Фотография 1967 года. Люберецкий завод ПЛАСТМАСС.
На снимке – работники технического отдела во время обеденного перерыва.
В центре снимка (за вторым столом) – Я (ИРАИДА).
СОЗИДАНИЕ
ГЛАВА 8 1967 год
ЧАСТЬ 1 РАБОТА ИРАИДЫ
На Люберецкий завод пластмасс на работу я устроилась сама. В отличие от всех наших поселковых, кто со мной учился в группе, я одна окончила другой факультет. Ещё на третьем курсе, когда мы в институте переходили к изучению спец предметов, я решила, что не хочу заниматься порохами.
В институте мне сказали, что, если я принесу письмо от дирекции предприятия о согласии моего перевода на другой факультет, они меня переведут. Я сходила на приём к заместителю директора - Кривошееву. Не помню аргументов, которые я приводила ему в обоснование того, что не должна заниматься порохами, но он подписал нужное мне письмо. Скорее всего, я аргументировала свою просьбу тем, что не хотела заниматься всю жизнь порохами, от взрыва которых погиб мой брат.
Таким образом, я получила диплом не инженера - технолога по высоко молекулярным соединениям, а инженера - технолога по переработке пластмасс.
Спец предметы по этой специальности были для меня гораздо интереснее, чем пороха. Я даже что-то стала понимать (теоретически) в пластмассах и вопросах их переработки.
Окончив институт, меня должны были перевести на работу по специальности - инженером по переработке пластмасс. На предприятии пластмассы использовались в изготовлении пластиковых труб - корпусов ракет. Можно было, конечно, перейти и туда. Но, мне захотелось попробовать что-то другое.
Я узнала, какие предприятия есть поближе к дому. В Москву перейти на работу тогда у меня и в мыслях не было. Это казалось таким затруднительным - из-за дальней дороги. Маршрутки в то время ещё не ходили, а автобус тащился до метро долго.
В Люберецком районе, недалеко от посёлка Дзержинского, был ковровый комбинат, всякие строительные организации, силикатный завод, нефтеперегонный завод и т.д.
Наконец я узнаю, что в Люберцах - 2 (вторых), так они и назывались, есть завод пластмасс. Ехать до него было удобно. Можно было сесть на "рабочую" электричку, которая ходила от нашего посёлка прямо до Люберец вторых. Потом, перейдя наискосок через целый ряд железнодорожных путей, попадаешь прямо к проходной завода. Можно было проехать и другим путём. Сначала автобусом надо было доехать до Люберец, а потом одну остановку на электричке.
Я приехала на завод, позвонила из проходной не в отдел кадров, а сразу в дирекцию. Секретарь соединила меня с директором (а могла бы и не соединить). Мне выписали пропуск. Я ничем не рисковала, чувствовала себя уверенно.
Директору показала свой диплом и вложенное в него свидетельство, о том, что я ещё оканчивала при Бауманском институте курсы по специальности - "Сетевое планирование и управление". В то время только ещё входило "в моду" на предприятиях заниматься "научной организацией труда".
Если честно, то глубоко этим вопросом я, естественно, не занималась, но общее представление какое-то имела (отдалённое).
Директора завода заинтересовала моя кандидатура - молодая, значит, перспективная, образование - специальное (переработка пластмасс и СПУ), замужем, двое детей, значит, не легкомысленная...
А главное, наверное, всех директоров в это время "дрючили" в министерствах за не ведение работ в направлении НОТ. В общем, недолго думая, он принял меня на работу.
Правда сказал, что отдела такого нет, поэтому он меня может оформить только инженером НОТ в технический отдел завода...
И ещё была загвоздка с зарплатой. Оклад был всего 120 рублей. Но у них выплачивались ежемесячно прогрессивки и премиальные. В общей сложности он гарантировал мне ежемесячно - 180 рублей. Я тоже недолго раздумывала и согласилась.
Таким образом, у меня в трудовой книжке появилась новая запись:
22 1967 г. 07.05. Уволена по собственному желанию.
23. 1967 г. 07.10. ЛЮБЕРЕЦКИЙ ЗАВОД ПЛАСТМАСС
Зачислена в технический отдел завода
на должность ИНЖЕНЕРА НОТ.
Обратите внимание. В те времена нужно было при переходе с одной работы на другую - не допускать больших разрывов между работами. Это отражалось впоследствии на исчислении непрерывного стажа при оформлении пенсии.
Мой переход на новое место работы немного изменил уклад жизни нашей семьи. Чтобы успевать на электричку, нужно было выходить из дома раньше, чем отводить Олежку в детский сад, а Ёлку в школу. Она в этом году пошла в первый класс. Важно, что помогали все: и мои родители, хотя они оба ещё работали, а, главное - Виктор. Если бы он меня не поддержал в тот первый мой переход на новую работу, у меня в жизни с карьерой ничего не получилось бы вообще. Так и сидела бы в НИХТИ до пенсии в должности инженера. Спасибо им всем за помощь, а особенно - моему Витеньке.
Завод был небольшой. Всего-то было несколько цехов. Основной цех - прессовочный. Пресс - это разъёмная станина. На нижней части - "на столе", устанавливалась пресс форма. Сверху - тяжелая махина - сам пресс. В пресс-форму засыпалась нормированная доза порошка с красителем или таблетки. Пресс опускался. Нажималась кнопка. Температура поднималась до заданной. Через несколько минут пресс поднимался, и из пресс формы вытряхивалось уже готовое, но очень горячее изделие. На тех, кто обслуживал пресса, были одеты большие фартуки, а на руках - рукавицы, чтобы не обжечься. Если процесс прессования одного изделия длился несколько минут, то работницы могли обслуживать два и даже три пресса одновременно.
Вторым основным цехом был - литейный. Смысл процесса был тот же. Отличалась только технология. Таблетки, или порошок от высокой температуры расплавлялись, и заливались в пресс форму. Литьём можно было получать изделия более сложной формы.
Кажется, именно на заводе мне рассказали трагический случай. В цехе работал горбатый мужичок. Однажды, после смены, ребята, обслуживающие пресса, по пьянке поспорили. Один утверждал, что может так искусно управлять прессом, что поднятый пресс может опускать с такой точностью, что пресс остановится в любой нужной точке. Предложили проверить его уменье на горбуне. Тот лёг на стол пресса. Пресс был поднят. Хвастун нажал кнопку, но остановить пресс не успел. От горбуна осталось одно мокрое место.
На заводе был ещё механический цех. Там стояли слесарные станки. Дело в том, что на заводе работало конструкторское бюро и опытная лаборатория. Там разрабатывались новые виды пластмассовых изделий, и делались чертежи прессформ. А в механическом цехе изготавливались сами прессформы.
Всё, что мы учили в институте, и видели на практике, это всё сказки. Быль начиналась на самом заводе. И быль эта была интереснее сказки.
Меня "подчинили" Главному инженеру завода - Павлову Юрию Витальевичу.
Сначала я сидела в большой комнате, где располагался технический отдел.
Комната не очень большая. И людей в техническом отделе было немного.
К сожалению, не помню фамилии работавших технологов, но их самих запомнила надолго. Главный технолог - (кажется - Наина Наумовна, а может быть, у неё было другое имя) - колоритная еврейка с характерным носом с горбинкой. Очень самоуверенная, самовлюблённая, не терпевшая чужих мнений. Но, как говорят - специалист от Бога. Была замужем и вырастила двух красавцев – сыновей, которыми она справедливо гордилась. Она любила рассказывать о своей семье разные подробности. Особенно запомнилось мне, как она не однажды рассказывала о том, как любила мужу выдавливать угри, которые постоянно возникали у него на носу. Причём, это она рассказывала так смачно, что вся эта процедура сразу же возникала перед глазами. Вот он сидит в кресле. Она садится на спинку кресла, и...
Работала с нами в отделе - Лизанька. Симпатичная, скромная, и замечательная умница. С ней приятно было общаться.
И, наконец - Мария Ивановна Заварцева. У меня сохранилась её фотография. Очень приятная женщина. С ней и я, и все другие могли советоваться по самым разным вопросам. Она была для всех, как мама, хотя и не старенькой была. Просто - не молодая женщина.
Хорошо помню:
Секретаря парткома - Шарина,
Председателя месткома - Васильева,
Заместителя главного механика - Шулянкова,
Начальника цеха № 5 - Труханова,
Мастера цеха № 5 - Кузьменко,
Молодого работника отдела снабжения - Щуканова, и многих других.
Позже мне выделили "кабинет" - маленькую комнату, почти что под чердаком. Она была узенькой, не большой, с одним окошком. У окна стоял стол. И стул. Вот и вся мебель. Но в основном я всё время находилась в цехах.
Вспоминается такой случай. Вход в здание, в котором я сидела, был какой-то одинокий. Я никогда не видела, чтобы, в этот подъезд кто-нибудь входил кроме меня. На лестничных площадках были ещё двери. Но они были всегда закрыты, и снабжены кнопочками звонков. Мне иногда думалось, что за этими дверями кто-нибудь живёт. Но как могут жить на территории завода?
Однажды я поднималась в свою норку, и на одной из лестничных площадок увидела сидящего на полу и ревущего малыша. На мой вопрос - что с ним, он протянул мне ручку. Во всю ладонь была воткнута ржавая проволока от сработавшей пружины. Молниеносно приняв решение, я взяла его ручку, и даже он не успел возразить или сильно испугаться - так быстро и с силой я выдернула проволоку из ручки, а ранку зажала рукой. Подхватила мальчика на руки, и стала трезвонить в дверь на площадке. Открыла женщина. Я отдала ей малыша. По её реакции, я поняла, что это не её сынишка. Вот такой был случай. Я так и не поняла, что за помещения находились за этой дверью. Я предполагаю, что там были лаборатории, или какие-нибудь опытные химические производства. Но тогда что там делал этот малыш? Так у меня и осталось это событие маленькой загадкой...
Окно моей комнатушки выходило на дорожку, которая шла от проходной к заводскому двору. Я никогда не опаздывала, Меня выручала наша маленькая электричка, которая ходила точно по расписанию, Не опаздывая на неё, я во время приходила на завод. Делать за столом мне было особо нечего. Поэтому я сначала просто рассматривала в окошко тех, кто шел от проходной. Бывало, что, приходя на работу не выспавшаяся, я подкладывала на стол руки калачиком, и немножко дремала, а потом отправлялась по цехам.
Моя задача была - организация (усовершенствование) рабочих мест.
Поскольку все предложения и нововведения в основном исходили от самих рабочих, мне нужно было только выуживать из них эти предложения и проводить в жизнь. Некоторые предложения тянули на рацпредложения. Поэтому я тесно сотрудничала с инженером по технике безопасности. Он же отвечал за рацпредложения. Мы с ним оформляли заявки, включали в число авторов тех, кто предложил что-то новое, затем - нас обоих. За внедрённые рацпредложения платили, поэтому периодически я получала дополнительные суммы к зарплате.
Однажды я сама внесла хорошее рацпредложение по пресс форме, сулящую большую прибыль, но не успела его внедрить до своего увольнения с завода.
Еще мне нравилось заходить в мастерскую, где выполнялись необходимые работы по дереву. Сначала там работал художник, который в свободное время успевал рисовать. Я видела его некоторые картины. Так себе. Для завода он рисовал портрет Ленина, писал лозунги. Потом он уволился, и на его место взяли совсем молоденького человека. Тот не рисовал, но увлекался инкрустацией по дереву. Вот это было здорово. Он мне показывал, как подбирать дерево, нарезать "фанеровку", высушивать, чтобы не покоробилось, вырезать по чертежу составные части рисунка. Причём всё этого подбиралось в соответствии с оттенками и рисунками самого дерева. Получались изумительные по красоте картины. Это были и портреты, и пейзажи. Если бы я на заводе работала подольше, наверное, я научилась бы азам этого искусства.
Вскоре, после того, как я туда устроилась, я составила протекцию Люсе Шалуновой. Её взяли на завод на должность мастера. По работе к ней претензий не было. Но вскоре, у неё "случился" роман с главным механиком завода. Сплетни меня не касались, но до меня доходили. А однажды главный инженер завода прямо спросил меня - не знаю ли я, что происходит? В общем-то, я её осуждала, считая, что на работе нужно вести себя всегда безупречно. Но это было её личное дело.
Я, например, тоже симпатизировала главному инженеру завода - Юрию Витальевичу Павлову. Но я же себе ничего не позволяла. Он всегда был таким серьёзным, строгим на вид, и можно сказать - печальным. Говорят, у него в семье была какая-то неприятность с 18-и летним сыном, который отбывал срок за изнасилование, и отец, естественно, очень переживал.
Кстати, помню курьёзный случай. Каждый понедельник утром у главного инженера в кабинете проводилось совещание, на котором присутствовали все начальники отделов и я. Помню, в этот раз я была нарядно одета - в красный шерстяной костюм. Вся такая из себя...
Идёт совещание. И вдруг, подо мной трещит, и разваливается стул. Я загремела на пол. Это, наверное, со стороны было смешно, никто не смеялся, но надо было посмотреть на их искривлённые улыбками рожи. Я вылезла из-под стола, взяла сломанный стул, и вынесла его в коридор, дав всем момент посмеяться. Потом вошла обратно и сказала - "Таким стульям в кабинете не место".
Ну, и раз уж я упомянула про красный костюм, вспомню, как его купила.
Ещё когда мы жили в комнате по Советской улице, напротив нашей коммунальной квартиры, на одной с нами лестничной площадке жила семья Полуяновых. Он был начальником отдела. Причём руководил он одним из отделов, которые относились к основному производству. Зарплаты у них у всех и премии были на несколько порядков выше, чем у тех, кто работал во вспомогательных направлениях, таких как отдел, в котором работал Виктор. Соответственно, все жены "основных" начальников имели возможность не просто одеваться, как мы, скромно, а - наряжаться по поводу и без повода.
Однажды жена Полуянова позвонила нам, и предложила мне купить красный шерстяной костюм - юбка и жакет. Костюм был импортный, нарядный. В магазинах такой не купишь. Она сказала, что ей предложили его, но он ей коротковат. Но стоил он (для меня) очень дорого - 220 рублей. Я его померила, и мне не захотелось его снимать, так он мне понравился. Виктор был не против приобретения, и мы купили его, договорившись, что деньги отдадим в зарплату. Этот костюм я берегла очень. В нём-то я и грохнулась со сломанного стула на совещании на пол...
Работа на заводе мне нравилась особенно тем, что мне была предоставлена полная свобода действий. Но зарплата оставалась под вопросом. Зависела она также, как и у всех остальных – от выполнения плана, спущенного заводу сверху – из министерства.
В какой-то момент, когда в НИХТИ встал вопрос об организации в лаборатории Виктора новой группы по направлению работ, связанных с СПУ, у меня мелькнула мысль – а не вернуться ли мне обратно?
Сохранилось письмо, написанное мной Виктору. Судя по тому, что Виктор должен был вернуться домой на самолёте, а письмо отсылалось на имя Макаровца, он был в командировке в Бийске.
13.09.1967 года. ВИКТОР, ЗДРАВСТВУЙ!
У нас на работе хорошего мало. Прогрессивку нам не утверждают никак, так как завод не выполнил план по номенклатуре, т.е. по каждому виду изделий в отдельности, и из-за нас не выполнил план вообще – ещё какой-то завод. Выделил главк человека для обследования. Если это невыполнение по вине нашего завода, то плакала прогрессивка, если - нет, то дадут.
Глядя на эту текучку, я написала Б.П. письмо, и 13-го отослала его почтой.
Копию посылаю тебе, чтобы ты был в курсе. Любой ответ, вероятно, будет передан через тебя.
Вроде пока всё. Письмо это посылаю на Макаровца. Передай его семье привет. Почему они не заехали к нам?
Целую.
ИРА.
Телеграфируй, когда приедешь, мы поедем тебя встречать с детьми на аэродром.
У Котова забрали пропуск, и дело передали в комиссию.
Если бы ты смог прилететь в пятницу вечером, мы бы поехали за грибами в субботу и в воскресенье, даже мама теперь захотела ехать за грибами.
Жукову послала письмо вчера.
Привожу здесь письмо Жукову Б. П.
УВАЖАЕМЫЙ БОРИС ПЕТРОВИЧ!
У меня нет пропуска на завод, а мой вопрос можете решить только Вы лично, поэтому я решила обратиться к Вам письменно.
Окончила я химико-технологический институт имени Менделеева. Кроме того, с отрывом от производства окончила в 1966 году трёхмесячные курсы по повышению квалификации руководящих работников по СПУ и Управлению при МВТУ им. Баумана.
В настоящее время я работаю на Люберецком заводе пластмасс - веду работу по НОТ. В месяц я зарабатываю 180 рублей.
Я влюблена в свою работу. Единственное затруднение - дорога. Виктор сейчас в командировке.
Я уезжаю в 6-50 утра. А детей в детский сад и в школу (наша дочь пошла в этом году в первый класс) отправляет соседка.
Дудко подбирает себе специалистов по НОТ. Однажды он сказал мне, что, учитывая мои организаторские способности и знания, лучшего помощника он бы не желал.
Учитывая всё, я решила обратиться к Вам, чтобы узнать, можете ли Вы предложить мне работу в этой области и какую именно.
На вашем предприятии я проработала много лет. Из них последние 5 лет я проработала у Венгерского......................
Конца письма Жукову не нашла...
Я думаю, что всё, что не делается - к лучшему. Пословица права. Если бы мне ответили на письмо, и я вернулась бы работать на предприятие, тогда я не попала бы на работу в Москву, не перетащила бы туда Виктора, не получили бы мы в Москве квартиру и т.д. и т.п.