Незадолго до полудня Ингвия покинула «Чёрную астру», что на углу Розового бульвара и Солнечной набережной. Затем и Солнечную набережную, с высоты которой открывался красивый вид на Белую речку, плавно текущей внизу и так красиво переливающейся под лучами весеннего солнца.
Оставив позади извилистые и замысловатые улочки Белогорья, Ингвия уже мчалась по Бирюзовой улице в сторону своего домика, в обитель Кайлесту., перегоняя ветер...на квадроцикле! Да, на чёрном двухместном четырёхколёсном квадроцикле!
Она находила свои прелести в таком «транспорте». Это, как миниатюрная карета, только без лошадей. Самоходная, быстрая...
Конечно, привычная метла для полётов была бы предпочтительней, да и, что говорить, манёвреннее и быстрее. Ингвия держала в своём сарае бетуловую зелёную метлу для обычных полётов. Ещё была аспеновая с инкрустированной рукоятью — для особых случаев. И самбуковая, способная удерживать тройной вес — для разнообразия...
Но перемещаться на летательных мётлах в урбанизированном мире людей! занятие весьма неблагоразумное во все времена. Это привлечёт их внимание и вызовет переполох. А зачем будоражить людской мир? Чары невидимости не всегда удобны, а парковок для мётел у людей, конечно же, не существовало...
Но, так как Ингвия была всё же современной Ведьмой, то для своей сельской жизни она выбрала именно этот самый квадроцикл. Она справедливо полагала, что это не вызовет ни у кого подозрений, ведь местная молодёжь гоняла на таких же штуковинах...
Но сейчас Ингвия спешила. Ей нетерпелось побыстрее оказаться в Кайлесте в предвкушении встречи со своей тётушкой Золдой.
Миновав череду разноцветно-расписных домиков по Бирюзовой улице, Ингвия, наконец, выскочила на своём квадроцикле за околицу и устремилась вниз по проселковой дороге, поднимая за собой столпы пыли.
Вот и «Перекрестье трёх дорог». Но Ингвия резко затормозила и остановилась, заглушив мотор. Клубы дорожной пыли таяли в воздухе, оседая обратно на дорогу, а Интвия задумчиво всматривалась в угрюмый силуэт огромных одиноких ворот заброшенной барской усадьбы.
Вокруг было совсем тихо, не считая лёгкого шёпота травы и нежного шуршания листьев в деревьях. Тепло. Почти безветренно и безоблачно...
Взглянув сначала на Солнце, затем, прищурившись, в сторону Сиреневого леса и решив, что время ещё есть, Ингвия завела мотор и повернула квадроцикл...по дороге направо.
Она намеревалась навестить старый заброшенный Барский Сад, созданный взращенный самим Белогором, когда он жил ещё человеческой жизнью.
Забор из бревенчатого частокола, окружавший некогда ухоженный и благоухающий сад Белогора, почти нигде не уцелел, не считая участков из каменной кладки. Большую часть дубовых брёвен частокола растаскивали местные жители в разные времена; где-то забор сгорел после ударов молний во время вешних гроз, а где-то просто развалился из-за размыва почвы в отдельных местах... Но проникнуть на территорию сада было всё равно затруднительно. На всех местах, где по разным причинам недоставало забора, вырастал колючий кустарник, становясь живой и неприступной изгородью. То шиповник, то терновник, то боярышник, то ядовитый ежевичный куст, то, просто, непролазные гущи непонятных растений.
Но слова в устах Виккрафта оживают и обретают небывалую силу. Слово становится утончённым инструментом или грозным оружием.
– Остиум скип! – Произнесла Ингвия, и кусты нехотя расступились, образовав проход, достаточно широкий, чтобы въехал квадроцикл.
Но, лишь Ингвия оказалась по ту сторону живой изгороди, как кусты вновь сомкнулись.
Это был самый уникальный и самый таинственный из садов, известных в мире Виккрафтов.
Очень много лет тому назад, может двести, может триста, может и ещё больше Барин Белогор свою жизнь посвятил растениям, деревьям и цветам, создавая этот удивительный сад, который очень сам любил.
В те дальние времена о Белогоре шептались, как о знахаре. Но о травах он, в действительности, знал всё и мог вытравить любую хворь.
Но Белогор стал «призраком», переместившись в мир Креатурайев, застряв в безтелесной оболочке навсегда...
Чудесный сад постепенно зарастал. Ведь некому было ухаживать за ним. А призрак Белогора стал неотъемлемой его частью.
Ингвии нравилось бывать в его садах. Здесь царили тишина и умиротворение.
Ингвия часто беседовала с Белогором. Ведь ей, как хранителю Морионского камня, было доступно общение с любым из Креатурайев. Он много рассказывал о своём саде, поведывал ей разные секреты о выращивании и использовании редких и магических растений, а также разные древесные предания и истории, давно ставшие легендами. Ещё сетовал, что многие непрошеные гости, попадая в сад, так и норовят вынести какой-нибудь цветок или куст — а ведь многие из них весьма ядовиты и очень опасны, другие редки и настолько сложны в уходе, что в другом месте могут просто погибнуть...
И Белогор, чтобы уберечь свои любимые растения от посягательств, попросту, но очень изобретательно, пугал людей, наводя на них страх и ужас.
И ещё Чёрная Малвина, которой приглянулись таинственные сады Белогора, где было много укромных уголков и водилась всякая живность, усердно содействовала ему в таких мероприятиях. Ведь, вместе с растениями могли пострадать так горячо опекаемые ею всевозможные представители фауны.
А Чёрная Малвина не выносила и не прощала обиды, приченённые последним, оставаясь равнодушной ко всему остальному в этом мире...
Но если с людьми всё было просто, то выпроводить Виккрафта задача посложнее. Ведь Виккрафтам не знакомы людские страхи.
Хотя Ингвия порой бывала и непрошеным гостем, Белогор никогда не препятствовал её визитам. Но, кто же тогда были те непрошеные Виккрафты, которые нарушали покой и тишину Белогорова сада? Однако, Белогор не спешил делиться такими новостями...
Но сейчас Белогора не было в своих владениях. Ингвия не чувствовала его присутствия.
« Может, тем лучше...», - подумала Ингвия.
Одичалый сад , созданный Белогором, в своих зарослях хранил множество тайн и загадок, множество диковинных, даже по кортулановым меркам, цветов и растений. И среди них неожиданно расцвёл невысокий плетистый куст Флоссинерии — одного из самых таинственных растений даже среди Виккрафтов. Его цветы необычной серой окраски напоминали миниатюрные Сетигерские розы. Их сильный пряный аромат открывал врата в мир Теней, позволял любому напрямую общаться с призраками, на время становясь одним из них. Это был цветок Креатурайев.
Ингвию интересовал именно этот цветочный куст. Ей казалось, что она достаточно хорошо изучила все самые таинственные и укромные уголки этого сада. Но Флоссинерия стала для неёё ошеломляющим открытием.
Ингвия хотела убедиться, что куст Флоссинерии на том самом месте, где она его обнаркжила, целый и невредимый. Часть сереньких цветочков уже отцветали, но были и новые бутоны.
«Что ж, теперь будет, о чём тётушку Золду расспросить», - и Ингвия аккуратно отломила от Флоссинерии маленькую веточку с листиками.
Внезапно стало холодно. Ингвия оглянулась, почувствовав присутствие Креатурайя.
– Малвина?
Малвина печально качала головой. Взор её тёмных и безжизненных глаз был устремлён на Флоссинерию.
Её готический облик мог удовлетворить кого-угодно своей каноничностью. Волосы цвета вороньего крыла; тёмные, всегда грустные глаза на бледном лице; длинное приталенное платье чёрного атласа и тюлевая, тоже чёрная, вуаль, покрывающая голову. Единственное яркое пятно — пурпурный цветок в волосах. Она была Креатурайем — Чёрной Малвиной.
– Ах, – тоскливо выдохнула Малвина. – Белогор опечалится... Только ему ведомо, как это опасно и грустно, – глухо произнесла Чёрная Малвина и, безучастно отвернувшись, исчезла, буквально растворилась в зарослях чёрной Бузины.
– Что верно, то верно... – Пробормотала Ингвия, вертя в руках маленькую веточку Флоссинерии – цветок Креатурайев.