Сказка про глупую овечку Бяшу по прозвищу Умняша
Время близилось к ночи. Стадо покинуло осиротелый луг и ютилось в загоне.
Овцы жили хорошо: женились, воспитывали ягнят, паслись целыми днями на лугу, а на закате возвращались в загон. Но были и свои печали: у овец в определенное время отбирали их законную шерсть, стригли, не спрашивая, хотят ли они этого, а то и вовсе уводили некоторых туда, откуда больше никто не возвращался.
Самым тяжелым испытанием для овец были волки. Бывало, набегут из лесу, особенно ночью, и ну хватать, кого попало. Поэтому овцы вечером сильнее жались друг к дружке, сомкнув кольцо беленьких хвостиков, выставив к темному, страшному лесу свои кучерявые зады. От ночных волчьих набегов это, разумеется, не спасало, но баранам так было легче. И по утрам, когда вновь не досчитывались кого-то из стада, самые мудрые бараны изрекали древнюю баранью мудрость, а другие тут же подхватывали, и все стадо дружно блеяло: «Вместе мы – сила!». Так и жили…
И была в этом стаде одна маленькая беленькая овечка с хвостиком, как пупочка. Звали ее Бяша по прозвищу Умняша. Так прозвали ее потому, что она была единственной из овец, кто умел читать. Ей довелось однажды прочитать крошечный клок газеты, что принес разгульный ветер на луг. Там значилось: «съел – и порядок!».
Все ясно! – многозначительно произнесла маленькая овечка и все сразу поняли, что она очень умная. Поэтому прозвище «Умняша» овечка носила по праву.
Обычно волки утаскивали овец только ночью, но однажды случилось так, что два наглых серых молодца напали средь бела дня и утащили парочку хорошеньких ягнят. Все стадо всполошилось, но на действия и тем более на погоню, никто не решился. Овцы лишь беспомощно блеяли. Тогда маленькая Бяша, охваченная праведным негодованием, закричала:
- Надо вернуть ягнят!
- Бесполезно, – грустно проблеял кто-то. – Их уж и в живых, поди, нет.
- Но надо хотя бы попытаться! – возразила Бяша и побежала к Трезорке – сторожевому псу, что охранял стадо.
- Уважаемый Трезорка! Спасите! Спасите! Страшные волки унесли наших ягнят в лес!
Молодой пес смотрел, удивленно вытаращив глаза, на овечку, что осмелилась подойти так близко.
- Спасите ягнят! Съедят их волки! Помогите, ну!
Пес продолжал разглядывать овцу, только теперь лишь слегка приблизив к ней свою морду и обнюхивая.
- Гав! – вдруг громко выпалил он. – Гав-гав-гав! – повторил Трезорка звонко и задорно.
- Эээ, браток! Да с тобой не сговоришь! – разочарованно решила Бяша. – Ты – просто животное. Толку от тебя никакого!
И помчалась овечка к главному – начальнику над всеми сторожевыми псами. Звали его Полкан.
Полкан был уже старым псом, настолько старым и уставшим, что и сказать нельзя. Прибегает к нему Бяша да как заорет:
- Многоуважаемый Полкан! Там волки наших ягнят утащили, а Трезорка и ухом не ведет! Да еще и гавкает!
Полкан посмотрел на молоденькую овечку, и старые подслеповатые глаза его словно лаком подернулись. Он проговорил елейно:
- Какая очаровательная юная леди! Ну-с, и что же у нас случилось?
И ближе придвинулся к запыхавшейся беленькой Бяше.
- Да говорю же: ягнят утащили волки! А Трезорка – гавкает!
- Не так скоро, не торопитесь, барышня! – попросил Полкан, придвигаясь еще ближе. – Итак, если я Вас правильно понял, волки утащили ягнят?
- Да!
- И Вам нужна моя помощь?
- Да-да! И скорее! Умоляю! – воскликнула Бяша.
- Что ж… – Полкан сладко осклабился. – Помочь юной леди – одно удовольствие. Но что готова юная леди дать старому сторожевому псу взамен?
Бяша, хоть и была Умняшей, но в силу своего происхождения, соображала весьма туго и потому не сразу поняла, о чем речь.
- В смысле? – решила уточнить она.
Полкан загадочно улыбнулся и сказал, близко-близко наклонившись к овечке:
- В прямом!
Бяша, наконец, сообразила, в чем дело:
- И что же Вы хотите?
- Вот это другой разговор! Что может еще хотеть старый почтенный пес от юной прелестной белокурой овечки?
Полкан наклонился к собеседнице и прошептал ей в ухо:
- Не соблаговолит ли юная красавица дать поиграть почтенному псу с ее хорошеньким хвостиком-пупочкой?
- Экой старый извращенец! – подумала Бяша, но благоразумно промолчала. Ведь не зря ей дали прозвище Умняша.
- Ну, так как? – снова вопросил старый пес, заглядывая в испуганную мордочку прелестницы.
Бяша была, конечно, Умняша, но овца есть овца. Поэтому, вместо того, чтобы продолжать свое благоразумное молчание, она вдруг как брякнет грубо:
- Нет, – говорит. И стоит, тупо смотрит на Полкана.
Старый Полкан, естественно, обиделся, скривил недовольно песью морду и сказал разочарованно:
- Увы, мадам, ничем не могу Вам помочь. Есть строгие предписания, коим я, в силу моего высокого ранга, должен подчиняться…
И посмотрел презрительно, с превосходством на бедную глупую овечку. Бяша покраснела до ушей и задом попятилась от старого греховодника прочь.
Решилась она на крайние меры – обратиться к самому Пастуху. Но как на беду, она никогда его не видела и толком не знала, кто это такой. Выбежала Бяша на луг и давай кричать:
- Пастух! Пастууух?
- Чего орешь? – вдруг осадил овечку злобный голос.
Бяша обернулась и увидела старую овцу. Старуха лениво жевала беззубыми челюстями травку и с ненавистью смотрела на молоденькую дуреху.
- Почтенная Овца, я хочу обратиться за помощью к Пастуху! Вы не подскажете, где его найти?
Бяша очень надеялась, что старая овца ей поможет. Но та лишь презрительно фыркнула, развернулась к овечке задом и бросила пренебрежительно:
- Ишь, чего выдумала! К Пастуху она собралась обратиться!
- Но ведь он сможет нам помочь! – плачущим голоском пискнула Бяша.
- Пастуху не до нас!
Бяша расплакалась и вернулась в стадо ни с чем. А бараны и овцы еще и посмеялись над ее глупостью, дескать, вот и получила наша Умняша!
Однажды ночью два молодых волка решили поживиться. Они затаились невдалеке от загона. Одного звали Серый, а другого – Волчок. Серый и говорит:
- Сейчас полакомимся! Дело нехитрое! Вот раньше, старые волки рассказывали, у овец был прочный загон, который охраняли злые собаки, а у костра денно и нощно сидел Пастух.
- Да ну?! – удивился Волчок.
- Я тебе говорю! Бесчинствовать было невыносимо трудно! А нынче – свобода! Даже не верится! Вот, погляди! У них и загона-то никакого нет! Так – четыре столбика в разных углах. А они по привычке набьются аккурат по периметру этих четырех столбиков и стоят, блеют… Овцы, одним словом!
- Разве они не видят, что загона у них теперь нет?
- То-то, что видят! Но дело не в этом! Они считают, что должны стоять в загоне, даже если его нет. Это, типа, у них жизнь такая. Потому как они – овцы, а потому для них жизнь одна – в загоне.
- Пхахах! – взорвался хохотом Волчок. – Вот бараны!
- Ну!
Серый ухмыльнулся – пришло время подкрепиться.
Волки стали бесшумно приближаться к стаду. Издали приметив два самых маленьких молоденьких задика, волки вытащили их из стада и поволокли в лес.
Случилось так, что в этот момент проснулась Бяша-Умняша. Она закричала:
- Проснитесь! Проснитесь! Волки украли наших ягнят!
Сонное стадо всполошилось. Тут же запричитали мамаши похищенных малышей:
- Ой-ой-ой! Горе! Ой-ой-ой!
- Что «ой»!? – со злостью передразнила Бяша. – Спасать ягнят надо!
Овцы смотрели вслед беглецам. Волчок с драгоценной добычей уже приближался к лесу, а вот Серый, увидев, что на него смотрит все стадо, решил поподличать: взял и демонстративно перекусил ягненку горло.
- Ой-ой-ой! – заголосили овцы.
И тут произошло неслыханное! Баран – папаша убиенного ягненка – помчался к волку и с разбегу ударил его своим могучим лбом. Волк кубарем покатился по лугу.
- Молодец, Баран! Правильно! – злорадствуя, закричала Бяша. В стаде поднялся шум. Несколько баранов тоже решили проучить волка и угрожающе опустили морды. А Баран стал набирать скорость для следующего удара и снова сбил волка-преступника с ног. Серый жалобно заскулил:
- Так нельзя! Это неправильно! Ты не имеешь права бодаться! У тебя даже рога книзу закручены!
Баран вплотную приблизил к волку свою разъяренную морду и прохрипел:
- Лбом зашибу!
И тут же приступил к действию. Бараны стали неистово бодать Серого, только гулкий стук раздавался на лугу да хруст ломающихся волчьих костей.
Забодали волка насмерть.
Как только Серый вздрогнул в последний раз и затих навечно, бараны дружно, низко опустив головы, пошли к загону. Бяша ошалелыми глазами смотрела на сородичей:
- Опять?! В загон? Но ведь волки вернутся! И будет еще хуже! Одумайтесь! Пожалейте своих детей!
- Мы должны! Так устроена жизнь. Тебе не понять, – грустно возразил Баран.
- Кому должны? Зачем? – взвилась Бяша.
Баран посмотрел на нее устало. Кровь – своя и волчья – текла по его лбу:
- Загон – есть загон…
Больше он ничего не сказал и втиснулся в уже сплоченное на ночь стадо, выставив свой могучий, кучерявый зад.
Бяша стояла одна посреди луга и с ужасом смотрела то на убитого волка, то на свое стадо. Она не понимала. В глазах у нее застыла горькая, бессильная злоба. Но никто из ее соплеменников не замечал ее протеста.
Тогда Бяша взглянула на сородичей закипающим ненавистью и презрением взором. Захотелось ей высказать всю жгучую правду прямо им в морды. Овечка расставила широко свои копытца, вздернула хвостик пупочкой, набрала побольше воздуха в грудь и изо всех сил, горячо воскликнула:
- Бееее!!!