Глава 12. История Сумеречного Леса.
Спустившись в библиотеку, менестрель мысленно поблагодарил Мирриамм за то, насколько разумно та распределила ее содержимое. Для карт был выделен отдельный шкаф, сами же они оказались систематизированы сначала по регионам, а внутри них - от новейших к самым древним. Разложив на столе самую новую карту, Локки внимательно вгляделся в нее. Юноша сразу вспомнил слова своего приемного отца о том, что Сумеречный Лес – самое изменчивое место на планете. И в самом деле, абсолютно неизменным, в этом районе, было только местоположение замка сенешаля, располагавшегося на большом выходе скальной породы, находившемся с северной стороны огромной заболоченной долины.
Менестрель встречался с болотами в других частях обширного континента, но там они занимали относительно небольшую площадь, вокруг мелких речушек, и поросли низкорослыми деревцами и кустарниками. Обитали в тех местах мелкие рептилии и болотные птицы, людские поселения были небольшими и состояли из деревянных домишек, ютившихся на небольших клочках суши, образовавшихся в результате отведения воды в многочисленные канавы.
Сумеречный Лес образовывали огромные многовековые деревья, корни которых уходили глубоко в толщу болот, а вершины смыкались на необозримой высоте, создавая сплошной шатер, почти не пропускавший свет солнца. И только они казались, более-менее, стабильными образованиями. Кустарники и лианы, образовывающие нижний ярус леса, постоянно меняли свое местоположение. Как и маленькие клочки, относительно сухой, земли, на которых жители выращивали кое-какие овощи и злаки. Множество глубоких и мелких озер, в которых водилось огромное количество живности, тоже могли сменить местоположение, причем довольно быстро и неожиданно. Как будто они уходили под землю вместе со своим содержимым, а затем возникали на новом месте.
Деревни, в которых жили местные изменяющиеся, состояли из небольших деревянных домов на сваях, материалом для которых служили отмершие, нижние, ветви больших деревьев, становившиеся совершенно непроницаемыми для воды и гнили. И тоже постоянно перемещались вместе с изменяющимся рельефом местности, так как жили в них охотники и собиратели.
Немногочисленное, стабильное, население, с неимоверным упорством, цеплялось за участки суши, расположенные рядом с самыми крупными деревьями. Место над гигантскими корнями, покрытыми опавшей корой, листвой и другими органическими отходами было достаточно обширным и плотным, чтобы возводить там довольно большие крепости, огороженные высоким частоколом, защищавшим обитателей от нашествия порождений Сумеречного Леса. Люди там занимались обработкой сырья, переданного им изменяющимися. В этих поселениях выделывали самую прочную кожу, самые красивые меха. Деревянная мебель, местного изготовления, ценилась по всему континенту, так как в ней почти стиралась грань между скульптурой и функциональным предметом обстановки, так же, как и в изделиях из кости животных и панцирей болотных черепах.
А еще там жили самые талантливые знахари и травники, снабжавшие лекарствами весь континент. В этих местах не занимались, лишь, обработкой металла, так как огню не было места в этом сыром и угрюмом лесу. Местные жители разводили небольшие костры в специальных каменных очагах и жаровнях, используя для этого горючий камень, привезенный из отдаленных районов страны, так как растительность здесь удивительно успешно сопротивлялась огню, хоть в живом, хоть в мертвом состоянии.
Приемный отец рассказывал Локки, что сенешали, издавна, следили за Меновым Двором, расположенным неподалеку от их замка, на том же, небольшом, плоскогорье. Туда стекались товары со всего Сумеречного Леса, которые обменивались на завезенные заранее горючий камень, металл и зерно. В обязанности сенешаля и его подчиненных входило собирать заявки от лесных жителей и обеспечивать поступление товаров со стороны гор и сухих равнин. Потому, что ни один торговый караван не сумел бы проникнуть в глубину Сумеречного Леса. Дороги, созданные из деревянных настилов, могли исчезнуть за одну ночь. Уснув на суше, можно было проснуться по колено в воде. Безопасную дорогу к поселениям могли найти только сами местные жители, да те странные создания, напоминавшие огромных бескрылых птиц, которых тут использовали в качестве вьючных и верховых животных.
Сам Джоэл Стилл, для поездок по лесу, всегда старался нанять местного проводника, из изменяющихся, несмотря на то, что сам был родом из этих мест. Да, и многие из его воинов происходили из стабильных лесных поселений.
- С тех пор, как я перебрался жить на каменный остров, мне хуже слышен голос болот! – объяснял он Локки свое поведение.
Но юноше иногда казалось, что настоящей причиной было нежелание нарушать устоявшуюся традицию. Становясь сенешалем, человек переставал быть неотъемлемой частью Сумеречного Леса, ставил законы объединенного человечества выше законов выживания в Сумеречном Лесу.
- Я нужен жителям Сумеречного Леса не столько для того, чтобы вылавливать их одичавших сородичей, сколько для того, чтобы они не забывали, что означает быть цивилизованным человеком! – с невеселой улыбкой, как-то раз, сказал Джоэл своему приемному сыну.
Эти воспоминания возникали в голове менестреля по мере того, как он вглядывался в разложенную на столе карту. И все больше понимал ее бесполезность. Намеченные пунктирами дороги можно было, просто-напросто, не принимать в расчет. Поселения изменяющихся – тоже. Но менестрелю начинало казаться, что и стабильные поселения обозначены не совсем в тех местах, как они нынче расположены, относительно замка сенешаля. И уж он, точно, ничего не мог сказать о берегах Внутреннего Моря, как привыкли называть местные жители гигантское пресноводное озеро, расположенное в самом центре Сумеречного Леса.
От старых воинов Локки узнал, что Джоэл Стилл был родом из стабильного поселения, наиболее близко расположенного к Внутреннему Морю. И именно он сумел вывести из леса поредевший отряд, потерявший, в том злосчастном походе, своего старого сенешаля. О том давнем походе не любил распространяться ни один из выживших ветеранов. Но все, они, в один голос, заявляли, что без Джоэла не выжил бы ни один из них. И потому воины выбрали предводителем именно этого двадцатилетнего юношу.
- Но самое главное, что только ему, в тех испытаниях, удалось сохранить человеческое лицо! – всегда добавлял в конце рассказа старый эконом, потерявший в том походе глаз, ступню и часть пальцев на левой руке. – И разрази меня гром, если я, еще когда-нибудь, соглашусь посетить те места! Даже, если мне пообещают, что волшебная вода Внутреннего Моря вернет мне потерянные части тела!
Сам же Локки, довольно долго, мечтал попасть в те места, надеясь отыскать там мать или еще каких-нибудь родственников. И донимал этими просьбами сенешаля. Однако Джоэл Стилл весьма твердо отвечал, что посещает только те места в Сумеречном Лесу, куда его приглашают сами жители. Его отношение к этому вопросу несколько изменилось во время их последнего, совместного, похода в Сумеречный Лес. В тот раз, сенешаль пытался отыскать того, кто смог бы помочь Локки разобраться с его необычными способностями. Джоэл Стилл осторожно расспрашивал знахарей о необычных пациентах, стараясь вызнать, не появлялись ли в лесу подобные Локки существа. Однако все указывали на то, что знахари изменяющихся живут вблизи от Внутреннего Моря. И очень не любят общаться с пришельцами из внешнего мира.
Отчаявшись найти помощь на окраинах леса, Стилл, с явной неохотой, принял решение, посетить свое старое место жительства. И вот, тут-то и оказалось, что из тех мест давным-давно никто не появлялся. И проторенных дорог туда не осталось. Однако сенешаль, так просто, сдаваться не собирался, он взял с собой Локки и троих, наиболее опытных, воинов и попытался сам отыскать дорогу в родное поселение. Но и эта затея провалилась. Складывалось впечатление, что сам лес отчаянно сопротивляется их проникновению. Дороги заводили их в непроходимые топи, верховые птицы отказывались повиноваться, запасы продуктов покрылись плесенью, тучи насекомых не давали покоя ни днем, ни ночью. В итоге, пришлось повернуть обратно.
Но Локки врезалось в память выражение лица Джоэла, которое он увидел, когда проснулся во время последней ночевки на пути к Внутреннему Морю. Сенешаль, с закрытыми глазами, сидел, прислонившись спиной к стволу огромного дерева. Но определенно не спал, а словно прислушивался к невидимому собеседнику. Или вел с ним неслышный разговор. В какой-то момент Джоэл вздрогнул, как от пощечины, и открыл глаза. Заметив, что Локки смотрит на него, сенешаль, довольно резко, приказал сыну принять у него дежурство, а сам завернулся в плащ, лег на землю и отвернулся. А утром приказал поворачивать в обратный путь. Возвратившись в замок, Стилл заявил сыну, что тому придется ехать за помощью во владения горного герцога.
Оглядываясь на вновь приобретенный опыт, Локки осознал, что в ту далекую ночь Джоэл Стилл вступил в общение с кем-то или чем-то, имеющим непосредственную связь с самим Сумеречным Лесом. Уж очень его лицо напоминало лицо Нюррсс, когда она общалась с кем-то на расстоянии. И понял, что в лесу им не рады.
Локки встал из-за стола и подошел к окну, из которого открывался вид на реку, несущую свои воды с горных вершин к далеким равнинам. Ему отчаянно захотелось очутиться рядом с приемным отцом и заставить его рассказать то, что он так долго скрывал. Кто были его родители? Что связывало их с сенешалем? И зачем, на самом деле, Джоэл Стилл отослал его на другой конец континента, подальше от Сумеречного Леса? И в это самое мгновение менестрель снова ощутил мысленную связь с леди-конунг. Ей было очень больно! Уронив, попавшийся на дороге, стул, юноша кинулся на крышу замка.