Ирина Сергеевна вяло собиралась на работу. Тяжело двигаться, на улице гадко. Слякоть. Ноябрь. Бесприютность. И снаружи и внутри. И все не то, и дом, и она сама, и работа.
Но идти надо, и вот, она уже перед зданием института в стиле убогого модерна. Что же оно такое обшарпанное, а ведь гордилась когда-то, что попала сюда. Осталась в городе. Инженер-конструктор. Престижный институт металлоконструкций. Свезло, да и только. Хотя, если честно, то это было не только везение. Был еще этот хмырь из отдела кадров Министерства. Теперь, подвыпив, она иногда, вроде смущаясь, говорит о каком-то зам. министра. Пускай завидуют. А остальные что, святые... А по сути, она сейчас простая чертежница, хотя недавно ей и дали старшего научного, и зарплата приличная. И все на личном обаянии. Даром никто ничего не дает. И плевать, у нее все хорошо.
Она не понимает только одного: почему никто не жениться на ней? Ведь выглядит она очень даже ничего. Светлые волнистые волосы, глаза карие, редкое сочетание. И хватка, вроде есть, честное слово. А все женихи как-то ускользают. А ей уже 35, как-никак, еще немного и все. Выйдет в тираж 40 лет и все. Бабий век. Она сейчас просто ненавидит всех своих бывших, особенно, работающих в институте. Переженились все на каких-то каракатицах. Дебилы. Господи, как противно. Зла на всех не хватает.
Да, при случае она бы им показала. отыгралась бы за все! Да, куда уж ей. Все осточертело. И коллеги, и работа, и кульман. Скорее бы обеденный перерыв.
Все. Теперь быстренько попить чай с бутербродом, на столовую времени нет. И в сад камней. Директор был недавно я Японии, и после приезда, придурок, устроил его во внутреннем дворике института. Это немного странно, но ничего лишнего. Скамейки на одного-двух человек по периметру, чистый золотистый песок, камни, на песке линии, концентрические, прямые, волнистые. На самом деле, ничего особенного. Но, когда смотришь сверху, чувствуешь, как тебя уводят эти линии куда-то, от серости, от скуки, от повседневности. Уводят и дурманят.
Вот и калитка, куст ивняка, горбатый мостик, шаг, другой, третий. Началось.
Словно огромная линза уплотнила воздух, закачались все линии и силуэты, мелодичный звук ворвался в сознание и утих, словно уснул. И она, маленькая, слабая, стоит перед огромным нагромождением камней. Ее тропинка проходит прямо перед глыбами, застывшими в неустойчивом равновесии и готовыми рухнуть в любое мгновение. Она знает, что эти камни - слова. Нужно их правильно сложить. И спастись. А не угадаешь, придавят, рухнут на тебя.
Наверху светиться голубоватым льдом глыба кварца - "свадьба", под ней вертикальный пилон красного гранита - "жизни", сбоку, чуть наискосок, малахитовые разводы - "молодых". Кварц наверху качается, она не может ступить ни шагу. Ноги чугунные, ей срочно нужно угадать слово. Оно должно подпереть неустойчивую пирамиду, именно с ее стороны. Секунды тянуться часами, в висках стучит, напряжение растет. Слово - камень не дается, но вот, наступает озарение, странный голос внутри радостно вопит: "праздник". И глыба габбро поблескивая синими звездами прочно ложится, подпирая пилон. Все решилось само собой. Пирамида стала устойчивой.
Глубокий вздох облегчения. Ирина Сергеевна оглянулась вокруг себя, посреди сада камней, она увидела профсоюзного лидера, который вздрагивал и пофыркивал перед глыбами, угрожавшими обвалом: "Смысл нашей жизни в труде на благо общества".
А секретарь парткома обильно потел от страха под фразой: "Главное для надсмотрщиков, - управляемость общества".
Ну почему предложения других так понятны, почему свое дается с таким трудом. Но когда вся фраза укладывается в огромную устойчивую пирамиду разнообразных камней, и она читает: "Свадьба - праздник в жизни молодых", она чувствует себя победителем, но при этом смертельно уставшим. Хочется рухнуть в постель и спать. Спать. Воздух снова задрожал, словно вздох пронесся по дворику. Она стоит посреди сада камней, чуть подальше с очумелым видом стоят коллеги, внизу перед ними, небольшие пирамиды из камней, линии на песке, тишина... Умиротворенность.
Пора снова на работу, хотя ей это все осточертело. А в глубине души она знала, что пройдет неделя и она снова придет сюда, чтобы испытать нечеловеческий страх, жуткое напряжение, и чувство триумфа и покоя в конце... Она вернется.
А Вы бы вернулись?
1992 год