Публикую по просьбе, т.к. по сути этот рассказик - часть совместного тренинга и результат задания на "что-где-когда"... никаких откровений - "убийство-пекарня-июнь" ;\_(;)_/;
А и... в речи героев присутствует ненормативная лексика, а в действиях - насилие. Ненормативная лексика, кстати, сама "зазвездилась", видимо, автоматом - прошу прощения.
Строго 18+
1
- Ты что, пальцы облизал?
- Это варенье, мозги на стене чуть левее.
Сергей присел на корточки и ещё раз осмотрел тело пекаря с практически полностью отсутствующей головой, вытерев остатки джема на пальцах в салфетку.
- Всё равно уж больно близко – меня от одного вида сблевать тянет, - Геннадий приложил носовой платок ко рту. В воздухе причудливо смешивались запах свежей выпечки и чуть менее свежей крови, которая местами скаталась в комочки среди просыпанной на пол муки. Запах свежей рвоты, пожалуй, несколько испортил бы амбре, поэтому мужчина стойко удерживал завтрак, сжимая гортанные мышцы и губы. Язык прилип к среднему нёбу и старался больше не двигаться без надобности.
- Зачем же пошёл в органы?
- Дык, после армии надо было…
- Вопрос риторический, пойди лучше с уборщицей побеседуй… у неё тоже бледно-зелёное лицо – будет, что обсудить.
- Ну и козёл – ты, Серёжа, - хмыкнул Геннадий и, достав блокнот из кармана, вышел в соседнее помещение.
«Зачем нужно было так громко чинить расправу посреди бела дня...? И как возможно было после своей живописной акции выйти отсюда незамеченным? Мда…», - Сергей встал и побрёл вдоль окровавленной стены к зарешёченному окну. «Не нарушает ли это правил противопожарной безопасности, хм… Плотно закрытое… в такой день».
- Ге-е-ен?! Где этот сраный криминалист? Мы будем его полдня ждать? На улице и так жара, а уж здесь духота – вообще, не продохнуть! Ещё и окно зарыто… Он же сейчас тухнуть начнёт, - для начала июня и впрямь была практически аномальная температура: днём ртуть в термометре с лёгкостью миновала отметку «40». Рубашки под пиджаками мужчин можно было выжимать.
- Тут связи нет! – донёсся крик из дверного проёма, - я думал ты по рации вызвал.
- Рация в машине, и мы вместе выходили из неё – ты – совсем идиот?
- Так иди и свяжись уже с центром, вместо того, чтобы обсасывать ошмётки со стен.
Ситуация, и правда, была глупая. Напарники сидели в салоне служебного автомобиля, пили холодную колу из «Макдональдса», щедро разбавленную коньяком средней выдержки, наслаждались воздухом из кондиционера, когда из лавочки напротив выскочила женщина, вся растрёпанная, в слезах, пыталась кричать, но лишь беззвучно разевала рот, видимо, ошалев от увиденного внутри. Ей в глаза сразу бросился припаркованный автомобиль с мигалкой на крыше, и, не долго думая, она начала молотить грязной тряпкой, которую сжимала в руке, по капоту, тыкая пальцем в сторону здания, из которого выскочила, и, словно рыба, потешно хлопала губами.
- Дамочка, я бы Вас попросил, - Сергей вышел из машины и направился к ней.
- Что случилось, - Геннадий покинул пассажирское сидение, громко хлопнув дверью.
Они никого не вызвали. Засмотрелись на картину, встретившую их внизу. Духота трансформировала их в сонных мух, которые передвигаются, будто в драматических «слоумоушен»-сценах фильма, и так же медленно соображают.
Сергей вышел в соседнее помещение, в котором находился магазинчик при крошечной частной пекарне. Напарник стоял над уборщицей, которая прижимая к груди тряпку, сидела на стуле и непрерывно всхлипывала. Он нервно стучал карандашом по блокноту – по всему было видно, что он ни слова не вытянул из женщины.
- Я наверх: нужно вызвать специалистов, а то мы уже своих следов наляпали повсюду.
- Иди, я попробую успокоить «нашу потерпевшую»: пока она не слишком разговорчива.
- Я заметил.
2
- Я что по твоему, конченый дебил?!
- Толкай сильнее или отойди лучше в сторону!
- Да не открывается! Я уже и тянул, и толкал! Гражданка! Как эта дверь отворяется?
- Она не в себе: не видишь что ли? Отойди уже, Серёг, и хватит орать. Дай попробую.
Сергей глубоко вздохнул, максимально ослабил петлю галстука на шее и смахнул крупные капли пота со лба. Геннадий изучал замок на двери. Мокрая чёлка обвисла короткими жирными сосульками.
- Что-то я не очень понимаю… эта дверь, вообще, открывается с этой стороны? – он обернулся через плечо и взглянул на уборщицу, - просто кивните, не нужно ничего говорить.
Она непонимающе хлопала влажными глазами.
- Я теряю терпение! – грозно прохрипел Сергей.
- Да помолчи ты уже! Обыщи кухню, я пороюсь вокруг… где-то должен быть ключ… вот только куда его вставлять.
- Здесь где-то должен быть стационарный телефон: пекарня, наверняка работала, в основном по индивидуальным заказам, судя по маленькой площади, а мобильник здесь не ловит. У тебя ловит? – Геннадий повертел головой, взглянув на экранчик смартфона, - эй, «как Вас зовут», у Вас телефон есть? Вы же здесь не первый день убирались?! Как дверь чёртова открывается?! Чего ты киваешь? Есть? Первый?! ****ь! – он хлопнул ладонью о прилавок.
- Хватит, мать твою! Не хватало нам потом ещё рапорты писать объяснительные. Не обращайте внимания на него: он плохо переносит жару, - Геннадий присел напротив женщины и заглянул ей в глаза, - как Вы сюда попали? Через эту дверь? – он указал рукой на внезапно возникшую непреодолимую преграду, - Вы могли говорить до увиденного?
- Ты что глухонемая?!
- Нахуя она кивала тогда когда ты про первый день сказал?! По-твоему, она нас не слышит? – теперь и у него начали сдавать нервы. Если Сергея, помимо возникшей ситуации, нервировала уборщица, то Геннадия, в большей степени, его напарник, который, конечно, бывал вспыльчив, но сейчас по скорости вскипания превосходил самого себя. Понятное дело, из-за невыносимой жары.
- Серёг, вернись к печам: проверь выключены ли они, иначе мы сваримся заживо. Заодно поищешь телефон или хоть что-нибудь, что сможет, нам помочь.
- Сам боишься жмурика заблевать? Поздно уже волноваться о топтании по уликам – в этом ты прав, - он вернулся в помещение с телом, откуда донеслось: «Сам-то думаешь слышит?!»
3
- Зачем ты это сделал?
- Ты, Гена, совсем умственно отсталый?! Не понимаешь, что эта сука притащила нас в ловушку?! Тяжеленые двери без ручек и замков, герметичное окно с тонированным пуленепробиваемым стеклом и решеткой, включённые печи с обломанными вентилями! Их не выключить! Нас запекают в собственном соку! Заживо!
- Поэтому ты её вырубил? По твоей логике, она должна была знать, как нам отсюда выбраться, какой теперь от неё толк?!
- Я перестарался…
- А что если она – такая же жертва, как мы? Может, мы дружно перешли кому-то дорогу?!
- Сомневаюсь… ты нашёл телефон?
- Нет. Только розетку для него…
- Всё ещё веришь ей? – ещё пару минут назад на удивление красивое лицо уборщицы было подкорректировано и залито кровью: Сергей одним ударом сломал ей нос и отправил в нокаут. Она лежала на полу рядом со стулом, на котором сидела всё это время.
- Не то чтобы очень… - мужчины сидели на ступенях, ведущих к проклятой двери, в расстёгнутых мокрых рубашках и закатанных до колена брюках: жара была невыносимой.
- Чувствую себя на чемпионате по отсиживанию сраки в сауне, - Сергей гнустно усмехнулся.
- Обхохочешься.
- Чего теперь и подохнуть грустным что ли?
- Ты трупа карманы обшарил? – воцарилось неловкое молчание. Оно продолжалась несколько секунд.
- Ты серьёзно?! Ты, сука, серьёзно?! Шёл искать ключи от дверей и не обшарил карманы хозяина заведения?!
- Я бы отпустил какую-нибудь шутку про твою заблёванную рожу, но ты – гений, ****ь… мне аж самому стыдно… это всё жара эта поганая, - Сергей резко вскочил и широченными шагами двинулся к кухне. В дверном проёме он застыл.
- Что не так? – Геннадий осторожно приподнялся со ступени.
- Нет.
- Чего нет?
- Трупа нет.
- Ты издеваешься?!
4
- Он был мёртв, вообще?
- У него головы не было.
- Кусок оставался.
- Думаешь он ушёл с куском головы? Что ж тогда этот не забрал? – Сергей тыкнул пальцем в кровавую кашу на стене.
- Тебе, ****ь, оставил посмаковать!
- Пистолет достань. Это пахнет всё дурнее.
В магазинчике за их спинами раздался хриплый кашель.
- А вот и наша красавица очнулась, - Сергей подошёл к отхаркивающей кровь женщине и накрутил её волосы на кулак, - выходи ублюдок! Мы знаем, что вы заодно! Иначе я ей голову нахрен снесу! Куда правдоподобнее, чем тебе!
- Я… я работаю здесь первый день… пришла убираться, а здесь… здесь труп… я и пяти минут здесь не провела…
- Что, сука, голос прорезался?! Я повторять не буду! Ра-а-а-а-аз!
- Подожди, почему это не может быть правдой? – Геннадий коснулся плеча Сергея.
- Потому что ****а эта молчала, пока я не приставил пушку к её голове, потому что она смогла выйти к нам и открыть эту дверь, потому что мы здесь из-за неё. Смекаешь?! Два-а-а-а-а-а-а!
- Звучит убедительно, но…, - Геннадий всё же начал открывать кобуру, чтобы достать оружие.
- Ты что, пидорас, оглох?! – Сергей с размаху ударил рыдающую женщину лицом о стул, - два-а-а-а-а с половино-о-о-ой, я о-о-о-очень растягиваю удовольствие.
- Три! – дверь сзади распахнулась, и в голову Сергею с глухим чавканьем вонзилась остро заточенная кирка. Геннадий судорожно начал вытаскивать пистолет, но потные руки… человек в респираторе и пекарском фартуке с усилием выдернул кирку из головы его напарника и замахнулся. Но пистолет всё-таки скользнул в руку, щёлкнул предохранитель, и Геннадий споткнулся об уборщицу, падая, успев сделать выстрел. Рука, держащая пистолет, ударилась о пол, и в неё с размаху приземлилась кирка, пригвоздив её к деревянному полу магазинчика и раздробив почти всю кисть. Геннадий, было, закричал от боли, но вместо этого запустил вверх фонтан рвоты, обрызгав брюки и уборщицу, которая лежала у него в ногах. Пекаря он потерял из виду. Прижав свою новоиспечённую культю ко рту, он перехватил пистолет в левую руку. «Справа-слева. Где он?!» Женщина поднялась с пола.
- Сядь на место, сука! – она не послушалась, она зашла к нему за спину, прихватив за подмышки, потянула к пекарне.
- Т-т-там п-проще будет вести об-б-борону, - дрожащим голосом прошептала она, - и если В-вы в-встанете, б-будет проще…
- Где он?! – сознание совершенно помутилось.
- Я бы ув-видела, если бы В-вы… Вы н-не н-наступили на меня…
- Дверь!
- Она закрыта.
5
- Следи, чтобы я не потерял сознание, - Геннадий сидел на полу, прижавшись спиной к стенке, с которой ещё несколько часов назад Сергей слизывал варенье. Левой рукой он вытянул из дыры в полу, в том месте, где лежала половина головы недостаточно мёртвого пекаря, кислородную маску, шланг от которой уходил куда-то под пол. Дыра была заполнена какой-то кровавой жижей. Перед глазами всё плыло, жара была невыносимой.
- Мы ведь н-не выйдем отсюда, д-да?
- Просто следи, чтобы я… хитрый ублюдок… как мы не заметили… словно окончание «Пилы»… х-х-ха… Сколько времени прошло?
- Н-н-не знаю. Может, полчаса, может, минут сорок. Может.
- Кто ты?
- Я пришла убираться.
- Зовут тебя как?
- Какая разница, если мы всё равно здесь умрём?
- Кто этот парень? В фартуке.
- Не знаю. Меня прислали от клининговой компании, он не нанимал меня напрямую. Я просто…
- Ты лжёшь.
- Что-о? Почему?
- Твой голос… Он перестал дрожать.
6
- Знаешь, почему ты здесь? – удавка медленно стягивала Геннадию горло, - может быть, знаешь, кто я? Думаешь, этот парень, действительно, лежал здесь головой в дыре с кислородным баллоном? Слишком опасно. Это был настоящий мёртвый мужик. Зачем всё это? – он беспомощно хрипел, - всё получилось не слишком гладко: вы должны были пройти все стадии, все, что прошла я: страх, ужас, отчаяние, унижение. Всё ещё не понимаешь? Может быть, помнишь девушку, которую твой напарник трахал в патрульной машине, за то, чтобы из дела её мужа пропала пара им же сфабрикованных улик? Может быть, помнишь, как потворствовал этому, или, может быть, просто не помешал ему потушить об неё пару окурков? Предлагал тебе вставить ей сзади, пока горяченькая? М-м-м? Что случилось в итоге с её мужем? Может быть, его не посадили? Нет, не посадили: его убили через пару дней в камере. Всё. Занавес. Ещё слышишь меня?
- Гхмм… - Геннадий с трудом выдавил из себя короткий звук.
- Ты ведь понимаешь, что это ещё не все стадии? Жаль, твой друг не дожил до самого интересного. Добро пожаловать на станцию «унижение», - на кухню зашёл мужчина в респираторе и костюме пекаря, по пути разбив об угол одной из печей бутылку, - ты запечёшься здесь заживо, не волнуйся, но для начала приспусти брюки.