Хочется всё-таки вглядеться в эти строки.
Многое в них можно увидеть. Десятка раньше была девяткой. Это понятно: три часа ночи. Можно с ходу не сообразить, какое число. А вот поздравить - необходимо.
"Победа!". Здесь она не пышная, не в фейерверках, окаменевшая навсегда в бронзе и граните, не с заглавной буквы. Обыкновенное скромное "п". Рядовой в общем строю с другими буквами. Пришла - как должна была прийти. Да и год, тот самый, легендарный 45-й (а ведь дед наверняка знал, в событиях какого величия он участвует) даже не упомянут. Не возгордился. Кажется даже - не придал своей персоне никакого значения. Словно простенькая записка: "Скоро буду".
"Поднимаю ста..." Вот те раз! Стакан-то раньше замышлялся ...бокалом! Догадываюсь. Это выдают первые две буквы. Уже, ведомый вдохновением, написал было "бо...". И вдруг запнулся, исправился. Велик, конечно, соблазн приукрасить такой момент. Душа-то поёт! Выпить бы за победу из бокала, чтобы пенилось и лилось через край. Красиво. Красиво - да неправда. Какие на войне бокалы? Стаканы. Из них и пить проще. Чего правды бояться?
Слово "Поздравляю" похоже на праздничный букет, огромный, распадающийся в руках. Словно крепкая, сильная ветвь, летит заглавное "П". "З", "р" и "в" - полураспустившиеся кудрявые весенние бутоны. "Поздравляю" - охапка праздника. Охапка радости. Тот, кто умеет так написать это слово, может ничего больше не дарить. Кроме собственного приезда.
"Дмитрий" написано как-то ...несмело? Неумело? Словно он за годы войны отвык от собственного имени, отвык от самой мысли, что может быть для кого-то просто - Дмитрием. Как первоклашка, выписывает он неуклюжее "Д", запинается на "т". Непривычно. Словно после четырёх лет, проведённых в военном кителе, вдруг примерить штатский костюм. Но, тем не менее, он решительно подчёркивает свою новую (да нет же, старую!) подпись. "Кончилась война. И я снова - Дмитрий, а не гвардии капитан Жеребцов. Баста".
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ:)
ФОТО: Трофейная открытка из Берлина, семейный архив