Неуклюжий юный конек оторвался от сочной июльской травы. Кто-то его громко позвал: «Душок! Душоооок!!».
Почему он повернулся? Его звали не «Душок», а «Клякса» - за черные пятна, небрежно раскиданные по грязно-белому фону. Его масть была для всех загадкой, ведь родители его, как и все прочие члены небольшого табуна, были гнедыми.
Он повернулся в направлении, откуда доносился голос. Деревенский дом чуть поодаль, у забора две женщины – постарше и помоложе, должно быть, мать и дочь. Дочь упорно завала и даже махала ему рукой: «Душок! Душок! Душоооок!...».
Его сородичи даже ухом не повели. Он же встрепенулся на чужое имя, да так, что подлетела лохматая черная челка, вечно спадающая на глаза. Он посмотрел очень-очень пристально: на одну женщину, потом на другую, потом на дом… И замер, позабыв обо всем вокруг… Потому что он вспомнил… ВСПОМНИЛ…
**
Он жил в этом доме, точно жил. Мать – это его «Бабушка», дочь – его «Танька», две его любимые хозяйки. Даже когда ему было всего несколько недель от роду он уже почти мог выговаривать «Бабушка». Вслух выходило только «Бббаа…Бба!..», но про себя он всегда говорил четко и даже литературно, к тому же на нескольких языках.
Сначала о его умении говорить знала только Танька. Он любил над ней подшутить: поскрестись ночью в комнате и позвать тихонько «Та-ня… Та-ня». А наутро радоваться и украдкой наблюдать, как она всем рассказывает, что он умеет говорить на человеческом языке, а все от нее отмахиваются, не воспринимая всерьез.
Когда Танька вышла замуж, он и мужа ее любил подурить таким же образом: ляпнуть наедине что-нибудь по-человечьи и «прикинуться шлангом», когда тот начинал божиться, что «Душок звал Бабушку на чистом русском языке!».
О том, что он на самом деле он свободно владел арабским и французским – языками своих родителей - не знала даже Танька. Никто так никогда и не узнал, что думал он, в основном, именно на родном языке своей мамы, элегантной красавицы, которую в раннем детстве увезли из родного предместья Парижа в Москву. А еще он в совершенстве владел английским. Неудивительно, - «генетическая память», ведь он был английский кокером.
Он весь был «мужской версией» своей мамы: поджарый и элегантный, с романтической угольно-черной вьющейся челкой и эффектным черно-белым окрасом. Совсем не то, что теперь: нелепая коняга в «кляксах», которая и ногами-то не могла перебрать в правильном аллюре.
Тогда, в той другой жизни, белый фон его шкуры был весь усеян черными «горностаевыми хвостиками», будто мантия короля. Тогда он весь был Совершенство. Его носили на руках и целовали в черный блестящий нос. Он очаровывал всех, ничего для этого не делая, одним своим видом. Дети на улице радостно смеялись и тянулись погладить, мамаши улыбались. Алкаши на лавочке во дворе отдавали ему последнюю припасенную на закусь кильку, только за то, он удостоил их чести не торопясь пройтись мимо.
**
Клякса вернулся в реальность. Федор, владелец табуна, дядька-выпивоха, «бизнесмен», который ухаживал за лошадками богатых хозяев, и еще нескольких держал для развлечения заезжих отдыхающих, залихватски свистнул и мотанул в воздухе хлыстом, оповещая о завершении прогулки. Пора в стойло.
Клякса снова обернулся. Они продолжали на него смотреть. Они видели в нем Душка. ОНИ ЕГО УЗНАЛИ.
Он побрел за остальными назад в стойло, то и дело оборачиваясь на свою «прошлую жизнь». Всего-то метров триста вниз под гору и направо в лесок. Так близко и так бесконечно далеко…
**
В ту ночь он не мог заснуть. Он вспоминал и вспоминал, и вспоминал. Он понял, откуда у него было это постоянное ощущение, что что-то в его жизни «пошло не так», «НЕ ПО ПЛАНУ».
Душком он воистину родился в роскошной «рубашке». У него было все: здоровье, внешность, самые красивые «жены», самые умилительные детки, самые заботливые хозяева.
О нем заботились, холили и лелеяли. Все могло бы сложиться иначе, если б не случай, от которого невозможно спастись, ибо никогда не знаешь заранее, от чего нужно спасаться.
Как-то раз теплым душистым летним вечером Душок, в ту пору уже «молодой человек в полном расцвете», отправился на прогулку со своей Бабушкой. Гуляли они на «летном поле» на окраине города. С поля уже давно никто не летал, оно превратилось с излюбленное место горожан для выгула собак. И вдруг он увидел… ЧУДО… Он остановился, высоко поднял голову и смотрел как завороженный. Существо было настолько Прекрасным, что у Душка перехватило дух.
Он не помнил, что произошло дальше. Только какое-то время спустя он, будто вынырнув из сна, услышал взволнованные крики своей Бабушки откуда-то издалека. Он сообразил, что пустился бежать за Существом изо всех, на предельной скорости, на которую только способен английский кокер. Он забыл о Бабушке и обо всем на свете. Он хотел быть рядом этим Невероятным Существом.
В тот вечер «летное поле» увидело очень необычного «домашнего питомца»: кто-то явился верхом на огромном гнедом коне. Почему остальные равнодушно взглянули на него и вернулись к своим собачьим делам, а Душок понесся за конем, сломя свою черно-белую шею? Кто знает… Неисповедимы пути влечений. Неисповедимы и необъяснимы. Но только с той поры в нем поселилась Мечта: он хотел БЫТЬ конем.
**
Душок прожил хорошую жизнь, долгую – «три собачьих века». И всю свою жизнь, с той самой минуты, когда он впервые увидел коня, он хотел быть только таким же: ноги от небес, грива по ветру, мощь и скорость.
Когда б прогулка ни свела его с лошадью, а это периодически случалось, ведь в последние свои годы он часто бывал в той самой деревне, где держали лошадей, он всегда замирал и впадал в уже привычную для всех знавших его зачарованность.
Деревню он очень любил. Бывало, время ехать назад в город, а он хочет остаться. И потихоньку-потихоньку, пока семья в сборах, косым своим ходом старенькой собаки, потрусит за соседние дома – прятаться от необходимости расставания с деревней. Его кособокий бег хозяева в шутку прозвали «копеечным ходом»: так же в старости «бегала» их первая машина, жигуленок «копейка».
Этот же «аллюр» унаследовал и Клякса… Поди, по нему да по челке, да по окрасу, да всей нелепой для лошади конструкции, да помня об извечном его желании быть конем, и признала его Танька, а следом и Бабушка.
**
Когда жить Душку оставалось считанные месяцы, он еще раз заговорил, чтобы озвучить свою последнюю волю. На сей раз он заговорил с «молодым хозяином», Танькиным мужем.
Вообще, когда Душок повзрослел, он старался по-человечьи особо не говорить, так как всегда боялся, что его дар начнут эксплуатировать: без «силь ву пле» куска на обед не дадут. Откуда у него была эта подозрительность, сказать трудно, так как семья его никогда не обижала, но факт остается фактом: разговоров по-человечьи он избегал.
И вот однажды прогуливался он по участку вместе с хозяином. Ранняя осень щемящим последним теплом своим касалась его старого, но так и не утратившего своего острого обоняния носа. И нос подсказывал ему, что это его последняя осень.
Видя, что они одни, и их никто не подслушивает, Душок сказал хозяину всего два слова на чистом русском языке: «Вот здесь».
И показал носом. И хозяин сразу понял, что Душок имеет в виду. Он показал, где его следует похоронить. Вот в этом углу участка с видом на «триста метров вниз под горку и направо в лесок», где жили в своем стойле лошади, которых держал «бизнесмен» Федор и за которыми Душок следил с неизменным восхищением, хотя давно уже не пытался бежать с ними на равных.
И вот в тот самый миг Душок проявил намерение. Он решил, что повторит все, что его устраивало в этой жизни, но изменит только одно: он будет конем. Он загадал и свою любимую деревню, и чтобы Бабушка и вся любимая семья были РЯДОМ. Теперь он мог успокоиться. Все будет, как он решил.
**
Душка хоронили ледяным февральским днем. Хозяин подошел к исполнению его последнего желания со всей ответственностью. Лошадки успели выйти на выгул и вернуться в стойло, а хозяин все долбил и долбил твердую как камень промерзшую землю…
**
Федор свистнул во второй раз, уже с раздражением. Мало того, что Клякса был самым неказистым малорослым коньком, который и клиентов-то возить не может, и бегать-то толком не может, так еще повадился на каждом выгуле отбиваться от всех и пытаться пролезть на чужой участок. И что ему там «медом намазано»? Лезет и лезет головой через забор в эту клумбочку с цветами в самом углу участка. Хорошо, что хозяева уже уехали.
Клякса нехотя вернулся и потрусил следом за остальными. Ему опять не удалось дотянуться до пахучих медовых цветов, которые Бабушка заботливо высаживала каждый новый сезон на его могилке.
Он бежал в хвосте небольшого табуна и думал: «Нет-нет, в этот раз все получится».
Он все понял. Он проанализировал прошлые ошибки. Все дело в неправильном намерении, в неправильном слове «рядом». Он загадал, что хочет воплотиться «рядом» с любимой семьей. Триста метров – недостаточно «рядом». И еще… и здесь он почувствовал горячую волну убежденности, которая ударила ему в голову так, что грива почти что встала дыбом: он совершил ошибку, он был глуп, он был опьянен. Теперь, когда пробьет час, он не промахнется, ведь он прозрел:
он БУДЕТ английским кокером.