Большой бронированный фургон катил меня куда-то в неизвестность. Я сидела рядом с водителем. Штурмовики, а также аккуратно запакованные в пластиковые мешки трупы - тела отдельно, головы - на всякий случай - отдельно, помещались в просторном кузове. Я смотрела в окно, но ничего не видела, кроме стены леса.
Клан Маршан! Подумать только! Я была уверена, что это лишь вампирская легенда, как и многие другие домыслы о Пульсе. Лишь попытка объяснить необъяснимое. И вот передо мной каким-то, вот уж действительно необъяснимым, образом возникают кэлюме со странной светимостью цвета тёмного серебра, в несколько мгновений расправляются с целым отрядом далеко не слабых противников и куда-то меня везут без всяких объяснений. Хотя глупо, наверное, требовать объяснений у тех, кто спас тебе жизнь. Но почему они это сделали? Кто они вообще такие?..
Я просто не представляла себе, кем надо быть, какой силой обладать, чтобы вот так ювелирно обмануть и убить Викторию. Мне казалось, эта прирождённая хищница сама способна кого угодно учуять и разорвать, и уж если погибнет, то случайно. Трудно было поверить, что её больше нет. Не знаю, каких чувств я испытывала к ней больше: страха или восхищения... Впрочем, с самого начала было ясно, что однажды её именно так и убьют. Она жила быстро и умереть, наверное, предпочла бы тоже быстро. Так и получилось... И всё же... я чувствовала, что мне будет её не хватать. Наверное, в глубине души я хотела быть в чём-то на неё похожей.
На расспросы мне вежливо, но холодно отвечали: "Вам всё объяснят по прибытии на базу". От телепатического воздействия они были абсолютно защищены, даже сурги - никогда не сталкивалась с такими странными барьерами, работавшими, словно маскировочная сетка: их было трудно заметить, но за них невозможно было проникнуть. Незнакомцы отнеслись к моему прощупыванию философски - сделали вид, что не заметили. Сами они мной как будто не интересовались. Я на всякий случай выставила самый мощный барьер, на какой была способна.
Мы ехали довольно долго, и я уже начала беспокоиться, успеем ли мы до рассвета, когда наконец перед машиной появились массивные ворота. Высокий забор с протянутой поверх колючей проволокой навевал ассоциации с людскими военными объектами. Потом машина покатила по наклонной дороге и въехала в огромный подземный ангар. Меня провели к лифту, который долго спускался вниз - похоже, постройки здесь уходили под землю на много километров.
Когда двери лифта раскрылись, я просто не поверила своим глазам. Я словно оказалась в невероятной красоты подземном храме. Меня встретил высокий темноволосый мужчина в длинной тёмно-синей накидке, расшитой блестящими чёрными камнями, напоминавшей то ли сутану, то ли царскую мантию, и молча повёл меня по вырубленному в толще земли просторному коридору. Я в жизни не видела помещений такого исполинского размера. По этому коридору мог бы свободно пролететь небольшой самолёт. Пол, стены и потолок, абсолютно ровные, гладкие, покрывала мозаика густых, тёмных оттенков, похожая на разводы из расплавленного чёрного стекла, золота, бирюзы и сапфиров. На изящных, необычного плетения цепочках висели ослепительно яркие бледно-голубые фонари, разливавшие повсюду таинственный серебристый отсвет. Потом послышался шум воды, и мы вышли на террасу, на которой можно было бы выгуливать стадо слонов. За стройной балюстрадой открывалась пещера необъятных размеров, на другой стороне которой тоже виднелись высеченные в скале террасы и лестницы, а по центру лился гигантский белый водопад. Это были какие-то подземные висячие сады Семирамиды. Всё здесь дышало необыкновенным благородством и роскошью, но как же она отличалась от кричащей, легкомысленной пышности Чейте! Какие строгие, гармоничные пропорции чувствовались во всём, какие грандиозные масштабы! Кто мог это построить? И для чего? У меня было ощущение, что я попала в неизвестный священный город.
Люди здесь тоже отличались от тех, что жили на поверхности. Это, несомненно, были кэлюме, но серебряная светимость овевала каждую фигуру, прозрачными реками протягиваясь вверх, в стороны, разливаясь по полу, так что каждое движение прочерчивало в полутьме как бы след от кометы. Некоторые прогуливались по опоясывающим пещеру галереям, некоторые приглушённо беседовали, сидя на террасе. Одежда их заметно отличалась по фасону от принятой наверху. Все - и мужчины, и женщины - носили что-то наподобие лёгких плащей или сутан, которые закрывали всё тело до горла, руки до костяшек пальцев и шелестящими складками волочились по полу. Строгий, простой силуэт этих нарядов и роскошная ткань - как мне показалось, тёмная парча - придавали облику что-то царственное. Необыкновенная одухотворённость и величие чувствовались и сдержанных манерах, в грациозной осанке, в спокойных шагах. Я показалась себе дикаркой, выбравшейся из джунглей. Здесь каждый выглядел царём - не в смысле каких-то побрякушек, а царём света и духа.
Поднявшись по головокружительно высокой лестнице, мы наконец остановились перед покрытыми каменной резьбой дверьми высотой в три этажа. Здесь мой проводник обернулся, впервые за всё время взглянул на меня и сообщил кое-что новое:
- Клан Маршан организован по образцу монастыря. К руководителям принято обращаться: "мать" или "отец". С вами будет говорить мать Анна. Прошу, - он распахнул передо мной двери, которые, хоть и весили, наверное, несколько тонн, раскрылись от малейшего прикосновения, и ничего не осталось, как войти.
Я оказалась в огромном зале с гладкими чёрными стенами, абсолютно пустом, если не считать массивного письменного стола по центру. Из-за стола мне навстречу поднялась женщина, а двери за спиной закрылись. Я нерешительно подошла. Незнакомка смотрела куда-то вперёд и вверх.
Она невероятно отличалась от всех женщин-кэлюме, которых мне приходилось видеть. Я лично вообще без уверенности отнесла бы её к нашей расе. Её яркие чёрные глаза отбрасывали серебристые блики, как фонари. Лицо с резкими, орлиными чертами поражало красотой, хотя она была уже немолода - на вид, по человеческим меркам, лет пятьдесят - и выражением непреклонной воли, неподвижным, как маска древней богини, вырезанная из слоновой кости. В её резких жестах порой мелькало что-то от военной выправки. У неё были густые, совершенно седые волосы, падавшие до талии; у висков их придерживали массивные гребни с чёрными бриллиантами, что придавало ей ещё более причудливый вид. Одета она была, как и другие, в тёмную сутану.
Да, это была настоящая ромеи! В сравнении с её одухотворённой красотой и величием королевы клана Островичи показались бы вульгарными куклами. Властным жестом, не глядя на меня, мать Анна указала мне на кресло, а сама вернулась за массивный стол, на котором лежало только несколько драгоценных камней, - они, как я поняла, служили для работы с сознанием; я вспомнила о свойствах кристаллов, о которых мне рассказывал Дьёрдь, но поскорее отогнала мысль о своём зловещем любовнике.
Женщина задумчиво сложила вместе кончики пальцев и заговорила. Она произносила слова монотонным голосом, глядя прямо перед собой и, казалось, сквозь стены; у меня сложилось впечатление, что душа её во время разговора пребывала где-то ещё и параллельно решала какие-то другие задачи. Я чувствовала её силу, огромную, но какую-то странную. В светимости всех кэлюме, которых я знала, в той или иной степени присутствовало горячее биение крови; за спиной у матери Анны практически неподвижной звездой сияли потоки холодного серебра.
- Ну, первое, Тамара, что я вам хочу сказать, - с неуловимой улыбкой начала она, - клан Маршан существует. Мы работаем под прикрытием фармацевтической компании "Маршан плюс", принадлежащей людям. Они не знают о нашей истинной природе и считают группой учёных, занимающихся исследованием свойств человеческого организма, в медицинском аспекте. На самом деле мы пытались найти искусственный заменитель люмэ, но пока не получилось. Это одно из направлений наших исследований.
В настоящий момент мы находимся на территории уральского филиала компании "Маршан". Официально здесь расположен закрытый научно-исследовательский центр, осуществляющий секретный проект "Ускоренной эволюции человека". На самом деле основные помещения находятся глубоко под землёй, и занимаемся мы ускоренной эволюцией кэлюме.
О нас, клане Маршан, ходят слухи, что мы - потомки изначальных, сохранившие какие-то божественные способности, сверхъестественные даже по меркам кэлюме. Кое-какие способности у нас, действительно, имеются, только мы их не "сохранили", а "развили". Мы - обычные кэлюме, задавшиеся целью постичь свою природу, узнать о своём происхождении и возродить мудрость изначальных. Исследования ведутся уже несколько веков, поэтому среди нас есть не просто рождённые, а рождённые в пятом, шестом поколении - результат целенаправленной селекции. Мы взращиваем цвет расы, кэлюме, обладающих огромной духовной силой. Как вы понимаете, Тамара, не для того, чтобы показывать фокусы людям или растрачивать свою жизнь в пустых развлечениях и праздности. Ядро нашего клана - кэлюме-праведники, работающие не покладая рук для совершенствования собственной природы. Наша цель - научиться за счёт собственного организма вырабатывать энергию альрома, достаточную для того, чтобы покинуть эту землю и перейти в мир, где люмэ существует в свободном виде.
Я была потрясена. Всё это звучало как сказка или бред сумасшедшего, но лёгкость, с которой эти люди выследили меня и расправились с фуриями Островичи, подтверждала, что я в самом деле столкнулась с каким-то чрезвычайно могущественным сообществом. В том, что я услышала, чувствовался какой-то совершенно неожиданный взгляд на мир, на всех нас. Я раньше и не задумывалась о таких вещах. "Люмэ в свободном виде" - подумать только! Для меня, да и для других кэлюме, люмэ была неотделима от необходимости убивать... А что значит "за счёт собственного организма"?..
Женщина кивнула, явно слыша все мои вопросы.
- За время исследований мы накопили очень обширный материал. В двух словах не объяснишь. Сейчас вам следует немного отдохнуть и подкрепить силы. Настраивайтесь на то, что вы пробудете у нас достаточно долго, возможно, несколько недель. Сначала с вами проведут ряд вводных бесед. Объяснят в общих чертах, чем мы тут занимаемся. Потом... я надеюсь, вас заинтересует наша работа, и мы сможем договориться. - Женщина слегка кивнула в мою сторону, давая понять, что разговор окончен. Я растерянно поднялась.
- Но... почему я? - я недоумённо пожала плечами, по-прежнему не совсем понимая, что происходит. - Почему вы выбрали меня? Как вы меня нашли?..
Женщина холодно улыбнулась.
- Силы наших штатных телепатов хватает на то, чтобы постоянно отслеживать деятельность всех кэлюме на планете, - сообщила она. - Не беспокойтесь о тех, кто остался в других кланах. Через некоторое время вы, если захотите, сможете задать интересующие вас вопросы, и для вас специально посмотрят, что происходит с теми, кого вы назовёте. Впрочем, - она снова улыбнулась своей безличной улыбкой, - советую вам сосредоточиться на действительно важных вещах. Вам предстоит узнать факты, определяющие жизнь всей расы. А потом, возможно, и поучаствовать в величайшем событии за всю нашу историю.
* * *
Тот же проводник, что привёл меня к матери Анне, молча проводил меня по грандиозному лабиринту роскошных залов и галерей в отведённую для меня комнату. Я уже готовилась увидеть нечто вроде кельи с каменной койкой и стаканом воды вместо люмэ, но моё новое обиталище, если не считать причудливых мозаичных узоров на стенах и потолке, выглядело как стандартный гостиничный номер-люкс, и люмэ присутствовала в холодильнике. Мой проводник поклонился и наконец представился.
- Зовите меня Павлом, ромеи Тамара. По статусу я здесь - послушник. Для вас - инструктор. Я немного расскажу вам о работе храма... или, как нас ещё официально называют, научного центра. Сейчас можете отдохнуть и переодеться. Завтра с утра будьте готовы.
* * *
- Ромеи Тамара, не знаю точно, с чего начать, чтобы вам было проще, - задумчиво сообщил он, прогуливаясь со мной по причудливому подземному "парку без деревьев", который, видимо, служил здесь местом с наиболее непринуждённой обстановкой: сеть изящных галерей, сталактитовых пещер и стройных пенных водопадов. - То, что в клане Маршан давно кажется само собой разумеющимся, может быть несколько неожиданным для человека, который... привык к другому образу жизни... и к определённому мировоззрению, которое его, скажем так, устраивало. Так что вы не стесняйтесь, задавайте вопросы. Начать, наверное, следует с того, что сейчас вы находитесь в непосредственной близости от Пульса, и чуть позже я проведу вас к нему... - тут я почувствовала, что в голове моей перегорают остатки удивления, - да, не удивляйтесь, Пульс - это реальный объект физического мира... и наш, так сказать, главный сотрудник. - Павел сочувственно вздохнул, глядя на моё лицо - видно, я была похожа на человека, перед которым появилась Медуза Горгона. - Пожалуй, о нём и поговорим.
* * *
- Прежде всего, Пульс - это не бог, не машина и не галлюцинация, а разумный космический корабль. Причём не исследовательский, и не военный тем более, а туристический челнок.
- Не может быть! - ахнула я. - Какой корабль?.. Это же... цветок!
- Да. Это органическая система. Кэлюме - я имею в виду настоящих кэлюме, а не нас, вырожденцев... Так вот, кэлюме были... и, судя по всему, остаются... где-то там, далеко... высокоразвитой космической цивилизацией, населяющей красные сверхгиганты, звёзды типа Антареса, Бетельгейзе. О таких космических образованиях человечество на самом деле имеет лишь смутное представление. Достаточно сказать, что в основном жизненная среда там состоит из химических соединений, которые вообще не встречаются на Земле и земной аппаратурой не фиксируются. Но это не главное отличие. Главное в том, что обитатели таких звёзд неизмеримо превосходят людей по уровню развития сознания. То, что мы здесь называем чудесами, что для нас - сверхспособности - ясновидение, телепортация и прочие "фокусы" - для них обычная жизнь. Кэлюме путешествуют по космосу, как мы - по разным странам на Земле. Просто для удовольствия и из любопытства. Это тот случай, когда разум способен говорить со звёздами на равных.
Как вы понимаете, и космические корабли у них не похожи на наши. Далеко не везде цивилизация пошла по механистическому пути. Вот мы строим наши железяки - и далеко мы улетели?..
Пульс - это разумный организм с Бетельгейзе. Он принадлежит к расе альрома, с которой кэлюме вошли в контакт, как бы даже в симбиоз... хотя альрома, видимо, менее развиты в духовном отношении, чем их соседи, и - в норме - подчиняются кэлюме. Примерно как у нас - человек и собака... или бывает, например, что верный конь выносит раненого всадника с поля боя... Только альрома всё же ближе к царству растений, чем к животным. То есть это действительно цветок. Только высокоразвитый. И, вероятно, определённым образом - как мы бы сейчас выразились - запрограммированный. Какие-нибудь вопросы по этой теме есть?
Я молча покачала головой. Ещё не приходилось иметь дело с высокоразвитыми цветами, так что и вопросы не успели появиться. Павел сосредоточенно кивнул.
- Хорошо. Это было про корабль. А теперь о тех, кто на нём прилетел.
Экипаж Пульса на этой планете - наши с вами предки и прародители. Чистокровные кэлюме, которые отличались от нас - сегодняшних, как небо от земли. К сожалению, история нашей расы - это история деградации.
Исходя из того, что нам удалось уловить... то ли Пульс специально ведёт ментальную запись всего, что происходит, то ли мы смогли каким-то образом заглянуть в его воспоминания... Надо учесть к тому же, что сейчас и мы, и он не в лучшей форме... Так или иначе: объясняю вам картину, которая вырисовывается на данный момент.
По-видимому, Пульс был заурядной туристической космической лодкой. На которой собрались далеко не самые выдающиеся, далеко не подготовленные к экстремальным ситуациям представители расы, просто чтобы покататься по звёздным окрестностям. Ну и, видимо, просто из озорства, куда-то они не туда свернули. Они привыкли к мысли, что космос принадлежит им, и ничего страшного случиться не может.
Вероятно, атмосфера Земли оказалась вредной для альрома, или произошла ещё какая-то ошибка. В итоге корабль потерпел аварию и рухнул на планету. И, самое главное, - отрубилась связь. Это произошло, по нашим предположениям, около десяти-одиннадцати веков назад, по земному летоисчислению. Точнее сейчас сказать уже нельзя, потому что поначалу ни пришельцы, ни Пульс не фиксировали земные даты. На Бетельгейзе не принято считать время, там совершенно другие параметры жизни в принципе.
Чтобы починить корабль, требовалась работа, опыта которой ни у кого не было. Пришельцы всё же обладали достаточными знаниями, чтобы выжить даже на неизвестной планете; как я уже сказал, кэлюме - высокоразвитая цивилизация. Но, пока залечили травмы, пока осмотрелись на местности, пока разобрались, что произошло с кораблём... остро встала проблема продовольствия.
И здесь мы подходим к знакомой нам с вами по опыту теме. Дело в том, что источником восполнения жизненных сил для кэлюме служит люмэ - вещество, которое на их родной звезде распространено, примерно как у нас здесь - вода. Там, у себя, они не хищники. Напротив: насколько можно судить по образам, которые удалось достать... Это необыкновенный, божественно красивый и гармоничный мир. Там и не слышали ни о какой "борьбе за существование". По нашим меркам, это - рай. А что касается Земли...
Выяснилось, что люмэ не встречается здесь в чистом виде. Только в незначительных количествах и с примесями. В крови теплокровных животных. И прежде всего - гуманоидов, которых кэлюме назвали "тину" - по аналогии с водившимися у них на звезде мелкими существами, домашней живностью... ээ... тину чем-то похожи на земные суеверия насчёт барабашек и домовых.
Павел вздохнул.
- Конечно, напрашивается возражение: если они принадлежали к такой высокоразвитой расе, как же они могли такое учудить?! Но... как я уже сказал: на туристическом челноке собрались далеко не самые продвинутые существа, которые к тому же растерялись после аварии. Вспомните, как мы сами, люди... вы ведь, я так понимаю, были человеком?.. - ведём себя на собственной планете. В том числе по отношению к животным. А теперь представьте себе, что какая-то молодёжная компания заблудилась в лесу. Ясно же, что они будут выживать любыми доступными методами.
Одно могу сказать: уверен, что если бы на Землю прилетела подготовленная экспедиция, никаких эксцессов бы не произошло. Кстати, не исключено, что какие-то контакты с Бетельгейзе у людей уже были. Если будет принято решение допустить вас... хм... к определённой информации, вы увидите, как выглядят чистокровные кэлюме.
Но вернёмся к истории нашей расы полукровок... Итак, первые переселенцы даже не разобрались, что люди разумны. По их меркам духовного развития, мы... ну, то есть люди... разумными не были. Аборигены неизмеримо уступали пришельцам во всём. Для кэлюме не было особой разницы между человеком и другими животными, населяющими планету. Точнее, не было с нравственной точки зрения. А с технической - именно в крови людей обнаружилась наибольшая концентрация люмэ. Вообще-то, выражаясь языком наших религий, люмэ - это, в некотором смысле, "духовный свет", или "свет высшего разума" - что-то в этом роде. Это энергия осознанной духовной жизни человека - постольку, поскольку хомо сапиенс вообще чего-то достиг в духовном плане. То есть кэлюме нужна была не кровь сама по себе, как химическое соединение, а духовная энергия, присутствующая в крови. С этой точки зрения кровь праведника, к примеру, ценнее крови бомжа. Но, что характерно, люди с развитым и сильным сознанием даже научились оказывать сопротивление кэлюме - вампирам, как наших предков стали называть... - Павел снова вздохнул. - Праведника не так-то легко поймать. Так что стали пробавляться середнячками: в деревнях, теперь вот - в больших городах... Там, где скопление людей велико, на исчезновение отдельных особей никто не обратит внимания: ведь тину и сами друг друга истребляют, как только могут... Кэлюме, конечно, заметили, что в человечестве имеются зачатки - по их меркам, это зачатки - социальной организации, интеллектуальной жизни... Но для них это было не важнее, чем для нас - устройство муравейника, который мы заливаем кипятком, чтобы очистить территорию своего дачного участка.
Пришельцы считали, что они здесь ненадолго. Они собирались починить Пульс и отбыть восвояси, или хотя бы передать сигнал с просьбой о помощи, и дождаться спасателей. Но постепенно стало ясно, что корабль не полетит. Связь удалось восстановить лишь частично, но Бетельгейзе была слишком далеко. Сигнал не проходил за пределы земной атмосферы. Как я уже сказал, атмосфера планеты, видимо, плохо влияет на Пульс.
В общем, пришельцы обжились, организовали колонию и стали думать, как модифицировать Пульс. А между тем шли годы. Кэлюме, по нашим меркам, живут невероятно долго - десятки тысяч лет, год для них пролетал в момент. И те изменения, которые нас, людей, сразу бы насторожили, они, при всей своей мудрости, поначалу даже не заметили, хотя мы, с нашей привычкой к земной жизни, не нашли бы в произошедшем ничего неожиданного или удивительного...
Короче, под воздействием известно какой пищи началась мутация. А точнее - вырождение. Началось формирование той расы полукровок, уродов, которая сейчас гордо именует себя кэлюме, хотя, по сути, не имеет на это никакого права. В общем, появились вампиры - такие, какими они предстают в легендах и поверьях людей: страшные, циничные, безжалостные существа.
Сами кэлюме совершенно не ориентировались ни в биологической, ни в духовной ситуации на Земле и осознали изменения слишком поздно. Под воздействием человеческой крови память об их настоящей родине постепенно угасла, огромные ментальные силы пропали. Современные телепатия и гипноз - лишь жалкие остатки сверхспособностей, которыми владели чистокровные. А нравственный уровень... скажем так: пришёл в соответствие с окружающей средой.
Изначальные кэлюме, не знавшие скрытности, зависти, вражды, представить себе не могли, что можно получать удовольствие от чужих страданий - да попросту не знали слова "чужой". Они трудились над ремонтом корабля, как дружная семья, которая заботится о заболевшем домашнем животном, и с ужасом и отвращением наблюдали хищную флору и фауну Земли. Они, привыкшие парить в небе, как лёгкие облака, и говорить со своей звездой, как с родной матерью, объясняли все заблуждения человечества вредным воздействием местного солнца - как вы знаете, солнечный свет опасен для их, то есть нашей, расы... Мы, полукровки, получаем на солнце ожоги, а чистокровные вообще испарялись в один миг. Короче, они оказались в ловушке между Землёй, вредной для Пульса, и Солнцем, опасным для них. Думая об этом, невольно чувствуешь нечто вроде жалости, несмотря на все совершённые ими в дальнейшем ошибки...
В итоге между пришельцами начались конфликты. По своей психологии они стали похожи на людей, а некоторые так и вовсе вошли в роль "представителей высшей расы на примитивной Земле". Поначалу пришельцы, хоть и пили кровь людей, но старались не причинять психологических травм и тем более никого не убивать. Жертва погружалась в глубокий транс и не помнила о контакте. Последствия - физическая слабость в результате кровопотери, недомогание в течение пары недель, но ничего фатального. А с кровью людей в организм кэлюме попали человеческие страсти: корысть, ненависть, похоть, стремление возвыситься любой ценой и унизить остальных... И кое-кто из пришельцев стал подумывать о том, что улетать-то и вовсе ни к чему. Что они не видели на Бетельгейзе? Авария, которая поначалу казалась утратой небесной родины, катастрофой, стала вдруг подарком судьбы. Там, на Бетельгейзе, они были каплями в море - пусть даже в сияющем море высших энергий. Здесь, на Земле, представитель расы кэлюме - сверхчеловек, царь и бог. И некоторые чистокровные начали нападать на людей в открытую.
Тогда-то и появились все легенды о вампирах. В борьбе против людей, кстати, выяснились и новые свойства организма кэлюме - теперь уже полукровок: боятся серебра, не отражаются в зеркалах и так далее... Многие связывали защиту от вампиров с религией, но на самом деле вопрос - в силе духа. Если истинно верующий произносит молитву, он действительно выстраивает вокруг себя ментальную защиту. Но и атеист, лишённый страха, может успешно противостоять вампиру. А распятия действовали только в том случае, если были сделаны из серебра... Серебро для кэлюме - примерно то же, что для человека - кипящая магма. Из него состоит ядро звезды Бетельгейзе.
Своей открытой агрессией против людей вампиры возмутили тех пришельцев, которые, несмотря на искушение, всё ещё придерживались нравственного кодекса своей звезды. Возник конфликт, и среди изначальных произошёл раскол. Те, кто придерживался, скажем так, анархистского мировоззрения, отселились. Но проблемы не закончились. В результате деградации вампиры пришли к убеждению, что если их более гуманным сородичам удастся выйти на связь со звездой, их вольной жизни придёт конец: их заставят прекратить беспредел и вернуться в родной мир. И они задумали уничтожить Пульс.
Именно тогда появилось понятие: "телепатический заслон". Раньше у кэлюме не было секретов друг от друга, и уж тем более желания причинить друг другу вред... А теперь, для сокрытия преступных намерений, потребовалась маскировка. По счастью, умеренно настроенные пришельцы - назовём их, условно, стражами корабля - тоже уже пообтёрлись на славной планете Земля и что-то такое уловили. Пульс предупредил их об угрозе, об экране... К тому же их было больше. Зато анархисты вступили в бой более подготовленными. В ходе войн, которые они вели с людьми, они изучили уязвимые места организма кэлюме в земных условиях. Изначально кэлюме просто не знали, как это "убить" кого-то. Смерть в их мире не имеет ничего общего с ситуацией на Земле, она не бывает "насильственной" - просто изменение характеристик светимости, и всё. На Земле разыгралась первая в истории расы битва против своих же. Анархисты пытались проникнуть к Пульсу тайно, но это не удалось. И тогда они решились уничтожить стражей, к которым давно уже не чувствовали никакой родственной привязанности и считали идейными противниками, врагами, "чужими". Не от Солнца, не от серебра, а именно в ходе войн за Пульс погибло большинство изначальных. По счастью, Пульс удалось отстоять.
Пока вампиры издевались над людьми и становились героями местных легенд, учёные, работавшие над восстановлением Пульса, тоже добились кое-каких успехов. Прежде всего, была сконструирована передвижная защитная капсула, благодаря которой Пульс был укрыт в безопасном месте и полностью защищён от телепатического поиска. А затем, в самом составе Пульса обнаружились кое-какие изменения. Кэлюме не сразу правильно объяснили их природу. Но в итоге стало ясно, что Пульс и кэлюме связаны. И мутация пришельцев перекинулась на Пульс, хотя он, как понимаете, никакую кровь не пил. Но если кэлюме изменения явно не украсили, то на Пульсе они сказались благотворно. Он стал более приспособленным к условиям Земли. Как он объяснил, ему удалось по каким-то там своим каналам выйти на связь с планетой. Как бы укорениться в новой почве. Физически у него нет "корней", но духовные - есть. А поскольку люди - это, на самом деле, часть планеты, плоть от плоти Земли, - через их кровь Пульс как-то настроился на жизненный ритм своего нового места обитания. И впервые за всю историю экспериментов смог послать сигнал за пределы земной атмосферы. А потом и за пределы Солнечной системы.
Короче, всё это ознаменовало новую эпоху в истории затерявшихся на Земле кэлюме. Теперь они были уже не "пришельцы", а "переселенцы". Они окончательно осознали, что их туристическая прогулка роковым образом затянулась. Под воздействием человеческой крови срок их жизни стремительно сокращался. В этой чуждой для них среде не могло быть и речи о десятках тысяч лет. Они поняли, что их потомкам светит, максимум, несколько сотен. И всё же их не оставляла надежда вернуться когда-нибудь на Бетельгейзе. К тому же они поняли, что люди всё же разумны, и в таком случае кэлюме являются по отношению к ним как бы паразитами. Надежды на мирное сосуществование при таком раскладе не было, да и Земля им не нравилась...
За прошедшее время им пришлось переквалифицироваться в настоящих учёных-ксенобиологов, а потом и в воинов. Они были полны решимости обеспечить благополучное возвращение в нормальный мир если не себе, то потомкам. Но эксперименты с Пульсом требовали времени. Корабль не мог посылать сигнал непрерывно. Нужно было копить силы и подгадывать момент благоприятного расположения звёзд и планет, чтобы сигнал, войдя в резонанс с Землёй, получился наиболее мощным. Теоретически, была вероятность, что поблизости от Солнечной системы пройдёт какой-то другой корабль, и тогда проблема решится быстро, но не стоило на это рассчитывать. Космос огромен... Поэтому конечной целью оставался сигнал, способный достичь Бетельгейзе. Для изначальных кэлюме это было - рукой подать. А при возможностях, приближенных к человеческим, превращалось в "неизмеримо далеко"...
Предстояли столетия работы. Которую обещали осложнить всё продолжающиеся мутации, потеря памяти о родном мире, положение "хищников" и "вампиров" среди людей и война против собственных озверевших сородичей. Вырисовывалась перспектива сгинуть в этом мире раз и навсегда, и кое-кто пожалел о жизнестойкости высших рас, о том, что лодка не разбилась в пыль сразу, и собственная способность к адаптации обрекла их, вместо быстрой красивой гибели, на медленное позорное вырождение... Тогда среди кэлюме появились первые самоубийцы.
Естественно, искали альтернативные источники питания, но так и не нашли. Не потому, что на Земле мало энергии, но для кэлюме больше нет подходящей. Именно энергия разумной жизни людей - то, что им нужно; она ближе всего к среде их родного мира... Выходило, что им придётся оставаться "вампирами".
А между тем настоятельно встал вопрос об интеграции в человеческое сообщество. Численность населения планеты росла, цивилизация развивалась, скрываться стало не так-то просто. А ещё требовалось следить за бывшими сородичами из числа анархистов. Те, не теряя времени даром, взяли под контроль разработку серебряных месторождений и начали изготовление оружия из серебра в промышленных масштабах. К тому же они не стеснялись натравливать человечество на своих бывших товарищей по несчастью, приписывая им собственные грехи. Они проникли в людскую церковь и сами возглавили ряд "крестовых походов" против "нечисти". Умеренные кэлюме попытались зайти с другой стороны: они внедрились в среду промышленников и финансистов, попытались использовать свои знания для того, чтобы продвинуть в интересующих их направлениях развитие человеческой науки. Они укрывали одарённых людей, которых преследовала "церковь", вышли даже на контакт с несколькими подлинными праведниками. Так они положили начало сотрудничеству с людьми в решении нашей проблемы - сотрудничеству, которое, правда, нередко принимало самые драматические формы и заканчивалось, несмотря на все дипломатические усилия, гибелью кого-то из кэлюме или людей... Фактически, хотя умеренное крыло, в отличие от анархистов, принимало все меры для мирного сосуществования с человечеством, среди них было не меньше, а может, даже и больше тех, кто погиб именно от рук людей...
Короче, заварилась каша, которую мы расхлёбываем до сих пор, - Павел мрачно вздохнул и нахмурился. - Вы не понаслышке знакомы с междоусобными войнами, нет нужды объяснять, как всё это ужасно... но, есть надежда, не напрасно. Сейчас мы подходим к самой насущной теме: возникновению и деятельности так называемого "научно-исследовательского центра Маршан" или, проще говоря, клана Маршан - полулегендарного, в среде нынешних кэлюме, "третьего клана".
* * *
- Маршан - фамилия человека, хозяина фармацевтической фирмы. Если называть клан, как и другие, по фамилии основателя, то получится, опять же, Островичи, - Павел усмехнулся. - Глава нашего клана - Жанна Островичи, дочь Дьёрдя Островичи и его покойной жены Рады.
- Дочь Дьёрдя?! - я напрягла память. - Но... она ведь умерла!
- Жанна инсценировала свою смерть. Но обо всём по порядку.
Жанна - первая рождённая кэлюме на Земле. Ей семьсот семнадцать лет, она - старейшая представительница расы; старше только её непотопляемый папаша. Возраст Дьёрдя восходит ещё к временам его рождения на Бетельгейзе, что по земным меркам, как вы понимаете, было, ну, очень давно. Ему около ста тысяч лет. Впрочем, это не важно, всё, что было на Бетельгейзе, здесь можно вообще не считать, настолько там другая реальность. Земные годы бессмысленно ставить в один ряд со звёздными. Мать Жанны, Рада Островичи, погибла пятьсот лет назад при штурме Пульса, что, надо признать, ещё больше озлобило Дьёрдя против стражей. А в своё время именно Рада стояла у истоков раскола изначальных. Ей первой пришла мысль навсегда остаться на Земле...
Так называемые Дьёрдь и Рада - их настоящие имена Сорвахр и Аллат - первыми захотели жить среди людей, как будто сами люди, первыми взяли себе человеческие имена. Поскольку Пульс упал в лес около границы между странами, которые здесь называются Венгрия и Румыния, получилось, что первые вампиры были как бы венгры. В Средние века и так называемую эпоху Возрождения активность анархистов, особенно в Восточной Европе, была очень высока, и вокруг их вольготной жизни возникло множество поверий о вампирах, оборотнях, суккубах, ведьмах и прочей нечисти... Появились колоритные полумифические личности - массовые палачи вроде того воеводы по прозвищу Дракула, и тому подобные исторические эксцессы... Позже Островичи удалось немного приструнить, но об этом речь впереди.
Жанна была первым ребёнком, рождённым кэлюме на Земле. Тогда это целая революция была: как это так - родить ребёнка. На Бетельгейзе процесс воплощения души сильно отличается от земного, ни о каком "сексе" со всей сопутствующей похотью и болью там и не подозревают. Для того, чтобы сотворить новую жизнь, - выражаясь местным языком, "зачать ребёнка" - там надо прежде всего договориться с ядром звезды. Ядро Бетельгейзе состоит, по меркам земной химии, из серебра. Для кэлюме это - чистая энергия, лишённая какой-либо формы. Если ядро звезды сообщает о том, что будет произведён выброс энергии, кэлюме, желающие поучаствовать в процессе, вместе со звездой решают, какими качествами будет обладать новая душа, какое ей понадобится тело. Звезда при этом исходит из своих соображений - она же чувствует кипящую в ней духовную силу, а её обитатели - из своих. Они пытаются как-то обработать поступающую к ним первородную субстанцию, вписать её в контекст происходящего на поверхности. Никто никогда точно не знает, что получится, все чистокровные кэлюме - абсолютно неповторимые индивидуальности. В общем, это очень интересно. Потом, когда замысел оформился, выбирают подходящих родителей. Это не обязательно двое, потому что так называемое разделение по полу у них хоть и существует, но является как бы необязательным. Можно взять себе мужской пол, можно женский, при необходимости поменять, а вообще, выражаясь земным языком, кэлюме - андрогины. "Половая" принадлежность является для них только одной из многих чисто технических характеристик светимости. Как бы получше объяснить... Это для них как спецовку надеть. Можно надеть форму пожарника, можно медсестры, а можно ходить в любой другой одежде. Для исполнения "родительских" обязанностей - те, кто отвечают за воплощение души, считаются у них кем-то вроде художников - важно другое: характер светимости. Носители нужных энергий - это может быть вообще один кэлюме, правда, очень сильный, а может быть целая толпа - по согласию с ядром звезды объединяют свою энергию. Это больше всего похоже... на то, как смешиваются краски на холсте... каждый привносит свой оттенок, и в итоге получается картина. Эта картина и есть новая оболочка, в которую изливается серебро чистой энергии. В общем, всё происходит очень красиво. И очень творчески.
Все новорождённые души там с первого мгновения обладают огромной силой, они способны оказать существенную помощь тем, кто живёт уже давно. Среди чистокровных не бывает посредственностей. Там нет ни детства, ни старости. Души просто находятся в непрерывном потоке неописуемых энергий, они дышат и творят каждой клеточкой своего тела, а потом, по желанию, покидают поверхность звезды, чтобы найти что-то новое - как бы переходят в другое агрегатное состояние.
Мысль о том, чтобы всё это променять на какой-то там "секс", изначальным и в голову не приходила. А Сорвахру и Аллат пришла. Им казалось любопытно, что получится. Для изначальных это было... ну, как для людей - скотоложство. Родить новую душу таким вот странным способом. Все были в шоке, хотя им не мешали: у чистокровных не такого понятия, что кому-то можно что-то "запретить". Нравится тебе - можешь хоть голову с плеч снять и приставить другую, если удастся, конечно. Тебя всегда поддержат и помогут. Или ходить совсем без головы - если получится. У Дьёрдя, как известно, получилось.
Жанна помнит раскол. Ребёнком она играла на руках у изначальных. Ну и, скажем так, её связывали противоречивые отношения с отцом. Дьёрдь, понятно, любил её, ведь она было дочерью Рады. Но он хотел, чтобы девочка выросла похожей на мать. А вышло: ни в мать, ни в отца. Жанна утверждает, что у неё с самого начала ярко проявилась духовная связь со звездой, которую она никогда не видела - как будто вся тоска пришельцев по дому воплотилась в ней. Но, видя совершенно определённое умонастроение отца, Жанна в какой-то период своей жизни даже пыталась заглушить в себе эту способность - видения истинной родины... С ранней юности ей пришлось усвоить, что слишком открытые и неосторожные действия могут, в ситуации общего брожения умов, привести к непоправимым последствиям. И она придерживалась позиции наблюдателя. По счастью, после смерти Рады Дьёрдь окончательно погряз в интрижках с любовницами, многих из которых потом сам же отправил на эшафот - легендарные "двенадцать королев рода Островичи"... Он мало интересовался дочерью. Сама-то она считала, что у кэлюме на земле есть только одна настоящая королева, и это - Жанна Островичи.
Тайной мечтой Жанны был Пульс. Вернуться к нему, попытаться поговорить... Отчего-то она была уверена, что именно Пульс, хранящий воспоминания об изначальных и о жизни на космической родине, поможет ей раскрыть дремавшие в ней силы, обрести наконец себя, своё предназначение... Именно Жанна ввела традицию: перехватывать и опрашивать пробуждённых. Она пыталась раздобыть информацию о Пульсе - и одновременно уберечь его от покушений... Благодаря ей Островичи из яростных преследователей Пульса превратились в его почитателей. Жанна сумела внушить отцу, что Пульс является на этой планете источником их жизненной силы, что он несёт веяние их родины, и его уничтожение может поставить под угрозу само существование расы. Может быть, все вампиры вообще умрут, а нет - так неизвестно, какие ещё фокусы выкинет без Пульса их и без того практически полностью разрушенный иммунитет. Эпидемии неизвестных болезней, окончательная утрата сверхспособностей - Дьёрдь этого хочет? Сравняться с собственными рабами, с тину? - Нет, Пульс надо беречь, но в собственных интересах. Надо поставить альрома себе на службу. Взять под контроль и использовать... А для начала - найти. Стражи уже наверняка вымерли, а если нет - окончательно свихнулись от собственного ханжества и лицемерия и станут лёгкой добычей. А Пульс достанется Островичи. На самом деле Жанна, хоть и опасалась выходить со стражами, среди которых уже, действительно, не осталось изначальных, на прямой контакт, чувствовала, что служение превратилось для них в формальную обязанность, и мечтала придать новый импульс забуксовавшим исследованиям.
Жанна знала, на какие кнопки давить, и постепенно её рискованная игра стала приносить плоды. Дьёрдь согласился - на самом деле, это он сам к тому времени окончательно свихнулся от собственного разнузданного образа жизни и мало понимал, кто, о чём и зачем ему говорит. Его никто не стеснял в удовлетворении его разнообразных изуверских капризов, и этого ему было достаточно. Время от времени он впутывал клан в какую-нибудь сумасбродную авантюру, и ему боялись перечить, помня о его мстительности и коварстве. Текущую политику клана определяли "двенадцать королев", правда, в периодически обновлявшемся, благодаря бурной жизни вампиров - а иногда и проискам Дьёрдя - составе. И, убедившись в лояльности Островичи по отношению к Пульсу, Жанна начала готовить почву для нового раскола, хоть и знала лучше всех, какую боль предательство причинит её беспутному, но свято верящему в собственную непогрешимость отцу...
Идея Жанны состояла в том, что кэлюме слишком погрязли в земной жизни. Нашей расе нужно было найти импульс к развитию, найти новые силы в самих себе. И учиться этому, по мнению Жанны, следовало ни у кого иного, как у людей. Люди - не просто какой-то там безответный источник крови, а цивилизация местных жителей, которые, в определённом смысле, адаптированы лучше нас. Они не веруют в собственное всемогущество и поэтому развиваются. А мы мним о себе до небес, живём за их счёт и деградируем.
Примерно такое умонастроение она начала понемногу внушать сородичам. Среди вампиров уже набралось достаточно тех, кто начал ощущать бессмысленность разгульного существования. Однако, поскольку планы Жанны простирались намного дальше идейного раскола, она действовала не в открытую, а через свою ближайшую помощницу, королеву Марию. Из-за новаторского характера идей - как их стали называть, учения Надашди - рядовых кэлюме невозможно было посвятить во все тайны их первопредков; раса уже прочно забыла о своём происхождении, и даже социально-политическая сторона раскола оставалась под вопросом, не говоря уже о духовной. В итоге, как известно, Марии Надашди удалось основать свой клан. Принципы гуманного отношения к людям, когда-то совершенно естественные для изначальных, воспринимались теперь, как нечто революционное, как ересь.
Дьёрдь, конечно, возненавидел Марию Надашди лютой ненавистью, и в конце концов всё-таки добрался до неё... В каком-то смысле можно сказать, что Мария пожертвовала собой ради Жанны. Ведь именно под прикрытием боя с кланом Надашди Жанна инсценировала свою гибель... Притворяясь, что после второго раскола её начала тревожить безопасность клана, Жанна стала участвовать в военной политике Островичи. Таким образом она, фактически, позволила окрепнуть своему новому детищу, оберегая клан Надашди от рокового удара и физического уничтожения. Она внимательно следила за первыми шагами Надашди в области контактов с людьми, изучения духовной эволюции человечества... Но решающий шаг был неизбежен. В какой-то момент Жанна почувствовала, что должна исчезнуть из поля зрения сородичей и продолжить свои поиски, пользуясь всё возрастающими духовными силами, в тайне, в уединении; иначе её способности, а возможно и замысел, будут раскрыты.
Жанна попросила Марию о последней услуге - обеспечить её "исчезновение", как можно более надёжное и убедительное, иными словами - "смерть на поле боя". В суматохе все будут слишком заняты, чтобы заметить подмену, а потом, у всех на глазах, на солнце сгорит девушка, очень похожая на единственную дочь Дьёрдя Островичи. К счастью или к сожалению, спектакль удался. Жанна благополучно скрылась, и никто, даже сама Мария, о ней больше ничего не слышал.
Говорят, Дьёрдь просто обезумел, когда ему сказали... Он не особенно любил Жанну, но, в его понимании, вместе с ней исчезла последняя ниточка, связывавшая его с Радой, которую он обожал. Он поклялся отомстить Надашди, а Марию лично сжечь на солнце. Тогда началась самая кровавая страница в истории клановых войн...
Марию он, как известно, всё-таки убил, причём замучил зверски, медленно обжигая на солнце. Но она обладала огромной силой и держалась, как кремень, чтобы унести с собой в могилу тайну, которая могла бы спасти ей жизнь или, по крайней мере, облегчить смерть... Несмотря на пытки, она до последнего вздоха хранила в неприкосновенности свою память, и не выдала Дьёрдю правду о Жанне.
Для Жанны смерть самой преданной и одарённой её сторонницы стала тяжким испытанием... Она чувствовала страдания Марии, хотя ничем не могла помочь. Клан Надашди остался обезглавленным. Не сразу пришла новая смена, а когда пришла - это были уже кэлюме другого поколения, с другим взглядом на жизнь и своё место в ней... Первые последователи учения Надашди были сами по себе ненадёжны. Они многого не знали. В обстановке интриг и лжи, учитывая энергетическую и нравственную слабость новообращённых вампиров, Жанна избегала посвящать рядовых участников движения в свои конечные цели, в подлинную историю расы. В итоге гуманистический настрой остался, а остальное обросло домыслами и получило трактовку, весьма далёкую от первоначального замысла. Жанна надеялась через изучение психических свойств людей привести Надашди к новому восприятию альрома. А клан, как известно, пришёл к идее, что раса кэлюме вообще не имеет права на существование, и Пульс следует уничтожить... Так, парадоксальным образом, Надашди превратились в преследователей Пульса, а Островичи - в его защитников.
Жанна же вынуждена была на некоторое время оставить оба клана без присмотра. Удалившись в изгнание, она тщательно отгородилась от сородичей и принялась экспериментировать с сознанием, пытаясь выйти на непосредственный контакт с Пульсом. И это ей удалось! Их общение тогда ещё было поверхностным, обрывочным, но самое главное: он отвечал ей лично и рассказал, как его найти!
Отдельной проблемой было договориться со стражами корабля. Жанна вычислила их и стала наблюдать. Ей пришлось убедиться, что попытки отремонтировать корабль давно прекратились, а исследование возможностей усилить сигнал зашло в тупик. Нынешних стражей вполне устраивало тепличное положение возле источника энергии, и они охраняли Пульс в основном потому, что не хотели ни ввязываться в войны, ни делить его с кем-то другим. Благодаря близости к Пульсу они благополучно отклоняли любую ментальную угрозу и почти всё время пребывали в мире приятных грёз, наслаждаясь своим привилегированным положением как среди людей, так и среди сородичей и искренне считая видения собственной звёздной родины, иногда посещавшие их, красивой галлюцинацией. Пульс давно отчаялся достучаться до кого-либо из кэлюме и работал в режиме, условно говоря, экономии энергии, пребывая в полудрёме и лишь изредка раскрывая лепестки, чтобы восполнить жизненные силы рассеявшихся по земле бывших хозяев...
Жанне, конечно, удалось проникнуть в эту аморфную среду и добраться до Пульса. Путь длиной в несколько веков, чтобы вернуться туда, откуда начала! Но теперь Жанна была во всеоружии новых знаний и опыта. Вся мудрость людей и кэлюме была пройдена ею и оставлена далеко позади, когда через Пульс ей удалось полностью восстановить в себе генетическую память изначальных. С этого момента Жанна работала, не зная отдыха, ради спасения - своего и всех, кто захочет присоединиться к ней.
В первую очередь она, конечно, мобилизовала стражей. Благодаря повышенному фону альрома возле Пульса они и так были более восприимчивы, чем другие кэлюме, а в присутствии Жанны словно очнулись ото сна. С её помощью они тоже включились в общение с Пульсом, который, наконец-то, узнал прежних деятельных, мудрых хозяев. Потом был проведён мониторинг кланов. Жанна пришла в ужас от хаоса, царящего в умах по обе стороны баррикад: хорошо ещё, что оба клана своими интригами и враждой сдерживали и взаимно истощали друг друга, а то бы Пульсу несдобровать. Соединив усилия телепатов с энергией Пульса, Жанна вошла в контакт с сознанием всей расы, чтобы сдерживать наиболее безрассудных своих сородичей и привлекать на свою сторону самых одарённых. Все, кто искренне задумывался о положении дел в кланах, пытался докопаться до сути, до скрытой подоплёки событий, искал правду, а не лёгких развлечений среди рабов или мести сородичам, - все честные кэлюме получали нужную информацию, подвергались проверке и... наиболее достойные попадали к нам. Вы, Тамара, из их числа, - Павел улыбнулся, кажется, впервые с начала разговора.
Я с трудом перевела дыхание от такого шквала информации.
- А... Белый Камень? - вдруг вспомнила я. - Там действительно что-то было?..
- Тамара, - серьёзно ответил он, - постарайтесь понять то, что я сейчас скажу вам, правильно. Белый Камень не имеет к нашей с вами проблеме ровно никакого отношения. Это просто могила одного человека, который, скажем так, успешно занимался некоторыми духовными практиками. Никакого серебряного гроба там, конечно, нет, хотя останки имеют довольно необычный химический состав - так называемые нетленные мощи. Но кэлюме здесь вообще ни при чём. Мысль поехать именно туда послали вам наши телепаты через Пульс просто потому, что Белый Камень расположен сравнительно недалеко от нашей нынешней базы.
Я раскрыла рот. Да, неплохо работает у них узел связи!
- Мы знали о том, что на вас готовится покушение. Давно знали, ещё с тех пор, как Дьёрдь об этом подумал. Жанна слышит все его мысли, именно поэтому ей удаётся его экранировать, а он до сих пор не подозревает, что она жива... - я была в шоке. Я бы, наверное, свихнулась, если бы мне хоть пять минут подряд пришлось слушать мысли Дьёрдя. - Фактически, ей пришлось блокировать ему доступ ко всей светлой части спектра. Это ещё сильнее помрачило его сознание, но, к сожалению, Жанна просто не может доверить ему правду - он и так уже достаточно натворил... Мы знали, что за вами будут следить и, чтобы не поднимать лишнего шума, наверняка постараются убить, когда вы окажетесь далеко от резиденции, одна... В общем, мы предполагали, что события пойдут примерно по тому сценарию, как всё и произошло. С точки зрения интересов клана Маршан, сложившаяся ситуация была великолепным испытанием. Нам было важно узнать, как вы поведёте себя, о чём подумаете. И мне радостно подтвердить, что вы держались блестяще. Собственно, иначе мы бы с вами сейчас не разговаривали, - мой собеседник приятно улыбнулся и добавил: - Наша политика может показаться жестокой, но работа в клане Маршан - не для слабаков. У нас серьёзная цель, и мы не можем себе позволить полагаться на непроверенных людей. Могу вас заверить, что мы полностью контролировали ситуацию и, приняв решение сохранить вас, никогда не позволили бы вас убить. А если бы вы нам не подошли... вас вскоре всё равно убили бы в вашем клане и без этой поездки. Дьёрдь умеет быть настойчивым. Так что мы, в сущности, только повысили ваши шансы! - Павел снова непринуждённо улыбнулся.
- Спасибо... - растерянно выдавила я. Да, в разговоре с этим "монахом" трудно было попасть в тон. - Кстати, я всё ещё не поблагодарила вас... за то, что... помогли мне... - учитывая философию Маршан, я не была уверена, что "помощь" и "спасение" - подходящие слова, и всё же... они производили впечатление надёжных людей.
- Не за что, - спокойно ответил Павел. - Как вы, надеюсь, понимаете, главные испытания у вас впереди.
* * *
Павел отпустил меня на перерыв - подумать об услышанном. Лёжа на кровати поверх покрывала, глядя в сверкающую багрянцем, золотом и морской волной мозаику на потолке и чувствуя облегающую тело непривычную богатую ткань (я, конечно, переоделась, чтобы хотя бы костюмом не так отличаться от местных), я размышляла о том, что мир в очередной раз перевернулся. И что - я теперь Маршан? Сомнительное удовольствие оказаться в клане, где тебя целенаправленно подвергают смертельной опасности! Хотя он прав: без их помощи меня всё равно бы уже убили. Но ведь они обещают ещё какие-то испытания... Что он имел в виду?
А что, если встреча с Пульсом - сама по себе испытание? Не случайно ведь именно он поддерживает своей жизненной энергией всех кэлюме... Какие тайны он хранит? Заглянуть в собственную душу, понять своё истинное предназначение - шанс, о котором мечтают все кэлюме и люди... Разве не к этому я стремилась, когда, в одиночку, отправилась в какую-то глушь, покинув любимого, пытаясь скрыться от всесильного вампирского патриарха и его кровожадного гарема? Отсюда, из подземного храма, Чейте казалось таким далёким, нереальным...
Мне не удалось обмануть Островичи - а им, Маршан, удалось, вот и вся разница. В моих интересах усваивать всё, что мне будет сказано, и делать, как велят. Маршан неизмеримо превосходят остальных вампиров и, возможно, уже нашли ключи к некоторым вопросам, которые мне кажутся неразрешимыми. Но перед перспективой действительно узнать разгадку смысла моей жизни, при виде колоссальной дистанции, разделявшей меня и этих неумолимых аскетов-экспериментаторов, меня охватывало сомнение: справлюсь ли?
* * *
На следующий день Павел привёл меня в небольшую комнату, которую называл лабораторией. По центру в ней стоял огромных размеров продолговатый восьмиугольный стол, высеченный, похоже, из цельного куска чёрного мрамора. Вдоль одной из стен тянулись стеклянные шкафы, в углу был тяжёлый резной сундук чёрного дерева. Павел усадил меня в неудобное кресло, похожее на старинный трон, сам сел напротив в такое же и, для начала, оглушил меня очередной "вводной беседой".
- Наши исследования показали, что, хотя для поддержания физических сил нашей расе требуется люмэ, для работы сознания её недостаточно. В сущности, наша душа может обойтись без люмэ. Но ей необходима энергия, которую, как нам казалось, испускает Пульс. Альрома.
Однако, внимательно изучив Пульс, мы пришли к выводу, что не он является источником альрома. Не он и ничто другое. Альрома разлита во всей вселенной. Это как бы пульс самой жизни.
"Альрома - это, в общем-то, и есть вся вселенная. Как бы её пульс", - вспомнились мне слова Дьёрдя. Да, он действительно был изначальным. Как он мог так низко пасть?.. Почему над разгадкой Пульса бьются рядовые кэлюме, а он, их повелитель, устраивает оргии и оскверняет людские храмы?
Тут я заметила, что Павел замолчал, и сообразила, что отвлеклась. Надо выбросить проклятого Островичи из головы.
- Пульс как бы фокусирует альрома, - терпеливо продолжил Павел. - Он собирает духовную энергию вселенной, и он же способен её преобразовать. На самом деле, альрома может иметь какой угодно материальный состав. В некотором смысле, для людей альрома является кислород. Который, кстати, тоже вырабатывают растения. Так вот, Пульс живёт от альрома. Только она поддерживает его силы.
Дальше нашу логику нетрудно проследить. Если Пульс упал на Землю от недостатка альрома, значит, приток этой энергии поможет ему, хотя бы частично, восстановиться. Он, может быть, не полетит, но хотя бы выйдет на связь с Бетельгейзе. Вопрос в другом: откуда на этой планете взять альрома? Поскольку здесь, кроме Пульса, альрома воспринимаем только мы, ответ очевиден: мы и должны дать энергию Пульсу. До сих пор мы воспринимали его как источник; теперь источником должны стать мы сами.
Мы начали эксперименты. Жанна общалась с Пульсом и получила его одобрение. В сущности, она это уже и делала - делилась энергией с Пульсом; она потому и смогла выйти с ним на контакт, что у неё был высокий уровень сознания или, иными словами, много альрома. Мы пытались обмениваться энергией с Пульсом и наращивать свою силу альрома. Многие из нас тогда впервые увидели - пусть только в воспоминаниях Пульса - свою небесную родину...
Но постепенно мы пришли к парадоксальному выводу. Люмэ, отравленная человеческой кровью, в своё время спасла нашим предкам жизнь. Но теперь она же и тормозила нас. То, что мы стали вампирами в этом мире, теперь не позволяло нам подняться.
Возник вопрос: можно ли в принципе перейти на питание одной альрома? - Складывается впечатление, что нет, нельзя. Даже Жанна, когда чувствует особенно сильную усталость, принимает люмэ. Все мы принимаем, но стараемся сократить употребление крови до минимума. Вы, наверное, заметили, что у большинства Маршан светимость вообще без красных оттенков. Как правило, она цвета тёмного серебра. У Жанны светимость очень светлая. Но такое состояние достигается огромными усилиями. Как понимаете, это происходит не механически. Чем больше сознание открыто для альрома, тем легче оно обойдётся без люмэ, но физические силы всё равно будут подорваны. Поэтому нам постоянно приходится идти на компромиссы. В частности, мы периодически тестируем всех сотрудников и чётко разделяем обязанности по функциям. Кому лучше удаётся копить альрома - работают с Пульсом. Кто не дотягивает или сорвался - идут в гвардию. Охранники, как сами понимаете, не могут позволить себе валиться с ног от слабости, и употребляют люмэ по полной программе. Получается, приходится жертвовать их духовным ростом. Но мы - одна команда. Если план сработает, спасутся все, и мы будем вспоминать этот идиотский подсчёт микрочастиц люмэ в оболочке светимости, как страшный сон.
Павел отошёл к сундуку, поднял крышку - многочисленные бархатные ячейки, как я успела заметить, были набиты драгоценностями, - и извлёк небольшой тонкий обруч с выпуклым тёмно-красным камнем посередине.
- Вы, насколько я понимаю, уже знаете о проводимости кристаллов. Сорвахр говорил вам об этом? Собственно, именно он первым из пришельцев обратил на это внимание. Его идея была работать с минералами. Одно время он задавался вопросом, нельзя ли получить люмэ из неорганической материи Земли, - я в очередной раз раскрыла рот. - Сейчас мы используем кристаллы для управления альрома. Это, - он обвёл рукой комнату, - лаборатория сознания. А главный прибор здесь - вы. - Тут я почувствовала себя уже совсем неуютно, и Павел, видя, что я испугалась, с улыбкой добавил: - Ваша хорошенькая головка.
Я нервно рассмеялась. Приятно, конечно, что он считает мою головку хорошенькой, но было бы неплохо ещё и сохранить её на плечах.
Павел более серьёзным тоном продолжил:
- За высшие способности сознания, восприятие духовных энергий отвечает орган, расположенный в глубине мозга, ближе ко лбу. Люди называют его "третий глаз", хотя, если быть точными, это не глаз, а орган синтетического восприятия. Он обеспечивает высший слух, высшее зрение, высшую память. На альде он называется чиа.
У изначальных чиа был полностью раскрыт, но под воздействием человеческой крови стал закрываться. Собственно говоря, сейчас именно остатки свойств чиа и обеспечивают нашей расе относительное превосходство над людьми. Отсюда наше долголетие, способность к регенерации тканей, телепатия, гипноз, а главное - именно благодаря чиа мы слышим Пульс и чувствуем движение альрома. Однако всё это мелочи в сравнении с мощью, которую надо развить, чтобы восстановить через Пульс связь с Бетельгейзе. Поэтому суть работы над сознанием в клане Маршан сводится к тому, чтобы раскрыть чиа. У рядовых кэлюме чиа практически закрыт. Это легко можно заметить по светимости: чем больше её объём, тем выше сила. Единственный кэлюме на поверхности, сохранивший силу изначальных, это Дьёрдь. У него третий глаз открыт, но сильно повреждён. Вы видели его светимость, она огромная, но практически чёрная. Вообще, конечно, ужасное зрелище. По меркам чистокровных, он давно уже, в буквальном смысле, душевнобольной. Как человек, страдающий тяжёлой формой шизофрении. Но, кроме Жанны, он единственный, кто находится в постоянном контакте с Пульсом. Остальные, даже из клана Маршан, - лишь время от времени, кто-то глубже и дольше, кто-то меньше.
Дело в том, что прикосновение к энергиям чиа пробуждает силу подсознания, глубинную память расы. Это очень тяжёлое испытание для неподготовленных душ, не привыкших разбираться в самих себе.
Сейчас мы попробуем поработать с диадемой, - он показал мне обруч с красным камнем. - Кристалл перенастроит вас на Пульс, и вы получите нужную информацию об особенностях вашего сознания. Дальше решим, что делать.
Я почувствовала волнение и невольно вцепилась в подлокотники жёсткого кресла. Что, если я увижу там какой-то кошмар? Сейчас, когда Павел так отстранённо рассказывал о "работе над сознанием", мне показалось, что моё собственное сознание - сплошная каша. Я беспомощно взглянула на его руки, протянувшиеся ко мне, чтобы надеть зловещую диадему. Он, заметив, что я отшатнулась, остановился и с улыбкой посмотрел на меня.
- Чего вы боитесь? Страх - плохой советчик. Я вам, может быть, неожиданную вещь скажу, но страх испытывают те, кто, на самом деле, хочет бояться. Кто не хочет возвыситься над происходящим. Страх - это не отторжение, это, наоборот, признак привязанности. Это обратная сторона влечения.
Он успокаивающе погладил меня по щеке. Его прикосновение было таким приятным. Мне вдруг захотелось, чтобы он обнял меня. Я подняла глаза и впервые за всё время посмотрела на него как на мужчину, на сурга. Прежде мне и в голову не приходило воспринимать его в этом смысле. Он казался таким суровым. Зачем он мучает меня в этой холодной, мрачной лаборатории вместо того, чтобы наслаждаться моим телом, теплом моей души? Теперь он смотрел на меня по-другому, с какой-то нежной задумчивостью.
- Вы очень красивая, - сказал он, по-прежнему легонько касаясь пальцами моего лица. Он и сам, как, впрочем, и все сурги, был очень красив... Я поймала себя на мысли, что, наверное, здесь запрещена близость, он же предупредил, что это монастырь. Я опустила глаза, но мысли мои невольно потекли к его высокой стройной фигуре, внимательным синим глазам... Я нервно облизнула губы. Мне так хотелось, чтобы он хотя бы отложил пытку диадемой, что я готова была на всё... Его пальцы скользнули мне на шею.
- Вашу светимость хочется вдыхать, как аромат цветка, ромеи Тамара, - тихо сказал он. Я подняла голову и посмотрела ему прямо в лицо. Монах он или не монах, но не совсем же он каменный? Он улыбнулся.
- С вами, пришедшими с поверхности, опасно иметь дело, - его палец очертил контуры моих губ. - Вы полны жизни, вы живёте настоящим... А мы думаем только о будущем.
Я поколебалась.
- Но я хочу думать и о будущем тоже...
Он рассмеялся.
- Вы потрясающая. - Он снова поднял диадему, но остановился, заметив выражение отчаяния на моём лице. Мне не хотелось, чтобы он убирал свои сильные руки, которые так восхитительно ласкали мою кожу... Он отложил диадему и стал поглаживать мою шею. Его палец скользнул мне в рот. Глубже... глубже... у меня уже шумело в ушах от возбуждения. Внезапно он отстранился, глядя на меня как бы с сомнением. Мне стало его жалко. И зачем себя так терзать?.. Совершенно естественное желание - и столько усилий, чтобы его сдерживать! Страсть - вот настоящая сила, зачем её уродовать? Есть ли смысл идти против собственной природы? Разве в этом состоит "духовность"?..
- Если вы хотите... - неуверенно предложила я, - то я могу... доставить вам удовольствие... только, - я замялась, - давайте перейдём в мою комнату. Вообще не представляю, как можно заниматься любовью на этом чёрном мраморном столе - он похож на гробницу.
Павел искренне расхохотался.
- Меня за это убьют... Пойдёмте.
* * *
В моей комнате он медленно снял с меня платье, любуясь моей красотой. Я ожидала нетерпения, но наша близость прошла совершенно раскованно, я бы даже сказала, расслабляюще... Я подумала, что, возможно, не такой уж они ведут и монашеский образ жизни. В конце концов, каждый вкладывает своё в понятия "духовность" и "монастырь"... Я слышала, где-то на Востоке вообще считали, что секс - тоже вполне себе духовная практика, и с его помощью можно достичь "просветления"... Кстати, о просветлении. В какой-то момент я почувствовала, что его необычная светимость, как волна тёмного серебра, заливает меня... У меня такого ещё не было с сургами - обычно ромеи воздействует на сознание партнёра, а не наоборот. Я стала словно проваливаться в эту серебряную темноту...
* * *
...и увидела странный сон. Как будто я - белый луч. Я чувствовала себя не ромеи и не сургом, а белым лучом, а вокруг меня шумел тёмный лес и тёмное небо. Я находилась как бы на другой планете. И этот мир выглядел мерзким, жутким. Высокие, как стены, волны темноты гудели, поднимаясь от чёрной земли. Между ними сновали какие-то отблески. Я могла двигаться очень быстро, лететь, как молния. Небо над головой мерцало, как грозовая туча, и словно бы тоже волновалось. Впереди меня летела другая молния, прекрасная, как алый цветок света. Это она позвала меня на охоту. Мне здесь всё казалось каким-то причудливым и страшным, а она была совершенно беспечна. Она поймала какую-то тень и склонилась над ней, и по её яркому ореолу, как по крыльям, взбежали тонкие струйки горячей сверкающей крови. И мне уже не хотелось люмэ, а хотелось её поцеловать, но я не знал как.
* * *
Тут я почувствовала, что чьи-то руки бьют меня по щекам, и услышала голос Павла:
- Тамара!
Я с трудом открыла глаза. Павел стоял передо мной с встревоженным лицом, полностью одетый, и сматывал какую-то железную проволоку с нанизанными на неё тёмными камнями. Увидев, что я пришла в себя, он протянул мне чашку люмэ, которую я взяла неохотно - после мрачного сна я чувствовала во рту какой-то тяжёлый серебряный привкус, а к люмэ впервые в жизни не испытывала особого влечения.
- Простите меня, - серьёзно сказал Павел. - В мою задачу входило перенастроить вас на Пульс, но, кажется, я перестарался. Вы куда-то слишком глубоко провалились.
Глотая люмэ, я наконец начала соображать. В его задачу входило?..
- Подождите... - до меня наконец дошло. Я отставила чашку. - Вы что, вступили со мной в эспальдо только для того, чтобы подействовать на моё сознание?..
Он обаятельно улыбнулся.
- Ну, я же ваш инструктор... Да не дуйтесь вы на меня, моя хорошенькая подопечная, - рассмеялся он, увидев разочарование на моём лице, и присел рядом со мной на край кровати. - Вы были прелестны. Но, Тамара, помимо того, чтобы воспринимать энергии альрома, нужно ещё хоть немного в них разбираться. Вам нужно учиться владеть собой.
Я была расстроена. Ну вот, теперь уже и сурги меня учат! И тут я вспомнила свой сон.
- Вы, похоже, и сами не очень-то владеете этими вашими энергиями, - сердито сказала я. - Мне снился какой-то кошмар.
Он нахмурился.
- Да, я понял... В следующий раз придется попробовать по-другому.
Я мысленно застонала. Что, будет ещё и следующий раз?..
Павел, уловив мою мысль, рассмеялся.
- Тамара, мы будем работать, пока не получим результат.
* * *
Пришлось вернуться в лабораторию. Павел снова принялся за теоретическую часть.
- Слова "сург" и "ромеи" - из языка альде, но на Бетельгейзе они обозначают не какое-то отдельное существо, а направление движения: "ромеи" значит "к себе", а "сург" - "от себя". Это здесь кэлюме разделились на "исключительно сургов" и "только ромеи" потому, что эти два потока в чём-то совпали с так называемым "разделением полов" у людей. Когда изначальные только вышли из корабля, они взяли на себя разные функции. "Ромеи" считывали информацию о Пульсе и пытались починить корабль, а "сурги" отправились осматривать планету, на которую свалились, и держали периметр. Ну, а потом, что называется, всё смешалось в доме Облонских, добавились сугубо человеческие особенности, и в итоге получилось, что некогда изменчивые, свободные, как лучи светил, кэлюме мало того, что превратились в "вампиров", так ещё и намертво разделились на "мужчин" и "женщин". Как писал Михаил Юрьевич Лермонтов, мой экс-современник: всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно.
- Вы, я смотрю, близко знакомы с русской литературой, - улыбнулась я.
- Я был преподавателем, - признался он. - Как тогда говорили: гувернёром. И, должен признаться, воспитанники у меня постепенно начали роковым образом умирать... от чахотки.
- И это говорит Маршан! - рассмеялась я.
- Я давно уже встал на путь истинный.
- Не сомневаюсь!
- Я и Лермонтова знал, - задумчиво добавил он. - Ужасно вздорный был молодой человек...
Я завистливо вздохнула.
- Ну так вот, Тамара, вы придаёте слишком большое значение полу, сексу. Эти характеристики, с вашей точки зрения, являются базовыми для вашего "Я". А вам нужно взглянуть на них как на второстепенные, без связи с вашим духовным началом. Как бы со стороны. Извините, Тамара, но нам придётся попробовать на мраморном столе, - перешёл он к конкретике. - Может быть, это немного отвлечёт вас от ваших представлений о, так сказать, любви...
Я неуверенно подошла к нему. Теперь, учитывая ещё и воспоминания о кошмарном сне, у меня пропало всякое желание. И вообще я не понимала, как он мог вести себя так расчётливо. Что в душе у человека, который способен совершенно искренне бороться на твоих глазах с "запретной страстью", а потом сообщить, что это он тебя таким образом "инструктировал"? Я ему просто больше не доверяла. Я искренне пыталась расслабиться, но не могла.
- Тамара, это нужно для вашего развития, - терпеливо повторил он. Я вздохнула. Он снова начал осторожно ласкать меня сквозь платье, но у меня было такое ощущение, словно мне в душу лезут серебряным ножом. Я закрыла глаза, твердя себе, что у меня уже была масса подобных приключений, и это всего лишь одно из них, но меня начало буквально душить отвращение.
Он нахмурился.
- Нет, я чувствую, что вы абсолютно закрыты, - он отпустил меня и отошёл. Я устало упала в кресло, меня всю трясло. Они что, этого от меня хотят? Чтобы я отдавалась по приказу? Это они называют "испытанием"?.. Я хотела совершенствоваться, хотела учиться, но их бесчувственность просто ужасала. Неужели я им не подхожу? На глаза мне сами собой навернулись слёзы.
- Неужели вы не понимаете, Павел? - с отчаянием проговорила я. - Эспальдо существует для того, чтобы дарить друг другу радость, а не для того, чтобы кого-то там... пере... настраивать... - от накопившегося напряжения я разрыдалась. Он присел на край стола и внимательно посмотрел на меня. Потом улыбнулся и ласково прикоснулся к моим волосам.
- Я понял, почему вам удалось так много пережить и остаться такой невинной... - задумчиво сказал он. - Вам свойственна удивительно глубокая гармония чувств. Вы необыкновенно восприимчивы. Для большинства душ сильные переживания губительны. А вам они необходимы, чтобы идти вперёд. Вам нужна полнота страсти, чтобы находиться в гармонии с миром, чтобы ваша душа могла раскрыться.
Всё это очень красиво звучало, но я совершенно не представляла себе, какое отношение это имеет к нашей проблеме. Взяв протянутый им платок, я вытерла глаза. Павел сочувственно вздохнул.
- Хорошо, занятия временно отменяем. Вам надо отдохнуть, на вас и так слишком много всего свалилось. Вернитесь к себе, успокойтесь. А завтра я покажу вам храм. Здесь много всего интересного.
* * *
Подземный город-храм, конечно, производил грандиозное впечатление. До сих пор я не видела и десятой части его великолепия. Павел, видимо, рассказывал мне только о достижениях Маршан, имеющих непосредственное отношение к задачам, к которым меня готовили. Сейчас я поняла, на что наиболее выдающиеся представители расы тратили отпущенную им долгую жизнь и силы озарённого высшим светом ума.
Неброские корпуса "научно-исследовательского центра", расположенные на поверхности, лишь маскировали вход в целую параллельную вселенную. Глубокие подземные гроты пересекала сеть монорельсов, работавших на той же необычной светло-голубой энергии, что и лампы. Павел объяснил, что Маршан используют энергию подземных вод. Он показал мне одну из гидростанций, похожую на какой-то архитектурный шедевр из прозрачных водяных стен, ступенчатых водопадов и тёмных фонтанов, подсвеченный сверкающими бледно-голубыми молниями.
- Мы научились извлекать из подземных рек энергию, о которой люди не знают: она возникает от взаимодействия воды с альрома, - пояснил Павел.
Оказалось, что здесь, под землёй, есть обсерватория. И, как дал понять Павел, астрономические наблюдения кэлюме настолько превосходят знания по аналогичному вопросу людей, что и говорить не о чем. Не глядя на небо физическими глазами, Маршан наблюдали за космосом через потоки альрома. Телескоп здесь представлял собой систему линз, как и у людей, но не в подзорной трубе, а вокруг сферической кабины астронома - сверкающий ажурный шар из нескольких слоёв вращающихся драгоценных камней, с креслом внутри. Как объяснил Павел, телескоп служил для того, чтобы "разгонять светимость", но нужно было обладать очень сильным сознанием, чтобы такое на себе пробовать, - мне, как я поняла, нечего об этом и заикаться. Так что посмотреть на небо третьим глазом мне не удалось. Хотя и сам по себе телескоп был достаточно впечатляющим зрелищем.
Потом Павел показал мне работу отделения телепатов. Центр телепатического наблюдения представлял собой расположенную на дне пустынной пещеры пирамиду высотой с небоскрёб, сверкающую огнями и похожую на улей. Прогуливаясь по внешнему периметру, по опоясывающим здание галереям, я могла наблюдать сквозь стеклянные стены за людьми, которые лежали в капсулах, похожих на серебряные гробы, и другими, занятыми, похоже, телепатическим наблюдением за самими наблюдателями. В этих загадочных лабораториях так и метались потоки разнообразных светимостей, мыслей, образов, энергий - я поняла, что именно невероятно интенсивная духовная работа и производит всю феерическую иллюминацию, а на самом деле в здании не горит ни одна лампа.
Павел показал мне мельком и одно из оборонных сооружений. Коридоры с бойницами опоясывали все стратегически важные объекты. Я впервые в жизни увидела пулемёты с ленточной подачей серебряных патронов. Хотя, как Павел обтекаемо пояснил, основную роль в обороне играло управление системой перекрывающих туннели между пещерами заслонов из серебра, если говорить только о технике, а не о телепатической атаке.
Под конец нашей незабываемой экскурсии я была уже порядком утомлена. Павел сказал, что отвезёт меня домой. Сидя рядом с ним в бушующем голубыми молниями, как грозовое облако, тёмном вагоне монорельса, я незаметно для себя задремала, опустив голову Павлу на плечо. Я правда расслабилась, моя душа была полна впечатлений. Храм Маршан был удивительным местом. Но я чувствовала, что мне чего-то не хватает. Здесь всё было слишком сурово, строго, величественно до неприступности. А мне хотелось наслаждения, крепких мужских объятий, горячих поцелуев... Чего бы я только не отдала, чтобы сменить это мрачное пышное одеяние на кокетливое бальное платье, эти гулкие, загадочно и молчаливо глядящие своды на пиршественный зал, озарённый чарующей музыкой и теплыми огнями свечей! Я не заметила, как Павел на руках вынес меня из вагона.
* * *
Я проснулась от прикосновения сильных мужских рук. Кто-то снимал с меня платье. Я лежала на диване, обтянутом какой-то невероятно гладкой тканью, приятно холодившей кожу. Моих губ коснулось горлышко бутылки, и в рот полился терпкий обжигающий коньяк. Я не привыкла так пить, поперхнулась и засмеялась. Коньяк полился мне на грудь. Мужчина приподнял меня, уложил спиной на гладкие подушки и стал слизывать капли с моей груди. Я обняла его.
* * *
Павел овладел мною несколько раз, успев по ходу дела порядком напоить, прежде чем включил свет. Оказалось, он действительно привёз меня домой, только к себе. Это была роскошная квартира, вся выложенная белым мрамором и бирюзой, с оскаленными шкурами белых медведей на полу. Я смотрела на всё в пьяном очаровании. Да, неплохо в клане Маршан живут монахи. Павел объяснил, что его жена сейчас на работе, а он хотел бы меня пофотографировать. Я послушалась и стала по его указанию принимать разные откровенные позы, не в силах заставить себя перестать смеяться. От фотовспышек у меня закружилась голова, мысли окончательно смешались, и стало казаться, что нечто похожее со мной уже было, вот только я не могу припомнить, где и когда. Павел не дал мне додумать эту мысль, сказав, что хочет посмотреть, как я буду забавляться с одной игрушкой.
- Моя жена держит здесь кучу всяких штук. Любит разнообразить свой досуг, когда меня нет дома, - сообщил он, достав из ящика туалетного столика приличных размеров фаллоимитатор, выточенный, если не ошибаюсь, из тёмно-розового мрамора, со всеми физиологическими подробностями, включая вздувшиеся вены. Я наконец перестала смеяться, потому что онемела. Именно так разнообразить досуг мне ещё ни один мужчина не предлагал. Павел, не дожидаясь моей реакции, наклонил меня на этот самый туалетный столик и стал вводить в меня фаллос.
- Расслабься, - посоветовал он, крепко держа меня за шею и пригибая вниз. - Что я, что вещь, - какая разница?
Мне вообще-то казалось, что разница есть, но движения твёрдого предмета внутри моего тела сделали своё дело. Я задрожала. Чего он хочет от меня? Чтобы я отдалась неодушевлённой вещи? Зачем? Я чувствовала, что если попытаюсь сопротивляться, он не отпустит. К тому же мне действительно было приятно. Он глубоко погружал в меня фаллос, а потом начал его вращать. Я застонала. На какой-то момент я почувствовала себя, как пьяная шлюха. Я надеюсь, сюда хотя бы не войдёт сейчас его жена.
- Малышка, если к нам присоединится ещё и моя жена, - засмеялся Павел, - мы тебя уморим.
Я стала делать движения ему навстречу и вскоре испытала свой первый и, надеюсь, последний оргазм с неодушевлённым предметом.
* * *
Павел завернул меня в шёлковую простыню, и я снова заснула, на этот раз, как мне казалось, совершенно без сил. Сквозь сон я как будто услышала приглушённые голоса.
- Феноменальная устойчивость. Боюсь, есть опасность, что она не сдвинется дальше. Я с ней замучился.
- Бедняга! Могу представить, как ты страдал, лаская это алебастровое тело...
- Если ты такая умная, то сама и попробуй... Ну всё, целую.
Послышались шаги, и я снова провалилась в сон.
* * *
Когда я проснулась, то увидела в кресле напротив себя обнажённую женщину. Она сидела, закинув ногу на ногу, курила сигарету с длинным элегантным мундштуком и дружелюбно глядела на меня непроницаемыми чёрными глазами. Её гибкое, стройное тело с небольшими грудями и матово-белой кожей казалось полупрозрачным, как иногда изображают русалок на иллюстрациях к сказкам. Очень светлые, пепельно-белокурые волосы перехватывала, как сетью, сложная диадема с множеством крупных тёмных камней, и вообще что-то в облике незнакомки напомнило мне мать Анну.
- Я её дочь, - ослепительно улыбнулась блондинка острыми белоснежными зубами, отвечая на мою мысль. - Это она встречала тебя? Давненько я не видела маму, всё некогда. Как она там?
Я с трудом села и обхватила руками голову, пытаясь собраться с мыслями. Господи, да ведь это, надо полагать, его жена! Вот влипла! Или здесь так принято... приглашать случайных сексуальных партнёров прямо в дружественную семейную обстановку? Славная монастырская традиция.
- Павел сказал, что он с тобой - как бы это пофигуральнее выразиться - задолбался, - строго заметила блондинка. - Что ты какая-то необучаемая.
Я не нашлась с ответом.
- Вы... на меня не... сердитесь? - только и пролепетала я, не совсем понимая, что именно имею в виду. Наверное, всё-таки то, что моя "необучаемость" должна бы волновать её меньше, чем факт, что в рабочие обязанности мужа входит секс с подопечными.
Блондинка безмятежно улыбнулась.
- Малышка, мы же с тобой понимаем, что секс - это один из вариантов сочетания энергий. Нам здесь и не с таким материалом приходится работать. Мы выстраиваем вокруг Пульса нужную энергетическую конфигурацию, только и всего. Уверяю тебя, если бы для пользы дела Павлу было нужно подвесить тебя на серебряный крюк и вытянуть жилы, он бы это сделал. И, уверяю тебя, ровно с тем же профессиональным безразличием, хотя тебе, возможно, казалось бы иначе, - она снова ослепительно улыбнулась и встала. - Павел ушёл на смену в качестве ассистента телепата, - сообщила она светским тоном, каким рассказывают последние новости об общих знакомых. - У нас так принято, для страховки специалистов. Мы не можем позволить своим сотрудникам увязнуть в чужом сознании. А между тем жизнь непредсказуема, абстрагироваться не всегда удаётся... Почему бы тебе не проснуться, милая? Уже вечер. А я - ромеи Барбара... я родилась в Америке. По-вашему - Варвара. А Павел называет меня Беби, - она лучезарно улыбнулась.
- Тамара, - пролепетала я в ответ помертвевшими губами.
- Знаю, - она ещё раз продемонстрировала зубы. - Я - ведущий телепат у тебя. Я отслеживала записи Пульса по твоему сознанию с того момента, как ты превратилась.
* * *
- Так вот, как твой ведущий телепат, - продолжала она, заставив меня сесть перед зеркалом, - вынуждена с прискорбием сообщить, что ты, малышка, в принципе не можешь не думать о сургах. В каких бы облаках ни витала твоя хорошенькая головка, между ножек тебе просто-таки необходим горячий крепкий член... Неправильный настрой, детка, нецелесообразный. Видишь ли, если тебе по жизни нужен только ***, то, в общем-то, это и будет всё, что ты от жизни получишь. Вот и сейчас ты, вместо того, чтобы думать о своём долге, чести и совести, а также о предстоящем нам всем массовом спасении душ, которое ты, между прочим, задерживаешь своим упрямством, ты вспоминаешь о моём муже - это я и без чтения твоих мыслей могу сказать.
Я закусила губу. Я действительно думала о Павле, а вернее, жалела, что он ушёл, оставив меня на растерзание этой моральной садистке. Какие у него были ласковые, сильные руки! Хотя, судя по всему, в прошлую ночь он ровно так же "работал" со мной, как и за ночь до этого. Тогда почему бы ему не поработать ещё?.. Мне понравилось, как он работает!
- Я могу заменить тебе его, - беспечно прозвенела "Беби" и полезла в знакомый ящик туалетного столика. - Я как раз ужасно соскучилась там на дежурстве... ложись на ковёр. Быстро, я не люблю ждать! - прикрикнула она, видя, что я застыла от такого обилия впечатлений. Они что здесь, все с ума посходили?! Здесь храм сексуальных извращений, что ли?! - Если ты будешь тут из себя целку строить, я отхлещу тебя плёткой, - ледяным тоном отчеканила она и вдруг стала невероятно похожа на Викторию - в один момент буквально перевоплотилась в неё. Я от испуга машинально сползла на пол. - Ноги раздвинь, - она пнула меня по кончикам пальцев и достала из другого ящика тяжёлую плётку. - Или ты будешь получать удовольствие, или тебе будет очень больно, - проговорила она уже совершенно нечеловеческим, лишённым всякого выражения голосом, и мне показалось, что передо мной стоит Дьёрдь. Улыбаясь мне безличной улыбкой, она влезла в замысловатые трусики с прикреплённым к ним искусственным членом и присоединилась ко мне на "ковре", то есть на медвежьей шкуре. Мне уже начало казаться, что давнее замечание Павла насчёт способности его супруги меня "уморить" следовало понимать не в переносном, а в буквальном смысле.
- Обожаю твои хорошенькие голые грудки, - весело заметила она. - Я сто раз смотрела, как ты проделываешь это с другими, и вот всё хотела сама попробовать!
* * *
Следующие несколько часов были, наверное, самыми жуткими в моей жизни. Я думала, она в самом деле меня убьёт. В какой-то момент я впала в полузабытьё и стала мечтать о том, что меня ласкает заботливый сильный сург... И вдруг поняла, что так оно и есть! Я почувствовала нежные руки Павла, его тело... Я открыла глаза и поняла, что лежу на медвежьей шкуре с ним. Улыбаясь, он провёл пальцами по моей щеке. Да что у меня, спьяну совсем крыша поехала?! Он поцеловал меня в шею.
* * *
Немного придя в себя после сказочных ласк, которые он мне дарил, я вдруг почувствовала, что меня обнимает не мужчина, а женщина. Это было какое-то наваждение. Барбара чмокнула меня в щёку и поднялась.
- Небольшое изменение в конфигурации светимости, - она засмеялась и щёлкнула пальцами, видимо подразумевая, что примерно тех же усилий стоит превратиться из женщины в мужчину и обратно. Бросив плётку, она стала стаскивать с себя причудливые трусики. По всему моему телу разливалась сладкая истома, мыслей не было ни одной. - Так, почему бы нам не заняться делом?
Я невольно зевнула.
- Ну вот, ты зеваешь, - насмешливо протянула она, извлекла меня из шкуры и стала подталкивать к зеркалу. - Нет, хватит, я не буду ждать, пока ты снова наберёшься сил... Мне надо кое-что тебе показать.
Я хотела спать невыносимо, глаза просто сами собой закрывались. Голова стала ужасно тяжёлой, но Барбара тормошила меня. Краем глаза я заметила, что она выдвинула ещё один ящик и достала оттуда сверкающий предмет - тонкую диадему с большим тёмно-красным камнем посередине. Мне эта вещь показалась знакомой. Здесь что, в каждой комнате такие держат?.. Барбара ловко нацепила мне украшение на голову и развернула меня к зеркалу.
- Посмотри только, какая красавица! - услышала я над ухом её голос, но ничего не увидела: меня вдруг стало заливать серебро, как море. Оно как будто потекло сквозь мои глаза. Я почувствовала, что растворяюсь, и...
* * *
...увидела перед собой знакомый кабинет. "Лаборатория сознания". Чёрный мраморный стол, мозаичные стены... Павел сидел в кресле напротив, задумчиво глядя на меня.
Я машинальным жестом стащила с головы диадему... и тут вспомнила, что ведь он мне её так и не надел! Как я здесь оказалась?!
- Как вы себя чувствуете? - он подошёл и забрал диадему, серьёзно глядя на меня. Я посмотрела на него ошалелыми глазами. Он вёл себя так, как будто мы едва знакомы!
- А... что случилось?.. - с трудом выдавила я.
- Ну, это у вас надо спросить, - без тени шутки ответил он. - Тамара, вам могло показаться, что вы куда-то выходили отсюда или вообще были в другом месте. Но на самом деле вы всё время оставались здесь.
- Сколько времени прошло?!
- Вы были погружены в другие потоки времени. Я не знаю, сколько его у вас там прошло. Может быть, год. А у меня здесь - две минуты, - он безразлично улыбнулся.
Я устало вздохнула и потёрла пальцами виски.
- Вы что, хотите свести меня с ума? - глухо спросила я.
- А что вы видели? - спокойно поинтересовался он. Я снова подняла на него изумлённый взгляд. Просто поверить невозможно, неужели он действительно не знал, что я видела?! Он издевается?.. - Вернее даже не так. Что вы поняли?
А вот это оказалось неожиданно в тему. В самом деле, к чему была вся эта фантасмагория? Ведь не просто же так она мне привиделась. Моё сознание пыталось что-то сказать мне... как бы дико, со всех точек зрения, это ни выглядело.
- Я... Мне было сказано... что я должна разотождествиться с телом, - неожиданно для самой себя подытожила я. - Для меня, я - это то, что я чувствую. Я живу чувствами. Но теперь я поняла, что это не всегда - настоящая я. Я выше своих чувств, - я даже голову подняла, настолько меня изумила эта, какая-то нехарактерная для меня, мысль, и потрясённо посмотрела на него. - Могу быть выше.
Павел серьёзно кивнул.
- Блестяще. Моё почтение, ромеи Тамара, - он поцеловал мне руку. - Поздравляю, вы прошли испытание.
* * *
- Прежде, чем отпустить вас отдыхать, хочу немного объяснить дальнейшее направление работы, - сказал Павел.
В этот момент на одной из стеклянных полок зазвонил телефон, Павел снял трубку и сказал в неё:
- А, да... Всё в норме. Беби, ты - монстр. Я думал, я сам там останусь. Целую ножки, пока, - повесив трубку, он как ни в чём ни бывало вернулся к инструктажу. - Отсюда, из храма Маршан, мы можем отслеживать состояние духа, уровень сознания. Но мы не можем быстро влиять на решения, непосредственно участвовать в политике кланов. А сейчас эксперимент входит в решающую фазу. Активность альрома постоянно возрастает. Это стало причиной увеличения случаев обращения людей в кэлюме, а в среде вампиров вызывает нешуточное брожение умов. Кланы вот-вот обнаружат месторасположение Пульса, а перемещать его сейчас мы не можем - для этого потребовалось бы остановить эксперимент и свернуть всю работу на неопределённо долгий срок. Поэтому внедрение собственных агентов как можно глубже в кланы - для нас жизненно важная задача. Такая сотрудница, как вы, для нас - находка. Обстоятельства сложились так, что вы способны отслеживать ситуацию сразу в обоих кланах... Вы и... - Павел улыбнулся, - Влад Надашди.
Я вздрогнула. Значит, они и за Владом тоже следили... Я всё никак не могла привыкнуть к степени их осведомлённости. Сейчас Павел сказал о Владе, как о своём знакомом.
- А почему вы не обратились к Владу? - неуверенно спросила я. - Он - рождённый. К тому же сын королевы. И профессиональный разведчик.
Павел кивнул.
- Влад - светлая душа. Мы возлагаем на него определённые надежды. Но у каждого сознания - своя мера. Влад сейчас полностью на своём месте. Он был рождён для той роли, которую выполняет, и он с ней справляется. Ни больше, ни меньше. У вас, Тамара, другой путь. Вы из тех, кто ищет, кто сам не знает меру своей силы... и никто не знает, - Павел улыбнулся. - У вас всё впереди.
Я недоверчиво пожала плечами.
- Наоборот, мне кажется, что я скоро окончательно запутаюсь. Жизнь бросает меня из крайности в крайность. И я нигде не могу найти себя, на чём-то остановиться... То одно кажется прочным, то другое... а в итоге всё - пустота. Мне кажется, я просто слабый человек... поддающийся... не умею ни во что до конца поверить.
Павел покачал головой.
- Вы не правы. Вы очень сильный человек. В вашей судьбе всё так быстро меняется именно потому, что вы умеете чувствовать и верить глубоко, до конца. Ваша душа постоянно открыта для правды. А признать правду - и о других, и особенно о себе - это как раз и есть самое трудное. Гораздо легче цепляться за какие-то шаблонные убеждения, чем идти вперёд. Ведь на самом деле ничего абсолютно ложного не существует. Чтобы признать одну правду, надо увидеть другую. Если не умеешь терять - никогда ничего не найдёшь. Вы были заурядной земной девушкой. Вы были рабыней в вампирском публичном доме. Вы были ромеи, постигающей тайны сознания, властвующей над высшими энергиями души. Вы были возлюбленной мужчины, который не раз рисковал ради вас жизнью и интересами своего клана, которые для него дороже собственных - но не дороже вашей любви. И даже Дьёрдь Островичи, последний из изначальных, не смог ни запугать вас, ни соблазнить, а ведь, насколько я понимаю, - Павел осторожно покосился на меня, - вы были с ним довольно близки?
Я закатила глаза.
- Да кто с ним только не был близок... на ночь-другую.
Павел улыбнулся.
- Я не секс имел в виду.
Я засмеялась и отмахнулась. Говорить о Дьёрде не хотелось. Да и что я могла о нём сказать?.. Павел поднялся.
- Тамара, отдохните сегодня как следует, соберитесь с силами. Как вы ничего не можете сказать о Дьёрде, так же и я ничего не могу сказать о его дочери, Жанне. Это личность титанического масштаба. Завтра вам предстоит встреча с Пульсом и с Жанной.
* * *
Время от времени в моей голове шумели стереотипные вопросы. Куда я попала?! Что они собираются со мной сделать?! Уж не сошла ли я и впрямь с ума?!
Но в глубине души я уже отчётливо понимала: я попала как раз туда, где люди по-настоящему живут. По-настоящему совершенствуются. А всё, что было раньше в моей жизни - это так, игрушки. Сейчас началась серьёзная работа. Ускоренная эволюция кэлюме.
Когда на следующий вечер за мной пришёл Павел, я встретила его уже без всяких идиотских вопросов в голове. Я могу помочь Пульсу. Вот о чём я должна думать.
* * *
Спускаясь с Павлом по бесконечной шахте в лифте, похожем на сложенную из агата и бирюзы маленькую часовню, я всё же не удержалась от некоторых суетных мыслей. Мне хотелось кое-что проверить.
- Скажите, Павел, а... если не секрет, кем вы были там, на поверхности? Ещё до работы в клане Маршан? Вы ведь были человеком?..
Павел пренебрежительно махнул рукой.
- Да... Раздолбаем. Поэтом-любителем. Всё по театрам таскался, и особенно интересовался балеринами - не в смысле искусства. Из-за трёх разных дур трижды стрелялся на дуэли. А по профессии - преподавателем. Как тогда говорили: гувернёром. И, должен признаться, воспитанники у меня постепенно начали роковым образом умирать... от чахотки...
- И это говорит Маршан, - машинально возразила я, не придумав, что ещё сказать...
- Я давно уже встал на путь истинный.
- Не сомневаюсь, - выдохнула я.
Ну, дела! Похоже, всё, что я видела, было правдой... и в то же время - нет. Это была какая-то альтернативная реальность! Про жену я спрашивать постеснялась. Что-то мне подсказывало, что я и так уже с ней достаточно знакома.
Мы вышли из лифта, и Павел повёл меня по блистающей мозаикой, как золотой чешуёй, циклопической галерее, с одной стороны которой за высокими вычурными колоннами открывалась непроглядная подземная пропасть, а с другой - за стеклянной стеной шла примерно та же работа, что в телепатическом центре.
- Это - первый уровень энергетического заграждения вокруг Пульса, - прокомментировал Павел. - Ближе к Пульсу расположены другие, всего таких стен три. В них ведётся работа по очищению и трансформации поступающих с поверхности потоков альрома.
Суть нашей работы с Пульсом состоит в том, что мы пытаемся восстановить его первоначальный спектр. Мы должны отследить произошедшие с ним на Земле изменения и все их - не то чтобы исправить, это невозможно - а скомпенсировать за счёт своего сознания. Только после того, как Пульс отправит на Бетельгейзе сигнал с исчерпывающей информацией о состоянии своего спектра, станет возможно прибытие спасательной экспедиции.
Дело в том, что кэлюме, хоть и способны путешествовать среди звёзд, но именно среди звёзд, в мирах высочайшей духовной культуры. Планеты вроде Земли для них - это как яма, как чёрная дыра. Судя по всему, какие-то контакты у кэлюме с Землёй случались, но на уровне отдельных частных инициатив, и связано это было прежде всего с тем, что некоторые люди сами случайно прозревали духовную реальность Бетельгейзе, а не с массовым прибытием пришельцев на корабле. Вся Солнечная система была запретной зоной. Просто пассажиры, они же экипаж, Пульса, привыкшие к мысли о том, что с ними никогда и ничего не случится, решили: "А что такого? Поглядим и вернёмся". И, кстати, возможно, так оно и произошло бы, если бы не Пульс, если бы атмосфера Земли не затянула его.
Жанна вышла на связь с Бетельгейзе уже давно. Она объяснила, как сумела, что произошло. Ей трудно переводить с земного языка на их понятия, она ведь воспитывалась здесь. Вот если бы среди нас был хоть один изначальный... Вы не представляете, Тамара, сколько сил мы потратили на поиск уцелевших пришельцев. Тех, кто мог помнить. Прощупали всю поверхность планеты чуть ли не по сантиметру. Посылали экспедиции в самые дальние уголки. Думали: может быть, не все погибли, кто-то скрылся... замаскировался... пусть даже деградировал до неузнаваемости. Наконец разработали чёткую методику определения возраста души, считая с момента воплощения. Ну, и результат известен: последним выжившим после падения Пульса действительно оказался Дьёрдь Островичи...
Сам он совершенно не придаёт значения своему происхождению. Даже наоборот: он стремится откреститься от прошлого. Забыть, кто он есть на самом деле. Страшное желание. Может быть, нам, полукровкам, действительно никогда не понять изначальных. Жанна относится к отцу гораздо терпимее, чем кто бы то ни было из нас. А ведь душой она ближе всех к родине, к Бетельгейзе. Получается, она понимает его выбор.
- Она что-нибудь говорила об отце? - с невольным содроганием спросила я. Воспоминание о Дьёрде всякий раз тревожило какую-то самую дальнюю, самую тёмную часть моего "я"; поистине, он обладал какой-то непостижимой властью над душами.
- Она... она говорила, что ему на самом деле стыдно, - признал Павел неуверенным голосом, словно сомневался в словах своей повелительницы. - Что он не верит, что может вернуться. Он считает, что не имеет права претендовать на спасение. Жанна говорит, это оттого, что он сам себя не может простить. Если бы он обратился к свету, то увидел бы, что там нет никаких счётов. Никакого суда. Только прощение и радость.
- А сами вы... - неуверенно спросила я, - видели Дьёрдя?
- Нет. Я даже ни разу не был в Чейте. Только отсюда, телепатически. Ужас. Вообще не представляю, как вы вырвались... - Павел недоверчиво покачал головой. - Впрочем, Жанна говорит, что наши высшие "я" - так она называет тех, кто на Бетельгейзе, - находятся в абсолютном согласии друг с другом. По её понятиям, вообще вся звезда, вместе со всеми её порождениями, где бы они ни находились, - это один и тот же единый организм. И если бы земные кэлюме могли хоть на миг прозреть туда, вся эта война, разочарования, страсти, интриги показались бы мелкими, не стоящими внимания. Жанна поклялась посвятить жизнь тому, чтобы приблизить этот миг.
Сейчас Маршан исследуют состояние Пульса и пытаются вывести его на контакт с Бетельгейзе. Только на основании информации от Пульса там смогут обеспечить корабли иммунитетом против земной атмосферы. Чтобы просто выйти на орбиту, забрать своих и отбыть обратно. Сами понимаете, как всё осложнится, если вместо этого на планету рухнут ещё несколько альрома. Сейчас человечество уже не то, что в десятом веке. Аварию невозможно будет не заметить, а численность и технические возможности людей таковы, что они наверняка вмешаются - и представляете, какая начнётся свистопляска?.. В общем, нам приходится всё тщательно рассчитывать, чтобы не вляпаться ещё сильнее.
Мы вошли в небольшое сводчатое помещение монорельсовой станции и сели в вагон. За тёмными окнами заблистали голубые молнии.
- Непосредственно с Пульсом работают только рождённые кэлюме, - продолжил рассказ Павел, - причём рождённые не в первом поколении. У остальных просто нет нужного объёма альрома. Кстати говоря, сам феномен "пробуждённых" вампиров связан, по-видимому, с изменением спектра Пульса.
Изначально Пульс был белым с серебром, короче, светлых оттенков. Но постепенно появились красные тона. Как вы знаете, сейчас красного и белого примерно пополам, хотя мы пытаемся восстановить свет. Три века назад, когда Жанна начала эксперимент, Пульс вообще был багровым. Это произошло от смешивания человеческой крови с альрома изначальных. И в результате смешанные энергии начали задевать души тех, кто был рождён людьми.
Механизм превращения человека в вампира нам до сих пор не совсем понятен. Суть его в том, что душа человека попадает, в какой-то момент, как бы в унисон с дыханием Пульса. То есть причина - в сознании. Но какой именно человек и почему станет вампиром - можно только гадать и пытаться объяснить постфактум.
Думаю, на Земле и без Пульса хватало бы нечисти. Разные легенды о нападении "потусторонних" существ далеко не всегда относятся к кэлюме. На этой планете - масса энергий, и развивающееся сознание человечества, естественно, с ними как-то контактирует, порой неудачно. Бывают и частные случаи вампиризма по совершенно не похожей на кэлюме схеме. Но, безусловно, вампиры в массе и именно в том виде, как они существуют сейчас, не появились бы, если бы не Пульс.
В истории превращения душ прослеживаются, конечно, некоторые закономерности. Прежде всего, для контакта с Пульсом в принципе нужно сильное сознание. Нередко вампирами становятся люди, которые обладают - по человеческим меркам - развитыми психическими или, как их называют, "сверхъестественными" способностями: зачатками ясновидения, гипноза. Вампиром может, порой вообще случайно, стать человек, который занимался изменением сознания с помощью наркотиков или каких-то духовных практик. Или просто человек с сильной волей, яркой индивидуальностью... В общем, психологический фактор играет свою роль. Но при этом в человечестве масса ярких, сильных, духовно развитых личностей, которые даже не приближались душой к Пульсу.
И ещё один момент - сознание должно быть неустойчивым. Так просто, на ровном месте, человек вампиром не станет. Нужно сильное потрясение, которое разрушит привычный, устоявшийся мир, раскроет душу для нового. Что послужит таким событием - предугадать трудно. Иногда бывает, что человек вдруг какую-то песню услышал, будучи в определённом настроении, и у него вся душа перевернулась. Но чаще, конечно, люди закрываются, живут в однообразном ритме, и вывести их из равновесия может только серьёзное несчастье, чья-то смерть, например.
Практика показывает, что в наибольшей группе риска - люди, которые сильно превосходят окружающих в плане энергетики и духовной силы. У них возникает ощущение избранности, вседозволенности. А своё отличие, одиночество они обычно переживают как трагедию. В итоге - результат.
А потрясение само по себе редко ведёт к возрастанию духовной силы. Трудностей и несчастий в человеческом мире хватает, и если бы они были причиной перерождения, сейчас всю планету населяли бы одни вампиры.
У вас, насколько я понимаю, довольно редкий случай. Практически никаких особых способностей - и очень сильное потрясение. Жертвы вампиров, даже если им удаётся бежать, в абсолютном большинстве случаев как личности уже не восстанавливаются. Бывали, конечно, отдельные эпизоды, но мало. У вас огромный потенциал духовных сил, Тамара, хоть и довольно своеобразный: очень глубокий, но инертный. Поначалу мы вас вообще не учитывали, так как сразу было ясно, что вы присоединитесь к Островичи. Бывшие жертвы - первые кандидаты в палачи, это закон физики, если хотите: маятник должен качнуться в другую сторону. Вы и сейчас были бы типичной Островичи, если бы не... сами понимаете.
- Влад?
- Да, он вас вытащил. Он просто подвиги совершал, чтобы вас вернуть. Вы даже не представляете, через что ему пришлось для этого пройти. Психологически. Множество раз он готов был убить: то вас, то себя. Но верил в вашу душу. Он вас очень любит, Тамара, берегите его, - серьёзно добавил Павел.
Я благодарно улыбнулась, а про себя подумала: выходит, этот совершенно чужой человек, который никогда даже не видел Влада, знает о нём больше, чем я. Возможно, даже больше, чем Влад сам о себе знает... А сколько я, интересно, "пропустила" о других своих знакомых? В том числе и "близких"? Чего я не знала, например, о Виктории? О Дьёрде? Обо всех, с кем я общалась, у меня было определённое мнение, но, может, оно развернулось бы на 180 градусов, если бы я знала их так, как их видели Маршан.
- Интересно, наверное, так вот следить за душами, - уважительно сказала я.
- Интересно, - согласился Павел. - Заставляет бережнее относиться к другим людям. Начинаешь понимать, что в сущности каждый способен на что угодно и предугадать ничего нельзя. Вы, например, Тамара, удивительно быстро поднялись до высокого уровня сознания, - он почтительно склонил голову, - а ведь вы, насколько мне известно, обратились совсем недавно?
- Год назад, - неохотно кивнула я, но в подробности вдаваться не стала. Мне было неприятно вспоминать все мои злоключения. На самом деле, наверное, следовало признать, что своим "высоким уровнем сознания" я обязана двум мужчинам: Владу и Дьёрдю. Они перемололи меня, как жернова.
- А я нескоро пришёл к правде, - вздохнул Павел. - То там, то сям... Придерживался, что называется, вторых ролей, да и сейчас на подхвате, - он улыбнулся. - Зато у меня есть ребёнок. Девочка! - гордо заметил он. - Настоящая рождённая кэлюме-ромеи. Говорят, одарённая. Вот только мала она ещё. Если наше мероприятие затянется, то, может, придется и ей повоевать. А если всё получится, - он счастливо улыбнулся, - будет расти на родине, прямо в раю!
Я рассмеялась.
Вагон монорельса остановился, и Павел вывел меня из дверей, поддерживая под локоть, словно боялся, что я упаду.
* * *
И я правда чуть не упала! За изящной балюстрадой полукруглой террасы лежала пещера размером с мировую столицу, а в ней, как цветок в чаше, покоился... Пульс...
Точь-в-точь такой, каким я его мысленно видела, он переливался бушующим серебром и светлой кровью, разбрасывая вокруг себя волны живительной энергии, как лепестки. У меня на глаза сами собой навернулись слёзы. Мне казалось, что я наконец нашла старого друга, с которым была разлучена на века, и вот неожиданно встретила его живым и невредимым.
- Альрома Чалэ, или Пульс... Прошу любить и жаловать, - шутливо добавил Павел.
Я не могла отвести глаз. Так вот этот легендарный мистический цветок, аромат которого мы все впиваем!
- Мы всегда приветствуем его, - извиняющимся тоном подсказал Павел. - Он - живое существо, вы же понимаете.
Странно, но он предложил именно то, чего мне и самой хотелось. Павел опустился на одно колено, а я, развернувшись к Пульсу, сложила руки в традиционном приветствии. И не просто поклонилась, а попыталась сосредоточиться на Пульсе, послать ему мысленное приветствие.
"Добрый день", - вдруг отчётливо прозвучало у меня в голове.
Я чуть не подпрыгнула.
- Он ответил! - я в изумлении обернулась к Павлу.
- Конечно, - сдерживая улыбку, ответил тот. - Он всё слышит.
Мы подошли к балюстраде. Я повнимательнее пригляделась к пещере. Её всю опоясывали вырубленные в скале переходы и лестницы, в каменные стены вели двери.
- Помещения, в которых работают те, кто поддерживает контакт с Пульсом, находятся под центральным залом. Контактёры возводят как бы корни из своей светимости, чтобы поддержать Пульс своей энергией. Попытайтесь прочувствовать потоки альрома. Посмотрите сквозь стены.
Я собралась и для надёжности закрыла глаза. Конечно, я чувствовала сияние цветка и не глядя, оно было ослепительным. Я попыталась проследить за отблесками... и вдруг неясно уловила нижние помещения - небольшие, сравнительно с этим залом, пещеры, заполненные светом, который тянулся к Пульсу... ещё... ещё... да, это правда похоже на корни! Я различила их туманный узор, и даже фигурки неподвижно сидящих в глубоком трансе кэлюме...
- Я вижу! - выдохнула я, снова обернувшись к Павлу. - Невероятно!..
Он улыбнулся.
- Контактёры работают посменно. Кто сколько выдержит. Моя жена сейчас там, на смене, - он кивнул вниз. - Это очень трудно. Суть процесса состоит в том, что мы отслеживаем чужие души и пытаемся высветлить их светимость. К Пульсу тянутся потоки абсолютно всех сознаний кэлюме, живущих на планете. И, как правило, они густо окрашены кровью. Перекрыть их мы не можем. Пульс и кэлюме неразрывно связаны, и пытаться, грубо говоря, что-то отрезать, чтоб не мешало, - значит только ослабить обе стороны. Поэтому сознание наших контактёров работает как фильтр. Мы пытаемся изменить самих кэлюме, поделиться с ними нашими знаниями, нашей силой, чтобы высветлить их энергии. Вникаем в их переживания, подсказываем, утешаем... Для этого нужно воспринимать чужую жизнь, как свою, полностью перевоплотиться в другого человека, но в то же время сохранить и себя, чтобы преобразовать в своей душе сознание того, другого, прежде чем оно попадёт в Пульс. Никакого злоупотребления или халтуры тут быть не может, светимость-то не обманешь. Нужно постоянно оставаться в состоянии абсолютной душевной чистоты, в чём бы ни приходилось "как бы участвовать". А что на поверхности Земли происходит, вы и сами знаете.
- Да уж... - только и сказала я. Мне такие трудовые подвиги и представить невозможно. Я со своим-то сознанием никак не разберусь.
- Здесь, как и во всём другом, играет свою роль привычка, - улыбнулся Павел. - После долгих тренировок в качестве телепата контактёрство уже не кажется чем-то запредельным. И потом, нас всех поддерживает Пульс.
Он отошёл в глубь террасы и направился к двери в скалу.
- Идёмте, сейчас мы спустимся к Жанне.
Сердце моё глухо стукнуло. Я последовала за ним.
* * *
Очередной лифт начал бесконечный спуск. Павел продолжил разъяснения.
- Жанна держит связь с Пульсом постоянно. По сравнению с ней все наши контактёры - просто людва, - я отметила про себя, что впервые слышу здесь это слово; человечество в клане Маршан принято было называть "людьми". - Жанна не покидала Пульс с тех пор, как впервые вошла в контакт.
- Подождите... она что, триста лет не выходила из этого подземелья?! - дошло наконец до меня.
Павел понимающе улыбнулся.
- Да. Её тело находится здесь. Но душа пребывает с Пульсом и разговаривает с нашей звездой, Бетельгейзе. Это поддерживает её силы.
Я потрясённо замолчала. Что за духовные богатства могут заставить человека триста лет безвылазно сидеть в пещере - мне оставалось только гадать.
- Свет нашей звезды очень сильно изменил её, - добавил Павел. - Вы сами увидите. Она выглядит почти как чистокровная кэлюме.
Мне уже было немного жутко. Вдруг сейчас увижу какого-нибудь монстра?..
- Не бойтесь, - снова улыбнулся Павел.
Лифт наконец приехал. Мы прошли длинный коридор, потом ещё один. Павел остановился в небольшой комнате, пустой, если не считать нескольких простых кресел возле стены.
- Тамара, соберите всё своё внимание, - сказал он, обернувшись ко мне. - Думайте о том, что для вас важнее всего. Слушайте внимательно. С вами будет говорить величайшая личность нашей расы. Ничего не бойтесь, Жанне абсолютно чужды все земные помыслы и предрассудки. Отвечайте искренне. Я подожду вас здесь, - он приглашающим жестом указал мне на двойные двери в противоположном конце комнаты, а сам отошёл в сторону и сел, скрестив руки на груди. Я глубоко вздохнула и пошла вперёд.
* * *
В первое мгновение, как я вошла, свет буквально ослепил меня. Интенсивность светимости была здесь просто потрясающей, даже в сравнении с Пульсом. Волны серебряных энергий бушевали вокруг, как океан.
Потом я наконец разглядела силуэт. В отдалении, в высоте - примерно по центру высокого зала, но ближе к потолку - находилась сияющая фигура. Она парила в воздухе без всякой опоры, слегка покачиваясь из стороны в сторону, словно в волнах. Это была хрупкая юная девушка, на вид лет четырнадцати-пятнадцати. Она казалась почти прозрачной. Бледное лицо было спокойно и чуть приподнято, словно она смотрела вверх, но глаза закрыты. Воздушные пепельные кудри струились по плечам.
Но самое главное - её тело как будто не имело чётких границ. До меня дошло, что на ней нет одежды, но и раздетой её назвать было нельзя. Её тело само излучало яркое сияние, которое рассеивалось вокруг неё, как несколько наслаивающихся друг на друга ореолов, играющих и переливающихся, так что казалось, будто она в длинном развевающемся платье или... да, что у неё за спиной - шесть огромных крыльев! Два смотрели вверх, два - в стороны и два - вниз, занимая почти весь зал. Так вот откуда человеческие легенды о шестикрылых серафимах! Неужели изначальные "вампиры" были похожи на "ангелов"?..
Я была так потрясена, что даже забыла, зачем пришла. Голова слегка кружилась от гудящей вокруг альрома. Наверное, надо было поприветствовать Жанну, но стало как-то не до формальностей.
Внезапно она открыла глаза. Её глаза были как два луча из чистого серебра - без зрачка, без радужки. Они вспыхнули там, в высоте, как два потока абсолютной энергии, и медленно опустились на меня.
Тут меня как будто что-то подхватило и вообще выдернуло из реальности.
Я плыла в золотом тумане, и чувствовала, что я где-то очень высоко... Потом внизу начали прорисовываться очертания города - ослепительно красивого, какого я в жизни не видела. Он не был похож ни на один из земных городов. Это были воздушные купола и мосты из света, дрожавшие в ярком огненном мареве. Я увидела сверкающие, как снег, горы головокружительной высоты и густые, медленные реки опалового цвета...
- Это генетическая память Пульса, - раздался девичий, почти детский голос где-то у меня в голове, - я поняла, что со мной говорит Жанна. - Ты видишь нашу небесную родину.
Картина изменилась. Я увидела белое, как жидкий мрамор, небо и в нём - на разной высоте - сотни исполинских, разбрасывающих прозрачные лучи, цветов из огня и света.
- Аэропорт, - пояснил голос.
Появилась какая-то россыпь искр и белых лучей, сквозь которые почти нельзя было разобрать фигуру - я увидела только светящиеся мягким серебряным светом, печально опущенные глаза.
- Это Сорвахр. Каким он был когда-то.
Кругом заструились светло-алые краски - как будто упал ясный луч зари.
- Это Аллат. Мои родители, - зачем-то пояснила Жанна, хотя я и так знала.
Затем я увидела как бы высокие опаловые стены, которые превратились в радужные. Я всем телом ощутила, как меня пронизывает сияние сменяющих друг друга лучей.
- Это полёт альрома. - Жанна задумчиво помолчала. - Красиво, правда?
Потом картина сменилась: я снова была в золотом тумане, а передо мной парил знакомый образ - ореол, похожий на шесть крыльев, и серебряные глаза. Прозрачное худенькое личико внимательно смотрело на меня, но губы не шевелились - голос продолжал звучать в моей голове.
- Это я. Такая, какой ты меня видишь. Но не я в сущности.
Жанна помолчала, давая мне возможность переварить это сообщение.
- А кто ты? - неожиданно спросил голос. - Какой ты видишь себя?
Да, похоже, настало время соображать. Но какая разница, какой "я себя вижу", если это всё равно будет неправда? Да я себя и не вижу...
- Не знаю, - вынуждена была не оригинально ответить я.
- Отчего же?
Хороший вопрос!
- Ну, я же не могу из тела выпрыгнуть и посмотреть на себя со стороны, - скомканно пояснила я. Звучало глупо, но лучше уж так ответить, чем пытаться сойти за умную и молчать.
- Неужели? - поинтересовался голос и подсказал: - Разве ты ни с кем не общаешься?
- Но это ведь другие люди...
- Так ли? - подхватил голос. - Другие? Тогда почему вы оказались вместе?
Последний вопрос привёл меня в ступор. А действительно?..
- Тамара. Все, кто тебя окружает, - это и есть ты. Ты - другая. Ты смотришь на себя со стороны.
Мне стало немного не по себе.
Сияющий силуэт напротив меня вдруг превратился в мужчину - моего проводника, который ждал сейчас в соседней комнате. Павел сочувственно посмотрел на меня своими самыми обыкновенными, тёмно-синими глазами, а потом контуры его расплылись, и он превратился в мою биологическую мать из людвы - этот образ, казалось, принадлежал к совершенно чужому миру. Затем передо мной возник сург - блондин в окровавленной рубашке, в котором я со смутным страхом узнала своего первого насильника, а потом - какая-то девочка-школьница, которую я когда-то убила и давно забыла об этом. Дальше пошли ещё более знакомые лица: девочка превратилась в Викторию, Виктория - во Влада, а Влад - в Дьёрдя. Честно говоря, увидев Дьёрдя, пусть вроде как и ненастоящего, я с трудом подавила в себе желание броситься куда-нибудь бежать, но тут он превратился обратно в Жанну.
- Интересно, правда? - прокомментировал голос.
Силуэт Жанны начал размываться, расплываться и постепенно растаял в окружающем золотом тумане, который стал закручиваться в воронку и вращаться, разрастаясь, как смерч. Я заметила замелькавшие в этом вихре огоньки звёзд и планет, потом меня подхватило и понесло куда-то вперёд, вперёд и вверх, и я растворилась в огромном, сияющем мире.
Я видела сейчас как будто всю вселенную сверху донизу. И всё в ней дышало и говорило. Вся моя душа переливалась неисчислимыми лучами разнообразных энергий. Я вдруг поняла, какая высота, какая сила над этой маленькой землёй, над затерянным миром, в котором я жила. Господи, а я-то думала, что на Пульсе весь свет клином сошёлся! Неужели так трудно было поднять голову!
- Жить - значит любить, - сказал мне голос. - Любить - значит дарить и прощать. Скажи мне, Тамара: ты хочешь остаться на Земле, или ты хочешь вознестись на Бетельгейзе?
При этом простом вопросе я словно на стенку налетела. Казалось бы, последние несколько дней со мной только и разговоров было, что о вознесении, но я вдруг с изумлением поняла, что сама себе даже не потрудилась его задать!
Вроде бы: в чём вопрос? Конечно, все хотят в рай, к молочным рекам с кисельными берегами... Ну, а на самом-то деле? По существу: где и как я хочу жить?
Кто я - вот в чём вопрос. Зачем я вообще живу? Ну, вознеслась я, а дальше что? Что значит вообще вознестись? Рвануть в рай на первой космической, что ли?
Только душой можно вознестись, - дошло наконец до меня. Только душа может вознестись над всем, что тебя окружает, а где ты при этом: на Земле, на Бетельгейзе или хоть у чёрта на рогах, - без разницы.
- Я... - я глубоко вздохнула, - хочу жить там, где моя душа.
Внезапно всё исчезло. Я почувствовала, что снова стою в пещере - во всяком случае, ногами на полу - но как бы в лёгком трансе, и не могу открыть глаза, а сверху на меня словно льётся густой золотой туман, наполняя мою душу покоем и силой.
- Ты вернёшься на поверхность земли, - повелительно сказал голос. - Ты уедешь к Надашди и выиграешь для нас время. Враждующие кланы близки к разгадке Пульса. Своими действиями ты отвлечёшь их на войну друг с другом. Тебе будет горько стравливать невежд, но ты преодолеешь сомнения. Они сами начали эту войну. Пульс должен быть ограждён от них. Мы будем держать с тобой связь. Пульс защитит тебя. Последний вызов близок. Ты справишься со своей ролью. Я верю в тебя.
Золотой поток прервался, я вздрогнула и открыла глаза. Серебряные лучи строго взглянули на меня напоследок, потом Жанна подняла голову и закрыла глаза. Разговор окончен.
Я чувствовала себя совершенно опустошённой. Всё передуманное и перечувствованное не укладывалось в сознании, хотя по земным меркам уместилось, возможно, в один миг, в один взгляд... Я просто даже не решалась повернуться к Жанне спиной, хоть она на меня уже и не смотрела. Впору хоть выходить, пятясь и кланяясь, как это, кажется, было принято в каких-то восточных деспотиях... Так я и сделала - благо до двери было недалеко, отступила на несколько шагов, сложила ладони в ритуальном поклоне и тихонько вышла.
* * *
Павел встретил меня с сочувственной улыбкой.
- Ну, как вы?
Я только сейчас поняла, что едва держусь на ногах. Всё шумело не то что в голове - в душе.
- Д-да... - только и выдавила я. Павел рассмеялся и успокаивающе положил руку мне на плечо.
- Вы хорошо справились. Не смущайтесь. На Жанне здесь всё, поэтому она держится иногда несколько... хм... отчуждённо. Но в душе она очень добрая, - Павел тепло улыбнулся и мягко повёл меня к выходу.
- Тамара, вы поняли всё, что вам было сказано?
- Д-да... Н-нет...
- Я имею в виду, техническую часть. Ваше задание.
Я собралась.
- Да.
- В таком случае, не будем медлить. Время дорого. Сейчас я провожу вас в вашу комнату, вы отдохнёте. Потом вас проинструктируют, и завтра же вы отправитесь в резиденцию Надашди в Норвегии. Влад сейчас там. Нам стоит больших трудов внушать ему, что вы спаслись, а то он опять подумывает о самоубийстве. Будьте поласковее с ним, Тамара, но помните: он не должен знать ваших истинных целей. Клану Маршан требуется собрать все силы для работы с Пульсом, нам не нужна утечка информации. Вам придётся выиграть для нас время, - повторил он слова Жанны. - Никто не должен узнать правду.
* * *
В ночь перед отъездом я почувствовала, что со мной хочет говорить Пульс. Такого ещё ни разу не случалось - он не заговаривал со мной сам с тех пор, как выдал мне "стандартную информацию" в ночь моего превращения.
"Тамара?"
"Да... - мне хотелось сказать ему что-нибудь утешительное, но в голову ничего не шло. - Как ты?"
"Спасибо. Нормально. Восстанавливаюсь помаленьку".
Я замялась. До меня только сейчас начало доходить, как мы все грузим своими неочищенными мыслями этот кораблик. И даже не задумываемся о том, что всё должно быть иначе.
"Извини, что так получилось".
"Ничего. Я в порядке. В сущности, я не повреждён. Я пока привязан к планете, это другое. Но я волнуюсь за вас. Я хотел поблагодарить тебя, Тамара".
"За что?" - изумилась я.
"За Сорвахра. Ты принесла ему утешение. Насколько возможно".
"Не за что, - я смутилась. Не хотелось расстраивать Пульс, но приписывать себе несуществующие заслуги не в моих правилах. - Если честно, по-моему, там практически ничего нельзя сделать".
"Да. Но то, что ты попыталась, спасло тебя. Если бы ты начала враждовать с ним или подчинилась ему, он бы поглотил тебя, как многих до тебя. Но ты поднялась до сочувствия к нему. И освободилась. Именно поэтому я обратил на тебя внимание Жанны. Спасибо, Тамара. Ты порадовала меня".
Я улыбнулась.
"Конечно. Не за что".