Нейрохирургия

               



 
                НЕЙРОХИРУРГИЯ

               

              1971 год.  Серега Воронов – слушатель Военно-морской академии во граде Петровом.  Учёба. Рутина. Отдых после корабельной службы. Супруга закончила 1-й Ле-нинградский мединститут/ Как жена военного получила свободный диплом. Работу на-шла легко, так как не обременяла отдел
кадров квартирным вопросом. Анестезиолог в НИИ нейрохирургии им. Поленова.

               Однажды, за скромной вечерней трапезой, супруга показала добротную глянцевую  книжечку. Одни иероглифы. Как оказалось, это была инструкция  к какой-то медицинской технике. В институт она  попала с Дальнего Востока. Как попала в Союз – ни кто не знает. Судя по инструкции, аппаратура предназначалась для внутреннего пользования. Не экспортный вариант – это точно. Обращение к востоковедам и  ничего не дало. Банальная история. Союз отстал в освоении
 электронно-вычислительной технике от Запада, соответственно и в терминологии.  А тут ещё  и япона-мама. Почему супруга обратилась ко мне? Училище я закончил программистом. Служил на кораблях инженером боевых информационных управляющих систем. В академии совершенствовал знания вычислительной техники.

                В академии зашел я на кафедру иностранных языков и обратился за помощью напрямую к начальнику кафедры. Начкафедры был мужик молодой, но дело своё  знал неплохо – считался полиглотом. Передал ему инструкцию, с просьбой оказать содействие в написании реферата. Переводчиков с японского языка  на кафедре не было, но он обещал помочь. И действительно помог. Но с условием – «переводчики» просили ознакомить с рефератом.

                Условно прибор назывался КОМБИ-ТЕСТ и имел прямую связь с нейрохирургией. Были датчики для съёма информации состояния больного. Предварительная ин-формация о пациенте вводилась с перфокарты. Данные для перфорации писалась на языке «АЛГОЛ», который я знал ещё с училища. А вот вывод информации вызывал дикий восторг. Это был тип пишущей машинки, которая с барабанным боем сама печатала. Вид был потрясающий. Правда, поначалу она выдавала на печать иероглифы, но и с этим мы разобрались, и она печатала английский  текст  с таким же треском, как и японский. Нейрохирурги этого отделения примерно
 через месяц освоили и начали применять её на деле. Я, по их просьбе, заходил к ним пару раз. Спайка военно-морского флота, продолжала спаиваться с взаимным уважением.

                По моей просьбе мужики передали мне медицинское дело с полным описанием операции на сосудах головного мозга с применение рекомендаций «комби-теста».  Я быстренько сварганил реферат. Показал его медикам. Они сделали ряд поправок и помогли отпечатать. На титульном листе руководителем реферата я поставил фамилию начальника кафедры иностранных языков и вручил, как и обещал, один экземпляр. Видели бы вы его лицо! Разошлись мы друзьями.   На своей кафедре я коротко изложил суть работы. Вроде все остались довольны. Штаны я не пропил  и флот не опозорил. Вроде и всё. Но нет.

                Подходит ко мне мой однокашник  капитан 3 ранга  Володя Протасов. Рассказывает, что у его тёщи на голове растёт шишка. Величина этой несуразицы с  куриное яйцо.  Не могу ли я посодействовать.  Я пообещал и через супругу передал свою просьбу медицинским друзьям. Они охотно согласились и назначили встречу в один из воскресных дней. Все остальные дни были загружены. Да и я уже знал, что очередь на операции была расписана на месяц вперед.

                И так, в назначенное воскресенье утром я с супругой ждал Володю и его тёщу  в фойе института. Супруга моя ушла к врачам. Подъехал Володя на такси. Я встретил их. Тёщу усадил в кресло, а сам пошёл звонить по внутреннему телефону. Сообщить, что клиентка (пациентка) на месте. Возвращаюсь в фойе: тёщи уже нет. Оперативно сработано. В это время  в фойе ввели ещё одну женщину. Подумалось, что блатнички не только мы. Кто – то ещё подпольно подрабатывает. Вышли с Володей на свежий воздух на перекур – ждём жену мою. Приблизительно через полчаса, она вышла и сказала, что болячка запущена. Тёщу готовят на операцию. Сказала примерное время, когда узнать результат, и уехала по своим делам.

               А мы с Володей пошли убить время - пить пиво. Зашли в пивбар с неписаными правилами. Столикив баре были небольшими. Подавали пиво в бутылочках ёмкостью 0,330л и (по желанию) закуску к пиву. Как пояснил нам халдей, на столике умещалось 49 (сорок девять) бутылок. Одна тарелка с закуской замещала 16 бутылочек. Ни опустошенные тарелки и  бутылки со стола не убирались и, когда не оставалось места пустого, халдей производил с вами расчёт. Закусок по тем временам было много: от соленых сушек и сухариков до раков и бутербродов с разноцветной икрой.
 При баре были удобства и большая курительная комната. Взяли по паре бутылочек пива «Двойное золотое». С другом век коротать, жить не горевать.


                Идём в институт. Нас уже ждут. Рассказывают ассы скальпеля, что кроме удаления шишки пришлось поработать и пластическому хирургу – шишка затронула мочку уха. Мы с Володей переглянулись.  Прошу пояснить мне, почему шишка на лбу возле правой брови влияет на мочку левого уха.  Ответа не последовало – врачи посторонились.  Мимо нас прошел представительный мужчина. Наши знакомые раскланялись с ним.  Это был, как оказалось, начальник отделения. Его встречали. Он на ходу оживленно, что-то рассказывал, ожидающим его людям. Наша группа медленно двинулись за ними. Профессора ждала машина с иностранными
 номерами, а мы направились в ближайшую «стекляшку».  Это, застеклённое с фасада заведение общепита, гордо именовалось кафе - закусочная.  Посидели. Добавили. Ещё посидели. Разошлись, придя к общему мнению, что нет женщин нелюбимых, пока есть такие  мужики, как мы.


                На следующий день, в перерывах между лекциями,  Володя поведал мне о своей тёще. Забрал её рано утром, как и договаривались.  Она была в восторге от такого внимания к своей особе: оперировал сам  профессор,  отдельная палата, телевизор, телефон, фрукты, сестрица (чего желаете)…. Шишки нет.  Правда, синяк под глазом, но это временное неудобство.

                Вечером, того же дня супруга поведала мне продолжение воскресных событий. Институт. Утро рабочего дня.  Профессор, в сопровождении медперсонала, начал обход палат и коридорных пациентов, естественно с  палаты для особых больных. Как сейчас говорят, для  VIP персон. Пациентку накануне оперировал сам шеф. Палата пустая. Сестричка доложила, что больную рано утром забрал молодой человек. Профессор, что-то пробормотал, пожал  плечами,
 и процессия проследовала дальше по обычному маршруту. Дошла очередь осмотра и до
старушки, лежащей в коридоре. Хирург, делавший  операцию, коротко изложил  историю болезни. Жалобы больной на сильные головные боли. Необходимость срочного оперативного вмешательства.

               Вдруг старушка,  до того внимательно слушавшая разговор врачей, начала бойко тараторить на смеси русского с болгарским языком,  что ничего у неё не болело. Что это её  дети, работники  посольства, настояли на консультации и тэдэ  и тэпэ… А эти молодые люди – указующий перст  в грудь одного из хирургов -  положили на «операционата маса». Оказалось, тёщ перепутали.

               
                Хэпи энд.  В конечном итоге, обе старушки остались довольны. А по институту ещё долго ходила шутка про «операционата маса», что в переводе с болгарского переводится как
операционный стол.