В этом тексте, как и в большинстве других моих произведений, в оригинале имеются сноски, разъясняющие те или иные слова и понятия, которые, к сожалению, не отображаются на данном сайте.
« Человек является не тем,
чем он владеет,
но тем, что владеет им».
Гай Финли
ДЕСЯТИЛИТРОВАННАЯ ВОДИЧКА
Ленинград – Санкт-Петербург 1965-2016
День, как назло, выдался жаркий. Вообще июль в этом году стоял, как на Мальдивах. Правда, на Мальдивах я никогда не был, но такое сравнение, с одной стороны, было приятным, а с другой, учитывая ситуацию, отнюдь не радовало. Ведра оказались весьма тяжелыми, и тащить их через всю территорию завода от турбостенда, который располагался в глубине двора, до центральной проходной на Арсенальной набережной по этому пеклу было внапряг. Собственно говоря, тяжелыми, конечно, были не сами ведра, а их содержимое. Двенадцатилитровые ведра (жадность обуяла, нет, чтобы попросить поменьше, литров на десять, теперь мучайся!) были до краев наполнены водой. Точнее, до краев они были наполнены в самом начале, в туалете на турбостенде, откуда мы с Лехой начали наше безнадежное предприятие по похищению социалистической собственности. Неделю назад наши девицы узрели эти ведра, будь они неладны (ведра, конечно, не девицы), и пристали ко мне:
-–Юрка, ты же с начальником стенда вроде вась-вась; попроси у него несколько штук,ну хоть парочку. С ними в походы ходить классно, да и в колхоз если ездить, то готовить очень удобно.– С начальником турбостенда я действительно был в приятельских отношениях, несмотря на разницу в возрасте, собственно говоря, не такую уж и большую, и в положении. Мы вместе когда-то лет этак несколько назад вместе были в стройотряде в Кокчетавской области, и понятно, что я вполне мог к Витальке обратиться с этим вопросом запросто. Обратиться, конечно, мог, но предсказать результат было невозможно. Правда, к моему удивлению, Виталий Сергеевич, а именно так на данном этапе именовался мой бывший коллега по рытью траншей и переноске бетона, возражать не стал. Вник в студенческие нужды, благо не так давно из студенческой среды выбыл.
–Да забирай сколько надо, Но как ты их через проходную вынесешь? Пропуск, сам понимаешь, я выписать не могу, не имею права.
– А на воду выпишешь пропуск,– спросил я, прикинувшись шлангом.
– На какую еще воду?– Виталий Сергеевич не прочухал подвоха.
–Да на любую, например, на дистиллированную. Причем не на вынос с завода, а в спортивный корпус, для хознужд, по заявке завгара.
–И где эта заявка?– кажется, до него что-то стало доходить.
–Будет, непреиенно, сделаем!– Я твердо держал в памяти, что завгаром на заводе был мой старинный, еще по футболу в Овсянниковском садике приятель Дима Губин, так что я надеялся легко решить вопрос с заявкой на воду для аккумуляторов. И действительно, с Димой этот вопрос утрясся легко; правда, пришлось объяснять, что к чему, а это вылилось в требование поделиться, а значит, количество переносимой воды, точнее емкостей для ее переноски, выросло с двух до четырех штук. А значит, пришлось задействовать Леху Львова. Вот таким образом и случилось нам с ним мучиться по жаре, спотыкаясь и поскальзываясь на булыжниках, коими был выложен заводской двор. Пот лил со лба ручьями, тек за шиворот халата, а кеды на ногах были насквозь мокрыми от выплескивавшейся из ведер воды, количество которой в ведрах уже сильно уменьшилось по сравнению с первоначальным. Так что к проходной мы донесли едва ли две трети указанного в пропуске литража. Я уже еле плелся, да и у Лехи на лице энтузиазма явно не наблюдалось. Тем более он изначально был уверен, что нас с ведрами через проходную ни не пропустят.
–Ты видел, кто там сегодня дежурит? – Он через каждые двадцать метров пройденного пути возвращался к этому вопросу. Я не посвящал Лешку во все детали своего плана, и он был убежден, что дежуривший сегодня на проходной вохровец дядя Жора, Егор Ксенофонтович, славившийся не только строгостью, но и поразительным нюхом на всякого рода попытки что-нибудь стащить с завода, непременно нас с этими ведрами заарестует и как минимум устроит большой кипеш, а значит наши мучения напрасны. Рассказывали, что в прошлом году дядя Жора надыбал тайник в бензобаке грузовика, в котором шофера приспособились вывозить с завода спирт, которым их снабжала химлаборатория в гальванике. Как он догадался, как учуял, никто не понимал, но факт был известен: у дяди Жоры ни одна мышь не уйдет с завода без пропуска. Так что скепсис Лешки имел под собой вполне обоснованные основания. Надо признаться, что и меня, конечно, это тревожило, но именно на дядю Жору, а точнее на его зацикленность на наличие или отсутствие пропуска я и делал основную ставку.
Перед проходной я достал из кармана пропуска на себя и Леху, в которых было написано, что мы направляемся в спортивный корпус завода для передачи 48 литров дистиллированной воды для аккумуляторных батарей.
Сейчас уже, наверное, мало кто помнит, что до расширения Свердловской набережной, напротив проходной ЛМЗ им. Сталина, а в описываемое время уже имени ХХII съезда КПСС, у Невы стояло большое мрачное серое здание, в котором размещались спортивные залы для отдыха трудящихся завода. В небольшой пристройке со стороны Невы находилось и помещение, а точнее место под навесом, где заряжали аккумуляторы для заводского автопарка. Вот туда-то и держала свой путь из лаборатории дистиллированная вода, столь необходимая в процессе снаряжения аккумуляторных батарей. Я сунул один пропуск Лешке в зубы, а второй взял в рот сам, и в таком странном виде, мы шагнули внутрь проходной. Здесь, я поставил ведра на пол и, отнюдь не притворяясь смертельно уставшим, начал отфыркиваться и заплетающимся языком попросил, ни к кому не обращаясь:
– А можно, мы пяток минут посидим, передохнем, прежде чем дальше топать. А то я боюсь, что уже и не дойду.– Мне не надо было особо напрягаться, чтобы любой мог понять, что тяжеленные ведра вконец уже меня измотали. Лешка, вероятно, был физически чуть покрепче, но и он уже выложил язык на плечо. И вид имел отнюдь не царственный, несмотря на свою фамилию.
– Как воду таскать, так, конечно, студенты. Работяг же не заставишь.! А на студентах сам бог велел и пахать и воду возить., точнее носить. Нет чтобы машину выделить да отвезти. А мы, между прочим, сюда на практику пришли, по специальности. И специальность у нас – не воду перетаскивать– я напирал на воду, чтобы в голове у дяди Жоры твердо прижилась мысль, что именно она, вода, и является объектом переноски и, соответственно, всех наших с Лехой бед и мучений. И, кажется, сработало. Дядя Жора вышел из застекленной части проходной, где находилось его рабочее место, подошел к нам, внимательным цепким опытным взглядом ощупал ведра, наклонился, понюхал воду. Спросил:
–Так что, говоришь, несем? Какую такую воду и куда? – Подозрительный взгляд ощупал меня с ног до головы, затем досталось и Лехе.– Да, вода, дядя Жора, вода. Самая обыкновенная. – Я тяжело дышал и с трудом выговаривал слова., – чтоб ей пусто было этой воде! Привыкли на студентах ездить! А потом грыжу наживем с этой воды. – Мне уже самому было себя жалко до слез. Дядя Жора это прочувствовал, покачал головой с пышной седой шевелюрой, поцокал языком и вдруг неожиданно спросил:
–А пропуска у вас, бедные студенты, на выход имеются? И на вынос воды? Пропуска у нас, конечно, имелись, но, разумеется, липовые. Так что теперь все зависело от бдительности вахтера дяди Жоры.
–А как же, вот и у меня, и у него есть, – я протянул свой пропуск дяде Жоре, то же сделал и Леха.
–Погодь, сынок, очки только нацеплю, а то уж больно здесь мелко написано, не разберу сослепу.
–Так, вода диси… дисятированная , –дядя Жора с трудом пробивался сквозь хитрое слово.– А говоришь самая обыкновенная.
–Ну, так дистиллированная – она и есть обыкновенная. Из-под крана кто ж ее понесет, да еще и пропуск на нее будет выписывать?– я пожал плечами
Вот-вот и я о том же! Раз пропуск выписан, значит, вещь ценная, значит, государственная социалистическая собственнось, значит ее беречь надо.А вы уже небось половину-то расплескали, олухи царя небесного. Ничего доверить нельзя! А еще студенты! Будущие инженерА! Но я вас все одно не пропущу!! – дядя Жора победно выпрямился.
– Это еще почему? Как это не пропустите? – Тут уж я растерялся. Неужели все мучения были напрасными? А Леха так взглянул на меня, что я понял: быть мне битым.
– Это, на каком же основании, Егор Ксенофонтович, вы нас пропускать не хотите? У нас пропуска имеются? Имеются!
– Иметься – то имеются, да недооформленные. Где подпись зам директора? – голос вахтера звучал над нашими головами, как глас небесный.
– Какого еще замдиректора? – Я приободрился, так как разговор входил в заранее прогнозируемое и продуманное русло. Именно этого я и ждал.
– По АХО или по режиму, одной подписи вашего начальника для выноса ценного продукта с завода недостаточно, нужна и утверждающая подпись зам. директора. Так что, ноги в руки и вперед за подписью, студенты.
– Щас!!! Только шнурки перевяжу! – С этакой приблатненной интонацией произнес я, так что и дядя Жора, и даже Леха, кажется, обалдели – Я, что вам нанялся туда-сюда с этой водой, как с писаной торбой бегать. Вам эта подпись нужна? Вот и идите за ней! А по мне так я и шага больше не сделаю!
– Ну, ты пацан и наглец! Мне подпись не нужна, она тебе нужна, чтобы я твою воду выпустил.
–А мне, Егор Ксенофонтович, простите, по барабану, выпустите Вы ее или нет. Оно меня как-то и не берет! Мне эта вода без надобности да и не моя она. Я свое дело сделал, я ее до проходной дотащил, вон и Леха тоже. А там, хоть трава не расти - Я уже вошел в раж и не собирался останавливаться, но помнил, что главное – не переиграть.
– Не хотите пропускать воду- дело Ваше! Но и обратно я ее не потащу! Сил нет! Пропуска на выход у нас оформлены, на нас подписи начальника достаточно? Вполне, так что, Лешка, выливай воду на хрен, ну ее и пошли докладывать Губину, что так, мол, и так..Пусть его машины без аккумуляторов ездят, а за разъяснениями он нехай к охране обращается! Я подхватил ведра, вышел во двор и быстро вылил оба под стоявший рядом с проходной тополь. То же сделал и Леха. Затем с чувством облегчения взял оба ведра в одну руку и гордой походкой, мимо остолбеневшего дяди Жоры прошествовал через турникет на улицу. Следом вышел и напарник. Пацаны, ну, зачем же так? – Сзади доносился всерьез расстроенный голос дяди Жоры. – Она же десятилитровая, тьфу лированная, вот же черт, денег же небосьё немалых народных стоит.!
–Раньше надо было об этом думать, дядя Жора! Раньше.
Мы с Лешкой уже споро двигались на Кондратьевский проспект, к трамвайной остановке. Пустые ведра уже не напрягали, а только звякали, как фанфары в честь нашего успеха в деле расхищения социалистической собственности.
Эти ведра еще много лет верой и правдой служили студентам 6-го Ф корпуса, даже когда мы все уже давно закончили институт.