Говорят, что топтание на месте ничего положительного не приносит. Но я бы в этом усомнился, так как мне лишние сутки в Могилёве дали многое.
Я вдруг подверг резкой критике свою предыдущую позицию инерции – озлобился и на себя самого, и на Наташу. Мачо подлил масла в огонь. "Это что же получается? – в мысленной строгости спросил у себя я. – Она и один раз изменила, и другой, а я всё, как дурак, любовью и нежностью преисполнен!.. Ну, уж нет, дорогая, – на войне, как на войне. Кровь за кровь! Ты сама этот путь выбрала".
Дышать и думать после того, как я это решил, стало легче. А приняв решение, я немедленно взялся за дело.
Ноги сами понесли меня в нужном направлении. Я сел в автобус и поехал на окраину города. Мне повезло в том, что я ещё застал бомжей на прежнем месте. Правда, они уже готовились к переезду на другую помойку – более плодородную. Упаковывали свой скудный скарб в коробки, а те укладывали в детские коляски.
Я подошёл к вожаку Кастору, поздоровался с ним за руку и тайком, чтобы никто не видел, сунул ему во внутренний карман "мерзавчик" водки – небольшую бутылку ёмкостью 200 граммов.
– Отпустишь со мной Хербатку? – спросил я прямо.
Кастор пожал плечами в раздумьях.
– Я не хозяин ей. На привязи не держу. Пусть идёт, если захочется, – ответил он после колебаний, дав понять, что с девушкой я должен договориться сам.
Она стояла неподалёку, нашего разговора не слыша – замёрзшая и потерянная. Я подошел к Хербатке, стараясь выглядеть миролюбиво и галантно.
– Пойдёшь со мной? – поинтересовался я.
Она удивилась настолько, что глаза приобрели яркость на порядок выше, а внешность преобразовалась в сплошную концентрацию внимания.
– А ты накормишь? И отогреешь? Не обманешь? – спросила она с замиранием. Это было грустно слышать, потому что чувствовалось, что с лживыми обещаниями девушка сталкивалась не раз.
– Всё будет честно! – заверил я. И она мне поверила.
– С тобой хоть на край света! – сказала Хербатка и протянула мне свою узкую ладошку для знакомства.
Я пожал её, чувствуя, как просыпается внутри организма дрожь желания. Мы пошли на остановку, к которой вскоре подъехал автобус в обратном направлении. Сели на сиденья рядом друг с другом. По дороге я размышлял о специфической ситуации, которая сложилась на данный момент. Я знал, что квартира Дуняши будет пустовать около двух дней, так как старушка уехала на свадьбу к своей правнучке и было известно, что с ночёвкой.
У Дуняши чем-то я смог вызвать симпатию настолько очевидную, что она мне оставила квартиру на срок, который потребуется, и даже не взяла за это плату. Столь доверчивые отношения между людьми, откровенно говоря, по нынешним временам встречаются редко, но Дуняша была представителем старого поколения.
– Не смотри на меня, как на малолетку, я взрослая! – заверила Хербатка по дороге, решив надавить на принцип.
– И сколько лет взрослой? – уточнил я с легкой улыбкой.
– Двадцать один полный! – отчеканила она.
Не вызывало сомнений, что девушка говорит правду. Просто встречаются люди с нетипичным телосложением – как она. Издалека глядя, Хербатка напоминали подростка, но при ближнем рассмотрении это впечатление улетучивалось из-за взрослого лица и довольно-таки выраженных сексуальных форм.
Я вспомнил, что на кухне у Дуняши видел стиральную машину. Сойдя на остановке, в одном из торговых ларьков купил стиральный порошок с кондиционером, по опыту зная, что он очень ароматный. У Хербатки выявился небольшой минус – от её слышался запах помойки. Бедная девушка, конечно, в этом была не виновата – да и недостаток, тем более, был устранимым. Придя в квартиру, я отослал девушку в ванную, наказав ей вымыться "до глубины донышка", а всю её одежду забрал, затолкал в "автомат" и включил режим стирки. Из батона, колбасы и масла я приготовил пять бутербродов, уложил их на тарелку, постучался в ванную и передал свой гостинец внутрь.
Хербатка, довольная тем, что утолила голод и дорвалась до горячей воды, плескалась, наверное, целых полчаса. Я дал ей свой махровый халат, а её одежду после завершения стирки вывесил на балкон для просушки. Она вышла из ванной розовая, нежная и ароматная.
В квартире Дуняши нашлась заброшенная спальня, которой не пользовались, пожалуй, несколько лет. Всё там было серое, утратившее цвет и пыльное. Но главным являлось то, что там была широкая прочная кровать. Это было то, что нужно, ведь у нас с Хербаткой после предварительных действий один оставался путь – на Голгофу.
Я подошел к этой кровати и сел на край, оценивая упругость. Хербатка остановилась в шаге от меня – с неё оставалось лишь снять халат.
"Вообще-то, Наталья, это было для тебя – мои любовь и трепет, навыки детектива и желание уединенной любви, – с грустью подумал я в адрес девушки, ради которой приехал в Могилёв. – Но ты выбрала свой путь, в котором мне нет места. Что же, дело твоё, но за мной остаётся право ответить той же монетой".
– Какое счастье, что я тебя встретила! – сказала Хербатка.
Я протянул руки и снял с неё халат. Нагота ударила по глазам настолько сильно, что у меня непроизвольно участилось дыхание. Было заметно, что она тоже немного стесняется и дрожит.
Я освободил ей место под пледом, которое пригрел, и девушка послушно легла рядом. Я всмотрелся в очертания спальни – и мне показалось, что замечаю волну нежности, которая начинается от пола, поднимается выше и скоро, неоспоримо, перевалит за край лодки.
Сентябрь 2016, март 2021
*Фото из авторского архива