* * *
Ближе к вечеру военные сняли оцепление вокруг села.
Люди только приходили в себя после незваных гостей. Заходили друг к другу, интересовались, у кого как провели «зачистку». В этот день «федералы» забрали с собой для более «тщательной проверки» тринадцать молодых ребят. Никто не знал: куда их повезли, где искать их, когда вернутся и вернутся ли они вообще.
Над селом повисли тяжелые тучи, небо затягивала серая пелена без конца и края. И казалось, что сама природа скорбит и вот - вот разразится плачем в проливном дожде.
Как только военные покинули двор, Сулиман умылся и ушел в свою комнату, закрыв за собой дверь на щеколду.
Он тяжело упал на кровать, уткнулся лицом в подушку и долго лежал, не шевелясь. Ему не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Сегодня он перенес самое большое унижение за свою жизнь. Не смог не только за свою семью постоять, он даже за себя не смог наказать обидчика.
Еще в юности, когда Сулиман жил в Волгоградской области, он часто участвовал в уличных драках. Двор на двор, стенка на стенку. Ему неведом был страх. Там его ничто ни связывало по рукам и ногам. А сегодня он был лишен возможности хотя бы словесно дать отпор пьяному офицеру потому, что был в ответе за жизнь и судьбу родных и близких.
Его удручающие мысли прервала мать. Мадина осторожно постучалась в дверь.
- Сулиман! Впусти меня, мой мальчик, – попросила она.
Сын молчал. Он надеялся, что мать постоит у двери и уйдет. Ему было стыдно! Сегодня оскорбили его мать, которая за мир и счастье своей семьи, не раздумывая готова отдать жизнь. А он, сын, взрослый мужчина, не смог ее защитить! «Как мне после этого смотреть ей в глаза? Как мне вообще дальше с этим жить?», - думал Сулиман.
А мать все еще стояла у закрытой двери и упорно настаивала на том, чтобы эту дверь он, наконец, открыл.
«Нет, - сказал себе Сулиман. – Я должен взять себя в руки. Не смог я защитить самого родного человека на свете сегодня! Но я должен все это пережить в себе и перебороть себя, чтобы найти это животное в форме российского офицера, встретиться с ним на равных и наказать».
- Ты меня слышишь? – продолжала стучать Мадина.
Сулиман нехотя поднялся, присел на край кровати и тут только заметил, что подушка влажная от слез. Он второпях перевернул ее. Не хотел, чтобы это видела мать.
- Что, мам? – наконец, отозвался он.
- Ну, слава Аллаху, – облегченно выдохнула Мадина. – Открой дверь. Ты зачем закрылся?
Посидев еще несколько секунд в нерешительности, Сулиман все же встал, открыл дверь и сразу же вернулся на прежнее место с опущенной головой. Он не мог встретиться взглядом с матерью, не мог поднять на мать свои заплаканные глаза.
Мадина вошла в комнату, присела рядом и обняла сына.
- Не надо ничего говорить, Сулиман, – сказала она. – Я, зная твоего отца, понимаю твое состояние. Ничего более того, что не происходило с другими семьями, не произошло и с нами. Надо это пройти, пережить, перетерпеть. Наступят лучшие времена, поверь мне. Забудь о том, что сегодня было. Мы живы и, слава Всевышнему. А что нам еще остается? Только продолжать жить и молить Творца, чтобы все это скорее закончилось. Это не может продолжаться вечно! Нельзя так мучить себя. Ты ничего не мог сделать. Ты обязан был думать о нас.
Сулиман сидел молча, обхватив голову руками.
- Пойдем, пообедаешь и займешься чем-нибудь во дворе, а потом пойдешь за скотиной.
Мадина успокаивала его, поглаживая рукой по спине. Затем взяла подушку, чтобы поправить ее. Не отрывая глаз от подушки, мать тихо промолвила:
- Слезы, тоже помогают, – она догадалась, что подушка была влажной от слез сына, - Не нужно их стесняться. Просто мужчинам не надо их показывать на людях. Знаешь, что говорил мой отец по поводу мужских слез? «Мужчина не должен стыдиться своих слез лишь в трех случаях. Когда слышит хорошую песню о верной и настоящей мужской дружбе и кристально чистой любви. Когда читают мовлид, и когда вспоминает друга, которого уже нет рядом». Сегодня ты не мог повести себя по-другому. Никак не мог. В такой ситуации нужно думать холодной и трезвой головой. Ну, бросился бы ты на него. И что дальше? Может, успел бы придушить его. Дальше-то что? Погибли бы не только мы, но и люди, которые нашли у нас временный приют и за которых в своем доме мы в ответе. Отдай этого обидчика на суд Всевышнего и поверь - придет день, когда ты почувствуешь облегчение от этого. Я не говорю, что надо забыть и простить унижение. Нынче тяжелые времена и ценности другие. Хотя, всегда надо оставаться человеком! Просто, сегодняшняя ситуация была не из тех, когда можно было по достоинству защитить свою честь и дать «сдачу» тому, кто имеет неограниченную власть. Всему свое время. А теперь, - улыбнулась Мадина, погладила его по голове, – сделай глубокий вдох - выдох и пойдем на кухню. У меня растет настоящий мужчина. Достойный сын своего отца. Да убережет нас Всевышний от бед и позора.
Мадина поднялась и пошла к выходу.
- Мы ждем тебя на кухне, – сказала она, покидая комнату.
* * *