах идти искать Лекаря. Утро покажет: глядишь, сам явится…
Гость опустился на порог, уставившись в звёздное небо. Велик мир Господа… Как он примечает каждую мошку в любой момент? Нет, не понять Его замысла… мошке.
И несчастный склонил голову.