Иван Павлович, а попросту Палыч, – мужчина в общем-то добродушный и безвредный, поэтому и профессию избрал себе без доброты немыслимую – зоотехника. Животные особенно остро чувствуют доброго человека и отвечают ему взаимностью. И поэтому все, что работы касается, у него почти ладится. Дома тоже, надо сказать, у Палыча порядок, ведь жена его, Лидия Терентьевна, – женщина твердая и самостоятельная, больно только серьезная. Палыч ее уважает, а оттого слегка побаивается. Скандалы у них в семье – дело редкое, но все-таки случаются, и что обиднее всего, каждый раз их началом является особое усердие Палыча угодить жене.
Вот свежий пример тому – Палычу удалось в командировку в крайцентр выехать в предпраздничные дни. А там сынок их Димка в институте учится. Терентьевны в день отъезда дома не было, ее с бумагами бухгалтерскими, потому как по должности она главбух, в район вызвали. А как Палычу хотелось, чтобы довольна им жена была! Достал он из погреба баночки с солониной, сальце с мяском, в сумку сложил, гуся и сладости всякие прихватил для сына – и в путь…
В крае после делового совещания попросил шофера к институту отвезти. Подъехали, а там и свет почти нигде не горит.
– Фу ты, елки зеленые, – молвил Палыч, – от вечер ужо (как истинный горьковчанин, говорил он, сильно окая), занятия, видать, окончены, поехали в общежитие, Ванюшка.
Ванюшка рад уважить Палыча, к общежитию его «на всех парусах» подкатил. Палыч нагрузился сумками – и в двери, а минут через пять вернулся назад, этими же сумками груженный.
– Что так, Палыч? Или студента не нашел?
– От, Ванюшка, памяти-то елки зеленые, нету. Димка-то, слышь, дома, на праздники приехал, а я, это, впопыхах-то позабыл. Он в библиотеку как раз ушел, когда я собирался, а Лидоньки еще не было. Вот оказия! А я ему сумки собрал, елки зеленые… От, и завтракали же вместе, а забыл… Беда!
У Ванюшки в глазах чертики, плечи от смеха трясутся:
– Бывает, Палыч!
Дома, конечно же, Терентьевна «комплиментов» ему от души отвесила, как только ни называла, начиная со старого склеротика и кончая… да что там говорить. Хорошо, что Палыч обижаться не умеет, а то впору развод брать. Недаром говорят: судьба-злодейка. Уж кто-кто, а Палыч в этом удостоверился. Просто родился он невезучим человеком, а иначе как еще случай с поездкой на мотоцикле объяснить?
Купил он себе новый мотоцикл – «ИЖ», соседа в райцентр на радостях отвез. Не каждый же день ГАИ на дорогах права проверяет, их еще у Палыча не было. Правила он знал не ахти, зато управлять умел и ездил тихо. По деревне на мопеде три года без приключений отмотал, от фермы к ферме по сорок раз крутился.
Так вот, едут они с соседом по городу. И вдруг в середине главного проспекта на дороге видит Палыч знак какой-то. Соседа спрашивает:
– Лень, что за знак, не скажешь?
Ленька уверенно сзади кричит:
– Восклицательный это знак!
И в то же самое время рядом с «восклицательным знаком» в кучу щебня соседи и врезались. А как бывалые водители говорят, чуть что случись, инспектор ГАИ тут как тут. Вернулся Палыч домой без мотоцикла. Жена его встречает веселая, улыбается:
– Палыч, шубу цигейковую куплю, уже отложила в магазине, двести рублей не хватает, давай добавляй.
– Так это, мать, того, штраф я уплатил, да и запчасти на мотоцикле сменить надо. В кучу мы с Леонидом врезались… – заговорил Палыч, волнуясь, и еще больше оттого окая.
Ну до чего женщины из красивых богинь в пантер мгновенно преображаются… Только и успел Палыч, что к соседу ноги унести. А за что напала, спрашивается? Ну кто мог подумать, что этот треклятый восклицательный знак «прочие опасности» обозначает?
А уж последняя история вообще ни в одну строку не лезет. Уехала Лидонька его на неделю в край, а Палыч дома по хозяйству остался. Ничего вроде не забыл: в доме пыль протирал, пол мыл, печь топил, снег чистил. Жене даже валенки-самокатки купил. Прошел срок, встречать на вокзал Терентьевну с Ванюшкой поехали.
В машине Лидия Терентьевна мужу об успехах сына доложила, о том, сем спросила, а потом как обухом по голове:
– Палыч, а ты свинью-то кормил?
Палыч растерялся, глазами заморгал и, как один только он умел, жалостливо, наивно так спросил:
– А что, Лидонька, разве и свинья у нас есть?
Лидонька задохнулась да так, что от гнева онемела: всю дорогу слова вымолвить больше не могла. Приехав, не заходя в дом, кинулась к сараю. К счастью Палыча, свинья почему-то не сдохла, а только сильно отощала. Понимая свою вину перед женой, Палыч, выслушивая укоры жены, только слабо защищался:
– Ну, Лидонька, не сдохла свинья-то, не волнуйся, зато сало с прослойкой будет…
Три дня супруга на него не смотрела.
А до чего же вредные животные эти свиньи. И даже перед своей кончиной, в канун Нового года, эта же свинья Палычу, как говорится, вновь свинью подложила.
Решил Палыч своими силами с ней управиться. Настелил побольше соломы, выпустил злосчастную скотину и кувалдой ее по голове стукнул. Та тут же и упала. Доволен остался Палыч: все так просто получилось. И вдруг вспомнил, что забыл нож и спички.
Когда вернулся, свиньи на месте не оказалось. Очумелая, она носилась по двору. И Палычу ничего не оставалось, как бегать за ней. И пока та дух испустила, в нем самом этот дух уже еле теплился…
…Ну было ли хоть у одного везучего человека столько неприятностей? Нет. И такие вот скверные обстоятельства иначе и не назовешь, как сплошным невезением.