Тау пробирался по заснеженному лесу, осторожно отодвигая ветки деревьев и кустов. На него тут же сыпался ворох холодного снега. Он водил носом по воздуху, пытаясь учуять присутствие животных или птиц, старательно оглядывал свежевыпавший снег, пытаясь отыскать звериные следы, и замирая, вслушивался в пустоту леса. Но всё было тщетно, кругом всё как вымерло, лишь отовсюду чёрно-белые ветки молчаливо смотрели на него, не прерывая тишины. Лишь иногда встречал старый, почти заметённый снегом, волчий след. Скорее всего того, с которым недавно расправился.
В первобытные времена люди могли долго обходиться без пищи и воды, могли легче переносить голод и жажду, но еда и живительная влага всё равно нужна каждому живому существу. Поэтому выживали только те, кто мог добыть себе и своим близким пропитание, необходимое для жизни. Это был целый квест на выживание и умение приспособится, не игра, а битва за жизнь с целым миром.
Ветка больно ударила по носу, брызнув в глаза холодными колкими частицами. Солнце надолго ушло за громадную длинную тучу, и мир опять погрузился в свой тоскливый холодный сон. Тау охватило смятение, он был раздражен, мужчина не хотел уходить далеко от их временного стойбища, но вокруг него на много сотен шагов не было признаков жизни. Лишь холодный чёрно-серый лес негостеприимно и мрачно окружал его.
Молодой мужчина, замешкавшись на мгновенье, решительно двинулся вперёд, сжав от досады губы и крепче перехватив топор. Он шёл быстро, царапая бороздки на стволах кремневым ножом, отмеряя расстояние количеством шагов, чтобы успеть вернуться до темноты к их жилищу. До его носа ветер донёс слабый запах мокрой шерсти. Тау остановился и повёл носом, уловив запах ещё раз, он быстро двинулся вправо. Запах становился сильнее, и он узнал в нём шерстистого кабана. Всё его существо ликовало, и охотник двинулся ещё быстрее, ускоряя шаг и забыв осторожность. Один из валунов на пути оказался обманчиво скользким, он потерял равновесие, и нога провалилась между камней и веток, застряв там. Юноша был в бешенстве и с досадой пытался высвободить ногу, время уходило, а запах удалялся. Прошло много времени, пока Тау удалось освободиться из ловушки. Мужчина старался это сделать осторожно, чтобы не повредить сапоги. Он ругал себя за такую фатальную оплошность, но уже наступило время поворачивать обратно к землянке. Немного замешкавшись и задумавшись, мужчина всё же повернул в сторону убежища.
Он шёл обратно, с тоской оглядываясь назад, нога в лодыжке немного поднывала. По пути он собирал в котомку кое-где оставшиеся на стволах древесные грибы, предварительно обнюхав, чтобы понять являются ли они съедобными. Он сильно расстроился от несправедливости ситуации, не то чтобы он был очень ранимым, просто для него это было жизненно важно. Но вдруг на его пути снова показались следы того же кабана, которые ещё не успел замести ветер.
Обрадованно продвинувшись ещё вперёд, Тау опять почуял запах желанной добычи и пошел осторожно по следу в направлении зверя. За ветками он увидел молодого шерстистого кабана, пытающегося что-то вырыть из-под снега у небольшого дуба. Зверь был не очень упитан и поэтому так увлечён поисками пищи, что не замечал присутствие человека. Тау резким движением руки метнул дротик в добычу и побежал следом, на перевес с копьем, в руке он сжимал каменный топор.
***
День подходил к концу, а Тау всё не было. Изукс волновалась, он же обещал прийти до захода солнца. Она уже насобирала заболони, молодой древесной коры, которая пригодна в пищу, на случай если муж вернётся без добычи. Она знала, что в пищу можно пустить и иголки ели, если тщательно разжевать, они тоже пригодны для пропитания человека. Изукс и Тау уже с раннего детства научились тому, где можно находить пищу в лесу, даже зимой. Она собрала гору хвороста, заготовила много коры для розжига и сидела в землянке у входа, принюхиваясь и вглядываясь в спускающийся полумрак леса. В одной руке она держала дротик, опершись на руку, державшую его, щекой, в другой сжимала кремневый нож.
Молодая женщина почувствовала запах Тау, а потом увидела и его самого. Он шёл, держа на плече небольшого кабана. Мужчина, бросил тушу рядом с костром и сел устало на камень. Изукс подошла, радостно и крепко обняла мужа. Тау улыбнулся, его нога уже зажила и не беспокоила. В те времена люди были выносливее и крепче. Он вывалил из котомки грибы, которые насобирал по дороге к землянке.
— Я говорил, что не дам умереть нам с голоду - произнёс гордо молодой мужчина.
— Тау лучший охотник и мой защитник - ответила Изукс, и они улыбнулись, глядя друг на друга, их глаза светились надеждой.
Девушка нанизывала грибы на ветку и поджаривала на огне, а Тау поодаль разделывал тушу добычи. Все внутренности, кроме мозга, печени, селезёнки, желудка и сердца, их он кинул Изукс для жарки, мужчина сбросил в тот же овражек с волком. Затем осторожно снял со зверя мохнатую шкуру, и небрежно выделав её, обмыл гладкую часть снегом. На большее не хватало времени. Подкрепившись грибами, заболонью и требухой, они жарили на огне мясо и складывали его в корзинку, перекладывая еловыми лапами. Мужчина разрезал напополам и растянул шкуру на толстых деревянных ветках у костра, подбросил в него дров, и они легли спать, снова завалив вход камнем.
Утром из шкуры шерстистого кабана, Изукс сшила для себя и мужа, незатейливые капюшоны, мехом внутрь, для защиты головы от ледяного ветра и колких ледяных частиц, которые кусали лицо и уши. Хоть кожа животного до конца не высохла, у них не было времени ждать, пришлось шить из того, что есть.
— Надо уходить... идти дальше... здесь нет жизни... плохая охота, - произнёс молодой мужчина, хмуро глядя вдаль. — Надо идти, пока есть мясо, - повторил он, глядя на жену, увидев её нерешительность.
Девушка молча кивнула в ответ и принялась собирать пожитки.
— Тау ещё найдёт самое красивое место… и принесёт для Изукс самый красивый камень, - добавил охотник.
Он нежно посмотрел на молодую женщину и ласково погладил её по голове своей большой грубой рукой. Оглянувшись с тоской на оставленное жилище, они зашагали прямо навстречу своей дальнейшей судьбе.